Теория перевода и лингвистика

Заявив о себе как о науке лингвистической, теория перевода Поспешила в первую очередь подчинить литературоведческий подход Лингвистическому. A.B. Федоров, выяснив статус теории перевода как отрасли лингвистической науки, отмечал, что «изучение Перевода в литературоведческой плоскости всегда сталкивается с необходимостью разглядывать языковые явления, разбирать и оценивать языковые средства, которыми пользовались

переводчики»1. В свое время лингвистика завлекала исследователей перевода громадными если сравнивать с литературоведением строгостью и стройностью теории, большей точностью способов.

Отношения между лингвистикой и теорией перевода сначала складывались непросто. В начале 60-х гг. прошлого столетия французский лингвист, создатель одной из первых больших работ по теории перевода Ж. Мунен отмечал, что переводческая деятельность ставит одну очень серьёзную для современной лингвистической науки проблему: в случае если дать согласие с распространенными в лингвистике положениями о лексических, морфологических и синтаксических структурах, то нужно будет признать, что перевод неосуществим2.

В действительности, лексические, морфологические и синтаксические структуры языков в случае если и пересекаются, то совпадают только в малых частях. «Наложение» этих совокупностей различных языков друг на друга демонстрирует их явную асимметрию, исходя из этого теоретически перевод неосуществим. Но данный теоретический вывод противоречит переводческой практике, плодами которой пользуется человеческое общество в течении нескольких тысячелетий. Возможно сообщить, продолжал Мунен, что существование перевода есть скандалом для современной лингвистики3.

Лингвистическая наука, наверное, не торопилась признавать теорию перевода собственной дочерней отраслью. Структурная и функциональная лингвистика, взявшая широкое распространение по окончании выхода в свет «Курса неспециализированной лингвистики» швейцарского лингвиста Фердинанда де Соссюра, последовательно игнорировала переводческую деятельность, исключив переводческие неприятности из сферы языкаи выяснив им, по всей видимости, место где-то в маргинальных областях речи.Мунен отмечал, что ни одна большая теоретическая работа по неспециализированной лингвистике практически не упоминает о переводе.

Характерно, что в Лингвистическом энциклопедическом словаре 1990 г., т.е. тогда, в то время, когда по лингвистической теории перевода уже были написаны тысячи работ, не нашлось места для отдельных статей ни о теории перевода, ни о самом переводе. Единственное явление, имеющее яркое отношение к переводу и удостоившееся чести быть обрисованным в словаре, — это непроизвольный перевод, что по своим теоретическим основаниям ближе всего примыкает к структурным и математическим направлениям в лингвистике4. Быть может, в этом пренебрежении к тео-

1 Федоров A.B. Введение в теорию перевода. С. 13.

2 См.: Mounin G. Les problemes theoriques de la traduction. Paris, 1963. P. 8.

3 Ibid.

4 Лингвистический энциклопедический словарь. M., 1990.

рии перевода отражается мысль, сформулированная еще в начале 50-х гг. известным лингвистом A.A. Реформатским, утверждавшим, что таковой науки быть неимеетвозможности: «Практика перевода может пользоваться одолжениями многих наук, но собственной науки иметь неимеетвозможности. Это вытекает из разнообразия типов и жанров перевода»1.

Попав в лоно языкознания, теория перевода постоянно стремилась идти в ногу с данной наукой, «соответствовать» новейшим тенденциям лингвистической теории того либо иного периода.

Вряд ли возможно назвать хотя бы одно направление, одну школу, одну теорию в языкознании, каковые так или иначе не нашли бы собственного отражения в науке о переводе.

В 60-е гг. под влиянием идей структурной лингвистики, а также в связи с проникновением в лингвистику идей кибернетики в научный обиход входит понятие лингвистической модели. Исследователи перевода, отозвавшись на новшество, приступили к созданию самых разнообразных моделей перевода. И в случае если в лингвистике термин «модель» начинает покупать то же содержание, что и термин «теория», то и в науке о переводе термины «теория перевода» и «модель перевода» становятся синонимами2.

Любая из этих моделей представляла собой как бы отдельную теорию перевода, опиравшуюся на положения и применявшую способы тех либо иных направлений лингвистической науки. Так, порождающая грамматика легла в базу трансформационной модели перевода, семантические теории (способ компонентного анализа, порождающая семантика и др.) породили семантические модели, коммуникативная лингвистика — коммуникативную модель перевода и т.п.

Такое положение было в полной мере понятным и оправданным, в случае если учесть, что юная теория перевода, сначала заявившая себя прикладной отраслью науки о языке, не имела возможности не опираться на эти фундаментальной лингвистики. Это часто приводило к тому, что авторы каждой последующей модели в случае если и не отрицали всецело прошлые, то обязательно отмечали их неспособность и односторонность представить теоретическую картину перевода в целом. Само познание тех либо иных

1 Реформатский A.A. Лингвистические вопросы перевода // Зарубежные
языки в школе. 1952. № 6. С. 12.

2 Ср., напр.: «Каждая модель — теория, исходя из этого понятия теория перевода
и модель перевода употребляются как синонимы» (Львовская З.Д. Теоретические
неприятности перевода. М., 1985. С. 42). Практически ставит символ равенства между
Понятиями «теория перевода» и «модель перевода» и В.Н. Комиссаров, что,
определяя содержание главы, посвященной неспециализированной теории перевода, отмечает,
что в ней «дано изложение главных теорий перевода и сделана попытка синте
зировать неспециализированную теорию переводческой деятельности, развивающую прошлые
теоретические модели» (Комиссаров В.Н. Слово о переводе. М., 1973. С. 32.).

моделей перевода было далеко не однозначным. Так, «ситуативная модель» трактовалась В.Н. Комиссаровым как модели «и аналог», а А.Д.

Швейцером — как независимая модель, наполненная совсем иным содержанием.

Более того, время от времени одинаковый пример иллюстрировал совсем разные модели перевода, Так произошло, к примеру, с британским высказыванием / have arrived, заимствованным у Дж. Кэтфорда, и его русским аналогом, каковые употреблялись В.Н. Комиссаровым для иллюстрации семантической модели перевода, а А.Д.

Швейцером — для ситуативной1.

Однако в течении более четверти века модели перевода занимали видное место в работах по теории перевода. Когда оказались теории и новые направления в лингвистике, в тот же час начинали строиться новые модели перевода. Очевидно, любая снова показавшаяся модель освещала какую-либо новую сторону перевода, дополняя неспециализированную картину научного представления объекта.

В конечном счете признавалось, что любая модель перевода дает верное теоретическое представление о каком-либо одном нюансе перевода, но забранные совместно они способны составить достаточно стройную научную картину перевода как особенной разновидности двуязычной коммуникативной деятельности. Такое положение в еще относительно юный теории перевода было в полной мере объяснимым. Перевод воображал собой сложный объект, изучение которого изначально предполагало множественность разносторонних описаний.

Развиваясь как отрасль науки о языке, теория перевода пре-емствовала накопленные лингвистикой знания и опиралась на них в построении новых концепций.

Одновременно с этим сама лингвистическая наука всегда расширяла как собственный объект, так и предмет. Она уже не удовлетворялась взором на язык лишь как на в некотором роде организованную знаковую совокупность, что было характерно ей в первой половине XX столетия в основном под влиянием идей Сос-сюра, для которого единственным объектом лингвистики в собственном смысле был язык как социальная сущность, свободная от индивида.

Ее объектом делается уже не только язык как «совокупность, которая подчиняется только собственному собственному порядку»2, а речевая деятельность в целом. В поле зрения лингвистики попадает обращение. Изменяется и предмет данной науки. Ее интересует функционирование совокупности языка в людской обществе, ме-

1 Ср.: Кэтфорд Дж. Лингвистическая теория перевода // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М., 1978.

С. 108, Комиссаров В.Н. Слово о переводе. С. 45; Швейцер Преисподняя. лингвистика и Перевод. М., 1973.

С. 55.

1 Соссюр Ф. de. Труды по языкознанию. М., 1977. С. 61.

ханизмы порождения речи, культурная обусловленность вариативности речи, т.е. все то, что определялось Соссюром как «внешняя лингвистика»1. Соссюр выводил из сферы фактически лингвистики (либо «внутренней лингвистики») такие предметы, как сообщение языка с историей цивилизации и расы, с внешней и внутренней политикой, религией, литературой, географией. Одновременно с этим Соссюр признавал, что именно внешнюю лингвистику «в основном имеют в виду, в то время, когда приступают к изучению речевой деятельности»2.

Во второй половине XX столетия лингвистика снова обращается к забытым на время предметам. Появляются смежные научные направления: социолингвистика, психолингвистика, этнолингвистика, ареальная лингвистика, лингвистика текста и многие второе. Такое расширение предметной области современной науки о языке было в полной мере закономерным.

В действительности, взор на язык как на совокупность неимеетвозможности ограничиваться лишь изучением ее структуры. Наличие структуры имеется непременное свойство совокупности.

Но необходимым свойством совокупности есть и ее сообщение с окружающей средой. Помимо этого, в силу принципиальной сложности всякой совокупности ее полное и правильное познание требует построения множества разных теоретических моделей, любая из которых обрисовывает только определенный нюанс. Исходя из этого никакое, кроме того самое исчерпывающее описание структуры языка неимеетвозможности адекватно представить его как совокупность.

Расширение предметной области современной лингвистики дало теории перевода возможность выйти за рамки фактически структурных сопоставительных разысканий и постараться более определить собственный предмет, опираясь на эти смежных наук.

Но теории перевода и связь лингвистики не односторонняя, а обоюдная. Не только теория перевода заимствует у лингвистики идеи и способы, но и лингвистика в собственных разысканиях часто опирается на перевод.

Р. Якобсон отмечал только ключевую роль перевода Для лингвистической науки. Расширенное познание перевода разрешило исследователю представить его как универсальное средство лингвистического анализа. «Эквивалентность при суще-

1 Соссюр предлагал различать внутреннюю и внешнюю лингвистику. Иллю
стрируя это различие, он приводил пример с игрой в шахматы: «То, что эта игра
пришла в Европу из Персии, имеется факт внешнего порядка; наоборот, внутрен
ним есть все то, что касается правил и системы игры. В случае если я фигуры из де-
Рева заменю фигурами из слоновой кости, то такая замена будет равнодушна для
совокупности; но в случае если я уменьшу либо увеличу количество фигур, такая перемена глу
боко затронет грамматику игры» (в том месте же).

2 В том месте же. С. 59.

ствовании различия, — писал он, — это кардинальная центральная проблема и проблема языка лингвистики. Как и любой получатель вербального сообщения, лингвист есть его интерпретатором. Наука о языке неимеетвозможности трактовать ни одною лингвистического явления без перевода его знаков в другие символы той же совокупности либо в символы другой системы.

Любое сравнение двух языков предполагает рассмотрение их обоюдной переводимо-сти»1.

Так, обоюдная переводимость как основное из особенностей, свойственных всякой паре языков, выясняется методологической базой межъязыкового лингвистического анализа.

Накопленные лингвистической теорией перевода знания дают определенное представление о переводе и как об особенного рода коммуникативном акте, и как о виде речевой деятельности, и как о некоей совокупности межъязыковых изменений. Как раз в данной области теория перевода продвинулась самый значительно как в плане неспециализированной теории, так и в отношении конкретных пар языков, т.е. в частных теориях перевода. Но любой раз. в то время, когда переводчик-практик приобретает текст для перевода, он оказывается перед проблемой выбора,т.е. перед необходимостью в один момент решать множество вопросов не только лингвистического, но и социального, психотерапевтического, этнографического, культурологического и других замыслов, на каковые современная наука о переводе еще не дает исчерпывающих ответов.

Вряд ли возможно всецело дать согласие с мнением А.Н. Крюкова, что «одним из парадоксов современной теории перевода есть детальное описание операционной структуры деятельности переводчика — генерализации, конкретизации, антонимизации. добавлений, опущений и т.д. и т.п. — вне связи с ее целесообразностью»2.

Вправду, авторы большинства описаний «разработок перевода», т.е. разных приемов, способов, способов переводческих преобразований, в большинстве случаев, избегают оценочности. Они стремятся раскрыть механизм разных переводческих операций. Сочетание же описания механизма переводческих критической оценки и операций их целесообразности растворило бы теорию перевода в море частностей, свело бы ее к анализу конкретных «переводческих случаев», быть может, не всегда успешных переводческих ответов. Справедливости для стоит подметить, что в большинстве работ описаниям операционных структур предше-

1 Якобсон Р. О лингвистических качествах перевода // Вопросы теории пе
ревода в зарубежной лингвистике. С. 18.

2 Крюков А.Н. проблема понимания и Межъязыковая коммуникация //
коммуникация и Перевод. М., 1997. С. 77.

ствуют глубокие теоретические рассуждения о самые существенных проблемах неспециализированной теории перевода. Бессчётные попытки построения теоретических моделей перевода, поиски объективных адекватности и критериев эквивалентности перево-ка, неизменно предпринимавшиеся исследователями на протяже-нии всех 50 лет истории лингвистической теории перевода, были направлены именно на то, чтобы выяснить суть переводческих ответов, оценить их правомерность и целесообразность.

Очевидно, упреки в «механицизме» говорят об определенном несовершенстве современной теории перевода, потому что подчеркивают ее статус как прикладной науки, призванной прежде всего конкретно содействовать ответу многообразных задач переводческой практики. Одновременно с этим они еще ааз напоминают о исключительной вариативности и сложности самого объекта научного изучения, его принципиальной не-сводимости к какой бы то ни было одной, раз и окончательно верной, абстрактной модели, о неосуществимости представления мастерства перевода как несложной совокупности технических приемов по преобразованию текста на языке А в эквивалентный текст на языке В. Но несовершенство и, быть может, теории перевода и некоторая односторонность вовсе не предполагают ее несостоятельности.

Такая постановка вопроса была бы несправедливой и оскорбительной для блестящей плеяды теоретиков перевода, заложивших фундамент данной науки и сочетавших в себе богатый опыт практической переводческой деятельности, выдающиеся гпособности к лингвистическому анализу и огромную научную эрудицию. Л.С. Бархударов, В.Г. Гак, В.на данный момент.

Комиссаров, Р.К. Минь-яр-Белоручев, И.И. Ревзин, Я.И. Рецкер, В.Ю.

Розенцвейг, A.B. Фе-доров, М.Я. Цвиллинг, А.Д. Швейцер, Е.Г. Эткинд, Ж.-П. Вине, Ж. Дарбельне, О. Каде, Дж.

Кэтфорд, Ж. Мунен, Ю. Найда, П. Ор-гёлен и многие другие сформулировали главные положения лингвистической теории перевода, разрешившие ей заявить о себе как об особенном научном направлении.

Лингвистическая теория перевода зарождалась как наука о речевой коммуникации. Опираясь на эти и кое-какие способы структурной, т.е. «внутренней», по определению Соссюра, лингвистики, она сначала была ориентированной на «внешнюю лингвистику», на обращение, на межъязыковую коммуникацию. В этом она сближалась со стилистикой и развивалась парал-лельно с показавшейся практически в один момент с ней сопоставительной стилистикой.

A.B. Федоров в первой отечественной книге по теории перевода прямо сказал о том, что «главная задача теории перевода как лингвистической дисциплины вырисовывается

всего бросче в стилистическом разрезе»1. Первые большие работы по теории перевода канадских лингвистов Вине и Дарбельне, и швейцарца А. Мальблана назывались «Сопоставительными стилистиками»2. Вине и Дарбельне отмечали, что перевод неотделим от сопоставительной стилистики, поскольку всякое сравнение должно быть основано эквивалентных фактах.

Сопоставительная стилистика исходит из данных перевода, выводя собственные законы, переводчик же применяет законы сопоставительной стилистики для сооружения перевода3. Более того, в статье «трансформация и Стилистика» Вине ставит символ равенства между терминами «сопоставительная стилистика» и «теория перевода»4.

Трудности перевода. Павел Палажченко

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: