Начало космической эры человечества

12 апреля 1961 года в 9 часов 7 мин. по Москве Юрий Алексеевич Гагарин стал первым, кто на маленькие 108 мин. поднялся в космос на борту корабля «Восток» – и начал следующую эру существования землян как разумного вида: эру освоения Нашей системы.

Обычная для Холодной войны секретность породила огромное количество мифов о полёте, временами самых диких, но благодаря труду исследователей и современным архивам настоящая картина событий известна с очень высокой достоверностью.

Юрий Гагарин проходит предполётное обследование

В первую очередь, стоит упомянуть популярный миф о совокупности аварийного спасения. Для собственного времени корабль «Восток» – сложный и высокотехнологичный объект, с твёрдыми ограничениями по массе. Каждая из стадий взлёта имела заблаговременно написанный и заученный до автоматизма комплект руководств о поведении в нештатной обстановке.

Катапульта разрешала выкинуть астронавта из капсулы на малых высотах, на громадных предусматривались заглушение нижней ступени и расстыковка с последующим спуском в более-менее штатном порядке.

Настоящую опасность воображали двадцать секунд от момента взлёта, потому, что ракета ещё не успевала собрать высоту гарантированного раскрытия парашюта, но решитьэту проблему технологическими средствами эры при соблюдении массогабарита одноместного космического аппарата не представлялось вероятным чисто технологически. Среди мер защиты предлагалась кроме того установка ловчих сетей из железной проволоки около места старта, но, с учётом возможного подрыва заправленной под завязку ракеты, мера безопасности смотрелась тщетной. В каждый ситуации астронавт успевал бы предпринять верные действия и спастись.

Вторая узнаваемая до старта неприятность – с неотделением кабель-мачты при расстыковке спускаемого приборного отсека и аппарата при входе космического аппарата в воздух – кроме этого не подлежала своевременному устранению.

Штатная расстыковка смотрелась достаточно сложной процедурой: пара пироболтов резали крепления и высокочастотные кабели, по окончании чего отстреливалась кабель-мачта. Вместо этого соединительная кабель-мачта двух отсеков опять и опять отгорала на проходе верхних слоёв воздуха при возвращении и ни секундой раньше.

Те же испытательные пуски наглядно доказали, что последствия ограничиваются некоторым промахом довольно расчётной точки приземления. В итоге астронавтам кроме того не стали дополнительно информировать о таковой недоработке. Устранили проблему с последовательностью срабатывания пиропатронов только заметно позднее.

Небольшие технические неполадки по большому счету нередкие спутники любой сложной техники, а космический аппарат с несколькими сотнями достаточно сложных электронных узлов на борту, без сомнений, относился к такой, исходя из этого на земле сделали всё, дабы астронавты имели возможность своевременно и совершенно верно осуществить вручную любую потребную операцию на борту.

Подготовка его дублёра и Гагарина Титова к вылету за сутки перед стартом включала последовательное рассмотрение всех действий астронавта в течении всего полёта, и эта стадия проверки заняла около полутора часов. Другими словами, полёт был разобран фактически в походовом режиме. В том, что касалось антропогенного фактора, придраться выяснилось не к чему – готовность астронавтов к вылету сочли безукоризненной.

В ночь с 11 на 12 апреля Титов и Гагарин, пожалуй, были единственными людьми на космодроме, для кого покинули роскошь по-настоящему выспаться.

Много раз склоняемые в жёлтой прессе опасения, что астронавт может неожиданно лишиться рассудка под действием каких-то внешних факторов космического полёта, как ни необычно это думается в послезнании, имели под собой в полной мере настоящую землю.

Трансляции с космических аппаратов с животными на борту включали эпизод, в то время, когда собака Белка, ветеран космических запусков, пришла в необъяснимое (из-за нехватки медицинских телеметрических устройств на борту) состояние крайнего нервного возбуждения, начала метаться и паниковать. У опасений, что астронавт потеряет самоконтроль под действием невесомости либо чего-то ещё, была наглядная экспериментальная база – и просто отбросить её как фальшивую на старте не имели права.

Приборная консоль «Востока»

Как раз исходя из этого Гагарин взял в дополнение к бортовым совокупностям управления цифровой логический замок на панели ручного управления совокупностью ориентации запуска и космического аппарата тормозного двигателя. Неверная ориентация аппарата в момент запуска двигателя имела возможность привести к недопустимо продолжительному времени нахождения космического аппарата на орбите.

Расчётное время деградации орбиты «Востока» лишь под действием силы и атмосферы тяжести, при несрабатывании тормозного двигателя по любой из обстоятельств составляло около семь дней, запас автономности не превышал десяти дней. Мощности этого двигателя в полной мере хватило бы, дабы в негативных событиях расширить минимальную высоту полёта так, что семь дней естественного торможения превратилась бы в две-три – и астронавт имел возможность умереть.

Как раз по данной причине установили дополнительную крышку и замок на панель. Но как раз вследствие того что ответ перестраховщиков казалось многим тщетным, Олег Ивановский, в чьи обязанности входила проверка срабатывания замка, тайком сказал Гагарину верный код ещё на Земле.

Действительно, был лишь вторым – первым успел бывший лётчик-испытатель, инженер-методист Марк Галлай. Его любимое выражение «Отправились!» применял Юрий Гагарин в момент старта. Как раз вопросом «Ну что, отправились?» Галлай завершал инструктаж перед запуском тренажёра, в то время, когда требовалось подтверждение готовности астронавта.

На протяжении подготовки «Востока» к старту все участники работ сохраняли полное самообладание, большое количество и с наслаждением шутили. Записи переговоров дешёвы к ознакомлению, к примеру, в книге современного исследователя-энтузиаста космонавтики Антона Первушина «108 мин., поменявшие мир».

Да, в момент пятиминутной готовности пульс на телеметрии подскочил до 108 ударов в 60 секунд, а в первые секунды старта – до 150, но уже на 20 секунде Гагарин отрапортовал, что всё проходит нормально, самочувствие хорошее.

Капсула в музее РКК «Энергия»

На 70 секунде вести репортаж о взлёте Гагарину не помешала кроме того пятикратная перегрузка. В момент отделения первой ступени перегрузки на время стихли, но возвратились с началом работы второй ступени.

На третьей минуте полёта отошёл головной юрий – и обтекатель Гагарин стал первым человеком, увидившим Почву с борта космического аппарата.

На пятой минуте полёта опять приостановила работу ступень и опять наступили десять секунд невесомости. Блок Е, третья ступень «Востока» принялся за работу.

Несовершенство радиоэлектронных совокупностей эры стало причиной тому, что уже через девять мин. с момента старта начались помехи, сигнал начал слабеть. Предстоящий полёт Гагарина проходил в условиях робкой связи, что, но, не имело страшных последствий.

Телеметрию с борта «Востока» удачно принимали кроме того станции прослушки США, не смотря на то, что вовсе не спешили ей с кем-то делиться. В то время она была удачно расшифрована ещё с первых советских запусков с животными на борту и была принята в большом количестве.

Куда неприятнее выяснилось то, что разгонный блок «Е» отработал нештатно, и перигей орбиты «Востока» составил 178 километров, а вот апогей, большая высота над поверхностью Почвы – 327,7 километра. В этих условиях несрабатывание тормозной установки означало, что полёт затянется на 15–20 дней, и астронавт погибнет.

Макет «Востока» с третьей ступенью

В послезнании не образовывает особенного секрета и тот факт, что несовершенные средства наблюдения с поверхности не разрешили адекватно оценить фактические высоты орбиты. Неточность в измерении составила порядка 30 километров, такие же неточности наблюдались и с фактическим наклоном орбиты, не смотря на то, что на неспециализированную корректность оценки обстановки центром управления и не воздействовали.

Подготовка к спуску началась в момент отделения разгонной ступени – программно-временное устройство «Гранит-5В» включилось машинально.

Более получаса космического полёта шли в условиях практически односторонней связи. Для общения с Хабаровском Гагарину было нужно применять телеграфный код, голосовая сообщение не проходила.

В 9:51 на подходе к Америке включилась солнечная ориентация – совокупность датчиков, основанная на привязке положения «Востока» к Солнцу как точке отсчёта. Она дублировала механизм контроля положения аппарата относительно планеты, для корректной ориентации тормозного двигателя.

В 9:57 советская наземная совокупность утратила возможность связи с астронавтом всецело. В Тихом океане для возобновления связи дежурили суда «Сибирь», «Сахалин», «Сучан» и «Чукотка» – так называемая Четвёртая Тихоокеанская гидрографическая экспедиция. Радиосистемы на борту имели возможность принимать даннные с борта космического аппарата, не смотря на то, что и достаточно своеобразным образом.

Так информацию о пульсе астронавта принимали практически с электронно-лучевой трубки – один человек давал команду «ноль», инициируя отсчёт 60 секунд секундомером, второй вычислял всплески на экране до команды «стоп!», по окончании чего эти простой связью телеграфировали в Москву.

Старт «Востока»

В 10 часов 2 60 секунд диктор Юрий Левитан празднично зачитал сообщение о факте первого в мире космического полёта.

Практически сразу после этого устройство солнечной ориентации принялось разворачивать «Восток» для торможения. Гироскопы стабилизировали корабль, по окончании чего Гагарин вручную проконтролировал корректность ориентировки аппарата в пространстве. Размеченный визор совокупности «Взгляд» на иллюминаторе наглядно показывал, что всё сделано верно.

В 10:13 астронавт опять вышел на сообщение, на текущий момент уже с Москвой. Сообщение была ненадёжной, и поздравления с присвоением нового звания уже майор Юрий Гагарин так и не услышал.

В 10:25:34, на 71-й минуте орбитального полёта, прошла штатная команда на запуск тормозной двигательной установки. Несрабатывание одного из клапанов стало причиной тому, что установка приостановила работу на секунду раньше положенного, и не были достигнуты ни требуемая скорость, ни другие запрограммированные условия запуска основной команды на разделение отсеков. Исходя из этого окислитель и газ наддува шличерез камеру под давлением в 60 воздухов – и космический аппарат закрутило на скорости порядка 30 градусов в секунду.

Через 120 секунд этого «орбитального танца» устройства на панели управления совсем утратили адекватность показаний, но Юрий Гагарин решил телеграфировать на Землю сигнал «всё нормально» – по его расчетам, космический аппарат всё равняется должен был появляться на территории СССР.

Гагаринское поле, современный монумент на месте посадки

Лишь через десять мин., по срабатыванию термодатчиков, отсеки разделились над Средиземным морем. Разделение сопровождали толчок и хлопок – более чем достаточные подтверждения того, что настало время закрыть шторку «Взгляда» и занять позицию для катапультирования.

На протяжении прохождения воздуха последовательно сгорели фольга на теплоизоляции, антенны и сама теплоизоляция из пропитанной бакелитовой смолой асбестовой ткани. Кабину озарял ярко-багряный свет за шторками иллюминаторов, температура поднималась, Юрий Гагарин отметил лёгкий запах и потрескивание гари.

Недолгая перегрузка в 10g помогла ему на время забыть о небольших неудобствах, по окончании чего, на высоте 7 километров, сработала катапульта, и Юрий Гагарин был вне космического аппарата.

Отцепились кресло и стабилизирующий парашют. Неизвестно как сработал кроме главного и повис тряпкой резервный парашют. Оборвался фал носимого аварийного запаса.

Не считая этих небольших неприятностей первому астронавту планеты причинил клапан и определённые неудобства дыхательной совокупности – первый скафандр не оснастили баллонами, так что Юрию Гагарину было нужно совершить достаточно неудобные манипуляции с чересчур очень сильно затянутым клапаном.

Полёт длиной 1 час 48 мин. удачно завершился с минимальным для необлётанной техники числом неполадок. Первый астронавт планеты удачно приземлился в близи от посёлка Смеловка Терновского района Саратовской области. в первых рядах у земной космонавтики лежала история падений новых и множества взлётов… но этот полёт стал первым.

Старт корабля «Восток» с первым астронавтом Почвы Ю. А. Гагариным