Великий исход: голод, эпидемии и национальный вопрос

«Великий Финал» беженцев из западных регионов России в начальный период Первой Мировой приобрёл черты и масштабы гуманитарной катастрофы. Она проявлялась в огромных организационных проблемах, высокой смертности и транспортном коллапсе среди беженцев. Но список бед бегущих от войны людей на этим не ограничивался.

Перечень дополнялся межнациональными конфликтами и голодом — прежде всего, антисемитизмом.

Голод

Единых установленных норм дневного рациона беженцев, выдававшихся на питательных пунктах, не существовало. Но составить представление о них мы можем по сведениям о беженском пайке на местах — к примеру, в Омске. Прибыв в город, беженец прямо на вокзале регистрировался государственный служащими Омского комитета по оказанию помощи беженцам и приобретал обед, складывавшийся из тёплого (супа, сваренного на ? фунта мяса), фунта белого и фунта тёмного хлеба, двух кусков сахара и ? золотника чая.

направляться выделить, что беженцы, следующие потом в Новониколаевск (сейчас Новосибирск), были лишены возможности питаться в дороге ввиду отсутствия питательных пунктов между двумя городами. Исходя из этого омский паёк считался усиленным а также шёл впрок.

В это же время был ли подобный рацион сытным на деле? Если сравнивать с «блокадной» ленинградской пайкой времён ВОВ — непременно, не смотря на то, что такое сравнение будет некорректным. Но кроме того «усиленная» омская дневная норма продуктов заметно уступала по размерам провиантскому довольствию нижних чинов армии.

Карточка регистрации беженцев в Нижегородской губернии
http://bezhentsy-pmv.com/

По имеющимся в научной литературе сведениям, на питательных пунктах Общероссийского альянса городов по дорогам следования армий, раненых и беженцев было накормлено 8,6 млн беженцев. Время от времени случались курьёзы. К примеру, на Бологовском пункте Управления по устройству беженцев Северо-Западного фронта беженцы из иудеев предпочитали недоедать, нежели имеется трефную пищу.

Национальный вопрос

Насущной проблемой являлись проявления межнациональной розни между автохтонным населением Прибалтики и Польши и иудеями. Кроме того локальные проявления этого конфликта иногда получали сильный резонанс, усугубляя положение беженцев и мешая организации помощи им.

Довольно часто дело ограничивалось вспышками бытового антисемитизма. К примеру, в то время, когда 14 октября 1914 года иудейскому населению Гродзиска Блонского уезда Варшавской губернии было приказано покинуть город в течение трёх часов, поляки, согласно свидетельствам очевидцев, провожали их криками: «До Бейлиса!», «До Вислы!», «До Палестины!»

Из Скерневиц в начале мобилизации пропала разменная монета, которую забрали с собой запасные. Предвидя негодование жителей-поляков, раввин чтобы не было столкновений предписал иудеям закрыть торговые лавки и не покидать жилищ, проводя время за постом и молитвой. Среди поляков без промедлений распространился слух о том, что иудеи молятся за немцев.

В итоге в один момент со стычками с соперником на подступах к Скерневицам в самом городе начались аресты и грабежи. Воинами были задержаны кроме того пара мальчиков по обвинению в подаче армиям соперника в сутки солнечного затмения сигналов с ветвей грушевых деревьев. Обстановка настойчиво попросила вмешательства варшавского губернатора, и дети были высвобождены.

Неудивительно, что попытка организовать единый обывательский комитет взаимопомощи в Скерневицах провалилась.

Лагерь беженцев-иудеев. Громаднейшие тяготы «Великого Финала» пришлись на долю детей
Коллекция В. А. Богданова

Обстановка в Прибалтике обстояла не меньше остро. В Митаве толпой латышей был искалечен иудей, шедший на рынок за молоком. При выселении из Тукума Курляндской губернии латыши обвиняли иудеев в шпионаже, и подозреваемый из последних был задержан и избит.

В Кандаве латыши в восьмеро (с 3 до 24 рублей) завысили цена проезда до ЖД станции для иудеев. Вынужденные покинуть город в течении 24 часов, те соглашались на эти разорительные условия и терпели издевательства и насмешки.

Конфликт достиг собственного апогея весной 1915 года. В ночь на 28 апреля поднявшийся на отдых в деревне Кужи недалеко от Шавлей 151-й пехотный Пятигорский полк был атакован германскими частями. Они подожгли дом, в котором расположился на ночлег комполка полковник Данилов.

Тот был убит; помимо этого, было утрачено полковое знамя. Виновными в измене заявили живших в Кужах иудеев, словно бы бы запрятавших германских воинов в подвалах собственных домов.

Инцидент был растиражирован в прессе и приобрёл резонанс. В это же время, большая часть населения местечка составляли литовцы, а иудейских семейств насчитывалось только пара — Каплан, Кибальт, Левин и Шмильтон. Да и те на момент боя отсутствовали в Кужах, скрываясь от вероятного артиллерийского обстрела в заблаговременно подготовленных земляных укрытиях за деревней.

В итоге стычка местного значения, позванная ненадлежащим боевым охранением позиций полка, стала предлогом к самоё массовому выселению иудеев из Ковенской и Курляндской губерний в апреле-мае 1915 года.

Иудеи, со своей стороны, кроме этого не оставались в долгу. Выступая в протест «травли иудеев поляками», они угрожали ростом еврейских настроений в обществе. Иудейская пресса информировала о убийствах и погромах, чинимых поляками в регионах «Финала».

Рознь между появлявшимися на грани этническими группами только разрасталась вширь и вглубь. В итоге, к примеру, в многонациональном Вильно было создано и параллельно функционировало пара независимых комитетов помощи жертвам войны — польский, иудейский, литовский, белорусский и старообрядческий.

Болезни

Ещё одной острой проблемой было распространение среди беженцев венерических болезней. Как писал земский доктор-ветеран Дмитрий Жбанков, «голодные беженки вынуждены заниматься развратом за кусок хлеба». И этим пользовались далеко не только воины русской армии.

В тылу обладатели борделей обычно превращали беспомощных беженок в девушек легкого поведения. Как следствие, в одной только Киевской губернии количество случаев заражения венерическими заразами, каковые лечили в больницах, за 1915 год больее чемдесятикратно увеличилось. Неприятность потребовала скорейшего разрешения, но армейское руководство, наоборот, применяло её в качестве одного из оправданий депортаций иудеев.

Начиная с августа 1914 года в распространении сифилиса обвинялись как беженки, так и доктора-иудеи. В представлении начальника штаба Главнокомандования генерала Н. Н. Янушкевича, Германия при помощи них вела ни большое количество ни мало биологическую войну, нанося урон русскому офицерскому корпусу.

Кстати, похожая неприятность в те же годы стояла перед главнокомом флотом и армией нейтрального Королевства Нидерландов К. Снейдерсом по окончании размещения на территории его страны сотен тысяч бельгийских беженцев. Офицерам голландской армии было приказано пресекать контакты подчинённых с девушками легкого поведения из беженок, а глава МВД кроме того отправился на их изоляцию в намерено отведённых бараках лагеря беженцев в городе Нунспит.

Свалка беженских телег Коллекция В. А. Богданова

Накал антисемитизма подчас становился обстоятельством противодействия оказанию медицинской помощи беженцам на местах. К примеру, новгородский губернатор запретил проживание в городе врачам и сёстрам милосердия иудейского вероисповедания, командированным в том направлении Общероссийским альянсом городов. Иудеев-военврачей, санитаров, фельдшеров увольняли с должностей в действующих армиях Северного и Юго-Западного фронтов, а также в Киевском и Одесском военных округах.

В последнем ничто, но, не помешало откомандировать 15 студентов-медиков из иудеев в строевые роты.

В целом, число инфекционных болезней быстро возросло в течении 1915–1916 годов, демонстрируя прямую сообщение с периодами громаднейшего потока беженцев. В октябре 1915 года один из земских докторов выделил в собственном докладе и другую зависимость:

«Не считая различных инфекционных заболеваний, впредь до холеры, жертвами которых падают беженцы, ответственное место занимают тут заболевания от недостаточного питания».

Последнее кроме этого заслуживает внимания в череде иных тягот «Великого Финала».

Истоки бед

Возможно перечислить множество обстоятельств неприятностей, сопровождавших вынужденные переселения до их спада к 1916 году. Прежде всего их обусловила разношласие в действиях национальных и публичных организаций. Эпидемическая угроза, нависшая над глубоким тылом, отражала положение дел с медпомощью в Российской Федерации.

Ещё в 1908 году на наибольшем уровне признавалось: «Любой русский имеет в два раза более шансов погибнуть, чем любой британец либо датчанин». Но учреждение Главного управления национального здравоохранения произошло только 31 августа 1916 года.

Великая княжна Татьяна Николаевна. Комитет её имени и под её патронажем был самая действенной организацией помощи беженцам в 1914–1917 годах

Спорадичность мер Татьянинского комитета по учёту беженцев была очевидна кроме того для его председателя А. Б. Нейдгарта:

«…Комитет не берёт на себя задачи регистрации в широком смысле.Татьянинские комитеты, опирающиеся на местные административные учреждения, совсем не располагают достаточными силами на местах для производства какое количество-нибудь непростых статистических работ».

Совершивший в конце 1915 года поездку по территории внутренних губерний России, американский историк Томас Уитмор в собственном отчёте Комитету великой княжны Татьяны Николаевны отмечал практически повсеместные антисанитарные условия судьбы беженцев, провоцирующие распространение инфекционных болезней. В это же время национального вмешательства в ответ этого вопроса на высоком уровне не происходило.

Так, до 1 января 1916 года по инициативе Общероссийских земского и городского альянсов в городах было открыто всего лишь 2020 коек для больных беженцев. В Центральной Азии здоровье и жизнь порядка 80 тысяч беженцев зависели от менее чем ста фельдшеров и врачей, и это в условиях распространения натуральной оспы и сыпного тифа!

Вспышка межнациональной напряжённости в обществе и беженской среде в целом со своей стороны явились закономерным следствием долгого проведения политики антисемитизма, подогреваемой Ставкой борьбы и шпиономании с «германским засильем».

В 1916 году «Великий Финал» по большей части завершился. На центральную и местную власть легла большая ответственность за судьбы переселенцев во внутренних губерниях. Пара миллионов человек, лишившихся всего, нуждались в помощи невиданных масштабов, притом в малейшие сроки.

депортированному подданному и Каждому беженцу России предстояло затевать новую судьбу на новом месте.

литература и Источники:

Госархив РФ (ГА РФ). Ф. 579. Оп. 1. Д. 2011, 2027; ф. 9458. Оп. 1. Д. 49, 165.
Центральный госархив г. Москвы (ЦГА М). Ф. 1108. Оп. 1. Д. 1.
Асташов А. Б. Сексуальный опыт воинов русской армии в Первую мировую как часть формирования «рабочего войны» // Homo belli — человек войны в микроистории и истории повседневности: Европа и Россия XVIII–XX столетий: Материалы Русском научной конференции. Н. Новгород, 2000.
Булдаков В. П. этнос и Хаос. Этнические конфликты в Российской Федерации, 1917–1918 гг.: условия происхождения, хроника, комментарий, анализ. М., 2010.
Гольдин С. Депортация русской армией иудеев из Курляндской и Ковенской губерний (апрель-май 1915 г.) // Иудеи в изменяющемся мире: Материалы 5-й Междунар. конф., Рига, 16–17 сент. 2003 г. Рига, 2005.
Особенные издания Совета министров России. 1909–1917. / 1914 год. М., 2006.
Оськин М. В. Малоизвестные катастрофы Первой мировой. Военнопленные. Изменники. Беженцы. М., 2011.
Уолдрон П. общество и Государство в Российской Федерации в военное время: здравоохранение и
поликлиники на протяжении Первой Мировой // Первая мировая. Взор спустя
столетие. М., 2011.
Чудаков О. В. Деятельность Омского городского самоуправления в организации помощи беженцам в годы Первой Мировой // Неприятности историографии, исторического краеведения и источниковедения в вузовском курсе. Омск, 2000.
Шевырин В. М. общественные организации и Власть в Российской Федерации (1914–1917): Аналитический обзор. М., 2003.
Шустер Ф. М. «Дай мне хлеба, и я дам тебе девушку». Бедность, контрабанда, проституция и шпионаж на протяжении Первой Мировой в иудейском контексте // Всемирный судьба 1914–1920 и кризис годов восточноевропейского еврейства. М., 2005.
Abbenhuis M. The Art of Staying Neutral: The Netherlands in the First world war, 1914–1918.
Gatrell P. А Whole Empire Walking: Refugees in Russia during World War I. Bloomington (IN), 1999.