Бой у нестерного

Поразительно полезный трофей случайно попал в руки советского руководства 19 июня 1942 года. Пилот германского самолёта связи заблудился из-за нехорошей погоды и вылетел прямо на позиции советских зенитчиков. Живым никого из немцев забрать не удалось, но около тела майора Райхеля, начальника своевременного отдела германской 23-й танковой дивизии, бойцы нашли портфель с замыслами операции «Блау» — наступления вермахта на Волгу и Кавказ.

Прошло меньше 14 дней, и из-за данной утраты 23-я дивизия попала в большие проблемы. Произошло это у села Нестерного, северо-восточнее Харькова.

Неприятности из майорского портфеля

В германских штабах, определив об утечке информации, схватились за голову. Шутка ли, до наиболее значимого наступления чуть бельше семи дней, а замыслы попали к сопернику. В случае если переделывать их всецело, то драгоценные семь дней летнего времени окажутся безвозвратно потерянными.

Что такое зима и осенняя распутица в СССР, гитлеровцы уже один раз определили, и опыт повторять не стремились.

Иначе, а что смогут сделать русские за те же самые семь дней? Красная армия потрёпана, сил у вермахта большое количество, не может быть, дабы они смогли радикально усилить собственную оборону! Немцы решили направляться замыслу.

Никто из командующих Красной армией не имел возможности обеспечивать, что документы о наступлении настоящие, а не «презент» от германской разведки. Никто не имел возможности знать, что вермахт будет функционировать так, как предписано начальным планом. Но оставлять данные без внимания также было нельзя, так что на угрожаемые участки выдвинулись дополнительные советские части.

Одной из них стал 13-й механизированный корпус генерала П. Шурова. По состоянию на 24 июня 1942 года в его бригадах пребывало 135 боеготовых танков, из них 92 — лёгких. КВ в корпусе было восемь, а «тридцатьчетвёрок» — 35.

23-я германская танковая дивизия (та самая, в которой служил покойный майор Райхель) была для 6-й армии Ф. Паулюса одним из основных таранов советской обороны. Очень непростой её задача не смотрелась: в дивизии к началу наступления имелось больше много танков, а противостоящие части советской 21-й армии пребывали, мягко говоря, в плохой форме. Но, при любом раскладе итог удара германской танковой дивизии по советской стрелковой в большинстве случаев был в полной мере однозначен.

Лёгкая прогулка, по окончании того как пикировщики и артиллерия перевоплотят русскую оборону в полосу дымящихся воронок.

Проблемой стало то, что портфель Райхеля подарил советским бойцам лишние дни. И как раз 23-ю дивизию — ожидали.

180 мин. ада

На предполагаемом участке прорыва войска СССР зарывались в почву. Сзади 124-й и 76-й стрелковых дивизий развернулась ещё одна, 343-я — пускай и такая же потрёпанная, но кроме того её 2500 солдат и пара десятков пушек должны были преградить путь в тыл германским танкам, которым удастся пройти через позиции частей первого эшелона. Оборону «армировали» танки 13-го корпуса.

Одним из прутьев данной «арматуры» стал взвод, складывающийся из трёх Т-34 под руководством лейтенантаДмитрия Шолохова, выставленный в засаду в роще у окраины села Нестерного.

Фрагмент германской карты места событий

Из шифрованной сводки Юго-Западного фронта, 10:00 утра, 30 июня 1942 года: «21 Армия с 4:40 30.6 ведет бой с соперником силами 4–5 пд (пехотных дивизий, — прим. редактора) с 200–250 танками при помощи 100–110 самолётов».

Германские танки 23-й дивизии нападали сразу после бомбёжки. Первыми шли 30 танков 1-го батальона 201-го полка, следом — 30 танков 2-го батальона. У Нестерного танки попали на минное поле, и в один момент по ним открыли огонь советские противотанковые орудия и окопанные танки. Пара германских автомобилей загорелось.

Пробуя укрыться от огня среди деревенских домов, немцы вынужденно подставляли борта стоящим в засаде «тридцатьчетвёркам» и вторым автомобилям 158-й танковой бригады.

