Бесконечность прогресса человечества

Ж. А. КОНДОРСЕ

Человек рождается со свойством приобретать ощущения, подмечать и различать в собственных восприятиях составляющие их несложные ощущения, удерживать, распознавать, комбинировать, сохранять либо воспроизводить их в собственной памяти, сравнивать между собой эти сочетания, схватывать то, что имеется между ними неспециализированного, да и то, что их различает, определять показатели всех этих объектов, дабы легче их осознать и уменьшить себе процесс новых сочетаний.

Эта свойство начинается в нем под действием внешних вещей, т. е благодаря наличию известных сложных ощущений, постоянство которых, выражающееся в тождестве их соединений либо в законах их трансформаций, не зависит от него. Он упражняет кроме этого эту свойство при помощи общения c себе подобными индивидами, наконец, при помощи неестественных средств, каковые люди, за первым развитием данной самой способности, начали изобретать.

Ощущения сопровождаются наслаждением либо страданием. Человеку кроме этого характерна свойство преобразовывать эти мгновенные впечатления в долгие переживания, приятные либо мучительные, испытывать эти эмоции, видя либо вспоминая эйфории либо страдания вторых существ, наделенных чувствительностью. Наконец, эта свойство, соединенная со свойством образовывать и сочетать идеи, порождает между людьми долга и отношения интереса, c которыми по воле самой природы связаны самая драгоценная часть отечественного счастья и самая скорбная часть отечественных бедствий.

В случае если ограничиваться наблюдением, познанием неспециализированных неизменных законов и фактов развития этих свойств, того неспециализированного, что имеется у разных представителей людской рода, то налицо будет наука, именуемая метафизикой.

Но в случае если разглядывать то же самое развитие c точки зрения результатов относительно массы индивидов, сосуществующих в один момент на данном пространстве, и в случае если проследить его много поколений, то тогда оно нам представится как картина прогресса людской разума.

Данный прогресс подчинен тем же неспециализированным законам, каковые наблюдаются в развитии отечественных личных свойств, потому что он результат этого развития, замечаемого в один момент у солидного числа индивидов, соединенных в общество. Но итог, обнаруживаемый в любой момент, зависит от результатов, достигнутых в предшествовавшие моменты, и воздействует на те, каковые должны быть достигнуты в будущем.

Эта картина так есть исторической, потому что, подверженная постоянным трансформациям, она создается методом последовательного наблюдения людских обществ в разные эры, каковые они проходят.

Она обязана представить порядок трансформаций, распознать влияние, которое оказывает любой момент на последующий, и продемонстрировать, так, в метаморфозах людской рода, в постоянном его обновлении в бесконечности столетий путь, по которому он следовал, шаги, каковые он сделал, стремясь к истине либо счастью. Эти наблюдения над тем, чем человек был, над тем, чем он стал на данный момент, окажут помощь нам после этого отыскать средства обеспечить и ускорить новые удачи, на каковые его природа разрешает ему еще сохранять надежду.

Такова цель предпринятой мной работы, итог которой обязан заключаться в том, дабы продемонстрировать методом рассуждения и фактами, что не было намечено никакого предела в развитии людских свойств, что свойство человека к совершенствованию вправду бесконечна, что удачи в этом совершенствовании отныне свободны от какой бы то ни было силы, хотящей его остановить, имеют собственной границей лишь продолжительность существования отечественной планеты, в которую мы включены природой. Несомненно, прогресс возможно более либо менее стремительным, но ни при каких обстоятельствах развитие не отправится вспять; по крайней мере, , пока почва будет занимать то же самое место во всемирной совокупности и до тех пор пока неспециализированные законы данной совокупности не позовут на земном шаре ни неспециализированного потрясения, ни трансформаций, каковые не разрешили бы более людской роду на нем сберигаться, развернуть собственные способности и обнаружить такие же источники существования.

Человеческий род на первом этапе цивилизации воображал собой общество c маленьким числом людей, существовавших рыболовством и охотой, владевших примитивным мастерством изготовлять оружие и домашнюю утварь, строить либо копать себе жилища, но уже обладавших языком для выражения потребностей и маленьким числом моральных идей, лежавших в базе неспециализированных правил их поведения; живя семьями, они руководствовались общепринятыми обычаями, заменявшими им законы, и имели кроме того несложную форму правления.

