Найдено в архиве: допрос пленного немецкого комдива штейнкеллера

Летом 1944 года в ходе белорусской наступательной операции «Багратион» войска РККА победилигруппе армий «Центр». Многие из начальников разгромленных корпусов и немецких дивизий попали в плен. Одним из них был генерал Фридрих Штейнкеллер, захваченный 7 июля 1944 года неподалеку от Минска.

Штейнкеллер был умелым и храбрым полководцем, что не привык скрываться за поясницы воинов. Проходя службу в армии с 1914 года, он успел поучаствовать в обоих мировых войнах. В битвах Штейнкеллер взял 10 ранений: два во время Первой Мировой и восемь — на Восточном фронте Второй мировой войны.

17 апреля 1944 года он был назначен начальником панцергренадерской дивизии «Фельдхернхалле», а 1 июня ему было присвоено звание генерала.

Имел пара призов, а также «Рыцарский Крест», что взял в марте 1943 года.

Во время допроса Штейнкеллер раскрыл подробности собственной биографии и военной карьеры, а кроме этого поведал об истории собственной дивизии и о её готовности к июньским битвам. Зимний период 43–44 годов дивизия «Фельдхернхалле» учавствовала в тяжёлых оборонительных сражениях сперва под Витебском, после этого под Нарвой, понеся наряду с этим большие утраты в технике и личном составе.

По данным Штейнкеллера, в битвах с декабря 1943 года по апрель 1944 года дивизия «Фельдхернхалле» утратила убитыми и ранеными более 8000 человек. В мае дивизия была выведена в резерв и переброшена в район Могилёва, где начала пополняться техникой и людьми.

К 23 июня материальная часть и численный состав дивизии в главном были доведены до полного штата. Диивзия готовьсяк грядущим битвам. И незадолго до советского наступления Штейнкеллер кроме того не допускал мысли, что скоро его дивизия будет разбита, а сам он окажется в советском плену.

В рамках рубрики «Отыскано в архиве» Warspot публикует выдержку из протокола допроса, в ходе которого германский генерал поведал подробности об участии его дивизии в военных действиях летом 1944 года, о трудностях, появившихся во время отступления, и обстоятельствах стремительного разгрома группы армий «Центр».

Несколько военнопленных германских генералов подписывает обращение к офицерам вермахта. Генерал Фридрих-Карл фон Штайнкеллер – шестой слева
waralbum.ru

«ВОПРОС: Поведайте, как развивались события по окончании начала наступления частей Красной армии и как именно германские части были окружены и стёрты с лица земли?

ОТВЕТ: 22 июня русские перешли в наступление по всему фронту группы армий центра. Фронт ими был прорван во многих местах. Моя дивизия была безотлагательно 24 июня вечером кинута в район р. Проня вост.

СУХАРИ, в брешь между 31 ПД и дивизией, номер которой мне малоизвестен.

До 26 июня ценой огромных утрат я пробовал сдерживать участок собственной дивизии. Так же дело обстояло и в других дивизиях 39 военного корпуса. Но предстоящее нахождение на этом пределе было тщетным и рискованным, поскольку нам уже тут угрожала опасность попасть в окружение.

Утром 26.6 мы вынуждены были отойти к предмостному упрочнению на Днепре, имея задачу, как и все соединения Могилевской группировки, любой ценой удержать МОГИЛЁВ.

Положение было таким критическим, что к утру 27 июня мною из корпуса был взят приказ об отходе в западном направлении к МИНСКУ через МОГИЛЁВ.

28 июня моя дивизия, будучи изрядно потрёпанной, прибыла в БЕЛЫНИЧИ.

Уже к этому периоду каждый порядок при отходе был нарушен, дивизии и корпуса перемешались, было громадное скопление на дорогах техники, и всё это всегда ощущало действие частей Красной армии, и особенно её авиации, которая непрерывно нас подвергала бомбардировке и деморализовала главную часть отходящих армий. Нам было ясно ещё с первых дней, что в случае если мы вовремя не отойдём, то будем окружены.

О занятии при отходах пределов нечего и сказать, поскольку мы практически избегали русских, каковые везде, куда мы не отступали, были раньше нас, навязывали нам битвы и уничтожали нас. боеприпасов и Продовольствия не хватало, поскольку их подвоз с первых дней наступления русских закончился. При отступлении на из БЕЛЫНИЧИ в районе Погост мы натолкнулись на громадные танковые силы.

1 июля прибыли в БЕРЕЗИНО, в районе которого пребывало предмостное упрочнение. К этому времени моя дивизия отходила не полками, а группами, поскольку большинство людского состава была утрачена. Во время отхода все подразделения перемешались, и не было возможности навести порядок.

На подходах к БЕРЕЗИНО у меня в дивизии было в наличии до 3 тыс. человек, утраты составляли 3000 чел., и до 5000 чел. личного состава вместе с обозами были посланы в тыл. Что произошло с ними — я точно не знаю. Предполагаю, что они или были стёрты с лица земли, или пленены.

Первой группой моей дивизии руководил начальник гренадёрского полка майор ВАЙСБЕРГ, 2-й группой — начальник фузилёрного полка майор НЮСЛЕР, и штабной группой руководил я. Наименование «несколько» очень условно, поскольку состав был непостоянный. 1-я и 2-я группы имели по одному артиллерийскому дивизиону, каковые практически были без снарядов. 3-го дивизиона не было, поскольку он ещё 30.6 всецело был разгромлен русскими.

В ВОЛЬМА прибыли 5 июля, отходили все вместе с боями. Пребывав в ВЕЛЬМЕ, нам поступила информация, что МИНСК всецело окружён, а значит, и мы. Из корпуса был взят лаконичный приказ — пробиваться в юго-западном направлении для соединения с германскими частями, расположенными зап.

МИНСКА.

Затем любая сообщение с корпусом была прервана.

Я начал двигаться к дороге МИНСК, СЛУЦК. В районе д. СИНИЛО, 6 июля я натолкнулся на русских, поскольку не было возможности ускользнуть, я принял бой. Часть моих людей прорвалась, а с другой частью я должен был отойти в лес.

К этому времени я совсем утратил группу Нюслера и солидную часть техники.

В дивизии осталось всего 5–6 танков, 7–8 орудия и 4 бронемашин, что и было брошено в ночь с 6 на 7 июля из-за отсутствия горючего.

Положение было безнадёжным, дивизия воображала из себя жалкую группу, так же как и остальные дивизии 4-й армии. Примерно в два ночи 7 июля я отдал приказ разделиться на небольшие группы и пробиваться на запад. Я организовал группу в 10–11 человек, в которую вошли, кроме меня, начальник артполка полковник РАТЦЕЛЬ, ст. лейтенант ФАДКЕ и 7–8 солдат, с данной группой я пробовал выйти из окружения.

К восходу солнца мы вынуждены были спрятаться в лесу, поскольку пребывали неподалеку от русских. Меня увидели воины моей дивизии, каковые захотели присоединиться ко мне, что было мне не совсем нужно, поскольку это затруднило бы выход. Они своим передвижением выдали отечественное присутствие русским, последние окружили лес.

Я с 6-ю человеками сумел ускользнуть и спрятаться во ржи, где и просидел до обеденного времени. В то время, когда всё утихло, мы снова пробовали проскользнуть между русскими, но последние нас скоро окружили и пленили. Всё так скоро случилось, что для сопротивления не было времени, к тому же оно было бы тщетным.

Такова печальная история моего пленения и история столь стремительного разгрома дивизии «Фельдхернхалле». Её история похожа на историю многих дивизий военном группы центра, каковые кроме этого были вынуждены бежать и после этого были разгромлены.

И всё это оказалось по обстоятельству стремительного быстрого осуществления и продвижения русских ими собственного замысла окружения отечественных соединений, каковые отступали в беспорядке, утратив в большинстве случаев всякое управление, так, к примеру, я собственный штаб дивизии утратил до 1–2 июля. Отечественные попытки навести порядок при отходе срывались частями Красной армии, каковые неизменно нас опережали и при отходе навязывали нам бой.

ВОПРОС: Какие конкретно утраты понесли соединения военном группы центра в результате июньского наступления частей Красной армии?

ОТВЕТ: Правильными данными я располагаю лишь о собственной дивизии, которая за пара дней наступления русских утратила до 11 тысяч людей, 55 танков «Т-IV”, 12 — 150-мм тяжёлых пехотных орудий на самоходной установке, 8 — 150-мм тяжёлых пехотных орудий на мототяге, 18 — 108-мм гаубиц на самоходной установке, 12 — 105-мм гаубиц на мототяге, 4 ? 100-мм пушки на мототяге, 24 штурмовых орудия, 12 – 7,5- см противотанковых орудий на мототяге, 8 – 8,8-см и 8 — 20-мм зенитных орудий, до 600 ручных пулемётов, 18 броневиков, 20 малых БТР [имеются в виду Sd.Kfz. 250 — ред.], 40 громадных транспортёров [имеются в виду Sd Kfz 251 — ред.] и до 3 тыс. автомашин, причём из них до 150 шт. легковых.

Что же касается остальных соединений, то я могу не без оснований заявить, что они в подавляющем большинстве имели такие же утраты, как и моя дивизия, иное предположение весьма тяжело.

ВОПРОС: Чем Вы растолковываете столь стремительный разгром группы армий центра и как данный разгром отразится на неспециализированном положении Германии?

ОТВЕТ: Первой и главной причиной разгрома группы армий центра есть просчёт отечественного руководства. Германское руководство рассчитывало, что русские в этом районе будут вести сковывающие битвы, а основной удар они нанесут на юге, куда и были подтянуты отечественные резервы.

Так, недалеко от группы армий центра русские взяли явное преимущество в технике и людях.

Второй обстоятельством есть последовательность отечественных тактических неточностей, выразившихся в том, что мы как бы цеплялись за определённые пункты, районы, в то время, в то время, когда русские нас умело обходили и окружали.

Третья обстоятельство — русские скоро оседлали главные дороги, что обеспечило им стремительное продвижение.

Четвёртая обстоятельство — преимущество русских в воздухе. Их авиация без всяких последствий прерывала отечественные коммуникации и деморализовала отступающие соединения. Полагаю, что с теми силами, каковые имели русские, они имели возможность бы достигнуть громадных удач, в случае если бы больше проявляли инициативы, стремительнее перестраивались в соответствии с требованиями сложившейся обстановки и меньше действовали по шаблону либо созданному ими замыслу, что ситуация потребовала поменять».

[ЦАМО Ф. 500 Оп. 12462 Д. 447. ЛЛ. 182–185.]