Россия помогает китаю вернуть синьцзян

К весне 1876 года маньчжуро-китайские армии под руководством «имперского комиссара» Цзо Цзунтана готовьсяк генеральному наступлению на мятежный Синьцзян. Начав «Западный поход» в последние дни февраля, к апрелю передовые части цинской армии преодолели 400 вёрст пустыни и вошли в стратегически ответственный «оазис Хами».

Определив о приближении соперника, Якуб-бек выступил ему навстречу из столичного Кашгара во главе отборного тринадцатитысячного войска. В мае 1876 года эта гвардия «Счастливчика», к которой присоединились ещё 10 тысяч бойцов провинциальных отрядов, сосредоточилась в городе Токсун в четырёхстах километрах к западу от «оазиса Хами». Город размешался на основной караванной тропе, ведшей вглубь Восточного Туркестана.

Тут, на эргономичных и прекрасно подготовленных позициях, Якуб-бек рассчитывал отразить удар армий империи Цин.

«Помогать китайцам в нанесении ему хорошего удара…»

В эти же дни в пяти тысячах вёрст к северо-западу от разгоравшейся схватки за Синьцзян, в строении Главного штаба в Петербурге проходило заседание высших чинов России. Обсуждали как раз судьбу Восточного Туркестана — архивные документы содержат правильную формулировку повестки дня: «Сохранение в Кашгаре господства нынешнего владетеля либо, наоборот, ниспровержение его и восстановление власти китайского правительства».

О том, какое значение придавалось далёким событиям в центре Азии, свидетельствует состав собравшихся: министр обороны Дмитрий Милютин, товарищ (помощник) главу МИД тайный советник Николай Гирс, туркестанский губернатор Константин фон Кауфман, губернатор Западной Сибири Николай Казнаков, глава Главного штаба генерал-адъютант граф Фёдор Гейден, его ассистент генерал Григорий Мещеринов, вице-глава Азиатского департамента МИД действительный статский советник Александр заведующий и Мельников Азиатскими делами Главного штаба полковник Александр Проценко.

Губернатор Туркестана Константин Петрович фон Кауфман

Среди собравшихся были лица, замечательно знавшие обстановку в Центральной Азии. Как раз генерал-адъютант Кауфман всего несколькими годами ранее присоединял к России Бухару, Коканд и Хиву. Полковник Проценко много раз бывал в экспедициях на окраинах Синьцзяна и к тому времени уже пятнадцать лет занимался организацией военной и политической разведки в Центральной Азии.

В качестве специалиста по Китаю к работе совещания привлекли генерала Михаила Венюкова, в прошлом сыгравшего большую роль в присоединении к Российской Федерации бывших владений империи Цин на Амуре и в Приморье, неоднократно бывавшего в Китае с целью изучения его политики и армии.

Генерал Михаил Иванович Венюков

Вопрос о судьбе огромной азиатской территории был непростым. Якуб-бек изначально являлся соперником России — до воцарения в Синьцзяне он, будучи полководцем Кокандского хана, неоднократно сражался с русскими. Более того, во второй половине 60-ых годов девятнадцатого века «Счастливчик» заключил официальное соглашение с эмиром Бухары о совместной войне против России а также собрал в Турфане 9 тысяч солдат для вторжения в новые российские владения на территории Киргизии.

Открытую войну Якуб-бека против России предотвратил стремительный разгром Бухары русскими армиями и временное прекращение русско-кокандского конфликта.

Тогда же у туркестанского губернатора Кауфмана появилась идея завоевать отколовшийся от Цинской империи Восточный Туркестан русскими отрядами, но под знаменем Кокандского хана. Монарх Коканда Худояр-хан тогда как раз стремился упрочить собственную шаткую власть при помощи альянса с Россией.

По плану Кауфмана, переход Синьцзяна под номинальную власть Кокандского ханства должен был не только свергнуть враждебного Якуб-бека, но и стать промежуточным этапом на пути поглощения Русском империей всего огромного Туркестана — Восточного и Западного. Этому содействовали и экономические факторы: караванная торговля Синьцзяна в то время была завязана не на Китай, а на становившийся русским Западный Туркестан.

В первой половине 70-ых годов XIX века двухтысячный русский отряд под началом генерала Герасима Колпаковского занял большую территорию на северо-западе Синьцзяна в равнине реки Либо, где восставшие против империи Цин дунгане и уйгуры сперва вырезали пара десятков тысяч китайцев, маньчжуров и калмыков, а после этого начали уничтожать друг друга. Благодаря общей междоусобице туркестанский губернатор Кауфман малыми силами ликвидировал появившийся тут «Таранчинский султанат» и образовал так называемый «Илийский край» под протекторатом России.

Ликвидатор «Таранчинского султаната» генерал Герасим Алексеевич Колпаковский

Царь Александр II поспешил успокоить империю Цин, направив русскому послу в Пекине предписание разъяснять эту политику следующим образом: «Вмешательство отечественное в дела Западного Китая имеет единственной целью оказать содействие китайцам к восстановлению их власти в отторгнутых западных провинциях…» В действительности Санкт-Петербург выжидал, как будут развиваться события в Китае и Синьцзяне: станет Пекин возвращать утерянные владения в центре Азии или откажется от них. Отметим, что в то время верхи империи Цин вели жаркую дискуссию как раз об этом: много влиятельных лиц в Пекине, учитывая ужасный кризис в стране по окончании опиумных войн и «восстания» тайпинов, предлагали отказаться от Синьцзяна, ограничившись формальным признанием вассалитета со стороны Якуб-бека.

Но к весне 1876 года стало ясно, что империя Цин от Синьцзяна не отказалась и готова к борьбе за него. Изменились и кое-какие приоритеты во внешней политике России: по окончании начавшихся годом ранее антитурецких восстаний на балканском полуострове, в Санкт-Петербурге практически не сомневались в скорой войне против Турции. Берега Тёмного и Средиземного морей интересовали правительство Александра II куда больше, чем далёкие пустыни Синьцзяна.

Это и решило судьбу Восточного Туркестана, что стали рассматривать только в свете надвигающейся войны с турками и постоянного «холодного» конфликта с Англией.

Якуб-бек к тому времени официально считался подчинённым Османского султана, признав его халифом и взяв из Стамбула титул эмира. Исламистские и антирусские взоры владыки Синьцзяна, равно как и его амбиции в отношении мусульман Центральной Азии, секретом не были. Это означало, что при войны с Турцией Российская Федерация возьмёт на собственных ещё не освоенных среднеазиатских границах сорокапятитысячное враждебное войско с большим числом британских ружей.

Руины китайской усадьбы в мятежном Синьцзяне. На этом рисунке В. В. Верещагина, сделанном в первой половине 70-ых годов XIX века по окончании участия живописца в походах на почвы Восточного Туркестана, прекрасно видны рассыпанные черепа и кости — следы недавней резни

Обстановку эмоционально обрисовал генерал Венюков:

«Лишь Российская Федерация есть препоной честолюбивому эмиру в его рвении основать громадное мусульманское государство в Средней Азии… С отечественной стороны, само собой разумеется, нет никакого резона помогать осуществлению его замыслов и, наоборот, должно хотеть, дабы усилению Еттишара был положен, наконец, предел. Всего бы лучше, по-видимому, было помогать китайцам в нанесении ему хорошего удара с востока, для чего достаточно упрочить их положение в Чжунгарии и Хами и снабдить их другим военными и оружием запасами. Китайцы – соседи испытанного миролюбия и притом имеют однообразный с нами интерес в Средней Азии: сдерживать беспокойства номадов, столь вредных для их оседлых соседей. Их соседство в Кашгаре было бы выгодно для нас уже вследствие того что заслонило бы нас от английской Северной Индии, откуда идут не только неприязненные нам внушения Якуб-беку, но и оружие, на большом растоянии превосходящее луки со стрелами и фитильные винтовки среднеазиатцев…»

Все участники заседания в Главном штабе русской императорской армии дали согласие с Венюковым. В итоговом протоколе указывалось, что господство Цинской империи в Восточном Туркестане «не столь страшно для отечественных Среднеазиатских владений, как власть Якуб-бека, стремящегося создать подле отечественной границы сильное свободное мусульманское государство, могущее постоянно поддерживать брожение в подвластном нам мусульманском населении».

«Смуглый Бисмарк» против «Халатника»

Разведка России трудилась действенно: незадолго до решающей схватки за светло синий русские «путешественники» пообщались с фаворитами обеих армий, взяв представление об их возможностях и личностях.

Во второй половине 70-ых годов девятнадцатого века целый Синьцзян с северо-запада на юго-восток пересекла маленькая экспедиция полковника Николая Пржевальского. Путешественник писал: «По всему видно было, что отечественное путешествие не по нутру Якуб-беку, но ссориться с русскими для него сейчас было нерасчётливо ввиду войны с китайцами». Пржевальский побывал на личном приёме у владыки «Кашгарского царства», как неофициально именовали мятежный Синьцзян русские офицеры.

По результатам этого путешествия в Санкт-Петербург ушло донесение с чётким прогнозом: лоскутное государство Якуб-бека развалится от первого же мощного удара китайцев. В личном беседе со собственными спутниками Пржевальский выразился ещё резче: «Якуб-бек такая же сволочь, как и все азиатские халатники; Кашгарское царство не следует бронзового гроша».

Чуть раньше встречи Пржевальского с Якуб-беком, по другую сторону фронта второй русский полковник, Юлиан Сосновский, нанёс визит в ставку «императорского комиссара» Цзо Цзунтана. В случае если о владыке Синьцзяна в России собирали сведения в далеком прошлом, то о личности китайского полководца до этого практически ничего не знали. Интересные мемуары о первой встрече русской делегации с Цзо Цзунтаном покинул Павел Пясецкий, художник и врач в «учёно-торговой» (официальный термин тех лет) экспедиции полковника Сосновского.

Полковник Юлиан Адамович Сосновский

«Генерал Цзо человек маленького роста, достаточно полный, лет около шестидесяти, и своим важным и умным лицом пара напомнил мне Бисмарка, лишь в смуглом виде», — обрисовывает русский живописец китайского полководца. Но, в случае если прочесть предстоящие воспоминания Пясецкого, закрадываются подозрения, что аналогия с Бисмарком носит иронический оттенок, а сам «генерал Цзо» перед встречей с русскими, возможно, не обошёлся без трубки с опиумом…

«Императорский уполномоченный комиссар по армейским делам в Синьцзяне», в отличие от церемонных государственныхы служащих, был ярок и весел: радовался забавным для китайского уха русским именам, удивлялся европейскому письму буквами, говорил о том, как сравнительно не так давно попытался европейское шампанское и видел в горах летающего дракона, весьма прекрасного, с жёлтой головой, а мелкие драконы, с зелёными головами, согласно его точке зрения, не столь прекрасны… За обедом Цзо не преминул пожаловаться на интриги британцев в Центральной Азии, встретив полное познание русской аудитории. По воспоминаниям Пясецкого, добрый старичок Цзо по-детски «загрустил» до слёз, в то время, когда на его вопрос, чья армия посильнее, Китая либо России, русские жёстко ответили, что их войска вооружены лучше и постоянно победят китайцев. «Мне кроме того жалко старика стало», — вспоминал те 60 секунд простой живописец.

Художник и военврач Павел Яковлевич Пясецкий

Но, печалился «старик» недолго и, сытно рыгнув по окончании очередной смены обеденных блюд, поинтересовался у гостей, закончилось ли в Российской Федерации людоедство. Полковник Юлиан Сосновский, не моргнув глазом, ответил, что людоедство сейчас существует только в строго отведённых властью местах.

Как раз Пясецкий нарисовал первый европейский портрет Цзо Цзунтана, а фотограф экспедиции Адольф Боярский сделал его первое фото. Позируя, генерал Цзо осуждал христианскую Библию, объявив, что мир не мог быть сотворён семь тысяч лет назад, поскольку Китай существует куда продолжительнее. После этого генерал повёл собственных «русских друзей» на улицу раздавать рисовые пирожки мелким детям… Одним словом, кровавый средневековый вождь и многоопытный генерал, по первым впечатлениям русских путешественников, смотрелся добрым толстячком-«конфуцианцем» с причудами в духе лубочных представлений о Китае.

Цзо Цзунтан, рисунок Павла Пясецкого

До тех пор пока фотограф и художник удивлялись всей данной фантасмагории, Цзо Цзунтан и Сосновский договорились о главном — поставках русского продовольствия китайским армиям, вошедшим в Синьцзян. Кроме того Якуб-беку было сложно прокормить в Восточном Туркестане его сорокапятитысячную армию, а снабжать 90 тысяч китайских солдат в условиях войны за счёт местных ресурсов в том месте было легко нереально. Вести же в Синьцзян через пески пустыни Гоби караваны из Китая было намного сложнее, чем с севера, из русского Туркестана.

Цзо Цзунтан, фотография Адольфа Боярского

Контракт о поставках вместе с авансом в серебряной монете отправился из ставки Цзо Цзунтана в город Верный (сейчас — Алматы). Полезный груз везли в обход Синьцзяна через Монголию под охраной китайских кавалеристов и казаков из конвоя Сосновского.

Коммерция торговца Каменского

К лету 1876 года основные силы Якуб-бека заняли подготовленные позиции и закрывали главную караванную дорогу, ведшую из «Хамийского оазиса» вглубь Синьцзяна. Но Цзо Цзунтан не стал атаковать лучшие силы соперника в лоб, а двинул собственные войска по более долгой караванной тропе, проходившей на 200 вёрст севернее, ближе к новой границе России.

Во-первых, на этом направлении воинам империи Цин противостояли только отряды дунган, отношения которых с Якуб-уйгурами и беком были далеки от прочного альянса. Во-вторых, близость к новым русским владениям (юг современного Казахстана) разрешала китайцам рассчитывать на непрерывные поставки продовольствия.

Потому, что девяностотысячная армия империи Цин преодолевала безводную пустыню Гоби по частям, сосредоточение армий в крепостях «Хамийского оазиса» закончилось лишь в июне 1876 года. Потом на северо-запад, в обход армии Якуб-бека двинулось 65 передовых батальонов, около 30 тысяч воинов — максимум, талантливый единовременно перемещаться по караванным «дорогам» Синьцзяна (из-за неприятностей с логистикой и ограниченного количества колодцев с водой). Вследствие этого в армиях генерала Цзо были созданы особенные отряды для обслуживания источников и ремонта дорог воды.

Воины империи Цин в крепости Хами, фотография Адольфа Боярского

К августу китайский авангард пребывал в ста километрах к северо-востоку от города Урумчи. «Урумчийский оазис» обороняли пара тысяч дунган под руководством Мухаммеда Биянху (Бо Яньху) — это были остатки сил китайских мусульман, отошедших в Синьцзян по окончании разгрома их восстания отрядами Цзо Цзунтана в провинциях Шэньси и Ганьсу. Дунгане уступали китайцам не только в численности, но и в оружии, имея минимум современных ружей. Якуб-бек ограничился тем, что направил на помощь Урумчи три тысячи уйгуров также с не самым лучшим оружием.

За пара лет, предшествовавших «Западному походу», китайские разведслужбы не теряли времени и создали действенную агентуру из повстанцев, обиженных насилием Якуб-бека. Исходя из этого офицеры Цзо Цзунтана прекрасно знали размещение повстанческих отрядов в окрестностях Урумчи. 10 августа 1876 года дунгане Мухаммеда Биянху попали под неожиданный удар цинских армий с трёх направлений.

Одно из артиллерийских орудий Цзо Цзунтана, участвовавшее в «Западном походе». Фотография Адольфа Боярского

Через трое дней постоянных битв очень сильно потрёпанные дунгане и уйгуры укрылись в крепости Гумуди в дневном переходе к северо-востоку от Урумчи. Из-за стремительности китайского удара осаждённые были без запасов воды, и спустя ещё четыре дня, 18 августа, крепость пала по окончании нескольких кровопролитных штурмов.

О настроениях среди повстанцев свидетельствует таковой факт. Один из вождей, оборонявших крепость, «пансайт» (полковник) Азимкула на предложение вырваться из окружения и уйти к главным силам Якуб-бека ответил так: «Лучше сто раз погибнуть, чем опять лизать пыль с ног Счастливчика». В итоге Азимкула (согласно точки зрения современников, один из лучших офицеров Якуб-бека) пал в сражении, убитый из лука кавалеристом-калмыком из гвардии Цзо Цзунтана.

Калмыцкая кавалерия из провинциального гарнизона империи Цин в Синьцзяне.

Фотография сделана в 1906 году экспедицией К. Г. Маннергейма. Тридцатью годами ранее (на протяжении «Западного похода» Цзо Цзунтана) они смотрелись так же

Только маленькому количеству наездников удалось вырваться из павшего Гумуди. Во забранной крепости воины империи Цин вырезали шесть тысяч дунган. Свидетелем резни стал русский торговец Иосиф Каменский:

«Зверству нет предела, в особенности над дунганами; считается за счастье зарезать какого-нибудь дунганина, и за каждую голову платят по два ляна серебром. Нужно считать, что все дунгане очень не так долго осталось ждать будут истреблены до последнего…»

Замеченные кошмары не помешали торговцу Каменскому с разрешения русских правительства реализовывать Цзо Цзунтану среднеазиатскую пшеницу. Коммерция была очень удачной: при исходной стоимости 15 копеек за пуд пшеница, доставленная караванами к Урумчи, закупалась интендантами Цзо по цене в 40 раз выше. Китайцы щедро расплачивались с русским торговцем английским серебром из займа, взятого от Гонконг-Шанхайского банка.

Империя Цин возвращала Синьцзян, не считаясь с ценой.

Продолжение направляться

литература и Источники:

Венюков М. Очерки современного Китая. — СПб., 1874.
Сосновский Ю. А. Русская учено-торговая экспедиция в Китай в 1874–1875 гг. // Армейский сборник, № 9–11, 1876.
Куропаткин А. Н. Кашгария: Историко-географический очерк страны, её армейские силы, торговля и промышленность. — СПб., 1879.
Пантусов Н. Н. Война мусульман против китайцев. — Казань, 1881.
Пясецкий П. Я. Путешествие по Китаю в 1874–1875 гг., через Сибирь, Средний и Северо-западный Китай. — М., 1882.
Пржевальский Н. Н. От Кульджи за Тян-Шань и на Лобнор. — М., 1947.
Фань Вэнь-Лань. Новая история Китая. Том I, 1840–1901 гг. — М., 1955.
Шан Юэ. Очерки уйгуро-дунганского национально-освободительного перемещения в XIX в. — М., 1959.
Ходжаев А. Цинская империя, Джунгария и Восточный Туркестан (колониальная политика цинского Китая во второй половине ХIХ в.) — М., 1979.
Исиев Д. А. Уйгурское государство Йэттишар (1864–1877). — М., 1981.
Ходжаев А. Карательные походы цинского правительства против народов Джунгарии и Восточного Туркестана в 1878–1881 гг. — М., 1987.
материалы и Китайские документы по истории Восточного Туркестана, Казахстана и Средней Азии XIV-XIX вв. — Алматы, 1994.
Дубровская Д. В. Будущее Синьцзяна. Обретение Китаем «Новой границы» в конце XIX в. — М., 1998.
Моисеев В. А. Китай и Россия в Центральной Азии. — Барнаул, 2003.

Россия помогает китаю вернуть синьцзян

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: