Танки на фридрихштрассе

События осени 1961 года в Берлине стали одним из самых острых кризисов периода Холодной войны. Решительный разрыв советского управления со сталинизмом, казалось бы, позволил СССР отыскать неспециализированный язык c Соединёнными Штатами. Но из-за неуступчивости собственных фаворитов, недопонимания и взаимного недоверия две сверхдержавы были на грани прямого военного столкновения.

Берлинский вопрос

По окончании завершения Второй мировой Берлину выпала вызывающая большие сомнения честь быть одним из знаков поделённой Европы.

Карта Берлина времён Холодной войны

В соответствии с договорённостям между державами-победительницами Германии, Берлин делился на 4 сектора оккупации. За первые полтора послевоенных десятилетия западная часть Берлина, контролируемая американцами, французами и британцами, превратилась в остров Свободного мира в Германской демократической республики (ГДР), витрину западного процветания среди убогой серости судьбы коммунистического блока, огни которой манили к себе десятки тысяч восточных немцев.

В переживавшей «экономическое чудо» Федеративной Республике Германия (ФРГ) доход на одного человека был в 2 раза выше, чем в ГДР. Тут производилось в 8 с половиной раза больше машин, а западногерманские марки обменивались на восточногерманские по курсу 1 к 5.

Западногерманская карикатура о различиях между Восточным и Западным Берлином, середина 60-х годов

Обитатели ГДР массово «голосовали ногами», благо до поры до времени пограничный контроль отсутствовал. Достаточно было легко приехать в Берлин, сесть на метро и проехать в один из западных секторов, где необходимо было подать прошение об эмиграции. Во второй половине 50-ых годов двадцатого века на Запад бежало 140 тысяч граждан ГДР, в первой половине 60-ых годов двадцатого века – уже 185 тысяч, другими словами по 500 человек ежедневно.

В письме Хрущёву 18 января 1961 года восточногерманский фаворит Вальтер Ульбрихт оценил неспециализированное число граждан ГДР, бежавших за последнее десятилетие на Запад, в 2 миллиона человек.

Кроме экономических удач ФРГ, громадные опасения на Востоке вызывало и энергичное наращивание военной мощи. Вооружённый современной техникой бундесвер превратился в одну из замечательнейших армий НАТО и насчитывал 291 тысячу человек (9 дивизий).

Учения бундесвера в конце 50-х годов
Дипломатическое наступление

В первый раз советское управление подняло вопрос об трансформации послевоенного статуса Берлина 10 ноября 1958 года, в то время, когда, нежданно для Запада, Примьер СССР и первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв на встрече с делегацией польских коммунистов в Москве заявил:

«Пришло время государствам, подписавшим Потсдамское соглашение, отказаться от оккупационного режима в Берлине и разрешить создать обычное положение в столице Германской Демократической Республики».

Двумя семь дней позднее заявление советского фаворита было представлено западным союзникам в виде официальной ноты, где им предлагалось признать Потсдамские соглашения по статусу Берлина потерявшими силу. В случае если в течение шести месяцев соглашение не будет достигнуто, то СССР планировал подписать мирный контракт с ГДР в одностороннем порядке и передать права по контролю над городом своим восточногерманским союзникам.

Коммунистический фаворит Н. С. Хрущёв на Генассамблее ООН, 1960 год

Западный Берлин, по словам Хрущёва, был комом в горле СССР, и он желал извлечь эту кость, сделав Берлин демилитаризованным «свободным городом», пребывавшим под наблюдением представителей ООН. В качестве примера для статуса германской столицы имело возможность помогать соглашение 1955 года, выяснившее нейтралитет Австрии.

Хрущёв успокаивал соратников по партии, утверждая, что США не будут затевать войну за Берлин. Он сказал, что его цель – дать согласие Соединённые Штаты начать переговоры по Берлину и запустить дипломатический процесс «нескончаемого обмена нотами, письмами, речами и декларациями». И этот процесс был запущен, не приведя, но, за пара лет ни к каким итогам.

Запад отстаивал позицию сохранения в Берлине статуса-кво.

Попытка диалога в новое и Веня ухудшение

Громадные надежды на трансформацию позиции Соеденых Штатов по Берлинскому вопросу в Москве возлагали на снова избранного президента Джона Кеннеди, вступившего в должность 10 января 1961 года. Последовательность заявлений нового президента, и события около провалившейся попытки свержения Кастро весной 1961 года (высадка в заливе Свиней) убедили советского фаворита, что он имеет дело со не сильный и неопытным соперником. Начальники двух сверхдержав встретились в австрийской столице Вене 3–4 июня 1961 года.

Н. С. Хрущёв и Д. Ф. Кеннеди в Вене, 1961 год

Тогда как Кеннеди пробовал обсуждать другие вопросы (наподобие положения в Лаосе и Анголе, запрета ядерных опробований либо координации космических программ), Хрущёв всегда возвращал беседу к теме Берлина.

«Берлин – самое страшное место в мире. СССР желает совершить операциюпо вскрытию нарыва – стереть с лица земли данный источник зла, эту гнойную язву»,

– сказал коммунистический фаворит президенту США. Кеннеди постарался ответить в максимально примирительном тоне:

«Во многих частях мира положение неудовлетворительное, и по сей день не время нарушать баланс в Берлине и в мире в целом. Изменение баланса приведет к трансформации обстановки в Западной Европе и явится тяжелымударом для Соединенных Штатов».

В итоге Хрущёв установил очередной шестимесячный срок для заключения соглашения по Берлину, заявив:

«В случае если Соединенные Штаты откажутся подписать мирный контракт, то СССР подпишет его, и нет ничего, что сможет его остановить».

Предстоящему обострению обстановки содействовало проведение 16 июня в Западном Берлине совещаниябундесрата, верхней палаты парламента ФРГ. В ответ восточногерманский фаворит Вальтер Ульбрихт заявил о намерении покончить в скором будущем с существующими в Западном Берлине «так называемыми лагерями беженцев».

На собрании, посвящённом двадцатой годовщине начала ВОВ, Хрущёв показался в форме генерала, увешанный призами, что происходило очень редко. Говоря об итогах встречи в Вене, Хрущёв назвал отказ Запада пойти на компромисс по Берлину угрозой всему коммунистическому миру. Он объявил, что Запад, как фашисты двадцатью годами ранее, потерпит поражение от армии социалистического лагеря и Советского Союза.

Друг за другом известные советские полководцы восхваляли Хрущёва за управление страной и давали предупреждение об опасности, проистекающей от Берлина. Главноком сухопутными армиями маршал Василий Чуйков заявил:

«Историческая правда в том, что при взятии Берлина не было ни одного американского, английского и французского вооруженного воина».

Так получалось, что требования западных союзников довольно особенных прав в Берлине «всецело необоснованны».

А 15 июля 1961 года в далёком от Европе американском городе Майами-Бич короной «Мисс Вселенной» была увенчана 24-летняя блондинка Марлен Шмидт, инженер по образованию, за год до этого бежавшая из ГДР на Запад. Данный очень далёкий на первый взгляд от политики факт привёл к мощному всплеску агитационной войны.

Западная пресса соревновалась в сарказме, издеваясь над коммунистами, от которых бегут такие красивые женщины. Восточногерманские газеты обличали капитализм, при котором «имеют значения лишь бюст, талия и бёдра», и обвиняли американцев в фальсификации итогов конкурса, дабы создать миф о «Золушке из советской территории».

Возведение Стенки

В ночь на 13 августа 1961 года бессчётные патрули восточногерманской полиции и рабочего ополчения установили на всём протяжении границы Западного Берлина проволочные заграждения, каковые в следующие семь дней быстро стали заменяться цементной стеной. Между двумя частями города был введён пограничный контроль.

Восточногерманское рабочее ополчение на границе, 13 августа 1961 года

В заявлении стран-участников Организации Варшавского соглашения было сообщено, что для предотвращения проникновения в ГДР реваншистов, экстремистов, шпионов и саботажников

«около всей территории Западного Берлина будут установлены эффективный контроль и надёжная охрана».

Для помощи данных действий три советские и две восточногерманские дивизии окружили Берлин. В сам город был введён 81-й гвардейский мотострелковый полк из состава Группы войск СССР в Германии (ГСВГ).

Операция, в действительность которой мало кто верил, в том числе и в западных разведках, подготавливалась в глубокой тайне и была совершена неожиданно и мгновенно. Колючую проволоку для неё восточногерманские агенты в прошлые пара месяцев скупали небольшими партиями в ФРГ и Англии. Самой операцией руководил будущий фаворит ГДР секретарь ЦК Социалистической единой партией Германии (СЕПГ) Эрих Хоннекер, нёсший ответственность за вопросы нацбезопасности.

На следующие три десятилетия город был поделён. Было прекращено перемещение поездов метро из западной части города в восточную. В том месте, где граница проходила через жилые дома, замуровывались двери и окна, ведущие на запад.

Строительство Берлинской стенки, 1961 год

Восточные немцы не прекращали попыток покинуть собственную страну, но сейчас сделать это было уже значительно тяжелее.

22 августа Ульбрихт заявил о создании 100-метровой нейтральной территории на протяжении Стенки, в которой восточногерманские милицейский будут открывать пламя на поражение. Через несколько дней заявление было подтверждено действиями – 24 августа при попытке бежать на Запад был убит 24-летний портной Гюнтер Литфин, ставший первой из сотен жертв Стенки.

Эскалация

В 11:00 13 августа 1961 года верховный гражданский государственный служащий американской миссии в Западном Берлине Алан Лайтнер известил Вашингтон, что

«восточногерманский режим предпринял твёрдые меры, из-за которых закрыт вход в Западный Берлин для обитателей советской Восточного Берлина и зоны».

Первой реакцией президента Кеннеди на известия из Берлина была известная фраза: «Стенки лучше, чем война». Однако, он предпринял последовательность шагов, призванных показать решимость США обезопасисть Западный Берлин.

В качестве спецпреда президента в город был направлен отставной генерал Люсиус Клей, храбрец Берлинского воздушного моста 1948 года.

Президент Кеннеди видится с генералом Клеем, 1961 год

20 августа в Западный Берлин прибыли первые подкрепления в виде полутора тысяч американских солдат. Советская сторона не предприняла попыток помешать их перемещению по автостраде через восточногерманскую территорию.

Конгресс США проголосовал за дополнительные отчисления на армейские потребности в размере 3 миллиардов 247 миллионов американских долларов, повышение размера армии с 875 тысяч до миллиона, повышение численности персонала ВМС на 29 тысяч и ВВС на 63 тысячи человек. Дополнительно на работу были призваны резервисты и национальные гвардейцы, реактивированы законсервированные боевые суда и бомбардировщики Б-47. На совещаниях Совета нацбезопасности у президента Кеннеди обсуждались замыслы ядерной войны против СССР.

С советской стороны последовали ответные шаги. 29 августа временно было задержано увольнение в запас солдатах Советской армии. 30 августа Хрущёв заявил о прекращении длившегося три года запрета на испытания ядерного оружия.

Через 2 дня был совершён первый из серии ядерных взрывов, кульминационным моментом которых стал взрыв 50-мегатонной «Царь-бомбы» на Новой Почва 30 октября.

17 октября 1961 года в речи на открытии XXII съезда КПСС Хрущёв нежданно объявил, что не будет настаивать на подписании мирного контракта, разрешающего берлинский вопрос, до Января этого года, поскольку на протяжении дипломатических консультаций Запад показал готовность к решению проблемы путём переговоров. Казалось бы, по окончании для того чтобы заявления кризис обязан мог быть наконец разрешён. Но как раз конкретно затем заявления около берлинского контрольно-пропускного пункта «Чарли» происходят самые острые события берлинского противостояния.

Ухудшение у КПП «Чарли»

Вечером 22 октября влиятельный американский дипломат Алан Лайтнер с женой ехал в оперу в Восточном Берлине. На границе его машина была остановлена восточногерманскими милицейскими, потребовавшими предъявить документы.

КПП «Чарли», начало 60-х годов

Лайтнер отказался – Потсдамские соглашения не давали немцам право контролировать документы у союзников – и настойчиво попросил привести к советскому представителю. Но немец объявил, что неимеетвозможности с ним связаться в воскресенье вечером.

Определив о случившемся, генерал Клей срочно выслал 4 танка М-48 к КПП «Чарли». Остановившись на американской стороне, танки нацелили собственные орудия на восточногерманских пограничников. Две группы по 4 американских пехотинца из военной полиции с ружьями М-14 с примкнутыми штыками подошли к машине Лайтнера с обеих сторон.

Американский «вооружённый эскорт» у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Затем дипломат проехал в Восточный Берлин и, доехав до следующего перекрёстка, возвратился назад (на оперу он всё равняется уже опоздал). Через некое время у КПП показался помощник политического советника главы ГСВГ полковник Лазарев и принёс извинение за поведение восточногерманских пограничников. Казалось, инцидент был исчерпан.

Но 23 октября восточногерманское радио передало распоряжение правительства ГДР, в соответствии с которому все чужестранцы – не считая военных в форме – должны были предъявлять документы при въезде в «демократический» Берлин. В ответ на это генерал Клей взял из Вашингтона распоряжение использовать«вооружённые эскорты».

Четыре из участвовавших в данных демонстрациях «Паттона» были оснащены бульдозерными ковшами. Это стало причиной с советской стороны опасения, что американцы собираются снести пограничные заграждения. Подкреплялись подобные выводы добытыми советской разведкой фотографиями сентябрьских учений американских танкистов в лесу на окраине Берлина, где те отрабатывали проламывание стенки.

Танки-бульдозеры М-48 у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Днём 25 октября начальник американских сил в Берлине генерал Альберт Уотсон встретился с советским начальником города полковником Андреем Соловьёвым. Уотсон настойчиво попросил незамедлительного принятия советской стороной мер для прекращения нарушения Потсдамских соглашений восточными немцами. Соловьёв ответил, что посылка американцами вооружённых солдат через границу есть «открытой провокацией» и прямым нарушением законов ГДР.

Он подтвердил, что американские армейские смогут свободно посещать Восточный Берлин, но лишь в том случае, если у восточногерманских пограничников не будет сомнения в их национальной принадлежности – исходя из этого и требуется предъявлять документы.

Уотсон не согласился с таковой постановкой вопроса и объявил, что США собирается и дальше принимать меры для обеспечения свободного доступа собственных представителей в Восточный Берлин. Соловьёв предотвратил его о необходимости избегать «провокационных действий», упомянув о вероятном ответе. «У нас также имеется танки», – сообщил коммунистический полковник в завершении полуторачасовых переговоров, окончившихся напрасно.

Американские «Паттоны» на обочине дороги в Западном Берлине, осень 1961 года

В следующие несколько дней американские танки продолжали систематично ездить к КПП «Чарли», а американские пехотинцы сопровождали дипломатов для прохода на восточную сторону.

Так было и в пятницу 27 октября 1961 года.

Самые страшные часы Холодной войны

В 16:45, по окончании завершения очередного «вооружённого эскорта», танки М-48 отправились назад на собственную базу в аэропорт Темпельсхоф. А командир роты 40-го танкового полка майор Томас Тири вместе с комвзводом военной полиции лейтенантом Верном Пайком зашли в аптеку рядом с КПП погреться.

Внезапно они услышали гул танковых двигателей. Выскочив на улицу, они заметили 10 танков, остановившихся в сотне метрах от них, с советской стороны границы. Смотрелись они как новые советские Т-54, но были без опознавательных знаков.

Советские Т-54 у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Майор Тири срочно приказал своим танкам возвращаться, и в 17:25 10 «Паттонов» остановились у КПП «Чарли» с США.

Тут же собралась громадная масса людей зевак, приехало множество журналистов. Прибывшее подкрепление из американской военной полиции на пяти БТРах под руководством полковника Сэболика заняло позиции на крышах и улице домов рядом с КПП.

Американские пехотинцы на крыше дома у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Ещё 23 Т-54 проехали через Бранденбургские ворота и остановились на главном берлинском проспекте, Унтер-ден-Линден. В ответ из Темпельхофа выдвинулись остальные танки 40-го полка, разместившиеся во дворах соседних к КПП «Чарли» домов.

Американские М-48 во дворе дома у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

С советской стороны в событиях принимала участие и 7-я танковая рота капитана Войтченко 3-го батальона 68-го гвардейского танкового полка. Ефрейтор роты В. Сычёв вспоминал:

«Перед нами стоят американские танки М-48. Слева от танков, в окнах и на чердаке пограничного дома за мешками с песком, расположились вооруженные милицейский, справа — улюлюкающая и свистящая масса людей фашиствующих молодчиков».

Вид на «Паттоны» у КПП «Чарли» с советской стороны, октябрь 1961 года

Сейчас мировая война имела возможность начаться не по приказу из Москвы либо Вашингтона, а просто случайно, если бы у кого-то из танкистов сдали нервы.

По поводу отсутствия опознавательных знаков на Т-54 обозреватель радио Си-би-эс Даниэль Шорр едко написал:

«Мы можем в один раз услышать, что это были легко русскоговорящие добровольцы, каковые приобрели пара списанных танков и сами же приехали на них».

Советские Т-54 у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Но генерал Клей потребовал от подчинённых неопровержимых доказательств, что им противостоят как раз советская боевая техника. Под покровом темноты лейтенант Пайк со своим водителем Сэмом Маккартом проехали на советскую сторону и припарковались у заднего танка. Воспользовавшись тем, что танкисты покинули машину, лейтенант залез вовнутрь, где нашёл надписи на кириллице и газету «Правда».

Американцы возвратились к своим, прихватив газету как подтверждение, что танки советские. Лейтенант Пайк позже вспоминал, что большая часть советских танкистов были азиатами.

Противостояние у КПП «Чарли», октябрь 1961 года

Гарнизоны союзников были приведены в состояние боеготовности. Подразделение английских пехотинцев с двумя противотанковыми пушками заняло позиции у Бранденбургских ворот.

Английские воины у