Вечеринка и её последствия 6 страница

—Ммм, так нечестно! Благодарю тебя, дорогая.

—Мой презент — это одна из множества книг на этом столе — «Легенды древних замков Шотландии», а вот это просили передать тебе лично в руки, — Блейз протянул два свертка Гермионе и обнял Чарис, блондинка признательно ему улыбнулась.

В первом был Деборы акций и подарок — 30% Адольфа одного французского издательства:

«Дорогая племянница, тебе уде 17, и не так долго осталось ждать ты закончишь школу, исходя из этого мы бы желали, дабы твоя будущая судьба была обеспечена»

Твой тётя и любимый крёстный Дебора

Мерлин, только что ей подарили зажиточное существование на всегда: это было одно из самых преуспевающих фирм Европы. А вдруг отыскать в памяти, что родители давали слово ей квартиру в центре Лондона по окончании окончания школы, то жизнь покажется по большому счету сказкой: «Да, это будет как в сказке, в случае если я доживу до выпускных экзаменов…» Во второй коробочке на красном бархате лежали ключи с брелком, украшенным россыпью изумрудов:

«Vanquish для того чтобы же цвета, как камешки, ожидает тебя в гараже…»

Луи

«Квартира, акции, а сейчас ещё и машина… Будущая судьба вырисовывается в очень радужных красках!»

—Благодарю, Блейз, — тепло улыбнулась Гермиона сводному кузену. Тот ответил дружелюбной улыбкой и кивком головы.

—А вотэто от меня, — раздался бархатный голос за спиной, гриффиндорка глубоко вдохнула и обернулась к Николасу де Веру. Он протянул ей громадный букет красных роз, перевязанный красной лентой, и красивую шкатулку. В был кулон в форме полумесяца, усыпанный адулярами.

Гермиона мгновенно осознала, что Николасу известно о пророчестве и что он приехал в Хогвартс, дабы выполнить его. Она знала это, но сейчас взяла подтверждение.

—Благодарю, — поблагодарила гостя Грейнджер.

Подарки закончились, и началось настоящее радости. Все выпивали, танцевали, то и дело звучали тосты в честь именинницы. Гермиона, посидев мало в компании друзей и Блейза, которого достаточно радушно приняли гриффиндорцы, поскольку он являлся юношей Чарис, решила подышать свежим воздухом.

Прихватив куртку, она вышла на террасу клуба на втором этаже.

Вид на Хогсмид и окружающие горы был прекрасен: деревья ещё не успели скинуть листву, а дожди не перевоплотили почву в месиво грязи, на деревушку опускалась ночь, день назад было полнолуние, исходя из этого желтоватый свет струился мягкими потоками. Гермиона ощущала неординарную сообщение с ночным светилом, словно бы их связывали невидимые шелковые нити алмазной прочности.

—Храбрый костюм, Грейнджер — раздался насмешливый голос.

—Счастлива, что тебе нравится, — Гермиона повернулась к Малфою, сожалея о том, что не захватила с собой какой-нибудь коктейль либо бокал любимого бренди: «Мерлин! Вправду ли его взор бессовестно скользит по моему телу либо это мне лишь думается?» — Ты все-таки пришел…

—Как видишь, — Драко ухмыльнулся и подошел ближе, разглядывая в темноте гриффиндорку. Страно, женщина, стоящая перед ним, совсем не была похожим ту, что слизеринец в большинстве случаев видел в школе. На террасе клуба стояла уже не девочка-ребёнок, а юная женщина, красивая и прекрасная. «Настоящая аристократка… Линия, она же грязнокровка!

Не смотря на то, что в одном её мизинце элегантности больше, чем во всей Паркинсон… Откуда такие мысли?..» — Драко не имел возможности отвести глаз от завораживающего лица гриффиндорки.

—Тогда где мой презент? — ухмыльнулась женщина, смело встречая взор стоящего наоборот парня. В лунном свете волосы Малфоя напоминали на серебряные нити, отчего он был похожим ангела, вот лишь в глазах мороз, словно бы они из металла либо льда.

—Ты его возьмёшь, когда мы договоримся о том, в то время, когда ты вернешь мне долг, — Драко практически близко подошел в Гермионе. Девушку окутал чувственно-пряный запах его туалетной воды, было такое чувство, что данный запах, опьяняя, впитывается в каждую клеточку.

—Малфой, о каком долге ты все время говоришь? — Гермионе было нужно поднять голову, дабы посмотреть ему в глаза: он был практически на двадцать сантиметров выше.

—Пятое сентября, Первая вечеринка Слизерина, бильярд — не забываешь? — парень сказал негромко, дыхание обжигало кожу, коленки дрожали: «Да что он со мной делает?!»

—И? Ты проиграл, что ты от меня сейчас желаешь? — решительно настойчиво попросила гриффиндорка ответа.

—Партия в шахматы, и мы квиты, — четко сказал Драко, пробуя подавить желание коснуться ласковой кожи.

—А ты уверен, что опять не проиграешь? — «Малфой желает поиграть со мной в шахматы? По всей видимости, Блейз не говорил ему, что в шахматы я обучилась играться раньше, чем просматривать».

—Ни секунды не сомневаюсь в ТВОЕМ поражении.

—Прекрасно, тогда в следующую субботу в Выручай-помещении. Если ты не можешь, это не мои неприятности, — необычно, но было так приятно находиться рядом с Малфоем, с неприятелем… уходить совсем не хотелось.

—Договорились. Цени, Грейнджер, я посвящу тебе битый час собственного драгоценного времени, — Гермиона прикинула: часа вправду хватит, дабы завершить игру эффектным матом. Драко дотянулся мелкую закупоренную колбу и протянул её девушке:

—Твой презент, — заявил он, как будто бы предлагал её пригоршню бриллиантов.

—Что это? — Гермиона с опаской забрала склянку. В струилась жидкость поразительно светло синий цвета, зелье клубилось, как будто бы закрытый в бутылку джин.

—«Дыхание смерти», один из самых сильных ядов, не оставляющих следов. Ни цвета, ни запаха, ни осадка, ни боли, только чистая смерть, — Малфой смотрел за её реакцией на ужасающее пояснение, но гриффиндорка только ухмыльнулась и покрепче перехватила флакон, опасаясь выронить.

—Предлагаешь мне его выпить? Либо травануть кого-нибудь другого? Не опасаешься, что прежде всего я решу избавиться от тебя, как давала слово первого сентября? — заговорщически узнала она.

—Грейнджер, постоянно существуют обстановке, в которых должен быть запасной вариант. «Дыхание смерти» — красивая альтернатива, — Драко все еще следил за лицом Гермионы.

—Хм, для того чтобы подарка я еще ни при каких обстоятельствах не получала. Благодарю, — женщина кивнула в качестве благодарности и запрятала колбочку в карман куртки.

Малфой обошел гриффиндорку и начал всматриваться в ночь. Гермионе было весьма интересно, о чем он думает. Мин. через пять слизеринец обернулся к девушке и негромко сказал:

—Ты стала какой-то второй… — «Что он желает этим сообщить?..»

—Мерлин, Малфой, я так же, как и прежде гриффиндорская грязнокровка, и ты ненавидишь кроме того воздушное пространство, которым я дышу. И, поверь мне, эти эмоции обоюдны, — остро не хватало алкоголя: «Мерлин, что бы о ней поразмыслили студенты и преподватели Хогварста, если бы знали, что их святая мисс Грейнджер выпивает виски». Какой иронией это на данный момент казалось.

—Вот об этом я сказал: ты меньше будешь похожим гриффиндорку, через чур много сарказма в твоей речи, не находишь?

—Малфой, давай начистоту, мы всегда были неприятелями, ими и останемся до самой смерти. Я ненавижу тебя, ты — меня, полная гармония. И из этого вытекает, что тебя совсем не касается, ЧТО и КАК я говорю.

И без того будет неизменно.

Драко промолчал. Грейнджер была права: нет ничего, что способно поменять что-либо в их отношениях. Грейнджер и Малфой, вечные соперники, возведшие неприязнь друг к другу в ранг Абсолюта.

Она постоянно будет грязнокровой гриффиндорской выскочкой, а он холодным равнодушным слизеринцем. Нет ничего, что изменятся.

Ни при каких обстоятельствах.

—Малфой, ты веришь в судьбу? — в этом случае тишину нарушила гриффиндорка.

—Пофилософствуем? — Драко опять повернулся лицом к Гермионе. Она стоит тут в лучах лунного света, вся такая чистая и непорочная. Как же хочется протянуть руки к узкой шее, обхватить ее и сжимать, сжимать, пока ненавистная грязнокровка не начнет хватать ртом воздушное пространство, пока не будет задыхаться, пока ее накрашенные губки не посинеют, сжимать до тех пор, пока не останется ни одной жизненной искорки в ее нечистом теле.

—Легко ответь на вопрос, — с легким раздражением попросила женщина.

—Нет никакой судьбы, имеется лишь свобода выбора, — ответил Малфой по окончании нескольких секунд раздумий.

—Необычно это слышать от тебя, — задумчиво проговорила Гермиона, вынув шпильки из прически и разрешив прохладному ночному ветерку трепать пряди волос — они нестерпимо устали от сложной прически. Малфой засмотрелся на данный красивый жест, что в каждый ситуации с каждый девушкой считался бы попыткой соблазнения, и исходя из этого ответил не сходу.

—Отчего же? — он опять перевел взор на лицо.

—Малфой, ты как никто второй, обязан осознавать, что никакая сила во Вселенной неимеетвозможности поменять судьбу. На первом курсе нас распределяют по факультетам, определяя предстоящий жизненный путь. Из Хаффлпаффа выйдут верные приятели-трудяги, каковые всю жизнь, как пчелки, будут трудиться не покладая рук и не требуя призов.

Равенкло выпустит умных и гениальных колдунов, им предстоит развивать отечественную науку, расплачиваясь за холодную логику и трезвый ум вечным поражением сердца разуму. В Гриффиндор, по общему точке зрения, попадают отчаянные храбрецы…

—Гриффиндор — это диагноз, — перебил Малфой Гермиону. Драко очень нравилась ТАКАЯ гриффиндорка, как раз так она смотрелась на протяжении их разборок и ссор: как Амазонка перед битвой.

—А вы, слизеринцы, вычисляете, что на моем факультете обучаются только бестолочи и непроходимые тупицы. Вековая неприязнь между отечественными однокурсниками затмевает все остальные эмоции: согласие, дружба, любовь! — Гермиона остановилась, поняв, ЧТО только что она сказала и, основное, КОМУ. Малфой наблюдал на неё и готов был расхохотаться: такой испуганной она казалась.

—Ты вычисляешь себя непроходимо тупой? — весло узнал парень, титаническими упрочнениями сдерживая хохот.

—Н-нет, — голос предательски дрожал.

—Мерлин, Грейнджер, для умницы ты редкостная дура! Нам на вас плевать с Астрономической башни, легко время от времени хочется развлечься, и тогда мы обращаем на вас внимание.

—Если судить по количеству отечественных перепалок, тебе совсем не плевать на меня, — Гермиона всецело успокоилась и вернула себе восхитительную свойство к тонкому сарказму и иронии.

—О нет, дорогая грязнокровка, мне на тебя не плевать — я тебя, — «Как же в далеком прошлом он не называл меня так… Вот он, настоящий Малфой, ненавидящий грязнокровок»

—Взаимно, Малфоюшка, — и опять кайф, снова чистейшее удовольствие. Они без зазрений совести применяют друг друга, дабы испытывать эти мгновения: «Мерлин, какое сумасшествие, я наслаждаюсьот неотёсанных и злых слов про неприязнь».

—Возможно. Грейнджер, мы отвлеклись от темы. Доказывай , что ты фаталистка — это весьма забавно.

—Ах, забавно! — Гермиона, в глазах которой горел пламя решимости, приблизилась к нему и ударила кулачком по плечу. Малфой не выдержал и засмеялся грудным, заразительным хохотом. Удары посыпались, как из рога изобилия, а Драко это еще больше смешило. «Нужно это заканчивать…» — поразмыслил он и поймал запястья гриффиндорки, вынудив тем самым её остановиться.

—Достаточно! — властным тоном заявил Драко, но Гермиона решила функционировать ногами и планировала пнуть его.

Малфой желал успокоить разбушевавшуюся девушку, вид которой его так манил: растрепанные волосы, гневный румянец на щеках и лихорадочный блеск в глазах — все это действовало посильнее, чем, если бы она устроила тут стриптиз. В следующее мгновение Гермиона была прижатой спиной к декоративной мраморной колонне, а Малфой яростно и жадно целовал её, так же, как и прежде до боли сжимая запястья.

Шокированная гриффиндорка сперва не оказывала сопротивления, и Драко легко углубил поцелуй, сминая и кусая ее губы. Через пара секунду Гермиона, наконец, поняла происходящее и начала вырываться, Малфой поддался.

—Какого именно черта?! — яростно зашипела гриффиндорка, гневно смотря в глаза слизеринца.

—У тебя начиналась истерика, а дам я не бью — оставалось лишь это, — хрипловато пояснил Драко, все еще чувствуя вкус губ Грейнджер. — А в бильярд ты играешься лучше, чем целуешься, — насмешливо сказал он.

—Но ты со собственными шлюхами успел натренироваться, — ярости Гермионы не было предела.

—Ты что царапаешься, как разъяренная кошка? — протянул Драко приторно сладким голосом.Поцелуй ему определенно понравился.

—Что, больно?

—Да не особенно, кое-какие гриффиндорки помладше да и то больше на львиц похожи, и коготки у них поострее. А ты так, обиженный котенок, — Драко потрепал её по голове. — Успокойся, Грейнджер.

—Да я тебя…

—Стоп! Как я осознаю, на беседу ты сейчас не настроена, исходя из этого я ухожу, — заявил Малфой и решительно зашагал к дверям, ведущим обратно в помещение клуба, но у самого порога остановился и обернулся. — Не вздумай замерзнуть и заболеть, в противном случае будем играться прямо в твоей палате в Больничном крыле. Я итак ожидал через чур продолжительно.

Малфой ушел, покинув гриффиндорку в смятении эмоций. «С одной стороны, поцелуй, вправду, казался лучшим средством остановить истерику. Но с другой — целовал все-таки Малфой, неприятель, да легко слизеринец, в итоге! А это очень сильно бесило… Не смотря на то, что целуется он просто восхитительно… Снова эти мысли!

Чертов Малфой, неизменно все сломает! А ещё в шахматы с ним играться придется, ведет себя как ребенок, честное слово.

Он ожидает собственной победы, ну пускай ожидает…Что бы ему такое в этом случае загадать? Больше никаких поклонов, это совершенно верно: падать опять совсем не хотелось. Хорошо, поразмыслю об этом позднее…

Прошло лишь 20 дней В первую очередь учебного года, а уже столько всего случилось, а какое количество всего еще в первых рядах? Нет, Гермиона, не думай до тех пор пока об этом!

—Так, все, хватит бесед с самой собой, пора к гостям — негромко тихо сказала женщина и ушла с террасы. Ни она, ни Драко не увидели, что все это время за ними внимательно замечали из тьмы ледяные светло синий глаза.

ИХ начало

Всё возвратилось на круги собственная, не считая трех событий. Во-первых, у Гермионы начались ночные уроки, на которых Элизабет учила её пользоваться новой силой. Примечательно, что по окончании таких напряженных занятий женщина ощущала себя неординарно отдохнувшей, как будто бы и не было многочасовых тренировок.

С каждым днем Гермиона постигала науку управления силой Луны и делала громадные удачи, что очень радовало Элизабет.

Во-вторых, Николас де Вер начал предпринимать все более настойчивые попытки завоевать гриффиндорку. Каждое утро в Громадном зале её ожидал очередной букет из 17 красных роз, перевязанных красным лентой. Вся спальня семикурсниц была уставлена вазами с цветами, а подарки не прекращались: милые вещи, украшения, духи, ленты, книги.

Соседки по помещению начинали посмеиваться над Гермионой и недоумевать, из-за чего она, наконец, не сдастся и не примет предложение де Вера. Причем, никого не смущало, что он был слизеринцем, а, значит, неприятелем. Гермиона, знавшая подлинную обстоятельство всех знаков внимания, не воображала, сколько ещё она выдержит.

Элизабет заявила, что к Хэллоуину откроет метод, которым возможно будет спасти мир от этого человека, ставящего жажду власти превыше остального. Пока же женщина без звучно терпела осаду и культурно отправляла все подарки, не считая цветов, назад.

А в-третьих, изменилось поведение Драко Малфоя. В случае если раньше он не упускал случая задеть гриффиндорскую компанию и нарваться на ссору, то сейчас он ходил с самым наглым видом и любой раз, в то время, когда ловил на себе взор Гермионы, обводил указательным пальцем контур собственных губ и ухмылялся, показывая , что не забывает их поцелуй. Гриффиндорка наряду с этим отчаянно краснела и отворачивалась в надежде, что никто не увидит их переглядываний.

Это плохо злило Гермиону, хотелось сломать Малфою все челюсть и пальцы, заодно, дабы больше не вспоминал тот момент.

Субботним утром, на протяжении завтрака, Драко в очередной раз напомнил Гермионе об их маленькой тайне и отправил наглую усмешку. Гриффиндорка в ответ только гневно сверкнула глазами, грезя о том, что по окончании завтрашней победы Малфой от неё отстанет.

—И о чем мы перемигиваемся? — радостно тихо сказала сидящая рядом Чарис, согнувшись к самому уху Гермионы.

—Мы не перемигиваемся! — яростно ответила староста, поворачиваясь к подруге и не подмечая ухмылку на лице слизеринца, которая, но, не укрылась от Чарис.

—Вы всю неделю выглядите как влюбленная парочка.

—Чарис, я тебя на данный момент убью! — с самым важным выражением лица дала обещание Гермиона, поигрывая столовым ножом.

—Страсть, как её не прячь, видна чужому взору. Всё выдает вас: каждое перемещенье рядом между собой, слова, каковые вы рассказываете, в то время, когда сталкиваетесь в коридорах, взоры, каковые бросаете, в то время, когда думаете, что никто вас не видит, — Д’Алансон решила идти до конца, кроме того не подозревая, как она права.

—Иди к линии! — Гермиона осознала, что спорить безтолку, а силы нужно было беречь для игры, от которой многое зависит.

—Прекрасно, но ты со мной! — смеясь, отозвалась Чарис.

—Я уже одной ногой в аду, — невесело улыбнулась староста и покинула Громадной зал.

Она идет по густому лесу, окруженная столетними деревьями. Около звенящая тишина, давящая и дезориентирующая. Ноги всегда цепляются за сломанные ветки, путаются в высокой траве, но она еще идет, пробуя что-то отыскать в данной непроглядной тьме.

Но поиски затягиваются, а она все больше углубляется в чащу.

Внезапно деревья расступились, открывая неординарной красоты поляну, залитую лунным светом. А на мягкой траве лежит белый как снег волк с серебристо-серыми глазами. Встретившись с ней, зверь начинает рычать и поднимается на лапы, готовясь к броску.

Ужас парализует ее, рефлекторно руки взметнулись в успокоительном жесте.

—Спокойнее, — обращается она к двигающемуся к ней волку.

Зверь, все ещё рыча, приближается, но у самых ее ног останавливается и ложится рядом, не сводя умных глаз с испуганного лица. Ноги подкашиваются, и она обессилено падает рядом с волком. Так они лежат пара мин., после этого женщина протягивает руку к мягкому меху, зверь остается неподвижным.

Безумно приятно касаться белой как снег шерсти, наблюдать в живые умные глаза, слышать ровное глубокое дыхание. Нормально и уютно, это то, что она искала в нескончаемой пустоте леса.

Щекой прижимается к пояснице волка и блаженно закрывает глаза. А в то время, когда открывает, уже вечер, а она лежит в собственной кровати в гриффиндорской башне. Стоящий на тумбочке будильник показывал без четверти семь — до игры с Малфоем осталось пятнадцать мин..

—Пора…

Драко Малфой показался в Выручай-помещении на пять мин. раньше назначенного срока: сидеть в слизеринской гостиной и слушать болтовню Скарлетт и подколы Забини сил не было. Грейнджер, очевидно, ещё не показалась, что позволило Драко обставить помещение по собственному жажде. Помещение превратилось в элегантный кабинет, хороший любого древнего замка.