Громаднейшие утраты вражеские танки несли от огня 76-мм пушек Т-34 и КВ. А вот советские танки, по башню закопанные в почву, были тяжёлой мишенью для соперника.

Немцы всё-таки забрали Нестерное, но это было лишь начало схватки. Через два часа 1-й батальон соперника остался без снарядов и вышел из боя. 2-й батальон атаковал следующее село — Дегтярное.

Не выдержав танкового натиска и бомбёжки, советская пехота отошла. А вот танки — остались, и в германских отчётах об этом написано: «Многие [советские танкисты] бились до последнего в горящих танках».

В итоге около Дегтярного германские утраты были столь же тяжёлыми, как и у Нестерного.

Никак не лучше шли дела и у тридцати германских танков 3-го батальона 201-го полка. Прогрызание советской обороны давалось им с трудом. Наступавших гитлеровцев обстреливали миномёты и артиллерия.

Один из советских залпов удачно накрыл полковой штаб — начальник 201-го полка, полковник Почат, был убит на месте осколком.

Руководство принял начальник 1-го танкового батальона полковник фон Хайдебрек.

Минус добрая половина

Через три часа по окончании начала боя советские танкисты также расстреляли все боеприпасы, но сейчас вражеская атака выдохлась. У германских танков заканчивалось горючее, опустели боекомплекты. Количество боеспособных автомобилей в каждой из германских рот сократилось в два раза. В довершение всего, немцев нападала с фланга советская 85-я танковая бригада, так что они предпочли отойти.

В принципе, ответ было разумным: перевести дух, пополнить боекомплекты, залить горючее.

Но нормально заправиться и принять боеприпасы гитлеровцам не разрешила советская артиллерия. Новый начальник 201-го полка был ранен при обстреле.

Стёртый с лица земли германский танк Pz III

Это было совсем не похоже на планировавшуюся лёгкую прогулку. До вечера германская армия прекратили атаки, а после этого нацелились на деревню Сиротино. Уже второй новый начальник 201-го полка собрал «кулак» из танков и мотопехоты на бронетранспортёрах. Но ещё на подходе к деревне наступающих немцев встретил стали и шквал огня.

Стреляли противотанковые пушки, зенитки, стоящие в засадах танки.

Понеся утраты ещё до выхода на окраины Сиротино, гитлеровцы не стали рисковать дальше и отменили атаку.

Долгий сутки 30 июня заканчивался, возможно было подвести итоги боя. В советском 13-м корпусе было подбито 25 и сгорело 17 танков. У соперника, как посчитали тогда сгоряча, утраты составили 90 автомобилей.

24 из них записали на персональный счёт лейтенантаДмитрия Шолохова, взвод которого защищал Нестерное.

За собственный подвиг начальник-танкист взял звание Героя СССР и орден Ленина.

По германским данным, утраты были вторыми. 18 июня в 23-й дивизии числилось 107 боеготовых танков. Марш по русским дорогам — сам по себе противотанковое оружие, так что вечером 29 июня в бой подготавливались вступить лишь 93 автомобили.

В сражении 30 июня танковый полк дивизии утратил подбитыми и сгоревшими половину имевшихся у него танков.

На 1 июля в строю осталось только 45 боеспособных автомобилей.

На первый взгляд, финал приблизительно равный. К тому же немцы, хоть и дорогой ценой, но покинули поле боя за собой. А это означало, что часть танков возможно будет вернуть в строй и заменить их погибших членов экипажа новыми танкистами, прибывшими из Германии.

И пускай одна из танковых дивизий 6-й армии временно стала не сильный в два раза, Ф. Паулюсу ещё было чем наступать.

Но был и совсем второй счёт. Танкисты 13-го корпуса не дали сопернику «с ветерком» прорваться в коммунистический тыл. И дальше они отходили так же: с боями, цепляясь за любой километр, оставляя за собой горящие германские танки.

В ноябре 1942 года 13-й корпус заберёт реванш за это, став одной из танковых частей, смыкающих кольцо около армии Паулюса на протяжении советской операции «Уран».

литература и Источники:

1. Материалы ЦАМО РФ из коллекции сайта «Память народа»: