Синоптическая проблема в православной научной библеистике xix-xxi вв

Дореволюционные правосл. библеисты по большей части только воспроизводили сведения из церковного Предания о происхождении Евангелий, время от времени пробуя переформулировать позицию св. отцов в терминах совр. им научно-критической библеистики. Напр., А. В. Иванов в «Управлении к изучению Писания Нового Завета» (1886) подмечал: «Держась…

Предания, мы должны будем признать, что как Марк не уменьшал лишь Матфея, но самостоятельно излагал то же, что имеется у Матфея и частию у Луки; так и Лука не пользовался лишь текстом Матфея и Марка… а равняется все три Евангелиста не пользовались каким-нибудь начальным письменным источником, по причине того, что о таком первоевангелии никто из древних преподавателей Церкви ни при каких обстоятельствах не упоминал — и если бы оно было, то утрата его была бы необъяснима. И потому вернее высказать предположение, что все три (а потом и четвертый) Евангелиста излагали учение и жизнь Иисуса Христа так, как они сами видели и слышали либо как определили от служителей Слова и непосредственных очевидцев, другими словами все пользовались устным Первоевангелием» (Иванов.

2002. С. 26). К теории устного протоевангелия склонялись А. Бухарев, еп. Михаил (Лузин), Н. Троицкий, прот.

Михаил Фивейский. М. Д. Муретов разделял теорию лит. зависимости, принимая «августиновское» ответ (Муретов. 1881)./p

Н. Н. Глубоковский последовательно осуждал позицию Гердера и Гизелера об устном первоевангелии, и теории Эйхгорна, Марша, Шлейермахера и Эвальда о письменном первоевангелии и др. источниках синоптической традиции (Глубоковский. 2006 и др. изд.). Согласно его точке зрения, «отечественные первые Евангелия направляться изучать лишь из них самих, что мыслимо лишь в том случае, если они взаимно пользовались приятель втором» (Он же.

2006.

С. 187; он именует теорию лит. зависимости «единственно плодотворной»). самая научной ему представлялась теория приоритета Евангелия от Марка (Гольцмана и др.). Он быстро осуждал Грисбаха, основываясь на работе Б. Вайса.

Но в следствии пришел к традиц. ответу: Матфей писал первым, Евангелие от Матфея применял Марк, а Лука знал тексты обоих.

Ужасные события XX в. (революции, войны и репрессии) прервали формирование научной школы в Российской Федерации. Предстоящее изучение синоптической неприятности в рамках правосл. библеистики было связано с деятельностью в эмиграции еп. Кассиана (Безобразова).

В работе «первое и Христос христианское поколение» (П., 1950), касаясь вопроса об отношениях евангелистов-синоптиков, он сказал, что Марк и Матфей прямо не зависят друг от друга с лит. т. зр., в то время как Лука пользовался текстами обоих (Кассиан (Безобразов). 2001. С. 391, 402).

В соч. «новозаветная наука и Церковное предание» (1937) еп.

Кассиан обосновывал такое ответ синоптической неприятности тем, что ап. Матфей как яркий свидетель евангельских событий не имел возможности применять труд ученика апостолов Марка. Наряду с этим он именует работу Стритера «блестящей», а его теорию 4 источников — «очень сильно обоснованной» (В том месте же. С. 471). В лекциях по НЗ еп.

Кассиана находятся более подробные замечания о синоптической проблеме.

На основании примеров букв. совпадения греч. вариантов Молитвы и текстов Евангелий Господней и установительных слов Евхаристии он осуждает догадку устного предания (Кассиан (Безобразов). 2003. С. 17).

Отдавая должное работе Стритера (В том месте же. С. 19), еп. Кассиан приводит последовательность доводов в пользу существования прото-Марка (Мк 4. 26-29; 7. 32-37; 8. 22-26; 12.

32-34; 14.

51-52 являются, согласно его точке зрения, свидетельствами редактирования прото-Марка, использованного Лукой и Матфеем без этих дополнений). Но дальше он осуждает эту догадку, говоря о примерах исправления Лукой и Матфеем текста Евангелия от Марка (Мф 14. 1 и Лк 9. 7 в сравнении с Мк 6. 14).

Развернутый анализ догадки 2 источников еп.

Кассиан дает в приложении к лекциям «Историческое ответ синоптической неприятности» (Кассиан (Безобразов). 2004. С. 249-278).

В качестве альтернативы он предлагает догадку неспециализированного источника для Евангелий от Матфея и от Марка, к-рый именует прото-Марком. Евангелисты Марк и Матфей пользовались им и редактировали его независимо друг от друга, причем Матфей добавил к нему собственный особенный материал, а Марк — 4 перикопы, к-рых нет в Евангелиях от Матфея и от Луки.

Евангелие от Луки, согласно его точке зрения, выстроено на базе Евангелий от Матфея и от Марка с добавлением особенного материала.

Во 2-й пол. XX в. последовательность правосл. экзегетов приняли догадку 2 источников, воспроизводя доводы зап. авторов (Мень. 1968.

Прил.: Кем и в то время, когда были написаны Евангелия; Он же.

2002. Т. 3. С. 117-121; Сорокин. 2006).

Самым последовательным защитником данной догадки в ее совр. варианте есть правосл. греч. ученый П. Василиадис (Vassiliadis. 1977; Idem. 1978).

Уникальное ответ синоптической неприятности, разрешающее до нек-рой степени подтвердить старое церковное Предание посредством способов историко-филологической критики канонических Евангелий, было предложено прот. Леонидом Грилихесом. Собственные положения, обоснованные бессчётными примерами, он сформулировал в работе «Археология текста: Сравнительный анализ Евангелий от Матфея и Марка в свете семитской реконструкции» (М., 1999) и в ряде последующих статей.

Совершив детальный сравнительный анализ Евангелий от Матфея и от Марка, он заключил, что в базе греч. Евангелия от Матфея лежит источник, переведенный с евр. языка, в то время как Евангелие от Марка представляет собой арамеоязычную проповедь ап. Петра, переведенную впосл. на греч. язык Марком — переводчиком и учеником ап.

Петра.

Уже то, что в качестве исходного языка не рассматривается один семит. язык, но учитываются оба языка (евр. и арам.), употреблявшиеся в Палестине в I в., придает данной работе принципиальную новизну. В отличие от много раз предпринимавшихся в зап. библеистике попыток реконструировать семит. источники канонических Евангелий работа прот.

Л. Грилихеса носит системный темперамент: в ней анализируются не только лексические изюминки Евангелий, но и грамматические конструкции, техника перевода, историко-ситуативный контекст появления евангельских текстов. Догадка основана на признании более широкого потребления евр. языка в качестве разговорного в I в. по Р. Х., чем прежде считалось в науке (в святоотеческой традиции еще Евсевий Кесарийский полагал, что апостолы владели сирийскимязыком (??? ????? ?? ????? ????????? ?????), т. е. по-арамейски — Euseb.

Demonstr. III 4. 44). Доводом в пользу вторичности арам. Евангелия от Марка если сравнивать с евр.

Евангелием от Матфея может служить профанный статус арам. языка в иудейской среде в тот период.

Но самые весомыми представляются доводы, основанные на анализе различных качеств языка Евангелий,- применение артиклей, вводных слов, вопросительных местоимений, предлогов с глаголами в значении «сказать», конструкций и глагольных форм (напр., «??? ?? с инфинитивом» и «?? ?? с местоимением и инфинитивом в винительном падеже» в Евангелии от Матфея; «??? с глаголом в сослагательном наклонении» и «глагол «быть» с причастием», передающие продолжительность действия в Евангелии от Марка, к-рые отражают соответствующие евр. и арам. оригиналы; всего в «Археологии текста» рассматривается более 70 примеров грамматических расхождений), потому, что их потребление в меньшей степени зависит от сознательного выбора писавшего. Помимо этого, в Евангелии от Марка в ряде параллельных мест с Евангелием от Матфея распознаны пояснения, каковые имело суть делать лишь для христиан из язычников (Мк 7. 26 (ср.: Мф 15.

22); Мк 6. 18 (ср.: Мф 14. 4); Мк 7. 1-5 (ср.: Мф 15. 1-2); Мк 1. 44 (ср.: Мф 8. 4); Мк 14. 12 (ср.: Мф 26. 17); Мк 15. 42 (ср.: Мф 25. 57); Мк 8. 13-14 (ср.: Мф 16.

5); Мк 4. 38 (ср.: Мф 8. 24); Мк 7. 13 (ср.: Мф 15.

6); Мк 12. 26 (ср.: Мф 22. 31); Мк 15. 24 (ср.: Мф 27. 35); Мк 13. 3 (ср.: Мф 24. 3); Мк 15. 21 (ср.: Мф 27. 32); Мк 13. 19-20 (ср.: Мф 24.

21-22); Мк 2. 7 (ср.: Мф 9. 3)), что, по всей видимости, говорит о более позднем происхождении Евангелия от Марка, потому, что христ. проповедь изначально была ориентирована на христиан из иудеев (что и отражено в Евангелии от Матфея). Об этом же говорит и меньший интерес к полемике с саддукеями и фарисеями в Евангелии от Марка, потому, что на определенном этапе она утратила актуальность.

С т. зр. стиля, техники редакторской работы и перевода Евангелие от Марка кроме этого выглядит вторичным и по последовательности показателей родным к таргумам (в первую очередь по неспециализированной направленности на обогащение текста толкованиями и дополнительными подробностями). Т. о., теория прот.

Л. Грилихеса совмещает церковное Предание и теорию множественных редакций: согласится 2 редакции Евангелия от Матфея (евр. протоисточник, количество к-рого не превышал Евангелие от Марка, и перевод на греч. язык, к-рый был дополнен др. источниками, связанными так или иначе с мотивом выполнения пророчеств; быть может, греч. текст Евангелия от Матфея на последней стадии был отредактирован и гармонизован с др. синоптическими Евангелиями) и греч. редакция Евангелия от Марка, за к-рой стоит арамеоязычная проповедь. К не сильный сторонам догадки относится то, что часть выводов (напр., об количестве евр. текста Евангелия от Матфея) основана на аргументах и гипотетических допущениях, внешних по отношению к тексту, что снижает их убедительность (по крайней мере позиция блж.

Августина о том, что Марк Евангелие от Матфея (иных же редакций не было), до тех пор пока сохраняет силу). Наконец, для решения синоптической неприятности с т. зр. данной догадки нужно рассмотрение кроме этого Евангелия от Луки.