Западный рай, обернувшийся адом

Война 1914–1918 гг. стала опробованием на прочность для ветхих империй Европы, поколебав их прошлые взаимоотношения с далёкими заморскими колониями. Изменился не только взор европейцев на собственные колониальные владения: обитатели колоний, принявшие участие в войне, сейчас по-второму оценивали роль и своё место в жизни страны. Так случилось и с Английской Индией — десятки тысяч индийских солдат, побывавших в Европе, окончательно поменяли собственные представления о жизни.

В принципе, народы, населявшие большую территорию Южной Азии, подконтрольной Англии, постоянно рассматривались английским армейским руководством как весьма полезный ресурс. Туземное население Индостана привлекалось для работы в пехотных и кавалерийских полках и до 1914 года. Так, обученные на европейский манер воины-сипаи стали базой армий английской Ост-Индской компании, а после этого доставили много хлопот метрополии на протяжении восстания 1857–1859 гг.

На рубеже XIX–XX вв. территории, конкретно управлявшиеся колониальной администрацией, и пребывавшие под английским контролем полунезависимые индийские княжества стали базой для создания одной из самых больших армий мира. Это была внушительная сила: 107 пехотных однобатальонных и 11 двухбатальонных полков, 38 кавалерийских полков, три полка сапёров, 12 батарей горной артиллерии.

Предназначались эти соединения, в основном, для работы в приграничных районах, а также на известной Северо-Западной границе (недалеко от Афганистана, в этом штате Джамму и Кашмир). Главный удар ожидался оттуда, потому, что за Памиром была уже территория России, соперницы Англии в так называемой «Громадной Игре».

Приготовление пищи, 1915 год (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Но создание Антанты и начало Первой Мировой спутало карты и заставило англичан по-иному распорядиться индийским армейским контингентом. Было нужно задействовать его не в привычном регионе, а на далёких фронтах за морем – в Месопотамии, Египте, Дарданеллах а также во Франции (действительно, в конце XIX – начале ХХ вв. индийцев уже успели применять в войнах в Африке). Именно на Западном фронте, во Франции, случилось знакомство европейцев с колониальными армиями, бывшими до того чем-то весьма далёким и экзотичным, а население азиатских колоний заметило вблизи жизнь англичан и французов.

Случилось настоящее столкновение культур, покинувшее глубочайший след в памяти как европейцев, так и индийцев. Недаром генерал Уилкокс, руководивший Индийским экспедиционным корпусом во Франции, писал, что «армию Индии не хорошо знают в Англии»: «Множество людей мнило, что дивизии и индийские бригады состоят лишь из гуркхов и сикхов, и не подозревало о вторых народностях Индии, кроме этого многие не знали, что любая бригада включает ещё и английский батальон».

В сознании французов и англичан народы далёкой колонии сливались до полной неразличимости. Так, эскадрон сикхской кавалерии очевидец воспринял как «буйных наряженных в тюрбаны мусульман на тёплых арабских скакунах», а конную артиллерию, превосходно снаряжённую и укомплектованную лучшими лошадьми, наблюдатели склонны были обрисовывать как «горные пушки, навьюченные на абиссинских мулов».

Верно организованный забой животных в пищу — слева для мусульман, справа для индуистов. Западный фронт, 1916 год (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Конкретно в августе 1914 года Индия готовьсяпослать на запад лишь две дивизии, каковые из-за скорости были вынуждены погрузиться на суда без вооружения и необходимой амуниции. Запасы последнего ожидали индийцев в Марселе и Орлеане, но ещё было нужно обучиться пользоваться этим оружием. Индийские воины не владели навыками окопной войны, не умели обращаться с ручными гранатами и миномётами.

В дивизиях не было гаубиц, механического транспорта, было мало средств связи и медицинского оборудования.

Индийские воины из двух дивизий, Лахорской (Lahore) и Мирутской, либо Мератхской (Meerut), прибывших во Францию в последних числахСентября 1914 года, были собраны, по большей части, среди крестьян и мелких землевладельцев из Пенджаба, Непала, территорий современных индийских штатов Уттар-Прадеш и Уттаракханд, и с Северо-Западной границы. Их офицеры-индийцы были, в большинстве собственном, муниципальными обитателями Калькутты, Бомбея и Пуны.

По окончании весьма краткого курса обучения новым методам ведения и средствам вооружения боя индийские дивизии были брошены в бой под Ипром в октябре-ноябре 1914 года. В начале 1915 года индийские армии под началом генерала Уилкокса были переформированы в четыре дивизии (две пехотные и две кавалерийские).

В марте 1915 года индийцы составили половину сил, напрасно атаковавших германские позиции под Нев-Шапель, а Лахорская дивизия понесла большие потери на протяжении второй битвы под Ипром в апреле того же года. Наконец, Мирутская дивизия была задействована на протяжении неудачной для союзников битвы при Лосе в сентябре 1915 года.

Индийцы на отдыхе, 1915 год (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Индийские дивизии испытывали проблемы с получением пополнения с отчизны, и страдали от непривычного климата зимой. Потому в октябре 1915 года было решено перевести пехотные дивизии в Месопотамию, в то время как индийские кавалеристы оставались во Франции впредь до марта 1918 года, в то время, когда их также переправили на Ближний Восток, в Палестину. На смену боевым частям во Францию в 1917 прибыли не меньше 50 000 участников т.н.

Индийского рабочего корпуса, каковые делали разные военно-инженерные и хозяйственные работы в ярком тылу армий.

Всего во Бельгии и Франции за время Первой Мировой служило 130 000 индийских воинов. Практически 9000 из них погибло. Потому, что индийские армии несли большие потери (так, лишь за май и апрель 1915 года Лахорская дивизия утратила в битвах ранеными и убитыми 3888 человек из 15 980), то во Британии и Франции было открыто пара госпиталей для них.

Так, многие индийские воины, большинство которых вряд ли выезжало из собственной деревни дальше соседнего города, попали в метрополию и имели возможность составить о ней собственное вывод.

Историк Дэвид Омисси, проанализировавший множество писем воинов-индийцев с Западного фронта своим родственникам и привычным в Индию, сделал вывод, что никаких особенных антибританских настроений у воинов не наблюдалось. Не могшие писать и просматривать воины (они просто диктовали немногим грамотным людям в подразделениях) значительно чаще не были привычны ни с идеями, ни с политической литературой антибританского Индийского национального конгресса, и потому весьма редко быстро высказывались о Британии и её жителях.

Английская медсестра укрывает одеялом раненого индийца, октябрь 1914 года (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Напротив, бытовые условия Европы и особенно Британии нравились индийцам. Особые восхищения позвали у них больницы. Еда, лекарства, гигиенические принадлежности, и «красивейшие электрические лампы» создавали неизгладимое впечатление на раненых.

Один сикх, лечившийся в Брайтоне, курорте на побережье Ла-Манша, кроме того процитировал в письме надпись над воротами в известном Красном форте в ветхом Дели: «В случае если на земле имеется эдем, он тут, он тут, он тут». С ним стоит дать согласие, потому, что условия судьбы для выздоравливающих были отличные. Генерал Уилкокс волновался, что многие запросы индийцев, касающиеся, к примеру, еды для представителей различных религий, не будут выполнены.

Но он совершил ошибку (и с наслаждением признал это потом) – кухни раздельно для мусульман, индийцев-вегетарианцев и употребляющих мясо, трудились превосходно. Совершенно верно так же были выстроены храмы для сикхов, мусульман и индуистов.

Но, англичане сначала попытались свести контакты индийцев с местным населением к минимуму. Брайтонский госпиталь был окружён колючей проволокой, а периметр охранялся военной полицией. Одного из медицинских работников, приехавшего из Индии, так возмутило такое положение, что он постарался кроме того напасть на главу военного госпиталя.

Данный случай привёл к пересмотру режима и некоему его смягчению – индийцам было разрешено оказаться в городе по двое, действительно, лишь в сопровождении английского воина. Но, других городов и население Брайтона, до того практически не видевшее индийцев, было очень заинтриговано, и воины из колоний постоянно могли рассчитывать на дружественное внимание, по крайней мере, женщин и детей.

Индийская кавалерия в сражении при Аррасе, апрель 1915 года (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Но солидную часть времени в Западной Европе индийцы совершили во Франции, корреспонденция из которой не была столь радужной. Многие из воинов, ошеломлённые утратами, и силой и упорством неприятеля, разительно отличавшегося от всех соперников, которых индийцы видели до того в Африке и Азии, кроме того писали к себе, дабы предостеречь собственных родных от записи в добровольцы.

Соперник, кстати, оценивал индийцев не весьма высоко. В видных ежедневниках германского писателя Эрнста Юнгера возможно отыскать такое описание боя с уроженцами Индостана в 1917:

«Итак, перед нами были индусы, явившиеся из-за моря, дабы на этом Всевышним забытом куске почвы крушить черепа ганноверским стрелкам. Их хрупкое телосложение было, но, не хорошо для этого приспособлено. На таком маленьком расстоянии пуля владеет действием взрывчатки. Часть из индусов уже на земле была ранена по второму разу, так что след от пули тянулся по всему их телу.

Ни один не взял меньше двух пуль.

Мы подобрали их и потащили к нашей траншее. Потому, что они кричали, как словно бы их режут, мои люди заткнули им рты и припугнули кулаком, чтобы привести их в эмоцию. Один погиб уже по дороге.

Но его всё равняется забрали с собой, поскольку за голову каждого пленного – живого либо мёртвого – была назначена цена. Двое вторых, стремясь снискать отечественное размещение, беспрерывно кричали: «Anglais pas bon!» (Британцы не хорошие!). Из-за чего они говорили по-французски, мне было толком не светло»

(перевод с германского Н. О. Гучинской и В. Г. Ноткиной)

Индийские воины обедают на привале недалеко от города Альбер, сентябрь 1916 года (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

Индийцы говорили по-французски достаточно прекрасно – ещё в 1915 году французское руководство распространило среди них более чем 30 000 хинди-французских разговорников. Многие из индийских воинов кроме того хвастались своим знанием французского перед собственными почтовыми обозревателями, как и хорошим отношением к ним несложных французов, в особенности дам. Мирная Франция и её жители, как и английские больницы, многими индийцами воспринималась как «эдем», «чудесная страна». Так, Санта Сингх, сикх-кавалерист, писал родственнику:

«…другие люди видят эдем лишь по окончании смерти, и лишь в случае если их [посмертная] будущее разрешит это. А мы, посредством благосклонности Всевышнего, заметили эдем при жизни… [Французы] неизменно говорят лишь правду. Тут нет ни измены, ни воровства, ни лжи, ни злословия, ни клеветы среди них…»

Иначе, довольно часто бытовые контакты с местным населением («неверными»), британскими и французскими воинами, индийцами второй веры либо касты, невозможность подчас совершить религиозный ритуал либо взять «верную» еду в окопах расшатывали классическое мировоззрение воинов, вызывая у них паники и приступы отчаяния. индуисты и Сикхи тревожились о нечистоте, а мусульмане волновались о нарушении пищевых запретов.

Сикхи-велосипедисты — достаточно забавное зрелище. Битва на Сомме, 1916 год

Отдельные жалобы касались погоды. «Тут отечественное самочувствие стало необычно изменяться, – отмечал один индиец в 1917. – В случае если делается хоть чуточку жарко, то мы срочно это ощущаем, не смотря на то, что местная жара кроме того самую малость не будет похожим обычную жару в Индостане!». Но и мороз также остро чувствовался индийцами. Отдельных похвал в письмах заслуживали тёплая одежда, удобные квартиры и сытные обеды, каковые лишь и помогали пережить зиму.

Но эдем в тыловых областях оборачивался адом на линии фронта. Улан-индиец Касим Али Хан патетически восклицал: «Смерть стоит перед нами всё время, в виде боеприпаса, пули либо бомбы, и каким бы из них [этих видов смерти] я не был рекомендован умереть, [всё равно] моя жизнь будет погашена навеки». Второй воин писал к себе, что у него нет надежды заметить адресата, нет никакой надежды на мир, и просил передать привет землякам и «не через чур горевать по нам, в то время, когда мы погибнем».

Тоска по дому и кошмар войны, не обращая внимания на целый «европейский эдем», заставляли многих прибегнуть к самострелам, только бы лишь не возвращаться в окопы.

Несколько спешенных индийских кавалеристов недалеко от Фрикура, июль 1916 года (Imperial War Museum, iwm.org.uk)

В случае если европейским христианам при виде поля битвы довольно часто на ум приходили сцены из «Апокалипсиса» Иоанна Богослова, то индийцы вспоминали описания сражений из «Махабхараты» – и, в общем, было отчего. Английский офицер, прикомандированный к индийцам, по окончании боя в декабре 1914 года записал в ежедневнике:

«Мелкие гуркхи брели по замерзшей грязи босыми; «томми» [были] без фуражек и облеплены кровью и грязью с головы до ног; сикхи с их распущенными до почвы волосами смотрелись самыми дикими и необычными существами, которых я когда-либо видел; пуштуны, более нечистые и неопрятные, чем в большинстве случаев – все они двигались и дергались как пьяные, помогая своим охромевшим собратьям, и на лицах большинства было написано отчаяние».

По окончании Нев-Шапель мусульманин-пенджабец с печалью признавал, что «…никто не знает, погрязла ли Франция в грехе окончательно, либо же это Судный сутки начался в этом государстве. Из-за пушек и ружей тут легко потоп, тела на телах, кровь – рекой… Но особенно отечественные пушки наполнили германские окопы мертвецами и наполнили до краёв кровью… Боже, даруй нам милость! Мы раскаиваемся!»

Атака сикхов на германские позиции под Нев-Шапель, 1915 год. Картина, одобренная английскими властями и размещённая в книге Уилсона «Великая война» в 1916 году

Индийцы, не обращая внимания на некое пренебрежительное, как уже было увидено выше, отношение к ним немцев, сражались храбро. В декабре 1914 года первым среди индийцев Крест Виктории, высшую военную приз Англии (она начала вручаться индийцам лишь с 1911 года), взял пулемётчик Худадад Хан из 129-го полка белуджи. Больше всего призов в Индийском экспедиционном корпусе взял субедар (чин выше унтер-офицера английской армии, но ниже офицера) Мир Даст.

Он стал не только кавалером Креста Виктории по окончании второй битвы за Ипр в апреле 1916 года за мужество при отражении германского наступления, сопровождавшегося газовой атакой, вместе с тем французских и русских призов. Генерал-фельдмаршал Китченер высоко ценил стойкость и храбрость индийцев (по всей видимости, сказывалась его работа в Индии) и прямо заявлял, что, не обращая внимания на все беседы о ненадёжности колониальных политические проблемы и солдат, проистекавшие из-за их присутствия в Европе, он испытывает недостаток в каждой дивизии, которую лишь может отыскать Генштаб. «В случае если кроме того во всей Франции останется лишь двое человек [индийцев], – настаивал он, – то один [из них обязан быть] Лахорской, а второй – Мирутской дивизией».

Так, опыт, полученный индийцами на Западном фронте, был двойственным. С одной стороны, в первый раз много тысяч индийцев заметили собственными глазами европейскую метрополию и сопредельные ей страны. Поразительно большой уровень судьбы европейцев поразил как прекрасно образованных индийцев, не бывавших до того в Европе, так и неграмотных крестьян из глухих местечек Уттар-Прадеша, Непала либо Пенджаба.

Города, промышленность, сельское хозяйство французов и британцев позвали у воинов острое желание поскорее внедрить многие из европейских разработок на собственной отчизне. Обычаи европейцев, их отношения между полами, простота в общении, церковные обряды, вынудили многих индийцев по-новому посмотреть на собственные традиции.

Английский «интернационал» раненых по окончании сражения у Нев-Шапель — среди шотландцев и англичан сидят гуркхи

Иначе, индийцы были поражены и шокированы грандиозностью и жестокостью современной войны. Стычки на границе и войны с племенами, не имевшими и миллионной доли тех оружий, что у немцев, были, если сравнивать с окопами Первой мировой, легко лёгкой прогулкой. Многие из тех солдат-индийцев, что ранее не придавали значения пропаганде Индийского национального конгресса, сейчас в первый раз задумались о смысле собственного участия в войнах Империи.

Первая мировая, унёсшая, в конечном счёте, жизни около 70 000 индийских воинов, всколыхнула всё индийское общество и стала прологом к борьбе за независимость Индии в 1920-е–1940-е гг.

Литература:

Indian voices of the Great War: soldiers’ letters, 1914–18 / Ed. by David Omissi – Houndmills; NY: Macmillan Press; St. Martin’s Press, 1999
Omissi D. Europe through Indian eyes: Indian soldiers encounter England and France, 1914–1918 // The English Historical Review. 2007. 122/496. Pp. 371–396
Omissi D. The Indian Army in Europe, 1914–1918 // Colonial Soldiers in Europe, 1914–1945: «Aliens in Uniform» in Wartime Societies / edited by Eric Storm and Ali Al Tuma – NY: Routledge, 2016
Sumner I. The Indian Army 1914–1947 – Oxford, UK: Osprey Publishing, 2001