Крымская война: белое море

Детально поболтав в прошлых статьях о Тихоокеанском театре военных действий Крымской войны, давайте сейчас перенесемся на берега Белого моря. Тут их союзников и крейсера англичан появились в соответствии с замыслом морской блокады России на всех направлениях. Архангельск, конечно, был лакомым кусочком, что союзники пропустить не могли.

На протяжении войны у британцев показались и более амбициозные замыслы, наподобие «освобождения Финляндии», к которому следовало привлечь и нейтральную Швецию. Но обо всем по порядку.

Союзники в Белом море

19 июня 1854 года в Белом море показался отряд кэптена Эразмуса Омманея в составе 26-пушечного фрегата «Эвридик» и двух паровых шлюпов – «Миранда» (15 пушек) и «Бриск» (16 пушек).

Эразмус Ромманей

Архангельский губернатор Роман Платонович Бойль имел в своем распоряжении в общем итоге 25 тысяч штыков, из которых 6000 было сосредоточено в самом Архангельске. Город кроме этого владел громадным числом батарей, прекрасно укрепленной Новодвинской крепостью, 16-пушечным бригом «Новая Почва», что был списан из флота в 1853-м и употреблялся в качестве брандвахты, и флотилией из 20 канонерских лодок (любая лодка несла по две 18- либо 24 фунтовых пушки). Замыслы у русских были сугубо оборонительные: наступательные действия вести с таким костюмом сил казалось неосуществимым.

В соответствии с же указаниям английского Адмиралтейства от 8 мая 1854 года основной задачей, поставленной отряду Омманея, был перехват русских торговых судов, идущих из Архангельска. Кэптен совершил рекогносцировку в горле Белого моря и отписал Адмиралтейству, что наличными силами атака порта и города неосуществима, и попросил подкрепления. На помощь Омманею были направлены французские 40-пушечный фрегат «Психея» капитана Жильбера и 20-пушечный бриг «Бомануар».

Но суда Жильбера присоединились к британцам лишь 11 августа 1854 года. Из-за чего? Обстоятельств тут две.

Первая – французское Адмиралтейство вычисляло, что в мае месяце навигация в Белом море неосуществима. Разъяснялась эта уверенность полным незнанием данного театра боевых действий, потому что кроме того торговые французские суда целый XIX век оказались в Архангельске лишь эпизодически. Обстоятельство номер два – снабжение.

Дело в том, что паровым судам, в отличие от парусных, необходимо снабжение углем.

С учетом того, что ни в ближайшей местности, ни в Норвегии пополнить запасы угля было нереально (пробовали брать в городе Хаммерфесте, но у обитателей были запасы угля лишь для отопления собственных квартир), получалось, что необходимо фрахтовать угольщики, каковые доставляли бы уголь на эскадру.

Паровой шлюп «Миранда» (слева на заднем замысле)

Помимо этого – а где забрать в этом всевышним забытом месте провиант? Опять-таки, или забирать громадные запасы, или пробовать снабжаться в Норвегии, или пробовать брать его у местных (которых еще нужно отыскать). В следствии показался уморительный документ называющиеся «Moniteur de la Flotte» («Инструкция по флоту»), где капитан Жильбер призывал местных обитателей, каковые хотят по собственной инициативе реализовать провиант союзникам, без стеснения обращаться к ним по этому вопросу.

В письме сообщалось, что «англичане и французы готовы приобрести как зерно, так и муку, а помимо этого – мясо птиц либо животных, конечно рыбу по любой разумной цене».

Ответом на это была прокламация губернатора Бойля, которая сказала, что губернатор верит в русских крестьян, каковые не трусливые существа и немые, готовые сотрудничать с неприятелем, а настоящие патриоты собственной Отчизны. Тех, кто все же отправится на сделку с соперником, губернатор как минимум, давал слово сослать в Сибирь, а как максимум – приговорить к смертной казни.

В следствии в сентябре 1854 года союзникам было нужно устраивать целые охотничьи десанты, чтобы обеспечить себя каким-то мясом, и перейти со столь милой сердцу говядины на оленину. Громадная неприятность была и с хлебом, кроме того ржаным, с овощами и фруктами.

Замыслов громадьё

Но давайте до тех пор пока возвратимся в июнь 1854 года, потому что до подхода судов Жильбера еще два месяца. До прихода французов особенных дел у Омманея не было. В случае если возвратиться к Архангельску – была еще одна значительная обстоятельство, по которой наступление на него было нереально.

Речь заходит о наносных мелях-плывунах в устье Северной Двины. Как говорили критики в Парламенте, не смотря на то, что британские торговцы с давних времен плавали в Архангельск, никто из армейских не удосужился у них проконсультироваться по поводу гидрографии данного района. Так как кроме того самый глубочайший канал, ведущий в Архангельск, имеет глубины менее 6 футов, в то время как самый небольшой из судов Омманея имел полную осадку в 15 футов. Один из депутатов прямо заявил, что отправка таких судов к Архангельску – это

«акт глупости и исключительной тупости как Адмиралтейства, так и Первого Лорда».

Фактически, это и подтвердилось в первых числах Июля 1854 года. На армейском совете Омманей, совещаясь с кэптеном Лайоном («Миранда») и коммандером Сеймуром («Бриск»), внес предложение по окончании изучения песчаного бара в Березовом канале спустить с судов вооружённые лодки и паровые шлюпки с десантом, каковые вошли бы в Двину и нападали бы сам город и порт.

Неприятности появились практически сразу же. На протяжении промеров глубин было узнано, что ни «Бриск», ни «Миранда», не говоря уж об «Эвредик», войти в канал не смогут. Помимо этого, британские лодки скоро были обнаружены русскими.

Русская конная артиллерия подъехала и начала обстрел, а со стороны порта в наступление двинулись русские канонерские лодки. В следствии британские шлюпки убрались из канала со всей вероятной скоростью.

Соловецкий монастырь

Разведка продемонстрировала, что ни один из английских судов неимеетвозможности подойти достаточно близко к берегу, дабы поддержать десант артиллерийским огнем. Остальные же каналы были еще более мелководными. Так, фиаско с десантом в Архангельске было полным.

Но имитацию бурной деятельности необходимо было изобразить, и для этого имелось пара подходящих целей.

Первой таковой целью являлся город Кола, расположенный в месте, где река Тулома впадает в мелководную Кольскую губу, в 30 милях от Баренцева моря. Эта мелководность Кольской губы и сыграла с русскими нехорошую шутку. Губернатор Бойль отправил в Колу лишь 100 небольшой отряд и ружьё воинов-калек, аргументируя это тем, что британцы, при гипотетической атаки, будут вынуждены искать фарватер.

Берега же около крутые, и перестрелять их возможно достаточно легко, скрываясь в густых лесах по берегу реки. Да и, вероятнее, они просто не пройдут и сядут на мель.

Вторым вероятным объектом нападения был Соловецкий монастырь, что имел не только крепкие стенки, но и орудия времен XVI века, покинутые на крепостных стенках в качестве исторического раритета. Действительно, по окончании осмотра оружия из 20 монастырских пушек годными к стрельбе было признано три 3-фунтовых орудия. 16 мая 1854 года Бойль перекинул на Соловки восемь 6-фунтовок с набором по 60 ядер на каждое.

Гарнизон монастыря насчитывал 53 воина-калеки, защищавших осуждённых. Помимо этого, для отражения вероятной атаки был создан сводный отряд из монахов, заключённых и вольнонаёмных 20 рабочих. Батареи возглавил отправленный с Громадной Почвы инженерный офицер Друшлевский.

Обстановка повторилась. Как и на Тихом океане, атаки британцев на Колу и Соловки были позваны боязнью вероятных русских каперов, каковые имели возможность бы нанести большой ущерб английской торговле. Но, как мы знаем, лучший способ уничтожения каперов – это уничтожение их баз.

В случае если корсару некуда прийти, отремонтироваться, пополнить экипаж, сбыть добычу и закупить провиант – он обречен.

Торговать нельзя блокировать

Наряду с этим в каждом нейтральном судне англичане подозревали русского капера, что не на шутку напугало французов, потому, что доставкой беломорских товаров во Францию и французских товаров в Архангельск по большей части занимались датские и ганноверские суда. С началом войны датчане и ганноверцы поступили легко – они начали на русских товарах перебивать лейблы на собственные и реализовывать их как товары собственного производства.

Так мир определил о существовании датских осетров и ганноверской паюсной икры. Более того, встревоженный морской министр (и в один момент министр по торговле и делам колоний) Теодор Дюко обратился к Омманею и Жильберу прося не задерживать и пропускать без досмотра все датские и ганноверские суда, дабы не разрушать торговлю Франции.

Архангельская губерния, карта 1824 года

Раздельно стоит упомянуть и об американских торговцах, каковые имели громадной бизнес с русскими. Тут уже испугались сами британцы, потому что, как уже упоминалось в прошлых частях, позиция Соеденых Штатов на начало войны была совсем неясной, и лишний инцидент имел возможность перерасти в полноценный вооруженный конфликт между Англией и Соединенными Штатами. Исходя из этого американцев трогать и останавливать запретило английское Адмиралтейство.

Помимо этого, в сильном минусе были английские коммерсанты. Дело в том, что начиная с XVIII века британцы значительно чаще закупались в Российской Федерации по предоплате, причем проводили ее заблаговременно – за шесть месяцев либо три месяца. Так вот, до начала войны деньги были перечислены, а товаров… не предвиделось, по крайней мере, до окончания конфликта.

В Парламенте Англии показалось большое лобби торговцев, каковые потребовали снятия блокады с русских портов в Белом море, в случае если русские… разрешат отгрузку уже оплаченных товаров!

Архангельский посад, XVIII век

Собрать большая часть голосов данный закон не смог, но 2 июня 1854 года (отметим, что Англия и Франция объявили России войну в последних числахМарта 1854-го) английский посол в Санкт-Петербурге передал мало ошарашенному Николаю I просьбу «об отпуске британским коммерсантам уже оплаченных ими товаров». Лорд Бомон на приеме у премьера Абердина без капли колебаний высказал предложение, что, конечно же, Адмиралтейство «в праве блокировать любой русский порт безо всякого уведомления соперника», но давайте все же будем рыцарями – и о блокаде будем уведомлять за два месяца, дабы британские торговцы успели закончить все собственные дела в данном регионе.

По окончании продолжительного спора, что касался прежде всего сроков, Абердин все же дал согласие, исходя из этого о блокаде Архангельска было заявлено заблаговременно, 14 июня 1854 года. Это разрешило русским послать в первых числах Июня загруженный товарами огромный торговый конвой в 400 судов, что избежал проверки и досмотра со стороны Омменея.

Наряду с этим нейтралам (американцам, датчанами и ганноверцами) объявлялось, что всецело блокирован порт будет лишь 13 августа, а до этого момента блокада наподобие как бы имеется, а наподобие как бы и нет. В случае если учесть, что навигация на Белом море заканчивается недалеко от 15 сентября, выходит, что целый 1854 год Архангельск вольно торговал безо всякого ущемления коммерсантов как с российской, так и с каждый стороны.

Результат борьбы с русской торговлей смотрелся и смешно, и безрадостно в один момент: союзниками было захвачено пара маленьких судов, имевших на борту в общем итоге 30 тонн рыбы и 40 тонн муки. Неспециализированная цена захваченных грузов составила менее 700 фунтов. Захват этих судов разрешил России поднять громадный шум по поводу того, что союзники намеренно морят голодом немногочисленное население Кольского полуострова и Карелии.

Отечественные дипломаты утверждали, что захваченные суда были направлены в Баренцево море для снабжения лопарей русских и поселений пионеров, и сейчас этим людям из-за действий союзной эскадры угрожает голод.

Архангельский порт, XIX век

Дело в том, что британцы вычисляли вероятным захватывать царскую, гос собственность, а вот личную предпочитали не трогать. В «Таймс» был обрисован увлекательный эпизод: десантная партия с «Миранды» нежданно столкнулась с русским крестьянином, бредущим по дороге с коровой. Начальник партии внес предложение крестьянину приобрести у него корову, на что тот помотал головой и заявил, что реализовать корову неимеетвозможности – она царёва.

Тогда начальник заявил, что в этом случае корову, потому, что государство Англия сражается с страной Россией. Крестьянин недолго думая схватился за топор и убил одного из морских пехотинцев, по окончании чего был убит.

Шведский «компромисс»

Но если бы лишь борьбой с нападениями и возможным каперством на малозащищенные пункты дело ограничилось! Нет! Как мы не забываем, Грэхэм, а за ним и Вуд идеями.

Грэхэм задумал, ни больше, ни меньше – «операцию по освобождению Финляндии»! Мысль заключалась в следующем.

В Северной Норвегии должен был быть высажен экспедиционный корпус, имевший задачу завоевать Северную Финляндию. Неприятность была лишь в том, что свободных армий у британцев не было от слова «по большому счету».

И тогда Пальмерстон внес предложение… настроить Швецию против России, дабы она вторглась в район Печенеги и Кольского полуострова. Шведы с интересом выслушали предложения, давали слово поразмыслить над вопросом, но сходу попросили британцев отказаться от досмотра шведских судов, идущих из Архангельска. Причем сделать это прямо на данный момент. Пальмерстон и Абердин скрепя сердце дали согласие, отговорившись от Грэхэма и Вуда афоризмом, что

«настоящим компромиссом в большинстве случаев бывают обиженны все стороны».

Продолжение направляться