Законодательная церковная власть

Власть церковную принято разделять на власть учительства, священнодействия и правительственную власть. Правительственная власть Церкви с формальной стороны имеет больше всего сходства с светской властью ; исходя из этого по своим функциям она, как власть, делится по принятой в публичном праве классификации на:

1. учредительную и законодательную;

2. аккуратную либо административную;

3. судебную.

Единым и полновластным Соучредителем Церкви есть Господь Христос, давший ей и Собственные вовек нерушимые законы. К Нему же, как к высшему авторитету, как к Главе Церкви, восходит в конечном итоге и все церковное законодательство, изданное и издаваемое разными церковными учреждениями: от самых высоких и непогрешимых — Мировых Соборов — до братств и монастырей, издающих законоположения на базе статуарного права.

Вопросы, касающиеся церковного законодательства, на котором строится все церковное право, рассматривались в начале отечественного курса. Исходя из этого остановимся тут только на отдельных вопросах, которые связаны с ним.

В католическом церковном праве высшим законодательным органом Церкви считается, как мы знаем, Римский престол — отец.Законодательная церковная власть В православном церковном праве общепринятой есть точка зрения, в соответствии с которой верховная власть в Церкви, среди них и законодательная, в собственности мировому епископату в лице его органа — Мировых Соборов. Определениям семи Мировых Соборов церковное сознание усвоило непогрешимость.

Но данному классическому и неоспоримому убеждению Мировом Церкви противоречит точка зрения доктора наук Н.С. Суворова на высшую законодательную власть во Мировом Церкви. Н.С.

Суворов писал: Высшею церковною, следовательно, и законодательною властью в Старой Церкви, с того времени как сделалось вероятным установление общецерковного, необходимого для всех христианских общин законодательства, были римские христианские императоры, каковые либо созывали соборы епископов, либо конкретно издавали законы по делам Церкви. В том случае, в то время, когда императором созывался Вселенский Собор для установления православного учения, Собор не был собранием лишь сведущих людей, призванных дать совет и мнение, а был органом Церкви, через что должно было выражаться обшецерковное сознание, необходимое и для императора, как не так долго осталось ждать оно выразилось в формах, не допускающих сомнения, но одновременно с этим он был органом императорской власти, потому, что от императора как поставленного Всевышним неспециализированного епископа (по выражению церковного историка Евсевия) зависело созвать Собор и скрепить своим утверждением результаты деятельности Собора.

В Кормчей Книге (вводная статья о 7 Соборах Мировых и 9 Поместных) разъясняется, что Мировыми названы те Соборы, на каковые императорскими повелениями созывались святители из всех городов римских и греческих и на которых было взыскание и совопрошение о вере. Поместные же Соборы — это те, на которых не было епископов всей Вселенной, и цари не сидели; цель их — проведение в судьбу мировых распоряжений. А говоря о Русской Церкви, Суворов склонялся кроме того к мысли о неосуществимости существования русского православия без самодержавного царя [1].

Н.С. Суворов сознавал, что его вывод противоречит общепринятому в русской канонической науке: канонисты и Наши богословы из духовного ведомства, — писал он, — не стесняясь ни фундаментальными законами, ни историей, ни кроме того обрядами и богослужебными книгами Православной Церкви, …отвергают учение о царской церковной власти как цезарепапизм [2]. без сомнений, но, что правы все-таки те, кого он именовал канонистами и нашими богословами из духовного ведомства.

Основания для собственной точки зрения Н.С. Суворов именует сам — это отечественные фундаментальные законы (подразумеваются Фундаментальные законы России, в каковые при императоре Павле было включено положение о том, что император есть главой Русской Церкви). Юридическая сила этих законов не такова, дабы формулировать правила устройства Мировом Церкви, к тому же в них не утверждается главенство Русского Самодержца в Церкви Мировом.

Утверждения доктора наук Н.С. Суворова о высшей законодательной власти императора в Церкви основаны кроме этого на истории. Но, достаточно обратить внимание на самоочевидную истину: Христова Церковь в существе собственном неизменно одинаковая; и все главные элементы ее устройства, без которых она не существует, включая и всякую законодательную власть, даны ей от начала.

В первые три столетия Церковь, как мы знаем, не включала императоров в качестве собственных участников, и позднее, не един раз на протяжении многих лет, византийские императоры, уклоняясь в ереси, отпадали от Церкви. По окончании разгрома Константинополя в 1452 г. русские правители, единственные тогда православные монархи, очень далеки были от притязаний на главенство во Мировом Церкви.

Не сразу после этого сложилось в Киевской Руси учение о Москве как о третьем Риме; но и это учение не включало в себя идею о формальном главенстве в Церкви русских самодержцев, а разве лишь смутную идея о Столичных правителях как защитниках Православия. Что же касается русского законодательства синодальной эры, то его абсолютистские основания, затрагивавшие кроме этого и статус Церкви в стране, восходили вовсе не к цезарепапистским византийским устремлениям, а к западно европейскому юридическому территориализму, к учению о неограниченной власти правителя на собственной территории.

Что же касается отечественного времени, то Православная Церковь существует, не смотря на то, что православных правителей нет. Но сначала Церкви в ней был богоучрежденный епископат: Православная Церковь немыслима без епископата во главе ее. Не все Соборы, определения которых скреплены подписью императоров, признаны церковным сознанием за Вселенские и непогрешимые.

Ссылка доктора наук Н.С. Суворова на Предисловие к Кормчей Книге также ничего не дает для подтверждения его доводов, потому, что в том месте приведена всего лишь историческая справка о Соборах с попыткой классифицировать их по различным показателям без выделения того предмета, что вправду являлся главным. Так, основания концепции Н.С.

Суворова ненадежные: правила русского законодательства, толкуемые расширительно, неосновательные притязания отдельных византийских императоров, подкрепляемые комплиментарными рассуждениями некоторых церковных писателей наподобие Евсевия либо канониста Вальсамона, и неверное объяснение значения императорской подписи под соборными определениями. В конечном итоге, но, национальное законодательство постоянно относится только к области внешнего церковного права. Что же касается власти православных правителей в Церкви, то она была не больше, чем представительство совокупного голоса православных мирян.

Церковное законодательство может относиться, во-первых, к области догматического учения по вопросам христианской нравственности и веры, а во-вторых, к церковной дисциплине в широком смысле слова, включая ко мне и церковное устройство. Такое различие установлено в 6-м правиле VII Мирового Собора, в котором упоминаются предметы канонические и евангельские: В то время, когда же будет Собор о предметах канонических и евангельских, тогда собравшиеся епископы должны прилежати и пещися о сохранении Божественных и животворящих заповедей Божиих.

Евангельские предметы — это и имеется нравственности и вопросы веры, а канонические — вопросы дисциплинарные. Догматические определения Мировых Соборов непогрешимы, потому что они являются развернутые формулы истин, данных в Божественном Откровении и прошедших через церковное самосознание, через идея богомудрых Святых Отцов, выраженных на Соборах по изволению Святого Духа, опознаны как непогрешимая истина и в этом смысле приняты сознанием церковной полноты. Догматическое сознание Церкви неизменно, что, но, не есть препятствием для новых формулировок истин, уже известных Церкви, уже данных в Откровении.

Нет оснований усваивать и дисциплинарным нормам, действующим в Церкви, вечность и неизменность. Дисциплинарные определения издавались значительно чаще по конкретным предлогам и исходя из этого в значительной степени обусловлены событиями. И не все те инстанции, каковые реализовывают суверенное церковное законодательство, непогрешимы.

Но, непогрешимы Вселенские Соборы, издавшие правила, и авторитет этих правил, непоколебленный в течение столетий, не обращая внимания на радикальные перемены в церковной судьбе, несмотря кроме того на затруднительность буквального выполнения многих из них в практике церковной судьбе, таков, что чуть ли уместна постановка вопроса об отмене тех либо иных из этих правил. Кроме того в случае если правовые нормы, сформулированные в канонах, заменялись новыми нормами, сам канон не исключался из канонического Свода.

То же самое мы можем сообщить и об изданных Святыми и Поместными Соборами Отцами канонах, вошедших в Главный Канонический Свод. Эти правила кроме этого были утверждены или позднейшими Мировыми Соборами, или общецерковным признанием их.

И в действительности, что заключают в себе каноны; каково их место в жизни Церкви? По сути собственной, — приложение неизменных и непогрешимых баз христианского нравственного вероучения и экклезиологических догматов, все тех же вечных догматических истин, содержащихся или открыто, или скрыто в текстах правил, к изменяющейся церковной судьбе.

Большой авторитет правил, решительно отличающихся в церковном сознании от вторых церковных правовых норм, к примеру, от актов синодального законодательства Русской Православной Церкви, разъясняется тем, что в канонах Отцы довольно разных случаев, казусов церковной судьбе точно верно использовали неизменные догматические истины. В этом смысле авторитет канонов сближается с их непогрешимостью.

1. Суворов Н. Указ. соч. С. 251-252, 215. ^

2. В том месте же. С. 211. ^

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Вам также может быть интересно

Убивает не бедность, а безысходностьКомментирует Георгий Бовт, политологБольная девочка постаралась наложить на себя руки,