Генерал в тени

Имя Николая Владимировича Рузского нельзя назвать широко известным. Оно осталось в тени вторых русских полководцев начала XX века, наподобие Алексея Васильевича Алексеевича и Михаила Алексеева Брусилова. И в случае если Рузского вспоминают, то значительно чаще в связи с февральскими событиями 1917 года, в которых он сыграл вправду знаковую роль.

В действительности, в его непростой биографии были и другие события, хорошие того, дабы пролить на них свет.

Генерал пехоты, генерал-адъютант Н. В. Рузский (1854–1918).

humus.livejournal.com
Первые ступени карьеры

Николай Владимирович появился 6 (18 по новому стилю) марта 1854 года в Калужской губернии в семье дворянина среднего достатка, имевшей восемь душ крестьян. Папа, государственный служащий низкого XII класса, умер рано, и семья осталась без кормильца. Мелкий Николай Рузский был забран под крыло Столичным опекунским советом.

В 1865 году он поступил в 1-ю Петербургскую военную гимназию.

Окончив её по первому разряду, парень должен был определиться с выбором жизненного пути. Вряд ли его размышления были через чур продолжительными. Возможность встать по социальной лестнице аристократу из захудалого рода давала лишь военная служба.

5 (17) августа 1870 года Рузский делается юнкером, поступив во 2-е Константиновское училище. Два года спустя, выдержав опробование на чин прапорщика, он был прикомандирован к лейб-гвардии Гренадёрскому полку.

На протяжении русско-турецкой войны 1877–1878 годов Рузский приобрёл собственный первый боевой опыт. Поручиком он принимал участие в бою за Горный Дубняк. В этом бою лейб-гренадёры понесли тяжелые потери, Рузский был ранен ружейной пулей в правую ногу и убыл на исцеление.

Возвратившись в полк, он снова принял руководство ротой, но в военных действиях уже не принимал участие. В августе 1878 года Рузский, боевой офицер, кавалер орденов святой Анны 4-й и 3-й степеней с бантом и мечами, поступил в Николаевскую академию Генштаба – кузницу русском военной элиты.

Удачно пройдя обучение, Николай Владимирович был удостоен высокой оценки – Высочайшего разрешения преподавать армейские дисциплины в училищах. Но, педагогика Рузского не увлекла. По окончании выпуска из академии он отбывал командный ценз в должности начальника вначале батальона (3 месяца), а после этого – полка (шесть месяцев работы).

По оценке современного исследователя А. А. Порошина, Рузский успел купить определённые административные навыки, но наряду с этим не взял практики управления полком на протяжении манёвров. Он дослужился от капитана до генерала ещё в десятнадцатом веке, но потом не скрывал собственного пренебрежения к строевой работе.

Штабной генерал

В целом, стаж нахождения на командных должностях от всей длительности военной работы Рузского составил только 6% – не через чур большой показатель. Наряду с этим, как ни необычно, к штабной работе он также не имел особенной склонности. Как отмечалось в одной из аттестаций, он был «…Более способен к административной деятельности и строевой».

Во всей своей наготе это проявилось на протяжении следующей, русско-японской войны 1904–1905 годов.

Рузскому в должности начальника штаба командующего 2-й армией генерала О.-Ф. К. Гриппенберга была поставлена задача на разработку одной из операций. Главноком А. Н. Куропаткин наряду с этим перешагнул через голову самого Гриппенберга. Рузский не рассказал об этом собственному руководителю.

Скоро Гриппенберг получил от «покровителя» неизвестную записку, информирующую о подчинённом, прибирающем власть к рукам.

Гриппенберг был разгневан и запретил Рузскому вскрывать почту с своевременной информацией. Делать это было поручено адъютанту командующего капитану Мельгунову. Тот, со своей стороны, открыто пренебрёг столь важными обязанностями и «свалил» их на ординарца – подпоручика Кутепова.

В итоге вся работа штаба армии была дана на откуп 19-летнему офицеру!

Генерал-адъютант О.-Ф. К. Гриппенберг, заподозривший Рузского в «подсиживании»

Новым большим назначением для Николая Владимировича стало руководство 21-м общевойсковым корпусом, которое продлилось два года с четвертью в1906–1909 годах. Наряду с этим работа Рузского прерывалась чередой командировок неспециализированной длительностью чуть менее года (350 дней). Неизменно отвлекаясь от исполнения ярких функциональных обязанностей комкорп, генерал, быть может, и не думал, что в будущем под его началом окажутся и армия, и фронт.

Ввиду неприятностей со здоровьем, в 1909 году Рузский был назначен в Армейский совет с присвоением чина генерала пехоты и совершил следующие два года на административной работе. В феврале 1912 года он стал ассистентом командующего армиями Киевского военного округа.

Император Николай II (слева) разговаривает с генералом Рузским (справа). 1914 год

Незадолго до Первой Мировой, 15 июля 1914 года, император Николай II в соответствии с представлением начальника генерального штаба Николая Николаевича Янушкевича утвердил назначения на наибольшие командно-штабные должности. Генералу пехоты Рузскому была доверена 3-я русская армия Юго-Западного фронта (ЮЗФ).

Завоеватель Галиции

Первой наступательной операцией этого фронта стала Галицийская битва. Начальный замысел наступления, созданный выдающимся стратегом Михаилом Васильевичем Алексеевым ещё до войны, предусматривал окружение австро-венгерских сил недалеко от Львова и их разгром. Ключевую роль в этом должна была сыграть армия Рузского, самая мощная по боевому и численному составу.

Но уже в первые дни битв 4-я армия генерала Алексея Ермолаевича Эверта на правом фланге ЮЗФ появилась в угрожаемом положении. Реалии вынудили Алексеева, начальника штаба командующего армиями фронта, оперативно поменять замысел. Приоритетная роль сейчас отводилась не Львову, а Люблину.

Эверт должен был заманить неприятеля в ловушку, а Рузский и Брусилов – ударить в его тыл и фланг.

Галицийская битва 5 (18) августа – 8 (21) сентября 1914 года. Схема сражения

Но руководство 3-й армией так же, как и прежде нацеливало войска на Львов. Новые инструкции из штаба фронта не были непременно чёткими и не воплощались в судьбу. Войска Рузского велибитвы со не сильный группировкой соперника по фронту.

Отчего же он не подчинялся распоряжениям?

Современники растолковывали это конфликтом между командармом и его начальником штаба, генералом Владимиром Михайловичем Драгомировым.

«Большой между ними разговор, на протяжении которого Рузский упрекал генерала Драгомирова в неисполнении распоряжений фронта… кончился истерическим криком ген[ерала] Рузского, что командующий армией – он, и он настаивает, дабы приказ фронта был выполнен… Предстоящие события продемонстрировали, что начальник штаба армии остался при собственном мнении, и операция развиваласьнаперекор требованиям фронта в Львовском направлении».

Имеется основания предполагать, что исполнение этих указаний заставило бы неприятеля самому покинуть Львов, но что сделано, то сделано. За время пересудов между руководством ЮЗФ и 3-й армии разыгралась трагедия в Восточной Пруссии. Но по окончании занятия Львова армия Рузского снова стала управляемой, и тяжелейшее положение Эверта удалось выправить.

Галицийская битва закончилась победой русской армии, Рузский по её итогам взял славу «завоевателя Галиции».

Но из-за эскапад его штаба цель Алексеева – абсолютный разгром неприятеля – достигнута не была. «…Помешало поведение генерала Рузского. Вместо того дабы нанести сокрушительный удар 600-тысячной австрийской армии, он погнался за недорогой победой у Львова. Покинув город, австрийская армия ушла от смертельной опасности и сохранила собственные силы для борьбы в Галиции», – столь сурово оценил случившееся один из современников событий.

В прессе Рузского превозносили, быть может, с целью смягчить потрясение от смерти 2-й русской армии в Восточной Пруссии

В это же время Ставка рассудила в противном случае: Рузский был удостоен орденов Св. Георгия 4-й и 3-й степеней, а в сентябре 1914 года – назначен главнокомом армиями Северо-Западного фронта (СЗФ). Частично это был агитационный ход, затеняющий провал Восточно-Прусской операции.

Но новоиспечённого комфронта не вынудило себя ожидать следующее большое сражение – Лодзинское.

Фиаско в Восточной Пруссии

Тут Рузский приступил к реализации собственного ещё довоенного замысла по вторжению в Германию. Оценки сил соперника с его стороны были неверными, Ставка давала предупреждение об этом фронт, а германское руководство перехватывало эти радиограммы. В итоге германский генерал Макензен передислоцировал главные силы и 29 октября (11 ноября) 1914 года атаковал первым.

Над правым флангом СЗФ нависла угроза, но Рузский настойчиво следовал собственному замыслу. На протяжении продлившейся до 11 (24) ноября Лодзинской операции Северо-Западный фронт понёс тяжелые потери: более 100 орудий и тысяч 120 человек. В середине ноября войска Рузского с одобрения Ставки начали отступать.

Тем самым были скомканы успешные действия русской армии на ЮЗФ.

Начальник штаба СЗФ Владимир Алоизиевич Орановский самостоятельно покинул должность, и Рузский был скорее доволен этим. Вдобавок он отыскал «козлов отпущения» в лице командующих 1-й и 2-й армиями – генералов П. К. Ренненкампфа и С. М. Шейдемана, каковые были отстранены от руководства.

Схема развития Лодзинской операции

По результатам Лодзинской операции ни одна из противоборствующих сторон не достигла собственных целей, но и победой русского оружия таковой финал очевидно назвать запрещено. Быть может, одной из обстоятельств этого стало очередное делегирование Рузским собственных стратегических полномочий – в этом случае генерал-квартирмейстеру фронта Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу.

«…Фактическим Главнокомандовавшим С.-З. фронтом по своевременной части был достаточно всем узнаваемый и достаточно всеми ненавидимый и ненавидимый Бонч, великий визирь при совсем выдохшемся Рузском», — так хлёстко оценивал те события Алексей Павлович Будберг. Здоровье командующего фронтом и в самом деле было не на высоте. Он маялся желудком, всегда боялся простудиться.

Наряду с этим доверенный Рузского Бонч-Бруевич отнюдь не церемонился касаемо шефа в собственных мемуарах: «…Мне тяжело сообщить, вправду ли он в этом случае заболел, либо налицо была ещё одна сложная придворная интрига». Наконец, если судить по косвенным источникам, Рузского много лет изнуряла наркотическая зависимость. Он пристрастился к морфию, страдая от травмы, взятой ещё на протяжении русско-японской войны.

Всё это вкупе с назначением на сложнейшую должность не имело возможности не сказаться на уровне управления фронтом.

В марте 1915 года генерал Алексеев сменяет Рузского на должности главнокому армиями Северо-Западного фронта. Германское руководство уже вынашивает выведения разгрома и план России её из войны, и не так долго осталось ждать он будет приведён в воздействие. Генерала Рузского же в первых рядах ожидают события куда большего калибра, нежели сражения 1914 года.

Два года спустя ему предстоит без преувеличения решать судьбу России… Но эта тема заслуживает рассмотрения в отдельной статье.

Источники:

Багдасарян А. О. Военно-национальная и публично-политическая деятельность Н. В. Рузского (1854–1918). Омск, 2013.
Оськин М. В. Николай Владимирович Рузский // Вопросы истории. 2012. № 4. С. 53–72.
Порошин А. А. Проигравшие победители. Русские генералы. М., 2014.
Чистяков О. В. Рузский // Российская Федерация в Первой мировой. 1914–1918: Энциклопедия. Т. 3. М., 2014. С. 85.