Узники острова мэн

В августе 1914 года стало известно, что десятки, в противном случае и много тысяч подданных вступивших в войну держав находятся на почвах соперника. гражданские лица и Военные были заложниками тотальной войны, которая, продолжая и развивая опыт малых распрей начала ХХ века, ознаменовала начало эры концентрационных лагерей. Конечно, условия содержания различных категорий узников различались от лагеря к лагерю и от страны к стране.

Совершенно верно так же, как в Германии организовывались лагеря, подобные созданному в Рулебене недалеко от Берлина, они строились и по другую сторону Ла-Манша.

Чужестранцы в Британии и начало лагерной совокупности

Англия в начале ХХ века завлекала множество чужестранцев, большое число которых было уроженцами Центральной и Восточной Европы. Немцы, австрийцы, поляки, другие жители и евреи Германии и Австро-Венгерской империи трудились в сфере обслуживания, банках, были учителями и врачами, получали образование университетах. Множество аристократических английских семейств имели родственные связи с германскими аристократами.

Неспециализированный вид лагеря пленных Нокало на острове Мэн, германская картина (http://www.knockaloe.org.uk)

Так, Роберт Грейвз был родственником известного историка Леопольда фон Ранке, а кое-кто из германских кузенов этого известного потом поэта и британского писателя дослужился до чина генерала и вести войну на Западном фронте. Что сказать, сама королевская семья Англии была теснейшим образом связана как с Гогенцоллернами, так и другими владетельными зданиями Германии.

С началом войны по Английскому королевству, как и по вторым государствам Антанты, прокатилась волна антинемецкой истерии, высшей точкой которой стали майские погромы 1915 года в Лондоне, Ливерпуле и других больших городах. Их обстоятельством стала смерть парохода «Лузитания», торпедированного германской подводной лодкой недалеко от берегов Ирландии.

Интерьер одного из бараков лагеря Нокало (http://imuseum.im)

Германские фамилии, магазинов и названия ресторанов, и подававшихся и продававшихся в них блюд и продуктов, названия улиц, садов, по большому счету топонимы, имевшие германское происхождение, решительно заменялись на британские аналоги. Конечно, стали мишенью для толпы и трудившиеся в английских городах уроженцы Германии и Австро-Венгерской империи. Налеты цеппелинов, обстрелы прибрежных городов, рассказы о жестокостях немцев по отношению к мирным обитателям оккупированных территорий лишь подогревали антигерманские настроения.

Но подданными вражеских стран заинтересовалась кроме этого органы и армия правопорядка. Кое-какие немцы, по всей видимости, не без основания, подозревались в работе на германскую разведку. Помимо этого, допустить переход к сопернику нескольких десятков тысяч боеспособных мужчин было бы правонарушением.

Большей частью чужестранцы из враждебных держав были немцами из Германии (57 000 на середину 1914 года), несравненно меньшие группы образовывали кроме этого уроженцы Австро-Венгерской империи и уроженцы Турции. Больше всего чужестранцев жило в его окрестностях и Лондоне.

Полевая кухня в лагере (http://imuseum.im)

Нужно подчернуть, что эти гражданские и составляли в течении всей войны главной контингент намерено грамотных лагерей для военнопленных. Пленных с Западного фронта, как отмечает историк Паникос Панаи, на территории Англии сначала было мало, показались они у английской армии в солидном числе лишь в последних месяцах 1917, а пленных с Ближнего Востока на Английские острова, за маленькими исключениями, не привозили.

Особая правительственная работа для надзора за гражданскими из враждебных стран и пленными показалась уже в августе 1914 года, а в 1915–1916 гг. ее преобразовывали в соответствии с новым директивам правительства. Так, в мае 1915 года, по окончании затопления «Лузитании», все подданные враждебных стран мужского пола независимо от их пригодности к военной работе должны были отправиться в лагеря и оставались в том месте впредь до 1919 года.

До этого многие оставались на свободе, обязуясь не покидать пятимильной территории около места жительства и систематично отмечаться в полиции. Помимо этого, в августе 1914 года показалось особое бюро информации о пленных, потому, что этого потребовала соответствующая статья Гаагской конференции.

Ужин перед освобождением, февраль 1919 года. Акварель германского живописца Георга Кеннера (http://www.knockaloe.org.uk)

К началу осени 1914 года в заключении уже пребывали 13 600 человек, среди которых были военнопленные с поля боя (чуть более 3000) и гражданские призывного возраста, появлявшиеся на островах в канун войны, и пара сотен моряков с торговых судов, захваченных в портах либо открытом море. К ноябрю 1915 года, по окончании отправки и ареста в лагеря уже всех чужестранцев, число осуждённых возросло до 32 440 человек. С течением войны это число критически увеличилось лишь в последних месяцах 1917: в ноябре этого года около 30 000 гражданских и чуть меньше 50 000 военных, а к ноябрю 1918 года военнопленные всецело преобладали над гражданскими военнопленными (91 000 против 24 500).

Куда же послали нежелательных лиц? По всей Англии появились лагеря, каковые были небольшими: в каждом из них пребывало от 1000 до 5000 человек. Исключением был лишь лагерь в Нокало (Knockaloe) на острове Мэн, в котором постоянная численность осуждённых держалась все годы войны на уровне 20 000 человек.

Кроме этого десятки тысяч чужестранцев прошли через пара лагерей в Лондоне и один в Йоркшире, но в один момент в каждом из них ни при каких обстоятельствах не бывало более 6000 человек.

Условия судьбы в лагерях. Случай острова Мэн

Обыкновенно лагерями становились бывшие армейские тренировочные базы либо другие похожие группы построек (требовались раздельно стоящие казармы, каковые легко было обнести ограждением), не смотря на то, что бывали исключения. Дабы разместить всех пленных, правительственные госслужащие в начале войны были вынуждены, к примеру, снять в аренду четыре океанских лайнера. В другом случае, уже в 1917 лагерем стал замок XVII века, окруженный парком.

Очень хорошие условия размещения в том месте офицеров из Германии, Австро-Венгерской империи и Турции стали предметом особых запросов в парламенте (депутаты справедливо упрекнули армейских, что те создали для неприятеля какой-то курорт).

Учебный класс в лагере, 1917 год (http://imuseum.im)

Остров Мэн был выбран для самого громадного лагеря не просто так. Удалённость острова, находящегося в Ирландском море между Ирландией и Британией, и наличие пригодной инфраструктуры (бывший лагерь для подготовки территориальных армий), по всей видимости, были решающими факторами. Иначе, такая удалённость мешала применению труда узников.

В лагерях в Британии к 1918 году десятки тысяч жителей лагерей были задействованы на сельскохозяйственных работах, но на маленьком острове их попросту негде было применять.

Лагерь в Нокало открылся в ноябре 1914 года. Первоначально он был запланирован на 5000 человек, но после этого число жителей увеличилось в четыре раза. Примечательно, что до войны на острове жило всего 55 000 человек, в основном в трех городах – Дуглас, Выпивал и Рамси.

Нокало, по сути, стал четвертым и самым громадным поселением на острове.

Местная библиотека (http://imuseum.im)

Всего 20 000 человек было сосредоточено на площади приблизительно в 200 гектар, а по периметру лагеря было накручено более 1000 километров колючей проволоки. Расположенный в низине, в окружении холмов, лагерь был местом ветреным и дождливым. Один из жителей лагеря, австриец Пауль Коэн-Портхайм, отозвался о нем как о «самом неприятном из всех лагерей, где условия судьбы были нехорошими из вероятных». Второй узник, майор Пал Стоффа, покинул такие воспоминания:

«1 января 1917 года я осознал, из-за чего лагерь в Нокало внушал таковой кошмар жителям [лондонского лагеря] «Александр Пэлас». Тут заключение сводилось к несложным элементам: колючей проволоке, баракам, грязи… Никаких обычных строений, никаких визитёров. Это было место временного нахождения, мрачное, холодное и однообразное.

Непрекращающийся моросящий ливень был главной нотой отечественного существования».

Необходимо подчеркнуть, что майору было с чем сравнивать. Он сам попал сперва в русский плен и был послан куда-то в Сибирь, откуда удачно бежал, перебравшись в Китай, а после этого в Америку. По пути из Америки в Скандинавию корабль, на котором он плыл, был перехвачен британцами, и майор, как странный чужестранец, угодил сперва в английский лагерь, а после этого был переведен на остров Мэн.

Театральный кружок одного из блоков лагеря Нокало, 1915 год (http://www.iwm.org.uk)

Лагерь был разделен на четыре части, в каждой из которых были подразделения (compounds) по 1000 человек в каждом. На 1916 год их было 23. В каждом таком подразделении было 4–5 бараков.

Подразделения имели выборное самоуправление, воображавшее собственных участников в общелагерных структурах.

Как пишут исследователи, неспециализированный режим в лагере был жёстким. Ежедневная поверка была наименее тягостной. Значительно больше угнетало запрещение переписки без особого разрешения с жителями вторых лагерей, а в неделю надеялось отправлять лишь два письма, проходивших строгую цензуру.

Входящая почта кроме этого шепетильно проверялась, и, бывало, посылки из дому задерживались месяцами. Неповиновение, попытки и драки побега влекли за собой широкий комплект наказаний от лишения права на переписку до заключения в карцер. В итоге, 98 человек были осуждены трибуналом к разным срокам заключения за попытки побега.

Все эти попытки, нужно отметить, провалились. С острова не удалось бежать ни одному узнику.

Германская почтовая карточка с приветом из Нокало. Не считая изображений лагеря, открытка снабжена схематической картой острова, его портретом и «гербом» его основной визитки — кошки острова Мэн (http://imuseum.im)

Сами казармы были электрифицированы, но имели лишь самое нужное – кровати (скорее, древесные нары), столы, стулья. В условиях промозглого климата отсутствие какого-либо отопления дурно отражалось на здоровье жителей. Мест для мытья неизменно не хватало, равно как и уборных.

Любой барак имел собственную кухню, на которой намерено выбранные из осуждённых повара готовили нехитрую еду. Рацион включал в себя хлеб либо галеты (чуть более фунта в сутки на человека), мясо (свежее либо консервы, в начале войны около половины фунта на человека, после этого нормы были уменьшены), овощи (кроме этого около полфунта с последующим уменьшением), время от времени были сыр, масло.

Помимо этого, в рацион входили чай и кофе. В принципе, еду возможно было брать в особых столовых, и приобретать помощь от благотворительных организаций, но провизии не хватало. Имеется свидетельства, что узники не брезговали кошками и собаками (в один раз где-то в бараках пропал кроме того пес ассистента начальника), и воровством приятель у приятеля.

Жалобы на питание были самыми нередкими среди писем в Красный Крест.

На данной акварели германского живописца Георга Кеннера разбитый военнопленными сад придает лагерю пленных вид райского сада (http://www.knockaloe.org.uk)

санитарное состояние и Лечение узников лагеря было признано наблюдателями удовлетворительным, а смертность на удивление низкой: 175 человек за все время существования лагеря. Все случаи документировались в местных газетах, а нужное расследование создавал медицинские чиновники и коронер острова. В тяжелых случаях больные переправлялись в больницу в столицу острова Дуглас.

Монотонность судьбы, умноженная на бытовые трудности, провоцировала девиантное поведение узников. Случаи воровства, попыток и драк к бегству к 1916 году участились так, что начальник лагеря был кроме того должен издать особое объявление, что все нарушившие распорядок будут приговорены трибуналом к высшей мере наказания или расстреляны. Призрак мятежа преследовал власти, потому они и попытались максимально сократить контакты осуждённых с внешним миром.

Редкие газеты, попадавшие в лагерь, были лишь английскими, а зарубежная пресса из америки либо Швейцарии не допускалась.

Могилы погибших пленных на местном кладбище (http://www.iwm.org.uk)

Осуждённые и сами сознавали, что разборки между бараками (правонарушения на бытовой земле случались неизменно) не смогут длиться всегда. самые активные жители лагеря организовывали учебные направления, производили собственную газету, устраивали концерты и спектакли. Книгами, мелочами и инструментами для досуга типа настольных игр лагерь снабжали оставшиеся в Британии родственники либо редкие благотворители.

Но, власти следили зв азартными играми и запрещали их, но особенного успеха не имели.

Лагерь в Нокало был закрыт в 1919 году, но его опыт не был забыт либо утерян. Через 2 десятилетия остров Мэн опять стал местом сбора гражданских и военных военнопленных со всей Британии.

Литература:

http://www.knockaloe.org.uk
Commitment and sacrifice: personal diaries from the Great War / ed. Coetzee M.S., Coetzee F. – New York, NY: Oxford University Press, 2015
Panayi P. Prisoners of War and Internees (Great Britain) // International Encyclopedia of the First World War (http://encyclopedia.1914–1918-online.net)
Time Stood Still: My Internment in England 1914–1918, by Paul Cohen-Portheim // The Neglected Books Page, 2014 (http://neglectedbooks.com)