Территориальный принцип церковной юрисдикции

Мировой Церковь складывается из отдельных поместных Церквей. Поместные Церкви со своей стороны включают в себя епископии (епархии), а епархии — приходы. Существуют и иные единицы административно-территориального деления Церкви: независимые церкви, экзархаты, митрополичьи округа.

Такая структура Церкви сложилась в течение первых столетий ее истории, и с того времени в базе собственной она остается неизменной.

Административное деление Церкви строится на территориальном, а не национальном принципе. В обычных условиях православные христиане любой национальности, живущие на одной территории, составляют один приход и окормляются одним епархиальным епископом, потому что, по слову апостола Павла, во Христе Нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного (Колосс. 3:11).

Как сообщено, действительно, в 34 Апостольском правиле, епископам всякаго народа подобает знати первого в них… — но, исторический контекст совсем конкретно показывает, что под народом в каноне подразумевается территория, занятая тем либо иным народом. Провинции Римской империи составили почвы, населенные племенами, подвергшимися потом эллинизации либо латинизации, в заглавиях провинций сохранилась память о населявших их некогданародах: Дакия, Галатия, Фракия, Нумидия.

В собственном территориальном размежевании поместные Церкви сообразуются с политико-административным делением, с национальными и границами . Кроме очевидных удобств, данный принцип находит косвенное обоснование в самих канонах. Так, 38-е правило Трулльского Собора гласит: Аще царскою властию снова устроен либо впредь устроен, будет град, то гражданским и земским распределениям да направляться и распределение церковных дел.

Территориальное начало в разграничении церковной юрисдикции допускает и исключения, каковые по сути собственной в известном смысле подобны понятию экстерриториальности в интернациональном праве. Так, в древности главы одних поместных Церквей для поддержания постоянного общения с другими Церквами направляли к их митрополитам, экзархам либо Патриархам собственных представителей — апокрисиариев.

Монастыри, в которых пребывали апокрисиарии, пребывали в канонической власти той Церкви, которая их направила. Эти монастыри назывались метохами, либо подворьями. В эру турецкого ига Восточные Патриархаты учреждали собственные подворья при вторых Церквах, в особенности большое количество — в Российской Федерации, для сбора милостыни.

Вторым отступлением от территориального начала в разграничении юрисдикции есть право Патриаршей ставропигии. Слово ставропигия происходит от греческих слов ??????? (крест) и ???? (устанавливать). Водружение креста епископом при основании церкви либо монастыря есть знаком их канонической зависимости от него.

Права патриаршей ставропигии содержится в том, что Патриарх может установить крест и при устроении монастыря либо церкви вне пределов собственной епархии, включив их тем самым в собственную яркую юрисдикцию. В Российской Федерации в синодальную эру правом ставропигии пользовался Святейший Синод.

В византийскую эру Константинопольские Патриархи подчиняли собственной юрисдикции целые епископии, находящиеся в пределах митрополичьих областей. Такие епископии именовались автокефальными архиепископиями; под автокефальностью подразумевалась их независимость от местного митрополита.

Неповторимым событием в истории Церкви было переселение в седьмом веке, на протяжении нашествия арабов, Кипрской Церкви на территорию Константинопольского Патриархата в Геллеспонт. Кипрская Церковь и в Геллеспонте сохранила собственную автокефалию. По этому поводу Трулльский Собор издал особенное 39 правило: Понеже брат и сослужитель отечественный Иоанн, предстоятель острова Кипра, купно с своим народом, по обстоятельству безжалостных нашествий, и чтобы освободитися от языческаго рабства, и правильно покорствовати скипетру христианнейшия державы, из упомянутого острова преселился в Геллеспонтскую область, промышлением человеколюбиваго Всевышнего, и тщанием христолюбиваго и благочестиваго царя отечественного; то мы постановляем, да будут сохранены неизменными преимущества, эти престолу выше наименованнаго мужа от богоносных папа, во Ефесе некогда собравшихся, да имеет новый Иустинианополь права Константинополя, и учреждаемый в оном боголюбезнейший епископ да начальствует над всеми епископами Геллеспонтския области, и да будет постановляем от своих епископов, по старому обычаю.

Диаспора

самоё серьёзным отступлением от территориального начала в разграничении церковной юрисдикции есть диаспора. В государствах, где православные христиане живут не компактной массой, а рассеяны между инославными либо иноверцами, на одной территории смогут существовать приходы а также епархии различных Церквей.

Как мы знаем, в двадцатом веке, в то время, когда православная диаспора на западе многократно возросла как благодаря переселения православных, так и в следствии присоединения к Православию инославных христиан, в этих государствах появился последовательность исторически обусловленных неприятностей в размежевании церковной юрисдикции. Константинопольский Патриарх выдвинул учение об особенных правах Мирового Престола и вследствие этого о подчинении ему всей диаспоры Западной Америки и Европы.

Такие претензии, как совсем новые, прежде малоизвестные Церкви, отвергаются большинством поместных Церквей. Издревле в жизни Церкви соблюдалась следующая норма: Церковь, обратившая в христианство нехристианский народ либо возвратившая в Православие еретическую либо раскольничью общину на территории, не входящей в состав ни одной поместной Церкви, делается для новооснованной Церкви Церковью-матерью, кириархальной Церковью. Как раз исходя из этого, а вовсе не в силу 28 правила Халкидонского Собора, Русская Церковь в течение столетий пребывала в канонической зависимости от Константинопольского престола.

В 131 (117) правиле Карфагенского Собора сообщено: За пара лет пред сим, в этот Церкви, полным собором выяснено, дабы Церкви, состоящия в каком-либо пределе, прежде издания законов о донатистах, соделавшыяся кафолическими, принадлежали к тем престолам, коих епископами уверенны были приобщитися к кафолическому единению.

Территория православной диаспоры исходя из этого может пребывать в юрисдикции различных поместных Церквей, как это сейчас и имеет место в Западной Европе и в Америке. Подобная обстановка носит временный темперамент. развитие и Устроение обычной церковной судьбе в названных государствах должно в итоге привести к образованию новых независимых либо автокефальных Церквей, но пока этого нет, вопрос о размежевании юрисдикции остается сложным, приводит к и споры.

При разрешении аналогичных споров между автокефальными, свободными друг от друга Церквами, направляться учитывать последовательность событий: в 132 (118) правиле Карфагенского Собора названы два из них — воля и территориальная близость самого церковного народа: О том, како епископы кафолические, и обратившиеся от страны Донатовой, поделят между собою епархии. …Аще же произойдёт быти единому месту; то да предоставится тому, к которому в большей близости окажется. Аще же будет равняется близко к обоим престолам; то да поступит к тому, котораго народ изберет.

Что касается территориальной близости, то, как направляться из 24 (17) правила Карфагенского Собора, Нумидийский примас утратил юрисдикцию над Церковью Мавритании Ситифенской по ея отдаленности. В Пидалионе в толковании на это правило говорится о его мировом значении. При территориальном размежевании диаспоры определенное значение имеет и этнический принцип, но значение его ограничено рамками как раз диаспоры.

Исходя из этого Константинопольский Собор 1872 г. справедливо осудил этнофилетизм как посягательство на канонический церковный строй.

Автокефальные Церкви

Мировой Церковь складывается из автокефальных поместных Церквей. Значение термина автокефалия изменялось. Как мы уже знаем, автокефальными в византийскую эру назывались архиепископии, не зависимые от местного митрополита и конкретно подчиненные Патриаршей юрисдикции.

В греческой канонической и церковно-исторической литературе до сих пор различают статус четырех древних Патриархатов, с одной стороны, и новых автокефальных Церквей, с другой, каковые, не смотря на то, что и будут считаться в полной мере независимыми, но, однако, не поставлены в один последовательность с древними Восточными Патриархатами. Вопрос о праве на автокефалию и в наши дни остаётсяострым и сложным. Около него появлялись в прошлом и имеют место до сих пор споры, каковые довольно часто покупают болезненный темперамент, ведут к нестроениям а также разделениям, впредь до разрыва канонического общения.

Для выяснения канонически неоспоримых параметров автокефалии в первую очередь нужно осветить вопрос о праве учреждать независимую Церковь либо даровать автокефалию. Существует юридический принцип: никто неимеетвозможности дать второму больше прав, чем имеет сам. Это каноническая теорема.

Исходя из этого основать новую автокефальную Церковь может или епископат Мировом Церкви, или епископат Церкви автокефальной.

Власть епископата преемственна от апостольской.

В прошлом иногда высказывались ошибочные суждения о том, что автокефальными смогут быть только Церкви, основанные самими апостолами. Отец Лев Великий на этом основании оспаривал автокефалию Константинопольской Церкви. Кроме того Антиохийский Патриархат отказывал в автокефалии Грузинской Церкви, опираясь на тот исторически вызывающий большие сомнения факт, что никто из апостолов не был в Грузии.

В это же время, с одной стороны, многие из Церквей без сомнений апостольского происхождения автокефалии ни при каких обстоятельствах не имели (к примеру. Коринфская, Фессалоникийская), а с другой — существуют Церкви, самостоятельность которых общепризнана, не смотря на то, что они и не могут похвастаться апостольским происхождением. Автокефалию Церкви получали и утрачивали в ходе истории.

И преемствовавший апостольскому сонму, как раз сонму, а не отдельным апостолам, вселенский епископат имеет неоспоримое право суверенно решать вопросы об упразднении и учреждении автокефалии, о границах между поместными Церквами. На Мировых Соборах — чрезвычайных органах епископской власти — вправду решались вопросы об учреждении поместных Церквей, их рангах, о границах между ними, об упразднении автокефалии некоторых из Церквей: так, Халкидонский Собор подтвердил автокефалию Константинопольской Церкви и подчинил ей Асийский, Понтийский и Фракийский диоцезы.

Потому, что Вселенские Соборы и в древности были событиями необыкновенными, а сейчас вот уже более 1000 лет не созываются, в большинстве случаев вопрос о новой автокефалии либо упразднении ветхой решается епископатом поместных Церквей, компетенция которого, в отличие от мирового епископата, распространяется только на пределы собственной Церкви. Наряду с этим волю поместного епископата может высказывать как полный собор, так и небольшой собор епископов — Синод.

Константинопольский Патриархат предоставлял автокефалию Болгарской Церкви (в 932, 1234 и 1946 гг.), Сербской Церкви (в 1218 и 1879 гг.), Русской Церкви (в 1589 г.), Элладской Церкви (в 1850 г.), Румынской Церкви (в 1895 г.) и Албанской Церкви (в 1938 г.). Русская Церковь даровала автокефалию Польской, Чехословацкой и Американской Церквам в послевоенные годы. Известно и о слиянии нескольких автокефальных Церквей в одну.

Так, в 1920 г. три автокефальных Церкви: Сербская, Карловацкая и Черногорская, и независимая Церковь Босно-Герцеговинская с частью Константинопольской и Буковинско-Далматинской Церквей объединились в одну Сербскую Церковь.

Лишь воля кириархальной Церкви возможно законным причиной в учреждении новой автокефалии, но история знает и иные примеры. Бывали случаи, когда автокефалия провозглашалась органом власти либо местным епископатом, самовольно вышедшим из подчинения соборному епископату автокефальной Церкви и ее первому епископу.

Незаконность аналогичных акций с канонической точки зрения очевидна; не смотря на то, что в тех случаях, в то время, когда это было вызвано вправду назревшими потребностями церковной судьбе, появлявшиеся за самочинным актом разделения получалось уврачевать позднейшим законным даром автокефалии со стороны Церкви-матери. Так, Элладский епископат провозгласил автокефалию уже в 1833 г., а дарована она была Элладской Церкви лишь в 1850 г; независимость Румынской Церкви была самочинно провозглашена в 1865 г., т.е. за 20-летний период до дарования ей автокефалии Константинопольским Патриархатом; польские автокефалисты в 1923 г. пошли на незаконное отделение от Русской Церкви-матери, и лишь в 1948 г. вопрос о польской автокефалии был решен правомерно. Подобная же обстоятельство привела к разрыву в общении между Русской и Грузинской Церквами, длившийся с 1917 по 1943 год.

Автокефалия может учреждаться и кроме установленного порядка, но на законном основании: , если власть кириархальной Церкви уклонится в ересь либо раскол. Тогда в силу вступает 15 правило Двукратного Собора: …Отделяющиеся от общения с предстоятелем, для некия ереси, осужденный Святыми Соборами либо Отцами, в то время, когда, другими словами, он проповедует ересь всенародно, и учит оной открыто в церкви, таковые аще и оградят себя от общения с глаголемым епископом, прежде соборнаго разсмотрения, не токмо не подлежат положенной правилами епетимии, но и хороши чести, подобающей православным.

Потому что они осудили не епископов, а лжеепископов и лжеучителей, и не расколом пресекли единство Церкви, но потщились охранити Церковь от разделения и расколов. Это правило распространяется и на верный православный епископат одной из частей Церкви, верховная власть которой удалилась от истины, В таких событиях была Русская Церковь по окончании Флорентийского Собора; потому и утвердила она в 1448 г. собственную независимость от Константинополя, не испрашивая на то Синода и согласия Патриарха, поменявших Православию.

Власть поместного епископата распространяется только на пределы поместной Церкви, Исходя из этого канонически несостоятельны действия Константинопольского Патриархата, что в двадцатом веке предоставлял автокефалию отдельным частям вторых Церквей: мнимая незаконная автокефалия была дарована Польской Церкви и автономия — Финляндии и Церквам Эстонии (последняя, но, в 1957 г. взяла признание Русской Церкви — Матери Церкви Финляндской). Для обоснования таких действий Константинопольский Патриархат, во-первых, выдвинул притязания на необыкновенную юрисдикцию над всей диаспорой, а, во-вторых, само понятие диаспоры начал истолковывать расширительно — под диаспорой в Константинополе подразумевают все приходы а также целые епархии, находящиеся за границами страны, в котором находится автокефальная Церковь.

30 мая 1931 г. Константинопольский Патриарх Фотий II, обосновывая право подчинить себе сербские епархии, находящиеся за пределами Югославии, писал Патриарху Сербскому Варнаве: Все православные колонии и церковные общины, находящиеся в диаспоре и вне границ православных автокефальных Церквей какой бы то ни было народности, должны в церковном отношении быть подчинены Святейшему Патриаршему Престолу [1]. В обоснование данной необычной теории Константинопольский Патриарх ссылается на 28 правило Халкидонского Собора, в котором зафиксированы пределы юрисдикции престола Нового Рима: …токмо митрополиты областей Понтийския, Асийския и Фракийския, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченнаго святейшаго престола Святейшия Константинопольския Церкви.

Какое отношение имеют православные общины Западной Европы к иноплеменникам названных выше областей — растолковать более чем затруднительно. За всем этим стоит каноническая и географическая несообразность.

Потому, что для обоснования новоизмышленных претензий ссылка на 28-е правило Халкидонского Собора представляет собой очевидную натяжку, в последние десятилетия в Константинополе главные доводы в пользу этих притязаний находят в содержании 9 и 17 правил того же Халкидонского Собора, где говорится о правах клириков подавать апелляции на суд митрополита: …экзарху великия области, либо к престолу царствующаго Константинополя (прав. 9).

На 9 правило ссылаются как на подтверждение необыкновенных прав Константинопольского Патриархата в Церкви Мировом, из чего уже выводятся и частные преимущества и права последней, среди них и юрисдикция над диаспорой. Такова сущность аргументации митрополита Сардийского Максима, автора произведения, в котором отстаивается мировой власть Константинопольских Патриархов.

В это же время внимательный анализ исторического контекста, и содержание этих правил разрешают сделать один-единственный вывод: речь заходит о клириках Константинопольского Патриархата, что лишь на Халкидонском Соборе взял право юрисдикции над великими экзархатами, упоминаемыми в 28-м правиле: Понтийским, Асийским и Фракийским. Сам митрополит Максим не находит возможности распространять воздействие данного правила и на Западный Патриархат [2].

Это было бы через чур нелепо ввиду настоящего соотношения рангов чести первых пяти епископов эры Халкидонского Собора. Что же в 9-м и 17-м правилах дает основания с целью проведения таковой границы: к клирикам Римской Церкви оно не относится, а касается лишь Церквей Антиохии, Александрии, Кипра и Иерусалима? Для столь необычно профилированного проведения границы указанные правила никаких оснований не содержат.

Сущность автокефалии в том, что автокефальная церковь имеет независимый источник власти. Ее первый епископ, ее глава поставляются собственными архиереями. II Вселенский Собор, утверждая старую автокефалию Кипрской Церкви, предоставил начальствующим в ней свободу, без притязания к ним и без стеснения их… самим собою совершати поставления благоговейнейших епископов.

Халкидонский Собор, лишая независимости диоцезы Понта, Асии и Ираклии, предоставляет Константинопольскому престолу поставление митрополитов в этих регионах (прав. 28). Потому, что для архипастырской хиротонии обычным образом требуется участие трех епископов, а поставление совершается на вдовствующую кафедру, из этого неизбежно направляться, что для автокефального бытия Церкви должны иметь как минимум несколько епископских кафедр.

Самостоятельность автокефальных Церквей носит, очевидно, ограниченный темперамент, проявляясь только относительно вторых поместных Церквей, но отнюдь не Вселенской Церкви, частью которой они являются. Исходя из этого не может быть и речи о самостоятельности отдельной поместной Церкви в области вероучения, которое одно да и то же хранится Мировом Церковью изначально. Всякое расхождение с истиной, хранимой всей Церковью, влечет за собой выпадение из церковного лона.

Все поместные Церкви выполняют святые каноны, используя их к местным условиям. В области богослужения самостоятельность автокефальных Церквей ограничена необходимым соответствием богослужения единому догматическому учению и рвением к единообразию. Но автокефальная Церковь сама приготовляет для себя святое миро, сама канонизирует собственных святых, сама образовывает новые чинопоследования и песнопения.

Полной самостоятельностью пользуются автокефальные Церкви в области административной и судебной деятельности.

Все автокефальные Церкви равноправны. Православие отвергает не только Римскую теорию о непогрешимости римского и наместничестве Христа епископа, но и притязания Константинопольских Патриархов на особенные права во Мировом Церкви.

Вместе с тем в перечнях Церквей — диптихах, — соответственно, и при распределении мест на соборах, в рамках межцерковного этикета каждой Церкви отведено собственный место в общем последовательности, и это место ее закрепляется твердо; в течение столетий оно может оставаться неизменным, не смотря на то, что это место в диптихе, именуемое рангом чести, лишено догматического значения, а обусловлено исторически. В базе диптиха лежат различные правила: древность Церквей, хронологическая последовательность провозглашения автокефалии, политическое значение городов с кафедрами первых епископов.

1. Цит. по: Издание Столичной Патриархии. 1947. №. 11. С. 35. ^

2. Maxime des Sardes, metropolite. Le Patriarcat oecumenique dans l’Eglise Orthodoxe. Paris, 1975. ^

Независимые Церкви

Кроме автокефальных, свободных друг от друга Церквей, существуют еще Церкви независимые. Термин независимая Церковь — новый, но явление это, в то время, когда та либо другая поместная Церковь владела очень широкой, но не полной самостоятельностью, было известно и в древности, и в средневековье.

В сущности, Русская Церковь до 1448 г. территориально, этнически и политически обособленная от Церкви-матери, имела только ограниченную зависимость от Константинопольского престола, чем решительно отличалась от греческих митрополий. В этом смысле она может служить примером церковной автономии.

Основное различие между Церквами автокефальными и независимыми содержится в том, что первые имеют независимую цепь апостольского преемства, и их епископы, включая и первого среди них, поставляются архиереями этих Церквей, а независимые Церкви таковой независимости лишены, их первые епископы поставляются архипастырями кириархальной Церкви. Из этого вытекают и другие ограничения самостоятельности независимой Церкви.

Ее статус, устав, утверждается Церковью кириархальной, что также является выражением канонической зависимости. Святое миро независимые Церкви приобретают от Церкви кириархальной, они кроме этого принимают участие в расходах на содержание Церкви и высшей власти. Первые епископы независимых Церквей подсудны высшей судебной власти Церкви кириархальной.

Собственные отношения с другими Церквами независимая Церковь осуществляет через посредство Церкви кириархальной.

Независима