Воинская честь в эпоху «галантных войн»

«Честь возможно назвать драгоценным камнем, что теряет в стоимости кроме того из-за самого мелкого пятнышка.
Это сокровище, которое нельзя обрести снова,
в случае если в один раз утратил его».

Английский майор Роберт Донкин, XVIII век

Понятие чести оставалось предметом дискуссий в течении всего Нового времени. Дать исчерпывающее определение данной нематериальной сущности пробовали в том числе и в XVIII веке, в эру так называемых «вежливый войн». Эта мнимая вещь якобы являлась неотъемлемой собственностью только определённых категорий населения (изначально — только «дворянства шпаги», а после этого — ещё и «военных и» дворянства мантии), и любой обладатель должен был отстаивать её при любой возможности.

Человек, что «терял честь» либо обнаруживал трусость в глазах окружающих, тут же подвергался остракизму и выпадал из привычного уклада судьбы. Наряду с этим, но, защита собственной чести частенько вынуждала офицера пренебрегать существующими законами страны, которой он служил.

Вопросы чести

Лейтенант Колдстримской гвардии и участник кампании в Америке в 1775–1783 годах Джордж Эйд покинул описание одного эпизода, в то время, когда он пребывал в арьергарде отступавших английских армий. Его отряд должен был уничтожить мост перед наступавшими американцами. Эйд писал:

«Я вызвался добровольцем и дал обещание полковнику Ховарду, что сотру с лица земли мост. Ни при каких обстоятельствах прежде я не вызывался добровольцем, но в этом случае мною двигали две обстоятельства: во первых, я заметил, что у соперника была пушки и конница, каковые имели возможность серьёзно угрожать отечественному арьергарду, а во-вторых, я был обеспокоен судьбой всей отечественной армии.

Я подозвал солдат лёгкой пехоты, каковые составляли отечественный арьергард, и приказал им оказать помощь мне, но паника была столь сильной, что в итоге их осталось всего четверо. Капитан Дандасс услышал мой зов и присоединился ко мне, так же поступили капитаны Анстратер и Деннис, и вместе с ними — рядовой из 43-го полка и два рядовых из 42-го полка. Отряд гессенцев заметил, что мы делаем, и занял позицию на маленькой возвышенности, закрывая нас оттуда.

Под шквалом огня мы принялись разламывать доски, дабы артиллерия и вражеские лошади не смогли пройти по мосту вслед отечественным армиям. Потому, что это происходило на виду у всей отечественной армии, моя гордыня побеждала над разумом, побуждая меня покинуть мост последним».

Воинская честь в эпоху «галантных войн»
Гессенские воины в сражении при Трентоне во второй половине 70-ых годов восемнадцатого века на протяжении американской войны за независимость

военный и Французский мыслитель XVIII века Жан-Франсуа де Сен-Ламбер писал, что «подлинная честь» была достоянием человека, что следовал правилам добродетели и не уклонялся от обязательств перед собственными соотечественниками, страной и законами. Де Сен-Ламбер утверждал:

«В то время, когда правитель связывает идею о чести и добродетели с соблюдением и любовью всех законов, то его солдат, которому не достаточно дисциплины, обнаруживает такое же бесчестье, как и тот, кто побежал перед лицом неприятеля».

Армейские мыслители так или иначе касались темы чести и бесчестья в собственных рассуждениях. Один из современников Ламбера писал:

«Слава сопутствует самым блестящим и трудновыполнимым деяниям, а военная профессия — это Профессия чести. Необузданно храбрые люди, чья доблесть сопряжена с жестокостью и насилием, постоянно будут приводить к презрению в армиях, тогда как люди, владеющие подлинной честью, поступками которых движет религиозность, справедливость и человечность, будут пользоваться уважением и почётом».

Публицисты осмысляли необычную концепцию «подлинной чести» как кодекс опытного военного, человека, карьера которого строилась на стоицизме, служении и самопожертвовании вторым. В позднем XVIII веке, дышавшем идеями Просвещения, уже было не хватает одной только храбрости, дабы снискать славу блестящего офицера. Честь офицера была сложным понятием, складывавшимся из нескольких компонентов, среди которых храбрость была только одной из составляющих.

Что касается понятия чести у рядового состава, то сложно конкретно утверждать, как эта мысль по большому счету была распространена в Европе XVIII века. В английской армии существовали чёткие границы того, что считалось недозволительным для офицеров, но наряду с этим было в полной мере приемлемым для несложных воинов.

Наряду с этим офицеры редко проявляли тёплые эмоции к своим воинам (Артур Уэлсли, герцог Веллингтон, к примеру, прямо именовал собственных солдат «висельниками» и «мерзавцами») и столь же редко отзывались о них в хорошем ключе в собственных записях. В большинстве случаев рядовые упоминались ими в связи с какими-то дисциплинарными взысканиями.

Случались, но, и исключения. Так, к примеру, один английский офицер обрисовывал прощание со своей ротой 8 февраля 1782 года:

«Я не имел возможности закончить собственную краткую обращение — мой голос дрожал, а мои колени начали трястись. Я был счастлив возвратиться в собственную помещение, где моё сердце переполнилось переживаниями от этого. Я видел, что эти бедолаги также были тронуты.

Я поставил им пять галлонов (около 19 литров — прим. авт.) рома, дабы они выпили грога вечером».

Ещё один его современник писал:

«Нужно учитывать сущность людей таковой, какая она имеется, любой человек не может быть храбрецом, а рядовые не думают так же, как офицеры, каковые делают всё, что от них зависит, дабы сохранить честь».

джентльмены и Офицеры

По большому счету, братание с рядовыми считалось недостойным чести английского офицера XVIII века. Это очень плохо оказывало влияние на дисциплину и подрывало сами базы военной иерархии. Тут возможно отыскать в памяти сериал о королевском стрелке Шарпе с Шоном Двучлен в ключевой роли, где достаточно точно продемонстрирована реакция английских солдат на то, что ими отныне будет руководить бывший рядовой, повышенный до лейтенанта.

Воины восприняли подобное назначение в штыки и желали себе в начальники «настоящего» офицера.

Кадр из английского сериала Sharp (в русском переводе — «Приключения королевского стрелка Шарпа»)

Все 4100 офицеров английской армии в 1775 году по происхождению возможно было разбить на несколько разделов. Первая — знать и помещики, каковые составляли порядка 25% от всех офицеров и более 50% от общего количества полковников и генералов. Вторая категория — представители аристократии, вышедшие из кадетов, и фермеры-йомены (свободные землевладельцы, самостоятельно обрабатывающие почву).

Третья категория — прекрасно грамотные уроженцы приличных семей (а также чужестранцы — к примеру, дети французских гугенотов) и из семей армейских. И, наконец, к четвёртой категории английских офицеров относились умелые младшие офицеры преклонного возраста, произведённые из сержантов.

От одной пятой до одной трети всех английских офицеров являлись шотландцами. Горский элемент был обширно представлен и в рядовом составе, наличествуя кроме того в условно «британских» полках.

Около две третьих участников офицерского корпуса получали собственные звания за деньги. Генерал Хамфри Блэнд, автор военный трактата и видный теоретик о военной дисциплине «A Treatise of Military Discipline», напечатанного во второй половине 20-ых годов восемнадцатого века, думал, что возможность брать себе звания ограничивает потенциал офицеров, потому, что те не видят для себя стимула к овладению военной наукой. В качестве противоположного примера Блэнд приводил нидерландских офицеров, у которых не было практики приобретения офицерских патентов, и им приходилось расти в званиях, получая нужный опыт.

Короли Ганноверской семействе, закрепившейся на британском престоле с 1714 года, пробовали регулировать практику приобретения патентов путём введения единых тарифов, но это не сыграло решающей роли. Исходя из этого английским офицерам, каковые получали себе офицерские патенты, обычно не хватало профессионализма. Всецело отменить продажу офицерских званий правительство Великобитании не имело возможности, потому, что она была ощутимым источником доходов для казны.

Одним из самые открытых офицерских корпусов вторых европейских армий того времени был корпус Священной Римской империи. Императрица Мария-Терезия тяготела к умеренной меритократии. К тому же ввиду этнической разношёрстности офицерского корпуса в Австрии социальные лифты в том месте трудились мало в противном случае, чем в Англии.

Сержант в полной мере мог быть повышен до офицера, а в возможности — и дорасти до большого звания в военном иерархии. Во второй половине 50-ых годов XVIII века был подписан указ, в соответствии с которому офицер с 30 годами безукоризненной работы в активе имел возможность взять дворянство.

Прусский король Фридрих Великий не одобрял засилье «черни» в австрийском офицерстве и опирался на более монолитный офицерский корпус из аристократов. Но Семилетняя война значительно опустошила эту прослойку, и «ветхому Фрицу» было нужно дать зелёный свет офицерам из буржуазии.

Прусский король Фридрих Великий в бою при Лейтене 5 декабря 1757 года
(картина Хуго Унгевиттера)

Во французской армии на протяжении Семилетней войны произошёл настоящий кризис — родовая аристократия в значительном количестве больше не хотела ехать на войну в качестве офицеров. Исходя из этого Бурбоны стали массово инкорпорировать в армию уроженцев людей и среднего класса, только сравнительно не так давно взявших дворянство. Потом, в силу неудач, каковые Франция потерпела на протяжении войны, эта категория людей стала козлами отпущения для родовитых аристократов, повесивших на них все провалы кампаний.

XVIII век стал временем, в то время, когда выходцы не из аристократических кругов неспешно проникали в ранее закрытую для них среду, среди них и при помощи военной работы. На протяжении этого процесса они перенимали многие из линия, характерных аристократам, среди них и понятие чести.

Дуэли

Распространённым методом времяпровождения офицеров «вежливого века» на зимних квартирах и при работе в гарнизоне были карты. Азартные игры, приправленные застарелой скукой и алкоголем, иногда имели возможность приводить к самым непредсказуемым последствиям. Одно неосторожное слово имело возможность стать предлогом для поединка между двумя офицерами, каковые стремились во что бы то ни начало отстоять собственную честь.

Наряду с этим избежать вызова было нереально: оскорблённый либо сам обидчик пребывали под пристальными взглядами сослуживцев, и в таковой ситуации утрата лица мгновенно привела бы к остракизму.

Голиаф и Давид
картина Густава Седерстрема

Формально дуэли пребывали под строжайшим запретом, и нарушители закона рисковали быть подвергнутыми суду армейского трибунала. Иначе, частенько начальники сами подначивали младших офицеров учавствовать в дуэлях. Генерал лорд Харрис вспоминал случай из молодости, в то время, когда поединок был практически навязан ему его тогдашним начальником капитаном Беллом, что, согласно точки зрения генерала, был легко невменяемым.

В 1762–1763 годах Джон Бергойн, что потом стал одним из английских командующих в годы войны за независимость США, служил в Португалии под началом германского генерала графа Шаумберг-Липпе. Данный генерал был ярым соперником дуэлей в прусских частях. Но он считал португальских офицеров такими малодушными и подавленными, что угрожал им увольнением со работы, если они не будут защищать собственную честь шпагой либо пистолетом.

Джон Бергойн

В первой половине 40-ых годов восемнадцатого века английский адмирал Эдуард Вернон спровадил к себе офицера из Вест-Индии, что отказался драться на дуэли по окончании того, как взял вызов. По этому поводу он записал следующее:

«Офицер, что неимеетвозможности вынудить себя защищать собственную честь и звание, кроме этого не сможет обезопасисть честь собственного правителя и безопасность собственной страны перед лицом неприятеля».

Защитники дуэлей ассоциировали их с проявлением воинского духа, но предлогом к поединкам, в большинстве случаев, являлись такие пошлые вещи, как пьянство, несдержанность и азартные игры. Во многом это противоречило культивируемому понятию благородства и чести. Более того, пребывали люди, известные как бретёры, легко обожавшие принуждение как таковое, и для них дуэль становилась собственного рода хобби.

Об одном подобном случае поведал лейтенант английских армий в Америке по фамилии Эйд. В первой половине 80-ых годов XVIII века он сошёлся на поединке с лейтенантом Коллендером из 42-светло синий пехотного полка по причине того, что отказался поделить с ним стакан пунша. Эйд удачно отстоял собственную честь, но потом выяснил, что

«капитан Коллендер, будучи хорошим фехтовальщиком, потом ещё много раз оскорблял незнакомых людей в аналогичной манере».

Гессенский офицер лейтенант Йозеф Карл Филипп фон Краффт довольно часто пребывал в подавленном и раздражительном состоянии на протяжении работы в Америке, которая, в большинстве случаев, проходила в гарнизонах. Только на протяжении операций с егерями он ощущал себя в собственной тарелке, исходя из этого поединки и многочисленные ссоры были для него методом дать выход накапливающейся агрессии.

Некоторых офицеров, наоборот, завлекала романтическая сторона дуэлей. Так, к примеру, полковник Харви Эстон из английского 12-го полка, по отзывам современников — вежливый и грамотный человек, много раз дрался на поединках, пока наконец не был убит на одном из них. Капитан Джордж Элерс из того же 12-го полка именовал Эстона хорошим человеком и отрицал возможность, что тот имел возможность владеть неуживчивым характером.

Возможно, Эстон вызывал на дуэль тех, кого обнаружил несоответствующими его высоким представлениям о морали. Парадоксальным образом в этом случае поединка искал уже не любитель и задира жестокости, а добропорядочный человек.

Участие в дуэлях угрожало проблемами не только самим бойцам, но и их доверенным лицам. Уже вышеупомянутый капитан Элерс в один раз поведал собственному родственнику, что местный священник обмолвился о том не самым лестным словом. Это стало причиной нежданно бурную реакцию, благодаря чего родственник решил искать сатисфакции при помощи поединка, а самого Элерса попросил быть его секундантом.

Капитан же сейчас был при выполнении служебных обязанностей в качестве участника армейского суда, так что он машинально попадал в весьма щекотливую обстановку, которая в возможности имела возможность привести к важным последствиям. Неизвестно, чем бы все кончилось, но священник, чуть определив о том, что ему угрожает вызов на дуэль, спешно покинул город. Но родственник Элерса больше ни при каких обстоятельствах не говорил с капитаном по причине того, что тот не захотел поддержать его в роли секунданта.

Во французской армии всё обстояло приблизительно так же, за одним серьёзным исключением: в среде офицеров всё ещё существовало сохранившееся с XVII века предубеждение, что дуэль нужно доводить до смерти одного из бойцов. В другом случае общество имело возможность счесть, что сатисфакция не была взята подобающим образом, и милосердный победитель имел возможность подвергнуться осуждению. С правовой точки зрения это иногда приводило к увлекательным казусам, в то время, когда убийца выяснялся приговорён к смертной казни, лишён королевского помилования, но в итоге избегал правосудия в полном соответствии с неписаными законами офицерской «корпорации», к которой принадлежал.

Но, и в английской армии провинившиеся офицеры при определённых событиях имели возможность рассчитывать на снисхождение. В 1775 году в Бостоне случилась ссора между двумя британскими офицерами, на протяжении которой, по окончании обмена колкостями, один ударил другого. Оба мгновенно обнажили шпаги.

Ещё один офицер, появлявшийся свидетелем данной стычки, разрядил в атмосферу их пистолеты, дабы бойцы не смогли применять их.

Оба участника дуэли были арестованы, но один из них в итоге взял только выговор и гауптвахту, а второй по большому счету не понёс наказания.

Военно-полевые суды сейчас пребывали в неоднозначном положении. С одной стороны, закон недвусмысленно запрещал дуэли. Но наряду с этим эти суды параллельно делали и функции судов чести.

И тут законодательство вступало в конфликт с неписаными правилами дворянского и офицерского кодекса, каковые конкретно ставили офицеру в обязанность защиту чести с оружием руках.

Из этого и следуют такие половинчатые и спорные с позиций тогдашнего законодательства вердикты в отношении участников дуэлей.

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: