Ответ находим у маркса — в его концепции отчуждения

Маркс, разбирая современное ему капиталистическое общество, говорит о том, что в этом обществе имманентно свойственная человеку объективация себя вовне преобразовывается в отчуждение. Тем самым Маркс обнаруживает специфику человека на данной стадии развития общества, вскрывая самое важное из противоречий капитализма — его антигуманность, в прямом смысле этого слова, как несоответствие подлинной сущности человека:

«…труд есть для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в собственном труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не радостным, а несчастным, не развертывает вольно собственную духовную и физическую природу энергию, а изнуряет собственную физическую природу и разрушает собственный дух. Исходя из этого рабочий лишь вне труда чувствует себя самим собой, а в ходе труда он чувствует себя оторванным от самого себя.

У себя он тогда, в то время, когда он не работает; а в то время, когда он трудится, он уже не у себя. Поэтому труд его не необязательный, а вынужденный; это — принудительныйтруд. Это не удовлетворение потребности в труде, а лишь средство для удовлетворения вторых потребностей, нежели потребность в труде.

Отчужденность труда светло отражается в том, что, когда заканчивается физическое либо иное принуждение к труду, от труда бегут, как от чумы….

…В следствии получается такое положение, что человек (рабочий) чувствует себя вольно действующим лишь при исполнении собственных животных функций — при еде, питье, в половом акте, в лучшем случае еще расположась у себя в жилище, украшая себя и т.д., — а в собственных людских функциях он чувствует себя лишь только животным. То, что свойственно животному, делается уделом человека, а человеческое преобразовывается в то, что свойственно животному…

…Исходя из этого отчужденный труд, отнимая у человека предмет его производства, тем самым отнимает его родовую судьбу, его настоящую родовую предметность, в противном случае преимущество, которое человек имеет перед животным, преобразовывается для него в что-то отрицательное, потому, что у человека отбирают его неорганическое тело, природу»87.

Не в серьез людей возможно поделить на две категории: на тех, кто живет, дабы трудиться, и на тех, кто трудится, дабы жить.

Мы видим, что у Маркса первое — это естественное состояние человека, соответствующее его природе, а второе — неестественное, искаженное эксплуататорским обществом.

Выяснив метод производства как системный фактор социальной структуры, Энгельс и Маркс ставят задачу распознать зависимость иных сторон людской деятельности от этого фактора:

«Итак, дело обстоит следующим образом: определенные индивиды, в некотором роде занимающиеся производственной деятельностью, вступают в определенные публичные и политические отношения. Эмпирическое наблюдение должно в каждом отдельном случае — на опыте и без спекуляции и всякой мистификации — распознать сообщение публичной и политической структуры с производством. государство и Общественная структура часто возникают из жизненного процесса определенных индивидов — не таких, какими они смогут казаться в собственном либо чужом представлении, а таких, каковы они в конечном итоге, т.е. как они действуют, материально создают и, следовательно, как они действенно проявляют себя при наличии определенных материальных, не зависящих от их произвола границ, условий и предпосылок»9′.

Разглядев структуру общества, Энгельс и Маркс переходят к социальной динамике, т.е. фактически к историческому процессу:

«…мы должны в первую очередь констатировать первую предпосылку всякого людской существования, а следовательно, и всякой истории, в частности ту предпосылку, что люди должны иметь возможность жить, дабы быть в состоянии делать историю. Но для жизни необходимы в первую очередь питье и пища, жилище, одежда и еще кое-что. Итак, первый исторический акт, это — производство средств, нужных для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни…

…Второй факт пребывает в том, что сама удовлетворенная первая потребность, воздействие удовлетворения и уже купленное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей есть первым историческим актом»92. Маркс К., Энгельс Ф. Германская идеология. С. 25.

Снова мы видим, что людская история выводится из физиологических потребностей человека. Ввиду этого, на мой взор, остаются неясными обстоятельства и механизм порождения новых потребностей: из-за чего у животного удовлетворение потребности в размножении и пище не порождает новых потребностей, а у человека порождает? А ведь именно это Энгельс и Маркс именуют «первым историческим актом».

Так, мы опять сталкиваемся с той же проблемой — с непроясненностью перехода от неисторичного существования животных к людской истории.

Сущность «материалистического понимания истории» в том виде, как оно сложилось у них к середине 1840-х годов, Энгельс и Маркс резюмируют так:

«Итак, это познание истории содержится в том, дабы,

исходя как раз из материального производства яркой судьбе, разглядеть настоящий процесс производства и осознать связанную с данным методом производства и порожденную им форму общения — т.е. гражданское общество на его разных ступенях — как базу всей истории;
после этого нужно изобразить деятельность гражданского общества в сфере национальной судьбе, и растолковать из него все разные формы сознания и теоретические порождения, религию, философию, мораль и т.д. и т.д., и проследить процесс их происхождения на данной базе, благодаря чему, само собой разумеется, возможно будет изобразить целый процесс в целом (а потому кроме этого и сотрудничество между его разными сторонами).

Это познание истории, в отличие от идеалистического, не разыскивает в каждой эре ту либо иную категорию, а остается все время на земле настоящей истории, растолковывает не практику из идей, а идейные образования из материальной практики и поэтому приходит кроме этого к тому выводу, что … не критика, а революция есть движущей силой истории, и религии, прочей теории и философии.

Эта концепция говорит о том, что история не растворяется в самосознании, как дух от духа, но что любая ее ступень застает в наличии определенный материальный итог, определенную сумму производительных сил, исторически создавшееся отношение людей к природе и друг к другу, застает передаваемую каждому последующему поколению предшествующим ему поколением массу производительных сил, обстоятельств и капиталов, каковые, не смотря на то, что, с одной стороны, и видоизменяются новым поколением, но, иначе, предписывают ему его личные условия судьбы и придают ему определенное развитие, особенный темперамент. Эта концепция показывает, так, что события в такой же мере творят людей, в какой люди творят события»’3.

93 Маркс К., Энгельс Ф. Германская идеология. С. 37.

Маркс сосредоточил свои силы на систематическом анализе капиталистического общества (результатом чего явился его фундаментальный труд «Капитал»), а перу Энгельса в собственности, например, последовательность работ, в которых он использует способ «исторического материализма» к анализу ранних стадий людской развития. И эти работы очень любопытны, на мой взор, не собственными выводами, в частности практикой применения способа.

Маленькую работу «Роль труда в ходе превращения мартышки в человека» Энгельс начинает с главного теоретического утверждения:

«Труд — источник всякого богатства, утверждают экономы. Он вправду есть таковым… Но он еще и что-то вечно большее, чем это.

Он — первое главное условие всей людской жизни, и притом в таковой степени, что мы в известном смысле должны сообщить: труд создал самого человека»94.

94 Энгельс Ф. Роль труда в ходе превращения мартышки в человека//Маркс К.,Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. М., 1979. Т. 3. С. 69.

Заявив исходную посылку, потом Энгельс рассуждает так:

«Под влиянием прежде всего, нужно думать, собственного образа судьбы, требующего, дабы при лазании руки делали иные функции, чем ноги, эти мартышки начали отвыкать от помощи рук при ходьбе по земле и стали усваивать все более и более прямую походку. Этим был сделан решающий ход для перехода от мартышки к человеку».

Кроме того человеку, очень далекому от биологии, хорошо как мы знаем, что задних лап и функции передних различаются не только у мартышки, и вдобавок, к примеру, у крыс, белок и хомяков. Другими словами мы снова имеем дело с неспецифищрованным человеку (либо правильнее той мартышке, от которой он случился) свойством. Итак, мартышка по каким-то не совсем ясным обстоятельствам начала ходить на задних лапах.

«В случае если прямой походке у отечественных волосатых предков суждено было стать сперва правилом, а позже и необходимостью, то это предполагает, что на долю рук тем временем доставалось все больше вторых видов деятельности. Уже и у мартышек существует известное разделение функций между ногами и руками Ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого неотёсанного каменного ножа.

Исходя из этого те операции, к каким предки в эру перехода от мартышки к человеку в течении многих тысячелетий неспешно обучились приспособлять собственную руку, могли быть сначала лишь весьма несложными… Но решающий ход был сделан, рука стала свободной и имела возможность сейчас усваивать себе все новые и новые сноровки, а купленная этим громадная гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению.

Рука, так, есть не только органом труда, она кроме этого и продукт его».

Не столь принципиально важно то, что Энгельс в 70-е годы XIX в., в то время, когда была написана эта работа, не имел возможности еще знать, что купленные показатели не передаются по наследству. Хотя здесь уместно отыскать в памяти Канта, что утверждал, что своеобразны человеческое свойство — знание приобретается и передается методом научения, а не наследования как инстинкты у животных.

Но серьёзнее все же второе — неясен механизм и побудительный мотив, что «доставляет» руке иные виды деятельности. Неясно, в случае если рука продукт труда, то получается, что трудиться начинает все-таки мартышка, отбирая тем самым у человека его сущностное свойство. Неясен кроме этого и механизм происхождения речи: «…формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сообщить друг другу».

После этого Энгельс разглядывает развитие мозга, органов эмоций, появление общества и т.д. Не будем останавливаться на дальнейшемпостроении, а зададимся вопросом: отчего же Энгельс, человек очень не глупый, не подмечает очевидную нелепость собственной конструкции?

На мой взор, он стал заложником теории. Логика тут такова. Еще в середине 1840-х годов Марксом было доказано, что труд имеется своеобразны человеческое уровень качества, отличающее человека от животного.

Энгельс и Маркс (как сам Энгельс много раз подчеркивал) создают по сути естественно-научную теорию.

В середине XIX в. Чарлз Дарвин формирует теорию естественного отбора как механизма эволюции. Венцом эволюции есть человек, нужное уровень качества которого, разрешившее ему победить в этом «конкурсе на выживание», — это труд. У Энгельса человек появляется равно как и другие виды животных, — в следствии естественно-природного процесса.

Вработах Энгельса возможно найти и иные примеры прямой работы теории. Работа Энгельса «Происхождение семьи, государства и частной собственности» написана в значительной степени на этнографическом материале, собранном Льюисом Морганом. Но при характеристике низшей ступени начального состояния человека — «дикости» Энгельс должен, ввиду отсутствия материала, прибегнуть к чисто умозрительной конструкции:

«Детство людской рода. Люди пребывали еще в местах собственного начального нахождения, в тропических либо субтропических лесах. Они жили, по крайней мере частью, на деревьях; лишь этим и возможно растолковать их существование среди больших хищных зверей.

Пищей помогали им плоды, орехи, коренья; основное достижение этого периода — происхождение членораздельной речи.

Из всех народов, получивших широкую известность в исторический период, уже ни один не был в этом первобытном состоянии. И не смотря на то, что оно продолжалось, возможно, большое количество тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхождение человека из царства животных, нужно допустить такое переходное состояние»’5. 95 Энгельс Ф. Происхождение семьи, государства и частной собственности// В том месте же.

С. 225-226.

Не претендуя на предстоящий полноценный анализ историософии марксизма, потому, что это потребовало бы отдельного изучения96 (Вс. Вильчек «Прощание с Марксом», где дан уникальный анализ главных идей марксистской социальной теории), приведу только хорошие выдержки из более поздних произведений самого Маркса, в которых он излагает квинтэссенцию собственной теории:

«В публичном производстве собственной жизни люди вступают в определенные, нужные, от их воли не зависящиеотношения — производственные отношения, каковые соответствуют определеннойступени развития их материальных производительных сил.
Совокупность этих производственных взаимоотношений образовывает экономическуюструктуру общества, настоящий базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы публичного сознания.
Метод производстваматериальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы судьбы по большому счету.
Не сознание людей определяет ихбытие, а, напротив, их публичное бытиеопределяет их сознание.
На известной ступени своегоразвития материальные производительные силы общества приходят в противоречиес существующими производственными отношениями либо — что есть лишь юридическимвыражением последних — с отношениями собственности, в которых они досих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношенияпревращаются в их оковы. Тогда наступает эра социальной революции.С трансформацией экономической базы более либо менее скоро происходитпереворот во всей огромной надстройке»97.Маркс К. Ккритике политической экономии//Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-7.

Таковы главные позиции «исторического материализма». Само собой разумеется, их не нужно упрощать, не следует редуцировать материалистическое познание истории до формулы «бытие определяет сознание». Против таковой примитивизации теории Маркса выступал в конце собственной жизни Энгельс.

98 Фридрих Энгельс — Йозефу Блоху. С. 394.

Самый уязвимы построения Маркса в том месте, где он сам противоречит логике собственной теории.

К примеру, разглядывая классовую борьбу как двигатель исторического процесса, Маркс пишет о борьбе эксплуататоров и эксплуатируемых в каждой публично-экономической формации, из-за которой побеждает новый класс, становящийся системным на следующем этапе исторического развития. К примеру, при феодализме противоборствующими классами являются «крепостной и помещик», а победу одерживает буржуа.

Но из-за чего пролетариат обязан победить буржуазию? Так как пролетариат; не новый, а системный класс капиталистического общества. И Марксу приходится создавать дополнительную теорию, в соответствии с которой пролетариат — единственный класс, что поймёт собственный положение и сознательно борется против буржуазии. Но это положение вступает в несоответствие с изначальной теорией:

«Материалистическое познание истории исходит из того положения, что производство, а за производством обмен его продуктов, образовывает базу всякого публичного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вместе с ним и разделение общества на классы либо сословия, определяется тем, что и как производится и как эти пр