Учитель русской армии

Михаил Драгомиров стал самым броским и русским армейским теоретиком XIX века, храбрецом Русско-турецкой войны 1877–1878 годов и, возможно, самой колоритной личностью в истории русской армии. К 185-летней годовщине со дня его рождения предлагаем отыскать в памяти его жизненный путь.

Нельзя сказать, что на данный момент, спустя практически два столетия по окончании собственного рождения, генерал Михаил Иванович Драгомиров был совсем забытым. О нем вспоминают как о храбрец Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, армейском мыслителе и персонаже смешных рассказов. Кто не слышал смешного рассказа о том, как Драгомиров, забыв поздравить царя с именинами, отослал ему весточку: «Третий сутки выпиваем за здоровье Вашего Величества»?

Начало карьеры

Вправду, Михаил Драгомиров владел броским темпераментом, живым умом, был склонен к остротам и парадоксам, имея, как он сам обожал подчеркивать, «типично хохлацкий» темперамент. Отцом будущего генерала был отставной небогатый помещик и майор, обладавший хутором недалеко от Конотопа – именно там и появился Михаил 8 ноября 1830 года.

Дабы готовиться к карьере офицера, юный Драгомиров отправляется в Санкт-Петербург и поступает в Дворянский полк. Во второй половине 40-ых годов девятнадцатого века он приобретает первый офицерский чин – уже сейчас в парне увидели громадной талант, начитанность, трудолюбие и волю. Собственный военное образование Драгомиров завершил в Военной Академии (с 1855 года – Николаевская Академия Генштаба), став вторым выпускником в ее истории, удостоенным медали за удачи в учебе.

Образование довершила поездка в 1858–1859 годах во Францию для наблюдения за французскими армейскими учреждениями и подготовки к должности доктора наук в родной академии.

М. И. Драгомиров, 1860-е годы
Источник – А. А. Матвиенко «Михаил Драгомиров», Киев-Конотоп, 2005

Что мы знаем о юности капитана Драгомирова? Весьма немногое. Наверное, он большое количество просматривал и общался с выдающимися людьми собственного времени, не ограничиваясь только военной тематикой.

без сомнений, Драгомиров стал одним из самых эрудированных и разносторонне развитых военных собственного поколения. Один из его привычных вспоминал, что в молодости Драгомиров был «гегелист, герценист, политический либерал и атеист».

В этом мало необычного, в случае если отыскать в памяти о том, что для молодежи 1850–60-х годов, испытавшей горькое разочарование от поражения России в Крымской войне, были свойственны радикально-демократические взоры.

В первой половине 60-ых годов XIX века император Александр II отменил крепостное право, в том же году министром обороны стал либерально настроенный генерал-адъютант Д. А. Милютин. В Российской Федерации началась эра технических преобразований и реформ. Железные дороги, телеграф, нарезное оружие, общая воинская повинность – все это создавало настоящий переворот в армейском деле.

Сейчас от армейских теоретиков требовалось осмысление происходящих изменений, и Драгомиров включился в эту работу.

В 1860-е годы он пишет военно-теоретические статьи, участвует в переработке уставов, преподает в Академии Генштаба.

Но во второй половине 60-ых годов XIX века Драгомирову было нужно проститься с кафедрой. К сожалению, мы не знаем всех подробностей данной истории, но по отрывочным сведениям возможно высказать предположение, что гениальный доктор наук стал жертвой интриг против министра обороны. Консерваторы в окружении Александра II стремились продемонстрировать, что реформы армии Милютина расшатывают устои России.

В конце 1868 года в Медико-хирургической Академии, подведомственной армейскому министерству, начались беспорядки, было признано нужным забрать военно-учебные заведения под более твёрдый контроль, и Драгомирова перевели в штаб Киевского военного округа.

Слушатели академии устроили полуопальному Драгомирову пышные проводы – в те годы он был весьма популярен у молодежи. С. Д. Шереметев с иронией вспоминал одного поклонника доктора наук:

«Гусарский офицер просматривал лекцию о взорах Генштаба, о Драгомирове, тогда еще полковнике, и развивал собственную идея на тему значения «bayonette intelligente» (букв. «умный штык» – прим. автора) сказал о поднятии уровня образования при помощи армии — словом, проповедовал Милютинскую совокупность… Кто бы определил в этом гусаре будущего прославленного Скобелева?»

Французский президент Ф. Фор и М. И. Драгомиров на маневрах во Франции, 1895 год. Картина малоизвестного живописца
Источник – издание «L’Univers illustre»

По окончании 1869 года работы Драгомирова продолжительно не публиковались – обстоятельством этому стала немилость, в которой он пребывал. Но в первой половине 70-ых годов XIX века он опять стал желанным автором для армейских изданий а также был включен в состав императорской свиты – по всей видимости, Александр II поменял бешенство на милость. Так или иначе, труды Драгомирова опять начали публиковать, а ему самому присвоили звание генерал-адъютанта.

В первой половине 70-ых годов девятнадцатого века он взял под руководство 14-ю пехотную дивизию.

Взоры

Тут нужно сделать паузу в повествовании и остановиться на военно-теоретических взорах Драгомирова. Стоит подметить, что многими современными историками они рассматриваются через чур упрощенно. В базе взоров Драгомирова на военное дело лежат его философские представления.

В духе собственного времени он полагал, что в мире идет постоянная борьба двух Воли – и начал Разума. На войне разум говорит человеку: «Спрячься! Убеги!» – таков закон самосохранения.

Но солдат обязан идти вперед, рисковать судьбой и, в случае если необходимо, готовьсяумереть – посредством воли он воспитывает в себе свойство к самопожертвованию, противоположную самосохранению. Так, войска нужно воспитывать так, дабы всеми силами поддерживать в них данный дух самопожертвования и подавлять инстинкт самосохранения.

Появление более правильного, дальнобойного и скорострельного оружия усиливало потребность в продуманной совокупности подготовки армий. В 1870-е годы как раз Драгомиров разрабатывает совокупность занятий, которая неспешно внедряется в русскую армию. В частности, с его подачи начали проводиться занятия с применением боевых патронов – войска становились обстрелянными в буквальном смысле этого слова.

Кроме этого, артиллерия на учениях начала вести пламя через головы пехоты, а кавалерия – проходить через ее последовательности, дабы приучить наездников к атаке и отучить пехотинцев опасаться кавалерии.

Портрет генерал-адъютанта М. И. Драгомирова, 1889 год. Картина И. Е. Репина
Источник – wikipedia.org

Драгомиров полагал, что на войне главным причиной есть человек, и никакие технические усовершенствования этого не поменяют. Для генерала штык был необычным знаком готовности воина жертвовать собою, идти вперед и навязать сопернику собственную волю. Драгомиров вычислял страшными беседы о том, что штыковые атаки отошли в прошлое и сейчас на поле боя всецело властвует пламя, что соперник может поднять таковой шквал пуль, что сделает неосуществимыми каждые попытки встать в наступление.

Потому, что в статьях Драгомирова громадное внимание уделялось штыковому бою, у большинства военных теоретиков ХХ века появлялся соблазн заявить его взоры устаревшими. Довольно часто возможно услышать, что он недооценивал значение огня в современном бою.

Чуть ли это справедливо – в собственных статьях Драгомиров неизменно повторял: «штык и Пуля не исключают, но дополняют друг друга; первая прокладывает дорогу второму, и упускать из вида ту, или второй одинаково нерационально, и непременно, но неминуемо ведет к трагедиям». Помимо этого, генерал превосходно осознавал необходимость укрывать войска от вражеского огня за складками местности и проводить огневую подготовку перед атакой.

Чуть ли не все армейские теоретики второй половины XIX столетия осознавали неприятности, каковые создало более идеальное стрелковое оружие. Кроме них, существовал и второй вопрос, ставший особенно актуальным входе боевых действий под Плевной в 1877–1878 годах – как вынудить воина пойти вперед, не обращая внимания на шквал пуль, и выбить неприятеля с прекрасно укрепленной позиции?

Как выразился английский полковник Ф. Н. Мод, возможно учить солдат, «или как умирать, или как избежать смерти; в случае если [ты учишь] последнему, то ничто тебе не окажет помощь, и умнее будет по большому счету не вступать в войну». Рецепт Драгомирова совпадал со взорами большинства теоретиков того времени – нужно делать упор на боевой дух.

Преподаватель армии

14-я пехотная дивизия, подготовленная Драгомировым, блестяще показала себя на протяжении войны с Турцией. 15 июня 1877 года генерал со своей дивизией искусно осуществил операцию по переправе через Дунай в районе Систова и начал боевые действия против армий султана. После этого дивизия укрепила собственную репутацию боями на Шипке, в которых Драгомиров был сильно ранен в колено.

Генерал стал одним из храбрецов той войны, и слава о нем распространилась по всей России.

Переправа русской армии через Дунай у Зимницы 15 июня 1877 года. На одном из понтонов видна фигура Драгомирова в белом кителе. Живописец – Н. Д. Дмитриев-Оренбургский
Источник – varvar.ru

По окончании войны, заняв пост главы Николаевской Академии Генштаба, Драгомиров подготавливает кадры штабных офицеров для армии. Многие армейские историки уверены в том, что при нем Академия волновалась собственные лучшие времена благодаря броскому составу ее профессуры и славе ее начальника. Генерал пользовался громадной популярностью не только среди военных, но и в обществе – кроме того в его революционных кругах.

Так, арестованный слушатель Академии поручик Н. М. Рогачев признавался на допросе, что члены подпольной организации предполагали при свержения монархии дать пост временного военного диктатора как раз Драгомирову. Не смотря на то, что глава Николаевской Академии Генштаба и генерал-адъютант императора Александра III не мог иметь ничего общего с революционерами, многие вычисляли Драгомирова страшным вольнодумцем.

К счастью, признание Рогачева не имело последствий для карьеры генерала. юнкера и Кадеты изучали тактику по драгомировскому книжке, офицеры осваивали штабную науку под его управлением, а также наследник, будущий Николай II, прослушал пара лекций маститого доктора наук. Слава Драгомирова перешагнула пределы России, и в 1880-е годы он стал чуть ли не первым русским армейским теоретиком, которого переводили и просматривали на Западе.

Во второй половине 80-ых годов девятнадцатого века Драгомиров взял под собственный руководство войска Киевского военного округа, каковые, при громадной европейской войны, должны были сразиться с австро-венгерской армией. Одновременно с этим, Драгомиров не оставлял научной работы – пережив практически всех храбрецов Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, к началу ХХ века он стал главным армейским авторитетом в Российской Федерации.

Под управлением Драгомирова Киевский армейский округ превратился в настоящий «армейский университет», в котором трудились многие известные деятели будущей Первой Мировой. Так, правой рукой командующего был генерал В. А. Сухомлинов, а генерал-квартирмейстером служил генерал Н. В. Рузский. Первый потом станет министром обороны, а второй – командующим фронтами в годы Первой Мировой.

В штабе округа в различное время помогали зять Драгомирова А. И. Лукомский, С. А. Ронжин и Ю. Н. Данилов. Все они выйдут на первые роли в 1914–1917 годах, как и два сына Драгомирова – Владимир и Абрам.

В 1903 году ветхий генерал ушел в отставку, дабы мирно дожить собственный век на родном хуторе, но в следующем году началась Русско-японская война, которая омрачила последние годы его жизни. Драгомиров открыто выступил против собственного ветхого недруга генерала А. Н. Куропаткина (главнокому русской армии в Маньчжурии) и по окончании неудач последнего взял вызов в Санкт-Петербург.

Следуя в столицу, 75-летний отставной генерал был уверен, что станет новым главнокомом, но Николай II в характерной ему манере поменял собственный ответ, и Драгомирову осталось только учавствовать в утверждении на этом посту генерала пехоты Н. П. Линевича. Возвратившись к себе по окончании столь бесславной командировки, ветхий генерал слег и 15 октября 1905 года скончался. Некрологи о нем печатались рядом с текстом Манифеста 17 октября о созыве и даровании свобод Госдумы – прошлая Российская Федерация уходила в прошлое вместе с одним из собственных самых броских и неординарных сыновей.

Перед отправлением на войну. Генерал Драгомиров целует флаги 14-й пехотной дивизии, отправляющейся в Маньчжурию, 1904 год. Картина малоизвестного живописца
Источник – cent.ans.free.fr
Михаил и Наследие

генерала Иванович Драгомиров стал редким армейским теоретиком, взявшим возможность на практике реализовать собственные идеи, а война 1877–1878 годов продемонстрировала, что его способы подготовки дают блестящие результаты. Главные положения его теории – выговор на нравственный элемент, культ штыка и воли – были близки и понятны армейским финиша XIX-начала ХХ века. В определенной степени, теоретики того поколения видели в этом противоядие против страшных, с их точки зрения, тенденций в обществе – развития материализма, морального и физического упадка наций, разлагающего социализма и влияния пацифизма, отстранения дворянства от ведущей роли в обществе и т. д.

Логика Драгомирова была несложна – в случае если бронетехника сделала ход вперед, то такой же ход в собственном развитии обязан сделать и человек. Посредством материальных средств возможно сражаться, но побеждать войны разрешают как раз моральные силы. Быть может, эти взоры частично оправдывали техническую отсталость России и имели возможность кого-то вызвать на необдуманные атаки, менее всего подходя для реалий Первой Мировой.

Но тяжело отказать Драгомирову в последовательности и логике. Любопытно, что по окончании 1945 года в советской военной среде показался интерес к идеям царского генерала. М. И. Калинин в работе «О моральном виде отечественного народа» цитировал Драгомирова а также писал о том, что Великая Отечественная война подтвердила его правоту.

Как мы знаем, что идеи Драгомирова высоко ценил и маршал А. М. Василевский, что поспособствовал изданию нескольких его произведений в СССР.

Непростой темперамент Драгомирова, его насмешливый тон и полемический стиль его статей стали причиной тому, что он имел множество неприятелей. Помимо этого, по окончании его смерти в 1905 году на первые роли в русской армии вышло молодое поколение армейских теоретиков, довольно часто строивших собственный авторитет на критике ветхого. хороший тому пример – генерал Е. И. Мартынов, enfant terrible русской военной мысли, не взявший в свое время кафедру в Николаевской Академии Генштаба.

Его книга «Из печального опыта Русско-японской войны» во многом организовала образ Драгомирова как бездумного неприятеля любой технической новинки, коим он не был. Данный вопрос мы уже разбирали в одной из отечественных статей.

Так или иначе, точка в дискуссиях о теоретическом наследии Драгомирова не поставлена до сих пор. Несомненно только то, что прочесть работы Драгомирова и осознать их – значит лучше осознать русскую армию незадолго до Первой Мировой.

Перечень источников:

Бескровный Л.Г. М.И. Драгомиров // Драгомиров М.И. Избранные труды. М., 1956
Василевский А.М. Дело всей жизни. Книга 1. М. 1988.
Венюков М. И. Из воспоминаний М.И. Венюкова. Книга 1: 1832–1867. Амстердам. 1895.
Витте С.Ю. Из архива С.Ю. Витте. Воспоминания. Т.1. Кн.1–2. СПб., 2003
Драке Л. Наброски из прошлого. Отрывочные воспоминания 1868–1874 годов // Военный сборник. 1912. №1.
Деникин А.И. Путь русского офицера. М. 2014.
Драгомиров М.И. Сборник уникальных и переводных статей М. Драгомирова. Т.1–2. СПб., 1881.
Калинин М. О моральном виде отечественного народа. Л., 1945.
Лукомский А.С. Очерки моей жизни. Воспоминания. М.2012.
Мартынов Е.И. Из печального опыта Русско-японской войны. СПб., 1906.
РГВИА ф. 320 оп. 1. д. 36–39.
Echevarria, A.J. After Clausewitz: German Military Thinkers Before the Great War (Univ. Press of Kansas, 2000).

Русско-турецкая война 1877-1878 годов

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: