Сражение на поле куликовом

Не обращая внимания на то, что мой очерк есть историческим произведением, а не армейским, мимо разбора этого сражения я пройти не могу. Дело не только в том, что многие официальные источники неверно освещают подоплёку этого сражения, но и в том, что многие современные писатели высказали много неверных догадок. Одни вследствие того что поверхностно разглядывали сложившуюся в то время политическую обстановку, другие вследствие того что не подготовлены в военных вопросах.

К данной группе авторов я отношу Л.Гумилёва – автора серии книг по тюркской проблеме, А.И.Журавлёва – автора книги «Кто мы, русские, и в то время, когда мы появились?», Н.Г.Богданова – автора книги «Подвиги христианских пастырей», Р.Н.Безертинова – автора труда «Татары, тюрки – потрясатели Вселенной». Любой из них внёс собственную лепту в фальсификацию событий тех лет. Исходя из этого о каждом из них мы будем говорить и контексте заявленного им утверждения.

В частности, Л.Гумилёв, на мнению которого стоит Р.П.Безертинов, говорит, что на поле Куликовом русские победили вследствие того что действовали как татары. Как верна эта точка зрения, мы заметим ниже.

В начале 1380 года Тохтамыш готовьсяначать поход и разослал ярлыки, в которых объявлял Мамая вне закона и потребовал подчинения ордынскому войску. Ярлыки Тохтамыша были посланы кроме этого Дмитрию Столичному, Олегу Рязанскому и Ольгерду Литовскому. Любой из них начал собирать воинскую силу.

Но Олег и Ольгерд любой для себя сделал вывод, что примут сторону победителя, имея в виду Тохтамыша либо Мамая. Из этого ясно, из-за чего они не «успели» к полю сражения. Для Дмитрия выбора не было.

Разгром войска темника Бегича на реке Боже во второй половине 70-ых годов XIV века не разрешал уклониться от столкновения с Мамаем. К тому же ярлык Тохтамыша потребовал выступления и беспрекословного подчинения против Мамая.

С ярлыком были ознакомлены приближённые князя Дмитрия, а также церковные иерархи. Обстановка была непростой. Тохтамыш был ещё на большом растоянии, а Мамай имел возможность показаться в любой сутки.

Разгорелся спор. Иерархи христианской церкви, озабоченные сохранением собственных церквей и монастырей, предлагали откупиться от Мамая, что означало оказать ему помощь в войне с Тохтамышем. Сергий его брат и Радонежский Фёдор, имевшие громадное влияние на епископа Суздальского и Нижегородского Дионисия, настаивали на сохранении верности Славянской Державе, так, поддерживалипомощь Тохтамыша.

Тут, вероятнее, не прав Николай Георгиевич Богданов, что вычисляет Сергия Радонежского, его брата Фёдора и Дионисия неприятелями князя Дмитрия.

Спор решил князь Дмитрий. Он жёстко высказался за верность Славянской Державе и оказание помощи Тохтамышу. Об этом официальная история молчит, поскольку летописи писались христианскими монахами, где негативная позиция христианской церкви, конечно, была исключена, а альянс Дмитрия с Тохтамышем по окончании 1382 года было невыгодно показывать Великим Князьям.

Выступив на стороне законного претендента, Дмитрий пресёк неподчинение в стане русских князей, каковые со времён Л.Невского прекрасно знали, что при неповиновения пощады от ордынского войска не будет. Именно поэтому Дмитрию удалось собрать внушительные силы. Но не 150 тысяч людей, как указывается во многих официальных источниках.

В случае если делать выводы по утратам — 600 князей, бояр и воевод, то это даёт, по моим подсчётам, около 18 тысяч людей, что соответствует одной трети всего войска, участвовавшего в бою. Так, у Дмитрия собралось 55, максимум 60 тысяч людей. Чтобы высчитать, мне было нужно просмотреть кое-какой материал о численности дружин бояр, князей и воевод.