Ясно, что трудность и неуверенность борьбы за существование, вынужденное чередование абсолютного отдыха и крайнего утомления не разрешали человеку располагать тем досугом, при котором, трудясь мыслью, он имел возможность бы обогащать собственный ум новыми сочетаниями идей. Методы удовлетворения потребностей так зависели от случая и времени года, что не были в состоянии породить c пользой промышленность, развитие которой имело возможность бы длиться; и любой ограничивался усовершенствованием собственной ловкости либо личного мастерства.

Так, прогресс людской рода должен был быть тогда весьма медленным; только иногда, благоприятствуе-мое необычайными событиями, человечество имело возможность иметь поступательное перемещение. В это же время средства существования, приобретаемые от охоты, рыболовства, плодов конкретно от почвы, заменяются пищей, доставляемой животными, которых человек приручил, может сохранять и размножать. К скотоводству, потом, присоединяется примитивное земледелие: человек не удовлетворяется более плодами либо растениями, каковые он находит, он научается из них создавать запасы, собирать их около себя, сеять либо разводить и помогать их воспроизведению при помощи обработки почвы.

Собственность, которая первоначально ограничивается собственностью на убитых животных, оружие, сети, домашнюю утварь, распространяется сперва на стада, а после этого на землю, которую человек распахал и обрабатывает. Со смертью главы эта собственность, конечно, переходит к семье. Кое-какие обладают излишками, поддающимися сохранению.

В случае если излишки велики, они порождают новые потребности, если они выражаются в одном предмете, тогда как испытывается недочёт в другом, тогда в силу необходимости появляется мысль обмена; c этого момента моральные отношения усложняются и умножаются. Громадная безопасность, более обеспеченный и постоянный досуг разрешают человеку предаваться размышлению либо, по крайней мере, связному наблюдению.

У некоторых входит в привычку обменивать часть собственного излишка на труд, благодаря чему они сами освобождаются от труда. Так создается класс людей, время которых не полностью поглощено физическим трудом и жажды которых распространяются за пределы их примитивных потребностей.

Промышленность пробуждается; ремесла, уже узнаваемые, распространяются и совершенствуются; случайные факты, каковые замечает человек, уже более умелый и более внимательный, содействуют проявлению новых ремесел; население растет, по мере того как добывание средств существования делается менее страшным и менее зависящим от случая; земледелие, которое в состоянии прокормить много индивидов на одной и той же территории, замещает все другие источники существования; оно помогает предстоящему размножению людей, а это последнее со своей стороны активизирует прогресс; купленные идеи сообщаются стремительнее и вернее упрочиваются в обществе, ставшем более оседлым, более сближенным, более интимным. Заря просвещения начинает уже заниматься; человек обнаруживает собственные отличия от вторых животных и не исчерпывается, как они, только личным совершенствованием.

Более развитые, более нередкие, более усложнившиеся отношения, каковые тогда устанавливаются между людьми, приводят к потребности в средствах сообщения собственных идей отсутствующим лицам, упрочения памяти о том либо другом факте c большей точностью, чем разрешает устная передача, закрепления условий соглашения более верным методом, чем память свидетелей, закрепление тех признанных обычаев, которыми члены данного общества руководствуются в собственном поведении.

Так возникла необходимость в письменности, и последняя была изобретена. Первоначально она, по-видимому, носила темперамент настоящей живописи, уступившей место условной живописи, которая изображала лишь характерные черты предметов. Потом, по примеру метафоры, подобной той, которая уже практиковалась в разговорном языке, изображение физического предмета высказывало отвлеченные идеи.

Происхождение этих знаков, как и слов, должно было c течением времени забыться.

Письменность делается мастерством символизировать условными символами каждую идею, каждое слово и поэтому каждое изменение слов и идей.

Тогда письменный и разговорный языки становятся достоянием человечества. Нужно было изучить и установить между ними обоюдную сообщение.

очень способные люди, вечные покровители человечества, имена которых а также отечество ни при каких обстоятельствах не будут преданы забвению, увидели, что все слова какого-либо языка были лишь сочетаниями очень ограниченного количества первичных слогов; что количество последних, не смотря на то, что и весьма ограниченное, достаточно было для образования практически нескончаемого числа разных сочетаний. Видимыми символами обозначались не идеи либо слова, которым они соответствовали, но несложные элементы, из которых составлены слова.

С того времени писаная азбука стала известной; маленькое число знаков удовлетворяло потребность в письме, так же как маленькое количество звуков — потребности разговорного языка. Письменный язык был таким же, как и разговорный, нужно было лишь знать и мочь образовать эти немногочисленные символы. Данный последний ход обеспечил окончательно прогресс людской рода.

Возможно, было бы полезно на данный момент создать письменность, которая, помогая единственно для научных целей, высказывая лишь сочетания несложных и понятных всем идей, употреблялась бы лишь для строго логических рассуждений, для правильных, обдуманных операций ума, была бы понятна людям всех государств и переводилась бы на все местные наречия, не изменяясь, как последние, при переходе в неспециализированное пользование.

Тогда, в силу особенной революции, данный самый вид письменности, сохранение которого помогало бы продолжению невежества, стал бы в руках философии нужным инструментом стремительного распространения просвещения, совершенствования способа наук.

Эту стадию развития между той ступенью ступенью и первой цивилизации, на которой мы видим еще людей в диком состоянии, прошли все исторические народы, каковые, то достигая новых удач, то снова погружаясь в невежество, то оставаясь на середине этих двух альтернатив либо останавливаясь на известной границе, то исчезая c лица почвы под клинком завоевателей, смешиваясь c победителями либо попадая в рабство, то, наконец, просвещаясь под влиянием более культурного народа и передавая приобретенные знания вторым нациям, — образуют постоянную цепь между началом исторического периода и веком, в котором мы живем, между первыми известными нам народами и современными европейскими нациями…

Все говорит нам за то, что мы живем в эру великих революций людской рода. Кто может лучше нас осветить то, что нас ожидает, кто может нам предложить более верного путеводителя, что имел возможность бы нас вести среди революционных перемещений, чем картина революций, предшествовавших и подготовивших настоящую? Современное состояние просвещения гарантирует нам, что революция будет успешной, но не будет ли данный благоприятный финал иметь место только при условии применения всех отечественных сил?

И чтобы счастье, которое эта революция обещает, было приобретено вероятно менее дорогой ценой, дабы оно распространилось c большей быстротой на вероятно большем пространстве, чтобы оно было более полным в собственных проявлениях, разве нам не нужно изучить в истории прогресса людской разума препятствия, которых нам надлежит беспокоиться, и средства, которыми нам удастся их преодолеть?

Я поделю на девять громадных эр тот период, что я предполагаю обозреть; и в десятой я разрешу себе изложить кое-какие взоры на будущность людской рода…

В случае если человек может c практически полной уверенностью угадать явления, законы которых он знает, в случае если кроме того тогда, в то время, когда они ему малоизвестны, он может на основании опыта прошедшего предвидеть c громадной возможностью события будущего, то для чего вычислять химерическим предприятием желание начертать c некоей правдоподобностью картину будущих судеб людской рода по итогам его истории? Единственным фундаментом веры в естественных науках есть мысль, что неспециализированные законы, узнаваемые либо малоизвестные, регулирующие явления вселенной, нужны и постоянны; и на каком основании данный принцип был бы менее верным для развития интеллектуальных и моральных свойств человека, чем для других операций природы? Наконец, поскольку воззрения, образованные по опыту прошлого довольно вещей того же порядка, являются единственным правилом поведения самые мудрых людей, из-за чего запрещать философу укрепить собственные предположения на том же основании, только бы лишь он не приписывал им достоверности большей, чем та, которая может оказаться в зависимости от числа, точности и постоянства наблюдений?

Отечественные надежды на улучшение состояния людской рода в будущем смогут быть сведены к трем серьёзным положениям: уничтожение неравенства между нациями, прогресс равенства между разными классами того же народа, наконец, настоящее совершенствование человека.

…В то время, когда обоюдные потребности сблизят всех людей, нации самые могущественные возведут в ранг собственных политических правил равенство между обществами, подобно равенству между отдельными людьми, и уважение к независимости не сильный стран, как доброе отношение к нищете и невежеству; в то время, когда правила, имеющие целью подавить силу людских свойств, будут заменены такими, каковые будут помогать их энергии и проявлению, вероятно ли будет тогда опасаться, что на земном шаре останутся пространства, недоступные просвещению, где надменность насилия имела возможность бы противопоставить истине продолжительно непреодолимые преграды!..

самые просвещённые народы, отвоевав себе право самостоятельно располагать собственной своими богатствами и жизнью, неспешно обучатся разглядывать войну как самый гибельный бич, как величайшее правонарушение. Первыми закончатся те войны, в каковые узурпаторы центральной власти наций вовлекают их из-за мнимых наследственных прав.

Народы определят, что они не смогут стать завоевателями, не утратив собственной свободы, что вечные альянсы являются единственным средством поддерживать их независимость, что они должны искать безопасности, а не могущества. Неспешно рассеются коммерческие предрассудки, фальшивый меркантильный интерес утратит собственную ужасную силу обагрять кровью почву и разорять нации под предлогом их обогащения. Так как народы сблизятся, наконец, в морали и принципах политики, поскольку любой из них для собственной пользы призовет иноземцев к более равному разделу благ, которыми он обязан природе либо собственной индустрии, то поэтому все обстоятельства, вызывающие, раздражающие и питающие национальную неприязнь, мало-помалу провалятся сквозь землю; они не доставят больше агрессивной ярости ни пищи, ни предлога…

Свойство совершенствоваться либо органическое вырожденние животных и пород растений смогут быть разглядываемы как один из неспециализированных законов природы.

Данный закон распространяется на человеческий род, и никто, само собой разумеется, не будет сомневаться в том, что прогресс предохранительной медицины, пользование более здоровыми жилищами и пищей, образ судьбы, что развивал бы силы упражнениями, не разрушая их излишествами, что, наконец, уничтожение двух самые активных чрезмерного упадка — богатства и причин нищеты — должно удлинить длительность судьбы людей, обеспечить им более постоянное здоровье, более сильное телосложение. Ясно, что прогресс предохранительной медицины, став более целесообразным благодаря влиянию социального строя и прогресса разума, обязан со временем устранить передаваемые общие болезни и заразные болезни, обусловленные климатом, природой и пищей труда.

Было бы нетрудно доказать, что результат профилактики обязан распространиться практически на все другие болезни, отдаленные обстоятельства которых люди, возможно, сумеют вскрыть. Будет ли сейчас нелепо высказать предположение, что совершенствование людской рода должно быть разглядываемо как неограниченно прогрессирующая свойство, что должно наступить время, в то время, когда смерть будет лишь следствием или неординарных случайностей, или все более и более медленного разрушения жизненных сил, и что, наконец, длительность среднего промежутка между этим и рождением разрушением не имеет никакого определенного предела? Несомненно, человек не станет бессмертным, но расстояние между моментом, в то время, когда он начинает жить, и тем, в то время, когда конечно, без заболевания, без случайности он испытывает затруднение существовать, неимеетвозможности ли оно постоянно возрастать?

Кондорсе Ж. А.. Эскиз исторической картины прогресса людской разума. М., 1936. c 3 — 10, /5 — 16, 220 — 221, 227, 248, 255 — 256

[Кондорсе Ж. А. Эскиз исторической картины прогресса людской разума // Мир философии: Книга для чтения. В 2-х ч. Ч. 2. Человек. Общество.

Культура.

М.: Политиздат, 1991. С. 428-434]

К. Э. ЦИОЛКОВСКИЙ

Тяжело себе представить, как идет процесс развития судьбы на какой-нибудь планете, не обратившись к Почва. Чего мы можем ожидать от населения Земного шара?

Человек сделал великий путь от «мертвой» материи к одноклеточным существам, а из этого к собственному теперешнему полуживотному состоянию. Остановится ли он на этом пути? В случае если и остановится, то не на данный момент, потому что мы видим, какими огромными шагами прогрессирует на данный момент наука, техника, социальное устройство и обстановка жизни человечества.

Это показывает и на перемены в нем самом. По крайней мере эти перемены должны случиться.

Правда, пока сам человек мало изменяется. Те же остатки животных страстей, инстинктов, слабость ума, рутинность. В отношении публичного развития он кроме того уступает пчёлам и муравьям.

Но, в общем, он опередил животных и, следовательно, очень сильно прогрессировал.

Ничто сходу не останавливается. Не остановится и человек в собственном развитии, тем более, что ум в далеком прошлом уже ему подсказывает его нравственное несовершенство, но пока животные наклонности посильнее, и ум неимеетвозможности их одолеть.

Возможно скоро ожидать наступления разумного и умеренного публичного устройства на Земле, которое будет соответствовать его его ограниченности и свойствам. Наступит объединение, закончатся благодаря этого войны, поскольку не c кем будет вести войну. Радостное публичное устройство, посоветованное гениями, вынудит технику и науку идти вперед c невообразимой быстротою и c такою же быстротой улучшать человеческий быт.

Это повлечет за собою усиленное размножение. Население возрастет в 1000 раз, отчего человек сделается подлинным хозяином почвы. Он будет преобразовывать сушу, изменять состав воздуха и обширно эксплуатировать океаны.

Климат будет изменяться по желанию либо необходимости.

Вся почва сделается обитаемой и приносящей великие плоды.

Будет полный простор для развития как публичных, так и личных особенностей человека, не вредящих людям.

Картину душевного мира будущего человека, его обеспеченности, комфорта, понимания вселенной, уверенности и спокойной радости в безоблачном и нескончаемом счастье — тяжело себе представить. Ничего аналогичного ни один миллиардер на данный момент неимеетвозможности иметь.

Техника будущего разрешит возможность одолеть земную тяжесть и путешествовать по всей солнечной совокупности. Посетят и изучат все ее планеты. Несовершенные миры ликвидируют и заменят собственным населением. Окружат солнце неестественными жилищами, заимствуя материал от астероидов, планет и их спутников.

Это разрешит возможность существовать населению в 2 миллиарда раз более бессчётному, чем население Почвы.

Частично она будет отдавать небесным колониям собственный избыток людей, частично переселенные кадры сами будут размножаться. Это размножение будет страшно скоро, поскольку огромная часть яичек (яйцеклеток) и сперматозоидов отправится в дело.

Кругом солнца, поблизости астероидов, будут расти и совершенствоваться миллиарды миллиардов существ. Окажутся весьма разнообразные породы идеальных: пригодные для жизни в различных воздухах, при различной тяжести, на различных планетах, пригодные для существования в пустоте либо в разреженном газе, живущие пищей и живущие без нее — одними солнечными лучами, существа, переносящие жар, существа, переносящие мороз, переносящие резкие и большие трансформации температуры.

Но, будет господствующий самый совершенный тип организма, живущего в эфире и питающегося конкретно солнечной энергией (как растение).

По окончании заселения отечественной нашей системы начнут заселяться иные солнечные совокупности отечественного Млечного Пути. c трудом отделится человек от почвы. Значительно легче было одолеть солнечное притяжение, ввиду свободы перемещений в громадности и эфире лучистой энергии всего солнца, которой имел возможность воспользоваться человек. Почва выясняется исходным пунктом расселения идеальных в Млечном Пути.

Где на планетах встретят пустыню либо недоразвившийся некрасивый мир, в том месте безболезненно ликвидируют его, заменив своим миром. Где возможно ожидать хороших плодов, в том месте покинут его доразвиваться. Тяжёлую дорогу прошло население Почвы.

Страдальческий и долгий был путь. И еще осталось большое количество времени для мучительного развития. Нежелателен данный путь.

Но Почва, расселяясь в собственной спиральной туманности (т.е. в Млечном Пути), ликвидирует эту тяжелую дорогу для других и заменяет ее легкой, исключающей страдания и не отнимающей миллиарды лет, нужных для самозарождения.

Циолковский К. Э Монизм Вселенной // Научно-фантастические произведения. Тула, 1986. C. 286 — 288

[Циолковский К. Э. Монизм Вселенной // Мир философии: Книга для чтения. В 2-х ч. Ч. 2. Человек. Общество. Культура.

М.: Политиздат, 1991. С. 477-478]