История в цитатах: «ни мира, ни войны»

««Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем».

Лев Троцкий

10 февраля 1918 года были сорваны мирные переговоры в Брест-Литовске между Центральными державами и Советской Россией.

Коммунисты в 1917 шли к власти с лозунгами о мире и почва — неспроста им и были посвящены первые советские декреты. Но декларировать завершение империалистической войны, превращение её в войну революционную — одно, а закрепить это в интернациональных контрактах — уже совсем второе. России и коммунистам во главе неё был нужен мир в Первой мировой.

Споря сейчас об последствиях и обстоятельствах заключения Брестского мира 1918 года, о его предыстории вспоминают не всегда.

В это же время мирные инициативы Совнаркома изначально более были похожим метания — практически отчаянные, но уж совершенно верно непохожие на последовательную капитуляцию перед Вторым рейхом.

Уже в начале утра 8 ноября (21-го по старому стилю) 1917 года В. И. Ленин направил весточку генерал-лейтенанту Н. Н. Духонину — и. о. главнокому русской армией. Предписание вступить в переговоры с неприятелем о заключении мира тот мгновенно передал представителям союзников при Ставке. 9 (22) ноября Духонина отстранили от руководства, и по прибытии в Могилёввзять бразды правления русской армией должен был прапорщик Н. В. Крыленко.

Генерал связался со штабами фронтов, растолковывая отказ делать распоряжение Совета народных комиссаров, и трое из пяти командующих поддержали его. Предпринимались попытки сплотить военного вершину, звучали идеи о переводе Ставки в Киев… Но министр обороны Маниковский успел заручиться согласием коммунистов на предстоящее управление ведомством, а времени на эвакуацию не оставалось.

19 ноября (2 декабря) Духонин успел распорядиться об освобождении из Быховской колонии генерала Л. Г. других участников и Корнилова «Корниловского мятежа». Ветер свободы поддержал занимающееся пламя Гражданской войны, но сам главковерх сгорел в нём уже сутки спустя. Вечером 20 ноября (3 декабря) Духонина вытащили из штабного вагона и распяли на солдатских штыках.

Генерал Н. Н. Духонин — и. о. главнокому русской армией в ноябре — декабре 1917 года

Для Антанты его сообщение не стало неожиданностью: так как ещё 8 ноября коммунисты направили им дипломатическую ноту с предложением переговоров. Духонину, уже смещённому действующей властью, союзники передали протест против нарушения соглашения 1914 года, что потребовал не заключать с неприятелем сепаратного мира.

самая оригинальную позицию занял армейский атташе США полковник У. Джадсон, заявивший, что его страна-де не подписывала этого договора и по большому счету вступила в Великую войну значительно позднее. На нет и суда нет — так рассудил народный комиссариат зарубежных дел, обратившись следом к нейтральным государствам за посредничеством в переговорах о мире. Те в лучшем случае сухо уведомили о получении ноты.

Испанский посол, передавший её в Мадрид, вылетел из России за документом, как пробка.

Не удостоившись отклика из высоких кабинетов, Ленин воззвал к окопам. Армиям на позициях предписывалось выбирать уполномоченных для замирения с неприятелем — и функционировать! Но, во-первых, 10 (23) ноября был принят декрет «О постепенном сокращении численности армии», взбудораживший войска.

Важных за планомерную демобилизацию никто не назначил, офицеры везде отстранялись от руководства, а нижним чинам хватило и одного «Декрета о земле». Интенсивность без того стихийного дезертирства из армии выросла в разы.

Но, во многих случаях попытки контакта с неприятелем однако предпринимались. Действительно, германское руководство в далеком прошлом успело выявить обоюдоострую сущность братаний, разлагающих обе участвующие в них стороны. «В это же время о отечественном общении определили наверху. Пришёл приказ: “Срочно отвести 46-й полк в тыл!” 1 мая 1917 года нас загрузили для отправки во Фландрию», — вспоминал кайзеровский воин Отто Мейер.

Иными словами, заключение мира «снизу» было нереально.

У коммунистов оставался последний вариант — переговоры с Германией, тем более что каким-либо образом вмешаться в них союзники при всём их возмущении не захотели.

Русский делегация прибыла в Брест-Литовск для ведения переговоров. Слева направо: майор Бринкман, А. А. Иоффе, А. А. Биценко, Л. Б. Каменев, Л. М. Карахан.
http://ibrest.ru

Местом проведения стал Брест-Литовск, где размешалась ставка германского руководства на Восточном фронте. Советская делегация прибыла в том направлении 19 ноября (2 декабря) 1917 года, переговоры начались на следующий сутки.

Австро-германская сторона выступала с позиций силы. Она поубавила пыл коммунистов: перемирие объявлялось на 28 дней вместо полугода, германская армия не выводились с позиций. Да и «мир без контрибуций и аннексий» понимался немцами по-своему: об участи практически отколовшихся прибалтийских губерний и Польши договариваться с Петроградом никто не планировал.

ЦК ВКП(б) делал ставку на скорую революцию в Германии, рассчитывая дождаться наступления этого заветного момента. Миссия «затягивателя» переговоров была возложена на министразарубежных дел Л. Д. Троцкого.

Бывший генерал-квартирмейстер штаба армий Западного фронта А. А. Самойло вспоминал:

«С переменой главы делегации быстро изменились и отношения с немцами. Мы стали встречаться с ними лишь на совместных совещаниях, поскольку прекратили ходить в офицерское собрание… На совещаниях Троцкий выступал неизменно с громадной горячностью, Гофман… в большинстве случаев вскакивал с места и со злобной лицом принимался за собственные возражения, начиная их выкриком: “Ich protestiere!..”, довольно часто кроме того ударяя рукой по столу».

Троцкий умудрялся прямо на протяжении переговоров призывать к восстаниям в Германии и Австро-Венгерской империи. Тем временем в Петрограде блок «левых коммунистов» готовьсярискнуть самой властью Советов во имя войны, а не мира с империализмом. Обстановка в Германии также была очень нестабильной, руководство подгоняло генерала Макса Гофмана ускорить дело.

Наконец, 9 февраля 1918 года, Центральные державы подписали мирный договор с Центральной радой УНР (УНР). Как следствие, Советской республики в лице её делегатов был предъявлен ультиматум. Ленин дал согласие на подписание мира.

Троцкий же в Брест-Литовске выступил 10 февраля с неповторимой по меркам дипломатии и международного права инициативой: «Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем».

Ранее эта формула была поддержана и «левыми коммунистами». Кроме того, Троцкий приказал Крыленко всецело демобилизовать армию, что было отменено Лениным через четверть дней.

Л. Д. Троцкий, А. А. Иоффе и адмирал В. М. Альтфатер следуют на совещание.
http://ibrest.ru

Германская сторона расценила данный непременно авангардный движение как отказ от ультиматума. Её армейское руководство подготовилось начать операцию «Фаустшлаг» — «удар кулаком», что должен был раздавить Восточный фронт. Советская делегация покинула конференцию.

Троцкому в будущем предстояло создать новую, Красную армию на руинах ветхой, а также для противостояния интервенции бывших союзников России.

Мирный контракт однако был подписан 3 марта 1918 года, и его тяжёлые условия прекрасно известны. Вместо долгожданного мира Россию ожидали ещё пара лет изнурительной братоубийственной войны.