В среднем выяснилось около 30 человек.

Всё другое высчитывается достаточно легко.

У Мамая собралось 33 орды. Орда Мамая – это не тьма полевого ордынского поиска в 10 тысяч людей, каковые имели возможность дать войско в 300-330 тысяч людей и о которых говориться во многих официальных источниках. Орда Мамая – это ополчение одного племени (народа).

Они были различными по численности, от нескольких сотен, до нескольких тысяч людей, В среднем орда насчитывала 2,5 тысячи человек.

Перемножив 2,5 тысячи на 33 орды, возьмём 82,5 тысячи человек. Другими словами у Мамая собралось от 80 до 85 тысяч войска. Больше Мамай собрать не имел возможности ещё и вследствие того что улусы восточнее Волги ему не подчинялись.

Необходимо иметь в виду кроме этого, что из 30 тысяч солдат славяно-татарского происхождения, пребывавших в западном ордынском войске, с Мамаем остался лишь его тумен. Остальные 20 тысяч за время замятии и собирания сил соперниками ушли к столичному Великому Князю, видя в нём верного приверженца сохранения единства Славянской Державы. Так, подавляющая часть армий Мамая, около 65 тысяч людей складывалась из тюрок.

В данной связи направляться это войско именовать не татарским, а тюркским.

Для Мамая выбор состоял только в том, против кого выступить сначала: против Дмитрия либо против Тохтамыша. Война с Тохтамышем, что был в альянсе с Тимуром, угрожала перерасти в долгую, к тому же с открытым для Дмитрия тылом, что было угрожает абсолютным поражением. Оставалось одно – выступить против Дмитрия и попытаться его разгромить до подхода Тохтамыша.

Тохтамыш имел три тумена (30 тысяч людей), каковые в его распоряжение предоставил Тимур, поскольку многие эмиры по окончании убийства Балты выжидали и не торопились к нему на помощь. В этих условиях Тохтамышу было выгодно задержаться с походом до финала сражения, которое, без сомнений, ослабляло и Мамая, и Дмитрия. Это давало возможность Тохтамышу совладать с каждым из них при помощи Олега Рязанского либо Олыерда Литовского, либо кроме того самому, что и случилось позднее.

В случае если сейчас оценить стратегию каждого из этих госдеятелей, то возможно заявить, что стратегия Тохтамыша на данном этапе была самой предусмотрительной. не меньше предусмотрительной была стратегия Олега Рязанского и Ольгерда Литовского. Наименее предусмотрительной, приблизительно на одном уровне, была стратегия Дмитрия и Мамая, не обращая внимания на то, что они оба собрали большие силы, оба обеспечили себя союзниками.

Слабость их стратегий пребывала в том, что они оба рвались в сражение. И в случае если у Мамая имеется оправдание в лице надвигавшегося Тохтамыша, то у Дмитрия для того чтобы оправдания нет. Он имел возможность избрать другой метод организации военных действий, но он также ринулся в сражение.

Сейчас всё зависело от организации сражения, окончательного слова стратегии.

В собственной книге «Кто мы, русские, и в то время, когда мы появились?» Л.И.Журавлёв на все лады расхваливает Дмитрия и ругает Мамая. Но он грубо ошибается не только в численности воинских стратегии и сил соперников, но и особенно в организации сражения, в которой Мамай допустил непростительную неточность. Неверно выяснив поведения и время похода Тохтамыша (вопросы стратегии), Дмитрий и Мамай ринулись с энтузиазмом в сражение.

Дмитрий, рассчитывая на быстрый подход Тохтамыша, перешёл Непряду и изготовился для сражения на поле Куликовом. Мамай, опасаясь скорого подхода Тохтамыша, отказался от ведения сражения по «Законам Ассы» и кинул все силы на узком участке против Дмитрия, рассчитывая одним упрочнением смять его. Если бы Мамай верно осознал намерения Тохтамыша, он бы организовал и совершил сражение так, как потребовали «Законы Ассы».

Другими словами налётами конницы за 2-3 дня растянул бы боевые порядки Дмитрия, ослабил его войска физически и морально, а после этого разгромил бы русских, как Субудай на Калке. Но Мамай не рассмотрел намерений Тохтамыша, заспешил и ринулся в открытое сражение. В этом именно и состоял стратегический просчёт Мамая.

Как раз в организации сражения у Дмитрия дела обстояли лучше, по причине того, что у него, как и у И.В.Сталина, был собственный Георгий Жуков – Боброк Волынец, воевода-ведун, представитель ветхой славяно-арийской воинской школы, что за собственную продолжительную боевую судьбу изучил большое количество способов разгрома соперника. Разгром во второй половине 70-ых годов XIV века армий темника Бегача укрепил его в вере, что тюрок возможно удачно бить, если они кидаются в сражение с энтузиазмом. Он выработал последовательность приёмов заманивания соперника в такое сражение.

Первый приём. Выделение сильной конной разведки — сторожевого полка, что действовал но нескольким направлениям. Любой отряд этого полка имел около 1000 человек, имел возможность совладать с маленькой ордой в пара сотен людей, чем суживал фронт перемещения возможности и тюркского войска для манёвра, заставляя его держаться кучно.

После этого данный сторожевой полк преобразовывался н резервный полк.

Второй приём. Выделение относительно маленького передового полка, около 5 тысяч людей, на 1-2 км от основных сил, что не считая предупреждения и охранения основных сил от неожиданного нападения, являлся приманкой для нападения основных сил тюрок. Никакого циркачества, как вычисляет А.Журавлёв, тут не было.

Тут была жёсткая, боевая необходимость.

Третий приём. Боброк прекрасно знал, что без резервов с тюрками вести войну было нереально. Исходя из этого он постоянно старался иметь, не считая неспециализированного резерва (резервного полка), ещё и второй эшелон, как принято сказать на данный момент, либо засадный полк, что вступал в сражение в критический момент.

Основные силы распределялись по гуннскому примеру. Они делились на три ратные части: полк правой руки, полк и центральный полк левой руки. Во главе каждого полка стоял князь-воевода с отборными солдатами в центре.

Таковой боевой порядок не сковывал инициативу частных глав и разрешал ударом отборной дружины проламывать боевой порядок соперника, в случае если тот шёл одной волной (одним эшелоном).

О гуннском боевом порядке мы уже говорили выше.

Построение основных сил было целым. Деление на полки номинальным. Разрывов между полками не было.

Разрывы были страшны, в них тюрки имели возможность вклиниться. Правый фланг основных сил упирался в овраги, что не давало тюркам возможности его обойти, левый упирался в дубраву, что также мешало обходу. Никаких оврагов перед Ольгердовичами, как вычисляет А.И.Журавлёи, не было, поскольку это мешало бы конным дружинам, каковые много раз срывались в наступление.

Учёл Боброк Большей и уровень качества вооружённой силы. Войска Ольгердовичей имели оружие, не уступавшее тюркам. Практически так же был вооружён центр, где стояла часть дружины и московского войска вторых славянских князей, а также устюжане.

В резервном полку была бесшабашная гвардия столичного князя, около 5 тысяч людей, также замечательно вооружённая. Полк левой руки был собран из различных отрядов посошных людей.

Данный полк был вооружён и научен не сильный вторых полков. Как раз за ним и поставил Боброк Волынец засадный полк около 20 тысяч людей.

Из этого попятно, из-за чего тюрки прорвались на левом фланге русского войска. Так, основные силы русского войска представляли собой целую стенке в 30 тысяч людей, выстроенных в 15 последовательностей по фронту в два километра. Один человек на один метр фронта. Такую стенке налётом сокрушить было нереально.

Необходимо было прочно сражаться, дабы её проломить.

Для справки: спартанская фаланга имела 8 последовательностей, а всё сокрушающая македонская фаланга – 16 последовательностей. С отходом передового полка в 5 тысяч людей к центральному полку образовывался громадной полк, его плотность подросла до 25 последовательностей. Так что центр стал крепким орешком, что тюркам разгрызть так и не удалось, как они ни старались.

Помимо этого, Боброку удалось верно решить вопросы организации руководства. Князь Дмитрий был человеком вспыльчивым, склонным принимать преждевременные ответы, исходя из этого пребывать со вторым эшелоном (засадным полком) ему было нельзя. Он имел возможность преждевременно внести полк в дело влиянием собственного авторитета.

Следовательно, Дмитрий должен был остаться во главе громадного полка.

Но ведун Боброк знал, что, возглавив громадный полк, Дмитрий лишался возможности выжить. Дело в том, что по законам ордынского войска любой солдат был заинтересован в уничтожении знатных людей соперника. За убийство либо пленение малого князя, боярина либо военоды рядовой ордынский солдат становился сотником, а это означало, что многократно возрастала его часть в общей добыче, помимо этого, он приобретал звание бтатыря (батыра), что освобождало его семью от податей, а род делало известным.

В дополнение он приобретал солидное единовременное вознаграждение. Таковой порядок возбуждал неистовую энергию в среде ордынских солдат.

Как раз исходя из этого ордынские солдаты прежде всего набрасывались на воевод, их окружение и бояр. Вот из-за чего на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Так, Князь был желаемой мечтой для многих тюрок.

Если бы Дмитрий стал во главе громадного полка, смерть его была бы неизбежной, что и произошло с боярином Михаилом Бренко. Смерть Дмитрия, несомненно, поколебала бы последовательности громадного полка. Это именно и осознавал воевода-ведун Боброк.

Он-то и дал совет князьям произвести подмену Дмитрия на Бренка, что внешним видом и дородством был похожим Князя. Дмитрий дал согласие подняться в ряды несложных солдат, не столько вследствие того что желал выжить, сколько потому, дабы психологически поддержать рядовых солдат мыслью, что Князь, возможно, сражается рядом с каждым из них.

Слух об этом был разрешён войти по войску по окончании Брейка и переодевания Дмитрия на глазах у большинства солдат. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Князя в полководчество, сосредоточив его в собственных руках. Так, он первый среди полководцев западных славян применил ордынский приём руководства, в то время, когда полководец появился в тылу, а не в первых рядах на острие атаки.

Но это единственное, что применил Боброк Большей из арсенала ордынского войска. Другое он не имел возможности применить, по причине того, что столичное войско на 50% складывалось из пеших солдат. Исходя из этого о налётах на соперника, его растягивании, ослаблении и дроблении на начальной стадии не могло быть и речи.

А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому примеру.

Так что ни Л.Гумилёв, ни Р.Н.Безсртинон представления не имеют о том, как организовывали сражения славянские ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и доктор наук А.И.Журавлёв. Дело в том, что Мамай поделил собственное войско на три эшелона. Так как у него было около 15 тысяч пехоты, то в первоначальный эшелон была выделена вся пехота и около 5-и тысяч конницы, многие небольшие орды.

Задача первого эшелона была несложна — завязать сражение и найти не сильный места в боевом порядке столичного войска. малые и Пехота орды были не тюркского происхождения (около 5 венецианцев и тысяч генуэзцев, около 5 тысяч иудеев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч вторых кавказцев). Их по ордынским законам беречь не следовало.

Их кинул Мамай в сражение первыми. Первой отправилась пехота еще и вследствие того что её нельзя посылать за конницей, поскольку она не имела возможность пробиться до соперника через конную массу. За конницей пехота идёт лишь ц период преследования.

Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч людей, составляли, фактически, тюрки.

Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка столичного войска, а третий – для завершения разгрома.

Исходя из этого сражение качалось выдвижением первого эшелона армий Мамая к боевым порядкам столичного войска, отходом передового полка к главным силам и образовннем громадного полка, и поединками отборных солдат, а не налётом 30-40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.Журавлёв. Мамай, не смотря на то, что и отошёл от ордынских законов, но не на столько, дабы показать такую возмутительную отсутствие компетенции. Это ставит его выше многих современных «полководцев».

Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Перссвет не имел возможности упасть на Челубея, поскольку поединок совершался на боевых конях. Символичность смерти этих богатырей состояла не столько в том, что столичная рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий от Тохтамыша в первой половине 80-ых годов четырнадцатого века.

Тут необходимо пара слов сообщить о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники вычисляют христианскими монахами, и Сергии Радонежском, коего официальные источники кроме этого причисляют к христианским иерархам. Алексий I погиб во второй половине 70-ых годов XIV века. Место официального владыки христианской церкви сейчас было вольно.

Соискатели этого места пребывали в Византии. К тому же вывод остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Но благословение в то время большое количество означало для солдат.

Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского – иерарха ведической веры. Была ещё одна веская обстоятельство, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому.

с покон веков при святилищах ведической веры, аналогичных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые солдаты. Такие солдаты были и у Сергия Радонежского. Причём, много – целая сотня. И именовалась она «Тёмная сотня».

Любой таковой храмовый солдат стоил 5, в противном случае и 10 простых дружинников. Вот этих солдат и желал заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского.

Наровне с благословением, эта «Тёмная сотня» был хорошим подкреплением войску, в особенности в поддержании боевого духа.

В случае если мы это учтём, станет ясно, из-за чего Пересвет и Ослябя забрали в руки оружие, тогда как монахам и христианским попам брать в руки оружие строго не разрещаеться. Привлекают внимание и имена Пересвет и Ослябя, на каковые не обратил внимания Н. Г. Богданов. Это нехристианские имена, а славянские и дохристианские, каковые прямо говорят о собственных обладателях, как людях совсем не связанных с христианской церковью.

Необходимо иметь кроме этого в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И в то время, когда пригодилось выехать на поединок со известным Челубеем, солдатом не меньше умелым, Переспет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь суровым соперником. Так Ослябя остался один защищать князя Дмитрия и до конца выполнил собственный долг.

Появляется вопрос, так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Столичном Симоновском монастыре?

Ответ очевиден – Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Исходя из этого позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя только саму сущность, что благословение было дано.

Из этого изыскания русского исследователя из Калужской области Николая Георгиевича Богданова относительно Сергия Радонежского, Перссвета, Осляби, Федора и Дионисия являются обычными измышлениями новейшего времени. Так, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 Дмитрия и лет Донского, не что иное, как примазывание данной церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Сергия и Волынского Радонежского.

Но возвратимся к сражению, которое развивалось по следующему сценарию. По окончании смерти Перссвета и Челубея первый эшелон Мамая ринулся в наступление, завязалась сеча. Но сил первого эшелона не хватило чтобы нащупать не сильный места.

Фактически, это и ясно кроме того по количеству сил соперников (20 тысяч армий Мамая против 35 тысяч армий Дмитрия). Тут сразу же сказалась неточность Мамая в распределении сил по эшелонам. Именно поэтому Ольгердовичи кроме того начали теснить соперника перед собой. Мамай должен был двинуть второй эшелон. Сеча ужесточилась. Погибла большинство пехоты Мамая, но и столичное войско несло тяжелые потери. Помимо этого, обнаружилась слабость полка левой руки.

Он начал подаваться назад.

Увидев это, Мамай заспешил и кинул в сражение третий эшелон, что смял полк левой руки столичного войска.

Резервный полк Дмитрия ринулся в сечу. Но 5 тысяч отборных солдат выяснилось не хватает, дабы остановить конников Мамая, каковые теснилипервый эшелон поиск Дмитрия к центру и выходить в тыл громадному полку. Когда третий эшелон Мамая увяз в сражении с остатками полка левой руки, резервным полком и частью громадного полка и подставил собственные тылы под удар, воевода-ведун Боброк двинул сражение и засадный полк.

Он-то и ударил с тыла по армиям Мамая и смял их правое крыло.

Тюрки побежали. Маленький резерв Мамая, около 5 тысяч людей, уже ничего сделать не имел возможности.

Столичное войско преследовало тюрок пара вёрст, конечно, многих перебили, но не так много, как вычисляет А. И. Журавлёв.

О утратах войска Д.Донского убитыми я уже приводил расчёт, они составляли около 18 тысяч людей. Но в случае если учесть тяжелораненых, то в строю осталось около 30 тысяч людей. Утраты Мамая были, конечно же, намного больше.

Во-первых, пехота Мамая погибла всецело. А это не меньше 15 тысяч людей. Фактически, от первого эшелона в 20 тысяч людей мало что осталось. Второй эшелон также понёс большие утраты, не меньше половины.

Это даёт около 15 тысяч людей.

не меньше трети утратил и третий эшелон, а это образовывает около 10 тысяч людей. Так, неспециализированные утраты Мамая составили около 45 тысяч людей, поскольку тяжелораненые были добиты во время преследования. У Мамая осталось около 30-35 тысяч деморализованных солдат.

Так, утраты Мамая убитыми были в 2-2,5 раза болыпе, чем у Дмитрия, Так что нельзя согласиться с Р.Н.Везертиновым, что уверен в том, что утраты Мамая были маленькими.

Тут нельзя пройти мимо А.Фоменко и Г.Носовского, выдвинувших уникальную версию, что битва состоялась не на поле Куликовом, а на поле Куличковом, в окрестностях тогдашней Москвы. Данный вывод они делают на том основании, что на моле Куликовом не отыскано свидетельств данной битвы, а на поле Куличковом таких свидетельств большое количество. Фоменко и Носовскому следовало бы знать, что во времена Д.Донского павших на поле брани солдат, как и во времена Светослава, сжигали.

Оружие тогда ценилось весьма дорого и его собирали для будущих сражений. Хоронили по христианскому обряду лишь христианизированных князей и их приближённых. Войско Д.Донского потому и задержалось на поле Куликовом на целую семь дней, что необходимо было совершить обряд сжигания и собрать оружие.

Что касается поля Куличкова, то в том месте также были сражения с тюрками, но позднее в 1571 и 1591 годах, в то время, когда они конкретно подступали к Москве.

Начало замятни в западном ордынском войске разрешило Европе существенно продвинуться на восток. Поляки не замедлили воспользоваться обстановкой и присоединили к себе Галицкое и Киевское княжества. Литва также не спала.

Ею были захвачены Полоцкое, Смоленское и Северское княжества. Так, Киевско-Полонецкая Русь ко времени сражения на поле Куликовом и конкретно по окончании него была поделённой практически пополам. Западные княжества отошли к Литве и Польше.

Восточные остались в составе Рассении.

И не смотря на то, что победа была достигнута, однако, положение князя Дмитрия выяснилось очень незавидное. Огромные утраты подорвали возможности Столичного княжества в борьбе с набиравшим силу Литовским княжеством, не говоря уже о Тохтамыше, что, став во главе западного ордынского войска, отнюдь не планировал быть поручителем единства Славянской Державы, и втайне +строил планы отделения от неё, выхода из-под контроля Тимура.

Нанесение удара по Москве с его стороны, так, было делом времени и предлога. Как мы заметим ниже, данный предлог не замедлил представиться. Удар по Москве нужен был Тохтамышу чтобы исключить кроме того мельчайшую угрозу себе со стороны Москвы при начала войны с Тимуром.

Тимур, Тохтамыш и Едигей

Обрисовывая походы и нойны Тимура, Р.П.Безертннов задаётся вопросом: «За какие конкретно грехи ведомый сатаной Тимур в постоянной войне разрушал одно тюрко-мусульмапское государство за вторым? За какие конкретно грехи Великий Тэнгри отвернулся от тюрков? До тех пор пока никто не задавался этими вопросами.

Быть может, эти страдания тюрки испытали вследствие того что они сами отвернулись от Великого Тэнгри, от духов собственных предков, традиций, обычаев и а духовной битве поражение выяснилось предвестником проигранных битв на земле?» Что ж постановка вопроса полностью верная, а вот ответ верен лишь частично. Чтобы ответить на поставленные Р.Н.Безертиновым вопросы, нам сначала нужно будет обратиться к предыстории обрисовываемых событий.

Тюркские историки, обрисовывая события того времени, сосредотачивают внимание па улусах чингизидов, именуя все эти улусы тюркскими. Одновременно с этим они проходят мимо в полной мере очевидных фактов, поскольку некритически изучают источники. Вот и Р.Н.Безертинов, обрисовывая историю Джагатапского улуса, говорит о нём, как об образовании, которое распалось неспешно под влиянием перехода населения Средней Азии (Мавераннахра) к оседлости.

Но дела обстояли в противном случае. По окончании того как во второй половине 50-ых годов тринадцтаго века Хулагу вторгся в Среднюю Азию (Мавераннахр), а после этого в Иран, он, по существу, создал империю хулагидов. В следствии, Средняя Азия (Мавераннахр), заселённая тюрками, отошла к нему.

Именно это событие стало причиной тому, что Джагатайский улус распался на две части: Тюркестан, включавший в себя Мавераннахр (Среднюю Азию), заселённый, по большей части, тюрками; и Монголистан, включавший в себя Семиречье и Кашгар, заселённый монголами.

Улус Джучи, а вдруг правильнее, то уделы Орду и Бату входили в состав Рассении и никакого отношения к Джагатанскому улусу не имели. Удел Орду был заселён, по большей части, славянами Рассении, а удел Бату, на начальной стадии, имел смешанное славяно-тюркское население. Так, этнический состав Монголистаиа, Мавераннахра и Южной Рассении был различным, что возбуждало происхождение отвращения, каковые именно и подмечены Р.Н.Безертиновым и другими авторами.

Причём, отношения славян-татар Рассении и монголов были дружественными, а отношения и тех, и других к тюркам, как и напротив, были достаточно агрессивными. Это неизбежно вело к столкновениям. Во второй половине 60-ых годов тринадцтаго века царевич Барак из улуса Джагатая (Маверапнахра), подбиваемый Хубилаем, начал нападать на караваны, безопасность которых обеспечивалась постоянным ордынским войском Рассении.

Жрецы Рассении и Главный Атаман постоянного ордынского войска Тимур Меньшой настойчиво попросили собрать курилтай (круг) чингизидов и нойонов монгольских улусов Угедея и Джагатая с участием представителей постоянного ордынского войска Рассении.

Курилтай (круг) состоялся у реки Талас. На нём был установлен мир, и уточнены границы этих улусов. Согласно решению круга эти улусы были признаны свободными от правления Хубилая и заявлены независимыми странами.

Конечно, влияние на них Рассенин возросло. самые тесными стали период войн и эти отношения северных монгольских улусов с Хубилаем.

Рассения много раз оказывала помошь Монголистану армиями во время этих войн. На протяжении сражений 50-х годов XIV века именно и выдвинулся тысячник Тимур, сражавшийся в составе одного тумена Рассении в Монголистике.

Замятия в Тюркестапе началась во второй половине 30-ых годов XIV века. Другими словами существенно раньше, чем в отюркеченном западном ордынском войске. Обстоятельство, конечно, была одинаковая: любой отюркеченный чингизид желал иметь собственный улус и править самодержавно.

В этих условиях положение Тюркестапа (Мавераннахра) из года в год ухудшалось. Не лучше обстояли дела и в Иране. За развитием событий в Тюркестане пристально следили в Рассении.

Жрецам Рассении в конце 50-х годов XIV века стало ясно, что необходимо затевать объединительный процесс в Тюркес