Структура источниковедческого исследования

1. Исторические условия происхождения источника Источник как материальный продукт целенаправленной людской деятельности позван к судьбе определенными условиями, задачами, целями. Исходя из этого принципиально важно осознать, что представляла собой та историческая социальная действительность, в которой он появился. Любой источник не может быть трактован вне той общекультурной ситуации, с которой он связан функционированием и возникновением.

Совсем различно, к примеру, значение устной либо письменной информации в традиционно-архаических и современных обществах. Без изучения исторических условий нельзя решить вопросы новизны, уникальности либо, напротив, типологич-ности изучаемого комплекса источников. Общекультурная обстановка неоднозначна в обществах разного типа: в дописьменных, письменных, владеющих печатным прессом либо компьютером.

2. Неприятность авторства

Нереально трактовать источник, предварительно не осознав его автора, не зная его биографию, сферу практической деятельности, уровень его образования и культуры, род занятий, его принадлежность к определенной социокультурной общности с соответствующими ценностными установками. С проблемой авторства позитивистское источниковедение связывало установление достоверности источника.

Источниковеды Нового и особенно Новейшего времени выступают против столь твёрдой схемы, связывающей достоверность источника конкретно с личностью его автора. Последовательность ученых обращают внимание на сложность применения для того чтобы рода параметров к источникам коллективного (либо безымянного) авторства.

Среди источников Нового и Новейшего времени большое место уделяется произведениям коллективного творчества — законодательным, делопроизводственным документам, периодической печати. Изучение авторства в аналогичных обстановках должно включать множество исследовательских процедур, учитывающих состав авторских групп, социальные цели законодателей, ярких исполнителей произведений коллективного авторства.

3. События создания источника Эта исследовательская проблема заключается в обнаружении тех событий, каковые имели возможность оказывать влияние на достоверность и полноту сведений, на оценочные суждения автора. В одних и тех же условиях одинаковый человек может создать произведения, значительно различающиеся как по полноте информируемой информации, так и по степени ее достоверности. Это зависит от событий, в которых находится создатель.

В ряде обстановок создатель не располагает нужной информацией, обращается к недостоверным свидетельствам либо доверяется собственной памяти. Время от времени создатель не дает полной либо точной информации намеренно.

События, диктующие необходимость стремительных и решительных действий, оказывают значительное влияние на метод изложения, структуру документа (пропагандистская, военно-своевременная документация, публицистика). События создания мемуаров воздействуют на достоверность и полноту их содержания. Собственные изюминки имеют события происхождения экономической, отчетной, делопроизводственной документации.

Исходя из этого в качестве неспециализированного полноты и исследовательского критерия достоверности социальной информации нужно пристально изучать события создания источника.

4. История текста источника

Принципиально важно узнать, имеется ли автограф произведения, что он собой воображает, как соотносятся между собой черновые и окончательный варианты, начальный и последующий тексты. Наличие разных редакций и списков показывает на то, как относились к произведению читатели другого времени. Независимый интерес воображает вопрос о переводах источника на другие языки, и история публикаций источника.

5. История публикаций источника

На этом этапе нужно узнать, предназначался ли источник к изданию либо был создан для других целей. В случае если источник все же публиковался, то нужно узнать, кем, в то время, когда, с какой целью. Ответ на первый вопрос дает представление о цели и на-

мерениях автора изучаемого источника и имеет серьёзное значение для решения проблем достоверности. Источник, первоначально не предназначавшийся для издания, может содержать более откровенные высказывания, нежели тот, что целенаправленно подготавливался автором для печати. Каждое новое переиздание источника воображает независимый интерес, потому, что этот факт отражает степень применения источника в социальной практике.

6. Интерпретация источника

Проводится с целью установить (в той мере, в какой это быть может, с учетом временной, культурной, второй дистанции, разделяющей исследователя и автора) тот суть, что вкладывал в произведение создатель. Неспециализированное учение об исторической интерпретации источников в самый систематизированном и логически обоснованном виде изложил А. С. Лаппо-Данилевский в собственной «Методологии истории» (см. лекцию 3).

Э. Бернгейм связывал изложение данной неприятности с задачами «исторического построения», т. е. имел в виду интерпретацию исторических фактов историком. Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос, говоря об анализе источника, не проводили логической грани между задачами внутренней критики источника и задачами его интерпретации. Наоборот, А. С. Лаппо-Данилевский придает проблемам интерпретации источника принципиальное значение.

Для решения этих задач он выдвигает в первую очередь принцип психотерапевтического истолкования (база — признание чужой одушевленности); технический способ интерпретации разрешает делать выводы о назначении и смысле данного произведения по тем особым (техническим) приемам, которыми пользовался создатель; типизирующий способ предполагает соотнесение источника с соответствующим типом культуры; индивидуализирующий способ интерпретации разрешает раскрыть личные изюминки творчества автора.

Современная философская герменевтика гласит: «Сама работа по интерпретации обнаруживает глубочайший суть — преодолеть расстояние, отделяющую читателя от чуждого ему текста, дабы поставить его на один с ним уровень и так включить

суть этого текста в нынешнее познание, каким владеет читатель». На этапе интерпретации источника исследователь движется в потоке сознания автора произведения, пытается лучше осознать обстановку, в которой тот был, выступает в позиции заинтересованного слушателя. Но от неприятности истолкования (смысла, что вкладывал в собственный произведение создатель) исследователь переходит к рассмотрению более широкой, выходящей за пределы интерпретации неприятности понимания источника как явления культуры

А. Марру сказал о том, что исследователь средневековых текстов обязан суметь на какое-то время психологически перевоплотиться в средневекового монаха. Но, конечно, для последовательности категорий источников подобный подход неэффективен.

7. Анализ содержания

От этапа интерпретации источника исследователь переходит к анализу его содержания. Наряду с этим для него делается нужным посмотреть на его свидетельства и источник глазами человека другого времени. Исследователь раскрывает всю полноту социальной информации источника, решает проблему ее достоверности.

В случае если этап интерпретации источника предполагает создание психологически точного образа автора источника, применение наровне с логическими категориями познавательного процесса таких категорий, как здравый суть, интуиция, симпатия, сопереживание, то на этапе анализа содержания превалирующими становятся доказательства и логические суждения, сопоставление данных, анализ их согласованности между собой.

Так, в ходе источниковедческого анализа исследователь раскрывает информационные возможности источника, интерпретирует те сведения, каковые намеренно либо кроме собственной воли информирует источник. Опираясь на результаты исследования, источниковед обобщает собственную работу, проводит источниковедческий синтез. Синтез — это завершающий этап изучения произведения, разглядываемого в качестве исторического источника. На этом этапе обобщаются результаты анализа отдельных сторон произведения, которое сейчас рассматривается

как явление культуры собственного времени, определенной социокультурной общности.

Так, способ источниковедения имеет целью воссоздать произведение как историческое явление. Обоснованная оценка значения источника дает обоснование для практических рекомендаций о возможностях его научно-практического применения.

Литература

Медушевская О. М. Источниковедение: Теория, метод и история. М., 1996.

у Лекция 7 КЛАССИФИКАЦИЯ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ

Необходимость классификации позвана потребностью, во-первых, разобраться во все возрастающей массе исторических источников, во-вторых, с громаднейшей полнотой распознать источники по определенной теме и установить способы их научного изучения.

Классификацию современные ученые определяют как логическую операцию, пребывающую в разделении изучаемых объектов на классы и отдельные виды по найденным различиям и сходствам, на базе знания их закономерной связи. Причем показатели, на базе кв-торых проводится классификация, должны быть значительными, а не случайными.

Из историков, трудившихся в конце XIX — начале XX в., самая чёткую классификацию исторических источников и заключенных в них сведений дали Э. Бернгейм, А. С. Лаппо-Данилвеский, Ш. Сеньобос и Ш. Ланглуа,

Э. Бернгейм всю массу источников дробит на традиции и остатки, а среди традиций выделяет следующие виды:

1. Устная традиция (песни, рассказы, саги, легенды, анекдоты, крылатые слова, пословицы);

2. Письменная традиция (исторические надписи, генеалогические таблицы, биографии, мемуары, брошюры, газеты);

3. Изобразительная традиция (иконография, географические карты, замыслы городов, картинки, живопись, скульптура).

Остатки он кроме этого распределяет на виды:

— эти языка;

— обычаи, нравы, учреждения;

— произведения всех наук, искусств, ремесел;

— деловые акты, протоколы, административные документы;

— законодательные и делопроизводственные документы;

— монументы и медали (и надписи монеты).

Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобос внесли предложение деление фактов и источников на яркие следы прошлого, заслуживающие особенного доверия и косвенные следы — «косвенное средство к постижению». Последовательность представителей зарубежного источниковедения середины XX в. кроме этого придерживались деления источников на две боль-

шие группы: на намеренные и ненамеренные источники (М Блок). В первом случае цели автора пронизывают источник, они ясны, во втором — создатели источников не преследовали каких-либо целей, и эта несколько есть для историка самая важной.

В первые годы советской власти (1917 — середина 1920-х гг.) исследователи (Л. П. Карсавин, С. А. Жебелев, О. А. Добиаш-Рож-дественская, В. И. Пичета) в вопросах деления исторических источников находились еще на позициях русского буржуазного источниковедения. Авторы присоединялись к совокупностям деления, выработанным Э. Бернгеймом либо А. С. Лаппо-Данилевским.

Л. П. Карсавин подчеркивал принципиальную невозможность классификации: «Запрещено классифицировать конкретные источники, а лишь эти источников». Эти сведенья он дробит на:

1. Яркие отражения прошлого;

2. Заявления автора, к примеру, законы, манифесты, соглашения и т. п.;

3. Сообщения автора источника о его наблюдениях;

4. Сообщения автора о наблюдениях вторых людей;

5. Сообщения из вторых и третьих рук о событиях, современных автору;

6. Такие же сообщения, как в прошлой группе, но о прошлом.

С. А. Жебелев полностью присоединялся к мнению Э. Берн-гейма.

0. А. Добиаш-Рождественская во многом разделяет точку
зрения Ш. Сеньобоса и отмечает, что «психологический момент состав
ляет центральный интерес объекта истории». Она дробит источники
на две многочисленные группы:

1. Вещественные остатки (немые монументы).

2. Письменные монументы (символические следы).

Одной из первых по окончании 1917г. особых источниковедческих работ, где детально рассматривался вопрос о делении источников, был учебник В. И. Пичеты. Создатель предлагает следующую схему деления источников:

1. Вещественные (предметы археологических раскопок, вещественные остатки).

2. Устные (былины, сказки, исторические песни, пословицы, поговорки, разные поверья, народные предания, стихи, частушки).

3. Письменные (летописи, хронографы, акты публичного и гражданского права, мемуары, письма, политические произведения, жития святых, документы по внешней политике, исторические и историко-литературные сборники и печатные издания, записки чужестранцев и т. д.)

В последующие годы советские историки, во-первых, высказались за возможность деления источников по различным показателям, во-вторых, начали использовать тематическую группировку материала.

В 1930 г. в Баку вышла в свет трудившись П. Саара «методы и Источник исторического изучения», в которой он признал принципиальную возможность деления источников по разным показателям — происхождению, содержанию, характеру, месту хранения и т. п.

Новым в его работе была тематическая группировка материала. Он сгруппировал письменные источники в три многочисленные группы:

1. По идеологий и истории государств;

2. По истории экономразвития общества;

3. По истории революционного перемещения.

В начале 30-х гг. С. Н. Быковский выдвинул принцип деления источников по видам (см. лекцию 4).

М. Н. Тихомирова в книжке, размещённом в 1940 г., дробит исторические источники на следующие типы:

1. Вещественные (археологические, предметы быта, нумизматический материал, архитектурные монументы);

2. Этнографические;

3. Лингвистические (географическая номенклатура, разговорный и книжный языки);

4. Устные (устный рассказ, былины, песни, пословицы и т. д.);

5. Письменные:

а) монументы литературного характера (летописи, хроники, хро
нографы, жития, мемуары, памфлеты и т. д.);

б) монументы актового характера (грамоты либо акты в широком
смысле этого слова, законодательные монументы, письма, юриди
ческие документы и т. д.).

Это деление развивало классификационную совокупность В. И. Пи-четы и вошло в практику преподавания источниковедения в вузах. Заслугой М. Н. Тихомирова есть четкое деление источников в широком смысле этого слова.

М. Н. Тихомиров кроме этого в первый раз применил хронологический принцип систематизации письменных источников. Он объединяет их в шесть многочисленных групп: по старой истории; по истории Киевской Руси; по истории периода феодальной раздробленности и т. д. В этих хронологических групп источники были систематизированы по происхождению и по видам. Но создатель не дал теоретического обоснования принятого им принципа деления.

Новые работы в области деления источников показались только по окончании ВОВ в связи с разработкой в 1950 г. программы курса «Источниковедение истории СССР» для МГИАИ. Кафедра запасных исторических дисциплин этого университета решила дробить источники, основываясь лишь на их содержании:

1. По социально-экономической истории;

2. По истории внутренней и внешней политики;

3. По истории публично-политической мысли и культуры. Одним из инициаторов для того чтобы подхода был А А. Зимин. Но эта

классификационная совокупность привела к у некоторых ученых, например, В. К. Яцунский указал, что при таковой классификации все внимание исследователей сосредоточивается на описании материала, что содержит источник, а не на методике его изучения. Наряду с этим подходе источники комплексного характера попадали сходу в пара групп и исходя из этого на практике применить данный принцип не удалось, и учители МГИАИ отказались от данной классификации.

В 1954 г. в другом проекте программы этого же курса МГИАИ все источники были поделены на шесть групп:

1. Письменные;

2. Вещественные;

3. Лингвистические;

4. Этнографические;

5. Устные;

6. Кинофотофонодокументы (позднее, в 60-е гг., эта несколько была поделена на две — кинофото- и фонодокумнты).

Особенное внимание проекта программы было уделено письменным источникам, каковые делились по хронологическому показателю, а после этого — по видам.

Хорошей стороной данной классификации есть то, что в ней отражено сложившееся разделение объектов изучения последовательности гуманитарных наук (археология, этнография, языкознание и т. д.), в первый раз в особенный тип выделены кинофотофонодокументы. Но С. М. Каштанов и А. А. Курносое (1962) выразили сомнение в ее теоретической состоятельности, потому, что в ней смешаны два принципа деления источников:

1) по методу передачи явлений (вещественные, устные, письменные),

2) по объекту изучения различных наук (этнографические и лингвистические).

Согласно точки зрения И. Д. Ковальченко, высказанному уже в начале 80-х гг., непоследовательность данной классификационной схемы содержится в неоднозначности критериев и принципов их выделения: одни группы выделены по форме отражения действительности; другие — методу фиксирования информации; третьи — объекту отражения. Отмечал И. Д. Ковальченко и другие проявления недостатков этого подхода: к примеру, эти фольклора смогут стать источником лишь по окончании того, как будут материально зафиксированы, а это — письменная запись либо фонозапись.

В 1958 г. в «Трудах МГИАИ» выходит статья В. К. Яцунекого «К вопросу о классификации письменных исторических источников». Это первая в советском источниковедении научная статья, намерено посвященная вопросам деления письменных источников. Создатель присоединяется к совокупности деления М. Н. Тихомирова и говорит, что классификация источников есть нужным предварительным приемом при изучении источников и что в ее основе обязан лежать единый принцип классификации. В качестве для того чтобы основания он выбирает изюминке в приемах анализа источников и на данной базе дробит источники на виды, относя к каждому виду источники, требующие однообразных либо весьма родных

приемов анализа. Помимо этого, за М. Н. Тихомировым он вычисляет вероятным принять хронологическую систематизацию материала и давать для каждого исторического периода собственный список видов источников.

В 1961 г. вышла статья В. П. Данилова и С. И. Якубовской, в которой авторы отмечают, что сложились две совокупности деления источников — по видам и по содержанию, но обе приводят к. Они уверены в том, что нельзя создать совокупность деления, пригодную для всех случаев исторического изучения, нужно выяснить единые, ключевые принципы деления.

Серьёзным принципом деления они вычисляют деление на «остатки» (настоящие письменные документы, созданные конкретно в ходе исторического действия — законы, приказы и ведомственные распоряжения, контракты, уставы, выступлений и записи речей, протоколы, переписка и т. д.) и «традиции» (источники, передающие историческое событие, это не сам факт, а его отражение в источнике — отчеты, пресса, мемуары и т. д.). Согласно точки зрения В. П. Данилова и С. И. Якубовской, научная классификация источников вероятна лишь при одновременном учете их происхождения, содержания и формы.

В 1961 г. прошла дискуссия по вопросу деления источников Нового времени в издании «Новая и новейшая история». В ней по большей части учавствовали учители источниковедения институтов и, следовательно, она носила прикладной темперамент. В следствии редакция присоединилась к видовому принципу деления письменных источников.

В 1962 г. С. М. Каштановым и А. А. Курносовым сделана попытка теоретического обоснования нового принципа деления источников и дана критика иных совокупностей деления. Они высказались за деление источников по происхождению и показывали, что вид документа — категория вторичная, производная от породивших его отношений и условий. Под происхождением они осознавали «сумму показателей, определяющих место источников в публичной судьбе: их целевое назначение, авторство, события появления». Исходя из этого принципа, С. М. Каштанов и А. А. Курносов дробят все письменные источники на появившиеся в сфере:

— социально-экономических взаимоотношений;

— социально-политической борьбы, публичной мысли и культуры;

— семейно-личных взаимоотношений.

Эта схема привела к критике Л. В. Черепнина и Е. А. Луцкого. Их доводы:

— большая часть источников появилось в условиях весьма сложного переплетения публичных взаимоотношений, что затрудняет применение на практике данной классификации;

— в случае если допустить, что источник появился в какой-то определенной сфере, то из этого не нужно, что он будет отражать лишь отношения, характерные для данной сферы.

В 1966 г. вышло первое в СССР учебное пособие по источниковедению истории СССР советского периода для исторических факультетов. Его создатель М. Н. Черноморский, приняв деление письменных источников по видам, не выдержал принятого принципа и наровне с делением по видам (мемуары), допустил группировку по происхождению (документы КПСС), содержанию (материалы по планированию народного хозяйства) и т. д.

В 1967 г. М. А. Варшавчик в собственном учебном пособии по исто-рико-партийному источниковедению осуждает принятые до сих пор совокупности деления (по содержанию, происхождению, близости к отраженным событиям и т. д.). Он делает вывод, что не может быть выработано классификации, основанной на одном принципе деления, поскольку для различных источников свойственны разные черты, свойства и качества.

Исходя из этого источники нужно классифицировать и по их классовой направленности, и по видам, и по происхождению, и по авторству. Следовательно, допускается множественность правил классификации. Помимо этого, М. А. Варшавчик различает систематизацию и классификацию источников, последнюю он именует «группировка».

В начале 70-х гг. в научной и учебной литературе была принята типо-видовая совокупность деления источников, в базу которой положен хронологический принцип деления по большим историческим периодам.

Видовой принцип взял после этого теоретическое обоснование в работах О. М. Медушевской, В. К. Яцунского, Л. Н. Пушкарева и И. А. Булыгина.

Существуют определенные трудности в делении источников на виды, поскольку имеет место глубокая органическая связь отдельных разновидностей и видов источников между собой, и многие виды образуют комплексы родных по собственному характеру источников.

И. Д. Ковалъченко в начале 80-х гг. продемонстрировал, что к классификации источников направляться доходить «с позиций трех качеств информации» — прагматического, семантического и синтаксического.

самые общим из этих подходов, согласно его точке зрения, есть синтаксический. Исходя из него возможно выделить первый, самый общий уровень классификации исторических источников. По формам и методам отражения действительности вся совокупность исторических источников делится ученым на четыре группы, либо категории:

— вещественные;

— письменные;

— изобразительные (изобразительно-графические, изобразительно-художественные, изобразительно-натуральные);

— фонические.

Выделение главных групп исторических источников, отмечает ученый, есть не смотря на то, что и ответственным, но только первым этапом в их классификации. Еще большее значение имеет классификация источников каждой из этих групп.

Обширно распространенная в источниковедении видовая классификация, в базе которой лежат единство происхождения, назначения и общность содержания определенного круга источников того либо иного класса с информационной точки зрения основывается на прагматическом нюансе информации, а именно на единстве целевого назначения информации для ее получателя, субъекта. Единство цели, для которой выявлялась информация, конечно, обусловливало сходство методов и принципов отражения действительности, использования информации и форм выражения, что со своей стороны формирует возможность применения единых методов и принципов ее источниковедческого и конкретно-исторического анализа, подчеркивает И. Д. Ковальченко. Значение видовой классификации историк видел в том, что она открывает возможности для обнаружения эволюции источника.

Не считая синтаксического и прагматического информация имеет еще семантический, содержательный нюанс, и появляется вопрос

о правомерности классификации источников на базе учета держания. Попытки таковой классификации предпринимались много раз.

С позиций учения об информации, о возможности таковой классификации И. Д. Ковальченко говорит следующее Потому, что содержание источников в плане отражения ими объективной действительности очень многообразно, и одинаковые виды источников а также отдельные источники содержат данные о самых разнообразных сторонах данной действительности, постольку дать классификацию источников по содержанию, идя от самих источников, не представляется вероятным. Но такая классификация возможно совершена на базе выделения исследователем тех либо иных сторон и линия исторической действительности. Такие классификации активно используются в проблемных источниковедческих изучениях и являются главным видом классификации источников в конкретно-исторических работах (группировка различных видов источников по степени сокровища для определенного изучения).

Так, учет трех качеств информации оказывает помощь яснее представить правила, исходя из которых может проводиться классификация исторических источников.

В новейшей историографии 90-х гг. классификация рассматривается как познавательное средство для осмысления всего многообразия исторических источников (О. М. Медушевская). самая важной выяснена видовая классификация, как отвечающая основной задаче источниковедения.

В базе видовой классификации — назначения произведения и учёт цели, поскольку источники появляются в целенаправленной людской деятельности как облеченные в материальную форму произведения, как средство успехи