Бертран дю геклен: история деревенского подростка

В прошлых статьях цикла мы много раз касались неприятности устойчивых стереотипов, сложившихся в отечественные времена о периоде Большого Средневековья. Вот уж воистину, несть им числа – заблуждения касаются самых различных областей судьбы, от уровня интеллекта людей того времени до вопросов демографии, гигиены либо медицины, каковая, очевидно, отнюдь не блистала выдающимися достижениями, но в отдельных случаях приносила определённую пользу.

Ещё один классический стереотип возможно сформулировать следующим образом: достигнуть важных карьерных удач тогда имел возможность только человек, находящийся в собствености к высшим слоям общества, в то время как самому простому жителю, крестьянину либо бедному неродовитому аристократу пути к славе и ответственным национальным должностям были закрыты. Судьбу решало происхождение, а не индивидуальные таланты.

В какой-то мере это утверждение можно считать честным – наличие добропорядочной крови, влиятельных родственников и связей давало куда больше шансов пробиться наверх, но, согласимся, такое положение дел сохраняется и поныне. Тут стоит напомнить, что, например, папа римский Лев III, тот самый, что короновал императорским венцом Карла Великого, являлся сыном муниципального обывателя, а отец Николай IV был уроженцем анконской фермерской семьи – сделать блестящую карьеруна церковном поприще имел возможность и простолюдин, потому, что в данной сфере оценивалось не только и не столько происхождение, сколько образование, личные способности и начитанность. Но и в светских странах виделись люди, вставшие из самых низов к сияющим вершинам.

Одним из таких счастливчиков был Бертран дю Геклен, ставший для Франции национальным храбрецом, стоящим фактически на одной ступени с Жанной д’Арк. Увидим, что написание его имени в русском языке разнится: приняты две версии, «Дюгеклен» и «дю Геклен» – мы будем оперировать последней, как калькой с французского Bertrand du Guesclin.

первые успехи и Происхождение

надгробный памятник и Средневековые миниатюры в аббатстве Сен-Дени дают нам возможность сделать выводы о внешнем виде Бертрана дю Геклена: пухлое лицо, большой лоб с залысинами, кратко постриженные вьющиеся волосы, невыразительный подбородок и крупные глаза. Он был похож на хорошего дядюшку-трактирщика, готового принести визитёрам хороший стакан бургундского и прекрасно прожаренное седло барашка, но наружность, как это часто не редкость, была очень обманчива…

Бертран дю Геклен, скульптура на надгробии в аббатстве Сен-Дени

Папа Бертрана, Робер дю Геклен, обладал маленьким феодом Ла-Мотт-Брон рядом от Динана в Бретани – город Брон сохранился до наших дней, а тогда он воображал из себя весьма скромный дворянский замок с окружившими его деревенскими зданиями. Старшая ветвь данной семьи обладала куда более внушительными шато Плесси-Мот и Бертран-Жан, потомки же младшей ветви удовольствовались малым. Робер Дю Геклен не был богатым человеком, и его наследства не хватило бы на всех его десять выживших детей – кстати, красивый показатель, с учётом высокой смертности детей в ту эру.

Французский историк Ив Жакоб в книге «Bertrand du Guesclin: connetable de France» от 1992 года приводит не самые лестные для будущего великого полководца слова трубадура Кувелье из Турне, составившего очень подробное жизнеописание дю Геклена: «…’enfant le plus laid qu’il y eut de Rennes a Dinan» – «самый некрасивый ребенок в Ренне и Динане» – с маленькими ногами, через чур длинными руками и широкими плечами, некрасивой круглой головой и смуглой «кабаньей» кожей. Он с детства общался с простолюдинами – кормилица Бертрана была из деревни Брон, игрался с деревенскими мальчишками, отдавая большое количество времени физическим упражнениям, темперамент имел задиристый и драчливый, довольно часто ссорился с братьями и матерью.

На первый турнир Бертран попал во второй половине 30-ых годов четырнадцатого века, в возрасте 17 лет, а позднее избрал военную карьеру – как пишет исследователь Жан Фавье, он сделал войну своим ремеслом «столь же по необходимости, сколь и по душевной склонности». Единственное занятие, хорошее бедного аристократа из бретонского медвежьего угла!

Бертран дю Геклен выжил на протяжении эпидемии чумеи обратил на себя внимание на протяжении войны за Бретонское наследство между графом Блуасским и домом Монфоров. Сражался Бертран на стороне Блуа, которых поддерживала Франция. Быть может, его несносные выходки грубияна были частью цельного характера, включавшего практически безумного смелость, уравновешиваемую свойствами тактика, хитроумием и рассудительностью.

Однако, рыцарские шпоры дю Геклен взял только в возрасте 35 лет от шателена города Кан Эсташа де Мареса – это возможно было вычислять большим успехом, потому, что тысячи вторых аристократов, ставших «воинами успеха», до старости не получали рыцарского посвящения. Бертран сражался на малых должностях в Нормандии и Бретани, позднее, как рыцарь-баннерет (другими словами рыцарь, талантливый вести в бой отряд под своим знаменем), оказывает помощь в первой половине 60-ых годов четырнадцатого века графу Карлу Блуасскому совершить летнюю кампанию; позднее, 29 сентября 1364 года, участвует в попыткеснять осаду британцев с города Оре – Карл де Блуа в этом сражении погиб, а дю Геклен был должен сдаться: его клинок переломился.

Монумент дю Геклену в городе Ренн. Скульптор Эммануэль Фремье, XIX век

За прошлые заслуги энергичный и целеустремлённый дю Геклен приобретает от регента Карла и французского дофина V важную должность генерал-капитана всей Нормандии. Потому, что Бертран начинал собственную военную карьеру с самых низов, данный выбор дофина был верным: под руководство дю Геклена попали среди них и рутьеры, наёмники, которым генерал-капитан выплачивал жалование и раздавал вино, и осуществлял личный контроль комплект новых воинов, не принимая в войско совсем уж отпетых маргиналов.

Неприятность рутьеров, которым было безразлично, кого грабить, стояла в северной части Франции особенно остро, чем и разъясняется желание Карла V как возможно стремительнее от них избавиться, послав куда-нибудь повоевать – очень нужно подальше и на вероятно больший срок. Словом, выдалась красивая возможность избавиться от Карла Наваррского, графа д’Эврё – уже был издан указ о конфискации владений союзного британцам наваррца, осталось претворить его в судьбу.

Лучшей кандидатуры, чем дю Геклен, не нашлось – он не изображал из себя «безукоризненного рыцаря» и старался функционировать хитростью вместо ударов в лоб и праздничного вызова соперника на бой через герольдов. Достаточно неожиданного налёта, дабы не разрешить противнику закрыть муниципальные ворота, устроить западню либо напасть утром – тут война, а не рыцарский турнир. За десять дней дю Геклен берёт крепости Карла Наваррского, разрешавшие последнему осуществлять контроль судоходство по Сене (а следовательно и торговлю), и 16 мая 1364 года громит наваррско-гасконское воинство в сражении при Кошереле, снова же применяв хитрость – фальшивое отступление, а после этого введение в бой двух сотен конных рыцарей, пребывавших в засаде, с выходом во тыл и фланг соперника.

Победа дю Геклена при Монтиеле 14 марта 1369 года

В апреле 1364 года в Англии умирает пленённый при Пуатье король Иоанн II Хороший, Карл V приобретает корону и даёт Бертрану дю Геклену полный карт-бланш и свободу действий для ведения операций в районе Нижней Сены. Кстати, через год, в марте 1365 года, между Карлом Злым и Карлом V де Валуа был заключён контракт, сохранявший за наваррцем занятые им нормандские владения, французам же, не считая другого, отходило графство Лонгвиль, которое скоро было даровано Бертрану дю Геклену – безвестный бретонский дворянчик делается французским графом, и это при том, что новоиспечённый граф именно сидел в плену у британцев по окончании вышеупомянутого поражения при Оре и ожидал выкупа, что скоро уплатит король…

Испанская авантюра

Возможно заявить, что король Франции Карл V Умный и Бертран дю Геклен нашли друг друга, составив совершенную рабочую несколько – мы как-то упоминали, что первые короли из семейства Валуа являлись не столько госдеятелями, сколько рыцарями, мыслящими и действующими в феодальных категориях безвозвратно уходящей в прошлое совокупности подчинённый-сеньор. Карл, не напрасно заслуживший собственное прозвище, по окончании пленения браво размахивавшего при Пуатье секирой Иоанна Хорошего и нескольких лет регентства твердо понял, что задачи главы страны пара иные – администрирование, подбор кадров, экономика, дипломатия. Сражаться же должны умелые практики наподобие дю Геклена, что, кстати, мало был похожим совершенного рыцаря из куртуазных романов, владея здоровым цинизмом специалиста, для которого война являлась в первую очередь ремеслом, а не романтическим приключением – из этого и выдающиеся удачи будущего коннетабля.

Вдохновлённый пускай и малыми, но однако победами, в 1365 году Карл V решается на проведение Испанского похода для свержения короля Кастилии Педро I Ожесточённого, уморившего голодом в колонии собственную родственницу короля и нелюбимую жену Франции Бланку де Бурбон. Также, на трон Кастилии имелся претендент, симпатизирующий Франции – сводный брат Педро, Энрике де Трастамара.

Командующим прописали Бертрана дю Геклена, поставив ему целью убить сходу трёх зайцев – увести из Франции рутьеров, надоевших собственными бесчинствами хуже неприятной редьки, вывести из игры Карла Наваррского, что сосредоточил бы внимание на событиях в Испании, и, само собой, посадить на Кастильский престол ставленника Парижа. Для финансирования и приличия от папского престола экспедиции придали вид «крестового похода против мавров Гранады», но все превосходно осознавали, что подлинные намерения французов совсем иные. Собранное войско смотрелось, мягко говоря, экстравагантно. Слово историку Жану Фавье:

«…не меньше причудливой была армия. В ней рядом с победителем при Кошереле возможно было заметить бывших победителей при Пуатье, таких, как Эсташ д’Обершикур, рутьеров из наваррской армии, расформированной в Нормандии, бывших участников бретонских войн. В общем, необычное сборище висельников, наводившее на население такой же кошмар, как во времена, в то время, когда французский король ещё не собрал их совместно.

Губернатор Бургундии Жан де Сомбернон кроме того не желал их пропускать через собственную территорию; он забыл, что это королевская армия. Вынужденный уступить, он приказал «очистить всю провинцию» – в противном случае говоря, предоставил дю Геклену идти по опустошённой местности. Города Конта-Венессен были переведены на осадное положение».

И опять успех – весной 1366 года Бертран дю Геклен выполнил все поставленные ему задачи, разбил Педро Ожесточённого, усадил на престол Энрике де Трастамара и получил от него в качестве подарка герцогство де Молина – сейчас он (в полной мере заслуженно!) стал не только французским графом, но и кастильским герцогом. Увы, но в движение событий опять вмешались британцы, заключившие в сентябре того же года Либурнский соглашение, объединивший силы Эдуарда Тёмного принца, Карла Наваррского и беглого Педро Ожесточённого, сохранявшего надежду посредством британцев отвоевать трон у Энрике. Их армия направилась в Испанию из Бордо, прошла через известный Ронсевальский перевал, где за 600 лет до этого погиб Роланд, и победилаармиям Энрике и рутьерам дю Геклена, что в очередной раз попал в плен.

Тёмный принц принял дю Геклена как почтеннейшего гостя и увёз известного пленника в Бордо, где начали происходить очень странные странности. Британцы открыто тянули время, не очень спеша с назначением выкупа, что было нарушением всех мыслимых дворянской этики и рыцарских традиций – якобы Тёмный принц предпочёл бы видеть через чур страшного французского полководца пленником, чем опять сталкиваться с ним на поле боя.

Возмущённый дю Геклен учинил выходку всецело в собственном эпатажном стиле – сам громогласно заявил сумму выкупа в 100 тысяч флоринов, что по тем временам было деньгами совсем умопомрачительными. Вдобавок, в высшем обществе начали ходить беседы, наносящие ущерб репутации Тёмного принца: словно бы бы он специально удерживает прославленного француза из трусости.

Вопрос было нужно без промедлений решать, причём обстановка смотрелась донельзя нелепо: британцы начали торговаться с дю Гекленом за понижение суммы выкупа. Что вы, мессир Бертран, для чего так много, давайте остановимся на более приемлемых для вашего суверена деньгах! Как говорят в нынешние времена, дю Геклен совсем затроллил Тёмного принца и его окружение сперва ужасным торгашеством «на понижение» за собственную голову, а итоге поставил всех в тупик решением – я не стою меньше 60 тысяч флоринов, и точка! Было нужно соглашаться, только бы стремительнее избавиться от этого невоспитанного скандалиста – скрывать нечего, Бертран таким был с молодости…

В начале 1368 года британцы, очевидно не без облегчённого вздоха, послали дю Геклена из Бордо в Тулузу, а отечественный хитрец опять достиг собственных целей: он сумел хорошенько помотать нервы британцам, кинув тень на реноме Тёмного принца, а заодно продемонстрировать королю Франции и будущим потенциальным нанимателям, что стоит вправду весьма дорого. Действительно, потом дю Геклен компенсировал всю сумму Карлу V и поручившимся за него добропорядочным женщинам, реализовав собственные земельные владения в Испании королю Арагона Педро IV Церемонному…

Коннетабль Франции

Как мы уже сообщили выше, Карл Умный был не рыцарем, а политиком, предпочитая рутинную работу администратора громким подвигам на поле брани. Совместно с дю Гекленом и другими полководцами королём была выработана стратегия «пассивной обороны» – целый предшествующий опыт Франции в Столетней войне обосновывал, что постепенное отвоёвывание территорий с гарантированным финансированием на фоне стабилизации экономики куда лучше решающего сражения, в котором за считанные часы возможно не в лучшую сторону предопределено будущее страны – как это случилось при Креси либо Пуатье. Дворянство роптало, хотя сражений и славы, но через чур горячие головы остудил дю Геклен, заявив на одном из советов следующее:

«…Те, кто говорит о сражении с британцами, отнюдь не видят опасности, каковая может из того проистекать. Я не говорю, что с ними не должно сражаться, но желаю, дабы это делалось при отечественном преимуществе, как и они прекрасно могут пользоваться таковым, в то время, когда дело касается их».

Выйдя с вышеописанным скандалом из британского плена, дю Геклен практически два года сражался в Испании, поддерживая Энрике де Трастамара, а по возвращению в Париж, 2 октября 1370 года, взял из рук Карла Умного меч коннетабля Франции. Говоря современным языком, эта должность была чем-то средним между военным министром, главой и главнокомандующим совета нацбезопасности.

Король Карл Умный вручает дю Геклену клинок коннетабля. Рисунок Жана Фуке, XV век

Выше коннетабля в четрандцатом веке находились лишь принцы крови и сам король, а полномочия были самыми широкими. В том же 1370 году дю Геклен руководил операциями в Берри и Лимузене, укрепил Перигор и начал угрожать британским коммуникациям, отрезая пути к отступлению в сторону Гиени. К зиме от оккупантов – в частности так начали принимать британцев французы – были высвобождены Мэн и Анжу.

Весной 1371 года ветхий соперник Валуа, Карл Наваррский граф д’Эврё, принёс тесный оммаж королю Франции. Казалось бы, череда постоянных поражений закончилась.

Наконец, в первой половине 70-ых годов XIV века дю Геклен вошёл в город Пуатье, после этого перед армией Франции открыла ворота крепость Ля Рошель – Франция взяла наиболее значимый порт в западной части береговой полосы, талантливый всерьёз соперничать с Бордо, а Карл V даровал амнистию всем местным баронам, ранее поддерживавшим собственных северных сюзеренов Плантагенетов. Стратегия методичного вытеснения британцев с занятых территорий действовалаи в будущем – французам покорилась Бретань, но в июне 1373 года британцы устроили показательный набег под руководством принца Джона Ланкастера от Кале до Бордо, сжигая и уничтожая всё, до чего имела возможность дотянуться рука. Остановить их дю Геклен не смог.

В столь кратком формате ненужно обрисовывать все кампании и сражения, в которых принимал участие Бертран дю Геклен. За десять лет нахождения в должности коннетабля он фактически не покидал седла, действуя на всех фронтах Столетней войны – Нормандия, Гиень, Шаранта, Авранш, Бурбоннэ, Жеводан. Погиб коннетабль 13 июля 1380 года в походе, на протяжении осады крепости Шатонёф-де-Рандон в Лангедоке, предположительно от скоротечной ангины – дю Геклен выпил в жару холодной воды и слёг.

По завещанию, прах следовало упокоить в его родной Бретани, но в летнюю жару тело начало скоро разлагаться, несмотря на все усилия бальзамировщиков. В итоге была применена очень уникальная, но распространённая в те времена практика «вываривания» – останки пара часов кипятились в огромном чане, заполненном смесью воды, специй и вина, плоть отделялась от костей, каковые после этого были перевезены в Париж и упокоены в усыпальнице французских королей Сен-Дени.

Смерть Бертрана дю Геклена. Средневековая миниатюра

Dilaceratio Corporis – «разделение тела» – считалось только королевской привилегией, и получается, что у Бертрана дю Геклена насчитывалось четыре могилы, из которых сохранились три. Урна с внутренностями находится в церкви Св. Лаврения в Пюи-ан-Веле, Овернь; сердце – на родине, в Динане; плоть в Монферране (сейчас Клермон-Ферран) – эта урна не сохранилась по окончании революционных событий 1793 года.

Наконец, остов покоится прямо наоборот гробницы, которую Карл V Умный приказал подготовить для себя. Кроме того по окончании смерти король и его первый рыцарь остались неразлучны.

Нескладный деревенский задира прожил продолжительную и насыщенную самыми немыслимыми событиями жизнь, в которой было всё: громкая слава полководца, поражения и победы, плен и громкие дворянские титулы, но в первую очередь – тяжёлый труд настоящего специалиста, для которого война была подлинным призванием.