Столетняя война: разгром при пуатье

Быть может, пессимистично настроенные французские летописцы XIV столетия были правы, утверждая, что «Господь отвернулся от Франции». Для таких слов имелись все основания: всего за пара десятилетий ранее процветавшее, богатое и стабильное государство скатилось к краю пропасти. Провалы наблюдались во всех областях – экономика, внешняя и внутренняя торговля, армия, наконец, демография: последствия эпидемии Чумебудут сказываться ещё в течении полутора столетий.

Очевидно, играла свою роль и низкая компетентность нового короля, Иоанна II Хорошего, продолжавшего в изменившихся исторических условиях мыслить феодальными категориями. Для него (как, но, и для Эдуарда Британского) война между двумя королевствами лежалав плоскости отжившей собственное совокупности подчинённый – сюзерен, что не разрешало полностью апеллировать к национальной идентичности и патриотизму французского народа.

По окончании катастрофических событий чумного мора 1348–1352 годов первыми пришли в себя британцы, худо-бедно вернувшие финансы и готовые продолжать войну до победного финиша, тем более что Англия пребывала в более выигрышном положении, владея большими плацдармами на материке. Старший сын короля Эдуард, по прозвищу Тёмный принц, в сентябре 1355 года начал армейские операции в Аквитании и Лангедоке, сделав базой принадлежащую Альбиону Гиень – рейд по тылам французов отвлёк бы большую часть армии Иоанна де Валуа, разрешая подготовить крупное наступление на севере.

Принц Уэльский разорил графство Арманьяк, сжёг пригороды Тулузы и разграбил предместья Каркассона и Нарбонна – устояли только муниципальные крепости-ситэ. Эдуард не скрывал, что никакой стратегической цели в этом быстром набеге не было: удержать захваченные районы было нереально из-за малого и минимального финансирования экспедиции для оставления в Лангедоке гарнизонов числа воинов. В это же самое время король Англии совершил рейд в графство Артуа.

Тактическая цель была очевидна: продемонстрировать силу и запугать местное население, что и было с успехом достигнуто.

Эдуард Вудсток, Тёмный принц (средневековая миниатюра)

Темперамент Столетней войны начал быстро изменяться – уяснив, что разгромить Францию в одном либо нескольких главных сражениях в текущий момент нереально, британцы приняли стратегию разорения территории соперника, деморализации мирного и максимального подрыва экономики населения. Следовало убедить французов, что король Иоанн как сюзерен не в состоянии их обезопасисть. Историк Жан Фавье очень совершенно верно сформулировал, как смотрелся предстоящий движение конфликта:

«…Война вечно начиналась заново: набеги без другой задачи, не считая грабежа, и без другой конечной цели, не считая порта для отплытия обратно. Войско прошло – сохранившиеся деревни и города на мгновение переводят дух в ожидании следующего налёта».

Чтобы осознавать последствия британских рейдов, нужно учитывать, что экономика XIV века являлась, в первую очередь, аграрной, а, как мы знаем, сельскохозяйственный цикл – дело продолжительное. Пахота, посев, сбор урожая, обмолот, складирование либо доставка зерна до потребителя, мельница – и лишь позже уже пекарня. В случае если из цикла выпадает любой из этапов, хлеба не будет – вытоптанное либо сожжённое поле, уничтоженная мельница либо овин лишают смысла год работы крестьянина.

Из этого взлёт стоимостей, инфляция, очень вызывающая большие сомнения возможность импорта (дороги небезопасны!) и другие неприятности. В итоге, Лангедокский поход Тёмного принца за 1355 год снизил цена французской серебряной монеты фактически на 80 процентов.

Национальные затраты Франции тем временем быстро росли. Правительство Иоанна Хорошего наконец-то поняло, что одним финансированием полевой армии не обойдёшься – требовалось усиливать города и держать в них постоянные гарнизоны, другими словами, заботиться о гражданском населении и муниципальный индустрии, которая имела возможность попасть под следующий британский удар. Денег не было, содержание серебра в монетах падало.

Спешно созванные Главные штаты по окончании продолжительных дискуссий всё-таки ввели «армейский налог», но собираемость такового была не на высоте. Кончилось всё усугублением кризиса и девальвацией ливра. Война тем временем стояла на пороге – правильнее, кампания 1356 года, на организацию которой будет израсходована масса упрочнений, денег и ресурсов. Итоги же окажутся не просто неутешительными, а катастрофическими, кроме того в сравнении с поражением при Креси десять лет назад…

Конфуз в Нормандии

Руководство короля Эдуарда не планировало менять тактику, в прошлом продемонстрировавшую себя очень действенной – следовало вынудить французов сражаться на пара фронтов. Тёмный принц так же, как и прежде оставался в Гиени, а его младший брат, принц Джон Гонт, герцог Ланкастер, был послан на нормандское направление. Кстати, Джону чуть исполнилось 16 лет – это опять к вопросу о быстро заниженной «планке детства» в эру Большого Средневековья.

Тогда человек в столь ласковом по отечественном меркам возрасте в полной мере имел возможность руководить большой армией, причём более чем удачно. Эдуард III остался в Лондоне, возложив всю ответственность за летнюю кампанию на сыновей.

Слева за столом Джон Ланкастер, в центре король Португалии Жуан I (рисунок из «Британских хроник», XV век)

Возможно было бы заявить, что повторился предшествовавший битве при Креси «марш к Парижу» – Ланкастер отправился на Вернон и Руан, повторив вызывающие большие сомнения подвиги Тёмного принца в Лангедоке, сиречь не пробовал захватить крепости, а просто разорял округу. Иоанн Хороший со своей армией ринулся на перехват неприятеля, но и тут его настигла неудача: за французским войском тащился внушительный обоз, в то время как британцы действовали налегке. Навязать им сражение не получалось. Наконец, в июле произошёл форменный конфуз – недалеко от городка Ль’Эгль в Нижней Нормандии армии встретились, французы построились к бою, король Иоанн отправил к Ланкастеру герольдов, дабы в соответствии с рыцарскими традициями привести к противнику на битву, но…

Но за ночь Ланкастер приказал своим отрядам рассеяться, оставив в качестве прикрытия две много кавалеристов, каковые, сделав задачу по отвлечению французского войска, кроме этого без особенных затруднений скрылись. Преследовать британцев никто не стал – да и как это было вероятно?! Тяжеловооружённое рыцарское войско при всём жажде не может гоняться за несколькими отрядами налётчиков, не обременённых обозными и поклажей телегами. Иоанн Хороший плюнул – какая наглость, не ответить на вызов! – и совершил очередную стратегическую неточность: повел армию на осаду крепости Бретёй, совсем позабыв, что в Гиени находится ставка Эдуарда Тёмного принца, что не бездействовал, умело расставляя силки…

Жан Фруассар меланхолично информирует нам о масштабной, но совсем ненужной осаде Бретёя:

«…Люди установили и воздвигли громадные орудия, каковые днём и ночью метали боеприпасы на крыши башен, нанося большой ущерб. И приказал король Франции великому множеству плотников выстроить штурмовую башню в три яруса высотой, каковую бы возили на колёсах в том направлении, куда требовалось. На любой ярус в полной мере имело возможность войти две много человек и всем пособить.

И была она снабжена бойницами и обтянута кожей, чтобы выдержать сильный обстрел. Иные именовали её «котом», другие же – осадным устройством. …Тогда как её сколачивали и ладили, окрестным крестьянам было велено принести и доставить дерево в великом множестве, и свалить его во рвы, и засыпать сверху соломой и накрыть тканью, чтобы подвезти оное орудие на четырёх колёсах к стенкам для сражения с теми, кто пребывал за оными. И без того хороший месяц заполняли рвы в том месте, где хотели приступить к штурму и применить «кота».

До тех пор пока происходила вся эта неописуемая красота с могучими осадными башнями, перестрелками и фашинами, Тёмный принц, узнав, что французское войско накрепко застряло под Бретёем, со собственными отрядами выступил из Бордо на Перигор, Лимузен и Берри. Ланкастер со своей стороны отправился на соединение с братом – точка встречи была назначена недалеко от города Тур. Иоанн Хороший с ослиным упрямством продолжал осаду, и крепость всё-таки сдалась при условии сохранения судьбы её защитникам.

Возможно было праздновать победу. Обе британские армии сейчас уже пребывали в равнине Луары, лишь на различных берегах реки. Король Франции ринулся им вслед, рассчитывая наконец-то дать главное сражение.

Иоанн искал битвы, и он её взял.

Провал при Пуатье

Самое любопытное в данной истории пребывает в том, что Тёмный принц, прекрасно осведомлённый о численности французской армии, значительно превосходившей его силы, предложил мирные переговоры, отослав к Иоанну посредников во главе с папским легатом, кардиналом Перигорским. Тем более что французы пребывали в более удачном положении – дорога к отступлению на Бордо была перерезанной, войско Тёмного принца размешалось на стыке рек Эндр и Вьенна, а Ланкастер доселе не переправился через Луару. Войско Иоанна сейчас бодро продвигалось в сторону Пуатье.

Кардинал Перигорский уехал от французского короля ни с чем – самоуверенный Иоанн полагал, что настало время отплатить британцам за все прежние поражения, а лично Тёмному принцу – за прошлогодний разбой в Лангедоке. Долгожданная встреча случилась юго-восточнее города Пуатье, причём принц Эдуард успел, как и во времена Креси, занять господствующие высоты.

В воскресенье 18 сентября 1356 года затевать сражение не решились – во-первых, святой сутки, во-вторых, кардинал продолжал разъезды между лагерями, пробуя уговорить августейших особ решить дело миром. Принц Уэльский в самом деле не верил всобственных силах – около десяти тысяч британцев и союзных им наваррцев против двадцати тысяч французов! Он внес предложение королю Франции высвободить всех пленных, вернуть французам крепости, забранные за время летней кампании и – грандиозная уступка! – заключить перемирие на долгий срок в семь лет.

Иоанн категорически отказал. Его условие было конкретно: немедленная капитуляция неприятеля. Тёмный принц, осознавая, что поменять ответ ослеплённого гордыней француза нереально, пробовал за воскресенье хоть как-то укрепить лагерь рвами и кольями, талантливыми остановить рыцарскую кавалерию.

Размещение британской и французской армий перед сражением при Пуатье

Французы приняли следующую диспозицию: двумя маленькими конными отрядами планировалось отсечь британских лучников и стереть с лица земли их, по окончании чего пешее войско отправится вперёд на возвышенности. Рыцарство проложит путь армии, другие аристократы будут драться в пешем строю. Раздавались разумные голоса, в частности от маршала Жана де Клермона, что выбранная тактика через чур страшна, куда несложнее забрать британцев в осаду и дождаться, в то время, когда у них кончится невеликий запас продовольствия.

Король отверг эту идею с негодованием – ему хотелось добыть победу в бою.

Тёмный принц решил перегруппировать силы и приказал отрядам левого фланга отойти под прикрытие леса. Французская кавалерия нападала отступавших и мгновенно попала под залпы лучников, бивших с фланга – сражение толком ещё и не началось, как рыцарская конница утратила строй и смешалась, понеся тяжелые потери. Атака была отбита.

Маршал Арнульф д’Одрегем был ранен и попал в плен, маршал Жан де Клермон убит.

Тут же король Иоанн совершил новую неточность – пешее войско атаковало по заболоченному берегу речушки Моиссон, к западному флангу соперника. Началась неспециализированная свалка, неспешно превратившаяся в пара отдельных больших схваток без всякого единого руководства. Иоанн Хороший не осознавал, что происходит и куда движется его армия, управление было утрачено.

Битва при Пуатье (миниатюра из «Хроник» Жана Фруассара)

Последовала очередная фатальная неточность короля: отыскав в памяти о смерти одиннадцати принцев крови при Креси, Иоанн приказал своим сыновьям, возглавлявшим большие отряды, отойти – его внезапно осенило, что на поле боя находится вся мужская ветвь фамилии Валуа, и в случае если его наследники и король будут убиты либо пленены, британцы мгновенно достигнут собственной основной цели: короны Франции, в результате которой, фактически, и началась эта война. Наконец, битва добралась и до резервного отряда, возглавляемого лично Иоанном Хорошим – можно считать французского монарха недалёким политиком и очень плохим полководцем, но он оставался рыцарем, владевшим достаточной личной храбростью, дабы забрать в руки секиру и сражаться наравне со собственными подданными в пешем строю. «Хроники» Жана Фруассара информируют:

«Король Иоанн, со своей стороны, продемонстрировал себя хорошим рыцарем, и в случае если четверть его людей вела бы себя так же славно, как и он, то победа в данный сутки досталась бы ему. Но те, кто оставался с ним и выполнял собственный долг, как это было в их силах, были или убиты, или пленены. Чуть ли кто-нибудь из тех, кто был с королём, пробовал бежать. Среди убитых были герцог Пьер де Бурбон, герцог Афинский, коннетабль Франции…»

Цвет рыцарства погиб в первой атаке. Пешее наступление не стало причиной значительным итогам. Шотландские наёмники, совсем не жаждавшие появляться в британском плену, отошли.

Отряды принцев ушли с поля боя. Тёмный принц, уяснив, что невыполнение приказов и французская неорганизованность только усугубили положение неприятеля, перешёл от обороны к атаке. Это был разгром.

Видя, что всё кончено, король Иоанн Хороший сдался гасконскому рыцарю Дени де Морбеку – история сохранила именно это имя, не смотря на то, что на поле боя многие оспаривали право на столь полезного пленника. Однако, де Морбек отвёл короля к сэру и Чёрному принцу Уорику, британскому маршалу. Пленение на войне для королевских особ позором не являлось, позором было бегство.

Пленённый король Иоанн в Лондоне у короля Эдуарда III (средневековая миниатюра)

Армия Франции, собранная на последние остававшиеся в казне деньги, прекратила существовать. Утраты были не меньше страшными, чем при Креси – погибли более 2500 рыцарей, 2000 попало в плен, общее же число погибших с французской стороны так и неизвестен – в большинстве случаев приводятся цифры от 5000 до 8000.

Политические последствия битвы при Пуатье были не меньше фатальными. Король был пленён. Дофин Карл де Валуа принял на себя регентство, в то время, когда страна была на грани банкротства.

Более того, парижане и Генеральные штаты имели право задать вопрос с дофина за огромные средства, израсходованные на снаряжение войска, потерпевшего столь отвратительное поражение при двукратном численном превосходстве!..

Королевство выяснилось обезглавлено. Экономика лежала в руинах. Начались внутренние мятежи, включая Жакерию 1358 года.

Казалось, более нехороших времён Франция ещё не волновалась, но последующие события доказали – самое ужасное ещё в первых рядах.

Продолжение направляться