Стенки были обшиты дубовыми панелями, в углах находились лакированные шкафы в восточноазиатском стиле, на стенах висели бессчётные картины, в громадном камине, отделанном розовым мрамором, потрескивал пламя, мягкие персидские ковры устилали пол, бело-шахматный столик и золотые кресла с готовыми к игре фигурами из малахита и обсидиана находились в центре помещения. И все горизонтальные поверхности были уставлены свечами, что создавало практически интимный полумрак. Малфой остался доволен созданным интерьером: помещение оказалась шикарной, но, одновременно с этим, комфортной.

—Мило, — прокомментировала вид помещения только что вошедшая гриффиндорка.

—Предположительно, через чур роскошно для таковой, как ты, — Драко обернулся и осмотрел девушку с ног до головы, хотя смутить. У Гермионы на языке крутился язвительный ответ, но она стиснула зубы, надменно вскинула голову и храбро выдержала взор слизеринца.

—Малфой, давай поскорее покончим с этим — я не желаю тратить на тебя большое количество времени.

—Желание женщины — закон. Прошу, — Драко указал на одно из кресел. Гермиона из эмоции несоответствия решила занять второе, что позабавило слизеринца: «Какой же она все-таки ребенок».

Игра началась с достаточно несложных ходов, как будто бы соперники пробовали друг друга на прочность. Но неспешно они стали все более продуманными, воздушное пространство в помещении накалялся, а игроки уже два раза ходили за напитками к стоящему у стенки бару.

«Линия побери, откуда она знает об данной комбинации?! — где-то на середине игры поразмыслил Драко. — Данный прием известен единицам, а она пользуется им, как словно бы это в порядке вещей!» Игра двигалась к концу, но победа была близка к Малфою так же, как два часа назад. парень стал украдкой рассматривать девушку.

Гермиона сидела, поджав под себя босые ступни и облокотившись на столик, голова задумчиво была наклонена вбок, открывая взгляду соблазнительный изгиб узкой шеи, в глазах отражались язычки пламени, придавая взгляду волшебную силу, губы чуть приоткрылись и, иногда, женщина облизывала их, выручая от сухости. В эти 60 секунд Гермиона была воплощением сексуальности и чувственности.

На лице её отражалась безмятежность, как будто бы гриффиндорка знала, что осталось всего пара ходов до победы, до ЕЁ победы. Спустя три хода игра, вправду, закончилась. Грейнджер победила.

—Не надоело мне проигрывать, а, Малфой? — Гермиона откинулась на кресле и отпила из бокала любимый напиток.

Драко на подначку не отреагировал. Он наблюдал на огненные блики, играющие в её глазах, бокале и волосах. Малфой внезапно понял, что ему хотелось не столько победы, сколько самой игры.

Их коридорные ссоры перешли на как следует новый уровень, купили узкий налет аристократизма. Играться с ней было чистым наслаждением, поскольку она УМЕЛА изящно играться и красиво побеждать: «Я совсем сошел с ума,…»

Не прошло и трех секунд, как шахматный столик был опрокинут, а фигуры из драгоценных камней с приглушенным звуком разлетелись по полу, а Малфой навис над Гермионой, заполняя всё пространство перед глазами. Женщина не на шутку испугалась: в глазах слизеринца полыхало дьявольское пламя.

—Я не осознаю, что со мной, — тихо сказал Драко ей в лицо. — Я как будто бы сошел с ума! Сперва я не имел возможности без этих отечественных словесных перепалок. Как ненормальный, я ожидал каждой таковой встречи, дабы в очередной раз обидеть тебя, унизить, растоптать, растерзать каждым сообщённым мною словом. А позже ты упала с чертовой лестницы, посмев покинуть меня без любимого занятия.

И вдобавок данный проклятый вампир всегда попадался на глаза, всем своим видом высказывая, что собирается завладеть тобой, моей игрушкой!

Слышишь, Грейнджер, МОЕЙ и лишь моей! Я физически чувствовал острую потребность видеть твои разъяренные глаза, искривленный от бешенства рот. Я всегда хочу быть рядом с тобой, прикасаться к тебе, оставлять синяки на твоей чертовой гриффиндорской коже.

Что ты со мной сделала? Что это: заклятие, зелье, артефакт? Что?

Скажи, линия забери! — парень до боли сжимал хрупкие плечи.

—Малфой, успокойся! на данный момент мы отправимся в одно превосходное место, где тебе окажут помощь, — успокаивающим голосом, каким в большинстве случаев говорят с мелкими детьми либо душевнобольными, сказала Гермиона. Таковой Малфой был до омерзения пугающим.

—Какого именно черта ты несешь эту чушь, Грейнджер?! — Малфой в неистовстве ударил по спинке кресла в паре сантиметров от головы девушки, гриффиндорка только содрогнулась и с вызовом взглянуть на юношу.

—Малфой, ты болен, тебе нужно посетить госпожа Помфри. Я провожу тебя…

—Да не нужна мне твоя медсестра! Моя неприятность — это ты, и чертова Помфри не окажет помощь! Из-за тебя я становлюсь похожим на магловских наркоманов, я не могу без тебя, как без наркотика.

Что ты будешь делать с этим, святая гриффиндорка?

—Полностью ничего! Это твои неприятности, тебе с ними и разбираться. Если ты вбил себе в голову всякую ерунду, я не обязана с этим разбираться и помогать тебе!

А сейчас разреши войти меня! — в карих глазах полыхала гнев, но в самой их глубине возможно было различить ещё что-то, что было недоступно слизеринцу в полутемной помещении.

—Ты никуда не отправишься!

—Кто меня остановит? Уж не ты ли? — язвительные слова разламывают все преграды, и Драко налетает на нее с диким, неотёсанным поцелуем, хотя наказать и подчинить. От неожиданности губы Гермионы приоткрылись, что лишило парня последних крупиц разума.

Драко подхватил сопротивляющуюся девушку и рывком поднял с кресла, тесно прижимая к сильному телу. Ещё мгновение и гриффиндорка извивается, на мягком ковре, прижатая к полу телом Малфоя.

Гермиона пробует кусаться, бить Малфоя, пинать его, но все тщетно: Драко хватает узкие запястья и заводит их за голову девушки, продолжая яростно целовать мягкие губы. Внезапно сопротивление быстро заканчивается, и парень поймёт происходящее, он скоро отпускает её и откатывается на пара метров. Гермиона негромко лежит, не предпринимая попыток удалиться из комнаты.

Драко поднимается на локте и наблюдает на её лицо. Оно было бесстрастно, глаза неотрывно смотрят за огненным танцем в камине, и лишь по щеке катится одинокая слезинка.

—Что же ты со мной делаешь, чертова грязнокровка, — зло шипит Малфой, нисколько не сожалея о собственной грубости.

—Малфой, ты больной? — надрывным голосом задала вопрос Гермиона, отползая от Драко как возможно дальше. Одно дело, в то время, когда ругаешься с ним в коридорах замка, а совсем второе, в то время, когда вот так вот сталкиваешься с животной страстью и силой в безлюдной помещении. Это уже не детские игры, это что-то иное, бесконтрольное и неистовое.

Больше они не властвуют над собственными чувствами, неприязнь совсем поглотила их, выжгла дотла все преграды.

И Мина не была уверена, что сможет совладать с этим. Еще и с этим.

—Это все ты, слышишь, Грейнджер, это все из-за тебя! — парень отчаянно боролся с жаждой нависнуть над девушкой и опять до боли в глазах сжимать узкие запястья, разламывать, стирать в порошок. — Моя жизнь всегда была таковой, какой я сам желал её видеть. А позже показалась ты и внесла хаос в размеренный порядок. Маленькая растрепанная грязнокровка, у которой на всё готовьсяответ.

Шесть лет я упивался отечественными ссорами, изобретая методы унизить тебя, придумывая новые оскорбления.

В то время, когда ты, линия забери, превратилась из неприятеля в необходимость?! Что ты сделала, что я сейчас не могу без всего этого? — Драко жестом охватил помещение. — Я не знаю, что происходит со мной, с нами. Я теряю контроль над собственной судьбой.

—Малфоя, я не знаю, осознаёшь? Я ненавижу тебя, но равно как и ты не могу без этих ссор, это как кофе по утрам — поразительно бодрит. Но, твою мать, это пожирает меня, стирая мою личность, оставляя лишь ту часть, которая пытается стереть с лица земли тебя, — Гермиона села и прислонилась к краю камина.

Пламя отрезвляюще жег пояснице. — Малфой, ни ты, ни я кроме того не воображаем, что происходит!

Мы шесть продолжительных лет жили, честно ненавидя друг друга и пользуясь каждым эргономичным случаем, дабы причинить боль. Малфой, ты одним своим присутствием разламываешь мой мир, врываешься, подобно урагану, и по окончании каждой отечественной встречи в душе остаются только обломки. Ты стал для меня практически всей судьбой, ты — воздушное пространство, без которого я начинаю задыхаться, в особенности по ночам, в то время, когда меня преследует одинаковый сон, в котором я падаю в пропасть, нет, я прыгаю в том направлении САМА, только по причине того, что ТВОЙ голос кличет меня.

—Ещё ни одной девушке я не сказал для того чтобы, я по большому счету НИКОМУ не сказал для того чтобы. ТЫ завладела моими мыслями, ТЫ прочно поселилась в моей голове, днем и ночью я думаю о ТЕБЕ, и это бесит, по причине того, что ты — чертова грязнокровка, и я ненавижу тебя.

—Прекрати, Малфой. Мы, сошли с ума, мы наркоманы. Сперва все было забавно, любопытно, но сейчас все зашло через чур на большом растоянии. Мы должны прекратить! Исходя из этого я прошу тебя, Драко, отпусти меня на данный момент, давай попытаемся проигнорировать друг друга, постараемся забыть последние события и будем жить дальше, словно бы ничего этого не было.

Осталось потерпеть до конца учебного года, а позже мы окончательно провалимся сквозь землю из судьбы друг друга. Драко, прошу вас, — Гермиона умоляюще наблюдала в серые глаза.

Было необычно слышать собственный имя из уст ненавистной гриффиндорки. Вероятно она права, быть может, нет, но это уже не играется громадной роли. Им, вправду, стоит прекратить все на данный момент, в противном случае станет через чур поздно…

—Уходи, Грейнджер, убирайся из этого к чертовой матери и не смей показываться мне на глаза! — парень встал, не смотря в карие глаза, опасаясь, что одного взора хватит, дабы уничтожить хрупкую грань терпения, которую они только что установили. Драко отошел к окну, сжимая голову руками. на данный момент основное вдохнуть свежий воздушное пространство, дабы очиститься от ЕЕ дурманящего запаха.

Гермиона поднялась и, шатаясь, направилась к выходу, скрипнула дверь. Малфой обернулся, хотя, дабы закрытая дверь вернула свойство трезво мыслить. Женщина стояла у самой двери и наблюдала на него. Карие глаза встретились в полумраке помещения с серыми, и два человека осознали, что все уже зашло через чур на большом растоянии, и ничего сделать запрещено.

В этом случае они целовали друг друга так, как словно бы это был их последний раз.

Отчаяние, боль, тоска, неприязнь, страсть, желание — всё это слилось в вздохах и лихорадочных поцелуях.

Через призму сновидений

—О чем ты лишь думала?! — кричала Элизабет де Бэв на Гермиону, которая стояла с виноватым видом. — Ты можешь уничтожить целый отечественный замысел!

—Забудь обиду, Бесс, я не знала, что страсть под запретом, — оправдывалась женщина.

—Мерлин, Гермиона, осознай, ты совершила ту же неточность, что и я. Ты сама положила в руки неприятеля оружие, талантливое стереть с лица земли тебя. Пятьсот лет назад я пожертвовала собой не только из-за пророчества, но и по причине того, что имела возможность погубить того, кого обожала — Ориона Малфоя. А сейчас ты связалась с его потомком, Драко Малфоем.

—По всей видимости, это у нас наследственное, — ухмыльнулась Гермиона.

—Осознай, де Вер не остановится ни перед чем, дабы добиться тебя. Дудочка птицелова поёт сладко, пока птичка не попалась, а позже…

—Я знаю, что он может предпринять, и предотвращу это, — горячо запротестовала юная гриффиндорка.

—Умелый хищник ни при каких обстоятельствах заблаговременно не показывает собственных клыков. Дай Мерлин тебе сил против него. Ты не имеешь права на неточность, лишь не сейчас, — глаза Элизабет были полны боли, печали и горечи: она опять отыскала в памяти ту жертву, на которую ей было нужно пойти из-за прихоти судьбы.

Вечеринка и её последствия 6 страница

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: