Нарочанская бойня

Ровно сто лет назад, 18 марта 1916 года, началось неудачное наступление русской армии у озера Нарочь. В Первой мировой было много кровопролитных сражений за никому ранее не необходимый кусочек почвы. Но как раз Нарочанская операция стала эталоном тщетной позиционной мясорубки на Восточном фронте Великой войны.

Подготовка

В то время, когда в феврале 1916 года германская армия начала атаку на французскую крепость Верден, русское руководство решило ударить по немцам на стыке Северного и Западного фронтов — недалеко от города Двинска (современного Даугавпилса), озер Нарочь и Вишневское. Удары планировалось наносить в общем направлении на Ковно (Каунас). При успехе это имело возможность отрезать группировку немцев у Вильно (Вильнюса) от переправ на Немане, а при предстоящем развитии наступления на грани появился целый северный фланг германской армии на русском фронте.

Обстоятельством планировавшегося русского наступления была не только вероятная помощь союзникам. Руководство осознавало, что в случае если сидеть на месте, немцы по окончании завершения весенней распутицы смогут обнаружитьфронте длиной в 1200 км не сильный место — и опять прорвутся, как это было в 1915 году. Выбранный для удара район отличался обилием лесов и кустарников, болот, речек и небольших озёр.

Имевшиеся дороги с распутицей преобразовывались в месиво из грязи и снега.

По количеству штыков войска России на Северном и Западном фронте в совокупности практически в два раза превосходили обороняющегося соперника — а на участках прорыва соотношение было ещё более удачным. Но тяжёлой артиллерии, в особенности современной, всё ещё решительно не хватало. Для удара было сосредоточено 605 лёгких и 282 тяжёлых орудия.

Неспециализированная плотность артиллерии на участках наступления достигала всего 12–18 орудий на 1 км фронта, местами до 35. И это в то время, в то время, когда на Западном фронте собирали до много орудий на километр. На одну русскую гаубицу (122 либо 152 мм) приходилось от 60 до 300 м фронта.

Ещё хуже обстояло дело с снарядами — на тяжёлую пушку либо гаубицу приходилось от 5 до 15 снарядов в сутки. Предполагалось, что операция займёт от двух до пяти дней, максимум 10. Ожидалось, что для 76-мм пушек хватит 200 снарядов на сутки — как выяснилось, этого было кроме того через чур много.

А вот 107-мм и 152-мм орудиям рассчетных 50 снарядов в сутки не хватало. Причём при батареях имелся запас снарядов только на первые дни наступления.

Артиллерии ставилось через чур много задач разом — от постановки дымзавес до стрельбы по аэростатам. Наряду с этим многие цели пребывали на пределе дальности стрельбы самый распространённых 76-мм пушек. разведки и Своевременной аэрофотосъёмки с воздуха не было, исходя из этого о тылах неприятельской обороны приходилось только догадываться.

Часть батарей из-за болот и множества лесов было тяжело обустроить. Их пристрелка началась за три дня до атаки — причём пристреливалось сходу более двухсот целей, давая немцам светло осознать, где будут участки будущего наступления. Беседы о наступлении распространились в частях уже за пара дней до атаки, а германская воздушная разведка легко засекала переброску русских армий.

Во 2-й армии, которой предстояло делать основную задачу наступления, при неспециализированной численности в 355 989 сабли и 16 943 штыков практически 24 000 человек не имели кроме того ружей. Не хватало ломов и киркомотыг — окопы обустраивали как имели возможность. сала и Недостаток масла стал причиной тому, что воины изо дня в сутки вместо каши ели лишь суп.

Из-за сложностей управления громадными весами армий приходилось импровизировать, создавая боевые группы практически «на коленке».

Противостоявшие 2-й армии германские армии имели 73 775 штыков, 8200 орудий и 720 сабель. Защита немцев глубиной до двух километров представляла собой пара линий узких окопов, прикрытых колючей проволокой на железных кольях и рогатках – всего до четырёх полос заграждений. Между траншеями была превосходно развита сеть ходов сообщения.

Цементных упрочнений не было.

Сильной стороной германской обороны была свойство скоро перебрасывать подкрепления по железной дороге. Немцы перешили захваченную ЖД сеть на собственную колею, более узкую, оставляя шпалы прошлыми. Русской разведкой отмечалось развитие дорог паровой и конной тяги в ближнем тылу соперника.

Наступление

Утром 18 марта (5 марта по старому стилю) русские батареи открыли огонь. Немцы отвечали слабо. Около 12 часов дня пехота без ведома артиллеристов, просто не успевших завершить арподготовку, отправилась в наступление.

Немудрено, что часть наступающих застряла в сохранившихся проволочных заграждениях. Остальные залегли под сильным огнём, кроме того не дойдя до них.

На втором участке пехота отправилась в наступление спустя три часа по окончании назначенного срока, потому, что одна из частей запоздала, а планировалось нападать в один момент. Всё это время, в то время, когда собственная артиллерия уже закончила подготовку и вела лишь редкий пламя, воины пролежали под огнём в воде.

Уже в первые сутки боя 2-я армия утратила 183 солдат и 15 139 офицера убитыми и ранеными. Утраты атакующих полков достигали 60% личного состава — а местами и 75%. В некоторых батальонах выбыли все офицеры.

Одна лишь 22-я пехотная дивизия за первые пара дней наступления утратила 8900 человек.

Но атаки длились – «рота за ротой, в расстоянии 50 шагов друг от друга густыми цепями». Командующие армиями раз за разом упорно потребовали от артиллерии ураганного огня, не заботясь о том, имеется боеприпасы либо нет. На некоторых участках пламя практически не прекращался все десять дней операции, и в основном напрасно.

А подвозить боеприпасы из далекого тыла, как и перебрасывать новые подкрепления, было в условиях распутицы очень не легко.

К 7 марта результативность бомбардировка легко улучшилась — лёгкие орудия сейчас били по проволоке, а тяжелые — по упрочнениям. Использовались и боеприпасы с удушающими и ядовитыми газами. Благодаря помощи артиллерии войска 5-го корпуса смогли прорвать первую полосу обороны, захватить порядка 1300 военнопленных, 150-мм мортиру, 18 пулемётов, около 40 бомбомётов и миномётов, включая ручные.

Но развить данный успех было некому. Начальник 29-го полка Басов докладывал:

«Сообщение телефонная и живая ниже критики… Просьба к артиллерии поддержать либо игнорируется, либо запаздывает, либо стреляют по своим… Положительно «мы» не можем скрывать себя; лес, где сосредоточены штабы и, думается, 31-й полк, с утра до вечера полон дыма. Красивая цель. Части разрываются: в одном месте 29 полку было нужно израсходовать 93 человек, дабы связаться с соседом».

Применяя разведку с воздуха, немцы скоро определяли направления атак и концентрировали на этих участках фронта артиллерийский огонь, и перебрасывали резервы. Войска России ценой огромных утрат захватывали тут и первую — линию окопов же преобразовывались в эргономичную мишень, попадая под перекрёстный концентрированный огонь и огонь пулемётов батарей, выстроенных полукольцом около атакуемого участка.

Из-за капризов весенней погоды («то снежная метель, то ливень») окопы то затопляло талой водой, то схватывало морозом. Воду было нечем откачивать — и бойцы размешались на открытых местах. Генерал Джунковский рапортовал: «От сырости и непогоды, пронизанные полностью, стрелки прямо обалдевали».

Германский ответ

На десятый сутки операции утраты 2-й армии составили свыше тысячи офицеров и более 77 тысяч воинов, а также порядка 12 тысяч обмороженных и замёрзших. По окончании прекращения наступления с германских проволочных заграждений было снято около 5000 трупов. Было высвобождено 10 км2, а армия лишилась практически трети собственного состава.

Николай II признавал: «Кроме того самые геройские армии не смогут сражаться при таких условиях, в то время, когда кроме того нереально окопаться». Русские атаки, по выражению Людендорфа, «утонули в крови и болоте». Немцы, по их данным, утратили порядка 20 000 человек.

Германский взор на битвы у озера Нарочь
www.historyisnowmagazine.com

Воспользовавшись паузой, соперник готовил контрудар. 15 апреля открыли огонь около 200 тяжёлых германских орудий. Русские окопы накрыла смесь из фугасных снарядов, шрапнели и отравляющих газов.

Потому, что противогазы держали на складах в ближнем тылу, а не прямо на позициях, войска России утратили большое количество людей отравленными — лишь на участке одного из полков вышло из строя порядка 2000 человек. Именно поэтому немцы смогли обойти обороняемый выступ и нападать его с тыла.

1200 прапорщиков и 18 солдат, лишь сравнительно не так давно прибывшие на фронт, были захвачены неожиданно и сдались в плен. Русским было нужно отойти на исходные позиции.

Начальник Тарутинского полка полковник Листовский в районе Нарочской операции, лето 1916 года
Художественно-литературный издание. № 32, 9(22) августа 1916 г.
http://www.sammler.ru/

В битвах у озера Нарочь внимание большого руководства обратил на себя Георг Брухмюллер — «не добрый гений» сперва русского, а позже и Западного фронта, блестящий организатор германской артиллерии. Он дробил все имеющиеся орудия на особые группы, каковые делали четко вверенные им задачи. В любой период бомбардировки определялась интенсивность огня и поражаемые цели.

Ближе к финалу, при начале огневого нападения, пехота кричала «ура» — дабы привести к огню еще не подавленных пушек и пулемётов. За бомбардировку тратилось до 200–400 снарядов на ствол — и не просто «в сторону соперника», а по конкретным целям. Помимо этого, немцы знали о том, что русским армиям не достаточно противогазов, а те, что имеется — не лучшего качества.

Исходя из этого они имели возможность себе позволить стрелять химическими боеприпасами из отдельных орудий вместо целых батарей.

В выводах, сделанных русским руководством по результатам битв, говорилось: «Операция велась с нарушением ключевых принципов армейского дела и с пренебрежением к богатому опыту 20 месяцев войны». Как безрадосно констатировал генерал Петр Владимирович Черкасов (и фактически слово в слово повторял Джунковский),

«Отечественная пехота на своем неприятном опыте превосходно знает, что прекрасно укрепленная позиция, занятая маленькими силами, недоступна открытой атаке кроме того больших сил, пока не подавлены ружейный и пулемётный пламя из окопов. Превосходно знает пехота, что резка проволочных заграждений под ружейным и пулеметным огнем имеется занятие неисправимое. И без того же известно пехоте, что любой, наилучше оборудованный окоп с самыми доблестными защитниками возможно задавить тяжелой артиллерией, забрать какие конкретно бы ни было перед ним проволочные заграждения… Горькое чувство охватывает пехоту, в то время, когда по окончании первой неудачной атаки её отправляют в новые и новые, так же неподготовленные атаки, угрожая расстрелом и тягчайшими наказаниями с тыла либо в обороне, при явной неосуществимости держаться отдают пользующееся столь печальной в армии славой приказание держаться не смотря ни на что».

Согласно точки зрения Айрапетова, битвы у озера Нарочь продемонстрировали «несостоятельность в новых условиях очень распространённой в русской армии теории превосходства духа над техникой».

Русской армии было нужно безотлагательно производить перерасмотрение взаимодействия пехоты и организацию артподготовки и артиллерии. Приобретённый громадный кровью опыт скоро понадобится в летних битвах против другого соперника — австрийцев.

источники и Литература:

Айрапетов О. Р. Участие России в Первой мировой (1914–1917). Том 3. 1916 год. М., Кучково поле, 2015.
Барсуков Е. З. Артиллерия русской армии (1900–1917 гг.): В 4-х томах. Т. 4. — М.: Воениздат МВС СССР, 1949.
Гольдгаар. Описание тыла соперника перед армиями Западного фронта и краткий очерк части театра возможных действий. Направление Виленское, Свенцянское, Гродненское, Брестское. Разведывательное отделение генштаба армиями Зап. фронта, 1917.
Джунковский В. Ф. Воспоминания (1915–1917). Том 3. М., 1997.
Гофман М. Война потерянных возможностей. М-Л. 1925.
Зайончковский A. M. Первая мировая — СПб.: Полигон, 2002.
Подорожный Н. Е. Нарочская операция в марте 1916 г. М. 1938.