Глава 1. возвышение темного лорда 3 страница

— Кроме того рулить и того не может, — тихо пробормотал он, и усы его гневно встопорщились, но, к счастью, ни Дедалус, ни Гестия слов этих помой-му не услышали.

— Вы, Гарри, — продолжал Дедалус, — подождете тут вашу охрану. В отечественных приготовлениях коечто изменилось…

— Другими словами? — тут же задал вопрос Гарри. — Я думал, за мной явится Грозный Глаз и мы с ним совместно трансгрессируем.

— Нет, — сообщила скупая на слова Гестия. — Грозный Глаз вам все растолкует.

Дурсли, каковые слушали их разговор, но, если судить по лицам, ничего в нем не осознавали, разом подпрыгнули, услышав громкий голос, взвизгнувший: «Поторопись!» Гарри также заозирался, однако тут же сообразил, что голос данный в собственности карманным часам Дедалуса.

— Вы правы, график у нас весьма плотный, — сообщил Дедалус и, кивнув часам, вернул их в жилетный карман. — Мы желаем, дабы ваше, Гарри, отбытие из дома совпало по времени с трансгрессией ваших родичей. Так, защитные чары разрушатся в тот миг, в то время, когда все вы устремитесь к безопасности. — Он повернулся к Дурслям: — Итак, все уложено и все готовы к дороге?

Никто ему не ответил: дядя Вернон все еще с испугом таращил глаза на вздувшийся жилетный карман Дедалуса.

— Быть может, нам направляться подождать в прихожей, Дедалус, — тихо сообщила Гестия, очевидно вычислявшая, что с их стороны было бы нетактичностью торчать в гостиной, пока Гарри и Дурсли будут любовно прощаться, проливая, возможно, обильные слезы.

— Не следует, — столь же тихо сказал Гарри, но дядя Вернон сделал предстоящие объяснения ненужными, громогласно заявив:

— Хорошо, юноша, выходит — прощаемся.

Он протянул Гарри правую ладонь для рукопожатия, но в самый последний миг спасовал и просто сжал ее в кулак и помахал им вверхвниз, совершенно верно метроном.

— Ты готов, Дидди? — задала вопрос тетя Петунья, суетливо контролируя замок собственной сумочки, что избавляло ее от необходимости наблюдать на Гарри.

Дадли не ответил, он просто стоял, легко немного открыв рот, — и внезапно показался Гарри мало похожим на гигант Грохха.

— Ну так пошли, — сообщил дядя Вернон.

Он практически уже дошел до двери гостиной, в то время, когда Дадли пробормотал:

— Не осознаю.

— Чего ты не осознаёшь, миленький? — задала вопрос, посмотрев на сына, тетя Петунья.

Дадли поднял громадную, как окорок, ладонь и указал ею на Гарри:

— А он чего с нами не едет?

Дядя Вернон и тетя Петунья как будто бы вросли в пол — оба смотрели на Дадли так, совершенно верно он сказал, что хочет стать балериной.

— Что? — звучно задал вопрос дядя Вернон.

— Из-за чего он не с нами также? — задал вопрос Дадли.

— Ну, он… ему не хочется, — ответил дядя Вернон и, обратив на Гарри свирепый взор, сказал: — Так как тебе же не хочется, так?

— Ни капельки, — ответил Гарри.

— Вот видишь, — сообщил дядя Вернон Дадли. — Хорошо, пошли, ехать пора.

Он вышел из гостиной, открыл входную дверь, но Дадли так и стоял на месте, да и тетя Петунья, сделав пара робких шагов, также остановилась.

— Теперьто что? — рявкнул, опять показавшись на пороге гостиной, дядя Вернон.

Было похожим то, что Дадли старается как-то совладать с мыслями, через чур сложными для словесного выражения. По окончании нескольких секунд мучительной внутренней борьбы бедняга наконец сказал:

— А куда же тогда он отправится?

Тетя Петунья и дядя Вернон переглянулись. светло было, что Дадли их напугал. Молчание нарушила Гестия Джонс.

— Но… вам так как известно, куда направляется ваш племянник? — озадаченно задала вопрос она.

— Само собой разумеется известно, — ответил Вернон Дурсль. — К одному из ваших, верно? Хорошо, Дадли, садись в машину, ты же слышал, нужно спешить.

Вернон Дурсль опять дотопал до самой двери, но Дадли опять за ним не последовал.

— К одному из отечественных?

Гестия очевидно рассердилась. С этим Гарри уже сталкивался — волшебниц и волшебников ошеломляло отсутствие у его родных родственников какоголибо интереса к известному Гарри Поттеру.

— Все в порядке, — заверил он Гестию. — Да, честно говоря, оно и не имеет значения.

— Не имеет значения? — страшно звонким голосом повторила Гестия. — Неужто эти люди не знают, через что вам было нужно пройти? Какая опасность вам угрожает? Не знают, что вы занимаете неповторимое положение, что вы — душа всей борьбы с Волан-де-Мортом?

— Э-ээ… нет, не знают, — ответил Гарри. — На самомто деле они считаюм, что я лишь место тут напрасно занимаю, но я уже привык к…

— Я не пологаю, что ты напрасно занимаешь тут место.

Если бы Гарри не видел, как шевелятся губы Дадли, он не поверил бы своим ушам. И все равно он пара секунд наблюдал на Дадли, перед тем как уяснил, что эти слова вправду сказал его двоюродный брат. Не только сказал, но и очень сильно покраснел наряду с этим.

Гарри охватило и смущение, и удивление сходу.

— Ну… ээ-э… благодарю, Дадли.

Ему опять показалось, что Дадли борется с мыслями, через чур громоздкими для выражения, но тот пробормотал:

— Ты спас мне жизнь.

— Вообщето говоря, не жизнь, — ответил Гарри. — Дементоры забрали бы лишь твою душу.

Сейчас он наблюдал на двоюродного брата с удивлением. Ни в это лето, ни в прошлое они практически не говорили между собой, потому, что Гарри возвращался на Тисовую улицу ненадолго и солидную часть времени проводил в собственной комнате. Сейчас же до него внезапно дошло, что чашка холодного чая, на которую он наступил в наше время утром, была, пожалуй, вовсе не минойловушкой.

И все же, ощущая себя растроганным, Гарри испытывал большое облегчение от того, что Дадли исчерпал все имевшиеся у него возможности выражения эмоций. Открыв рот еще раздругой и сделавшись совсем багряным, Дадли замолчал.

Но тетя Петунья внезапно разразилась слезами. Гестия Джонс кроме того наградила ее взором одобрения, которое, но, сменилось бешенством, в то время, когда тетя Петунья ринулась обнимать не Гарри, а Дадли.

— Т-такой миленький, Дадлик, — всхлипывала она, прижимаясь к его могучей груди, — ттакой хороший ммальчик… сспасибо сообщил…

— Да не сообщил он никакого благодарю! — возмущенно вскрикнула Гестия. — Он сообщил всегонавсего, что не думает, словно бы Гарри напрасно занимал тут место.

— Да, но в устах Дадли это все равно что «обожаю тебя», — сказал Гарри, разрывавшийся между желанием и раздражением расхохотаться — уж больно хороша была тетя Петунья, обнимавшая Дадли так, совершенно верно он 60 секунд назад вынес Гарри из горящего дома.

— Мы едем либо не едем? — рявкнул снова показавшийся в двери гостиной дядя Вернон. — Тут ктото по поводу плотного графика сказал!

— Дада, едем, — ответил Дедалус Дингл, ошеломленно замечавший за всем происходившим, но сейчас как словно бы пришедший в сознание. — Нам вправду пора. Гарри… — Он подступил к парню и обеими ладонями сжал его ладонь. — Удачи. Надеюсь, мы еще встретимся.

Как сохраняет надежду на вас все чудесное сообщество.

— О, — отозвался Гарри, — ну да. Благодарю.

— Прощайте, Гарри, — сообщила Гестия и также сжала его руку. — Отечественные мысли постоянно будут с вами.

— Думаю, с ними все обойдется, — ответил Гарри, посмотрев на тетю Петунью и Дадли.

— О, я уверен, в итоге мы станем лучшими приятелями, — радостно дал обещание Дингл и, покидая гостиную, помахал цилиндром. Гестия последовала за ним.

Дадли мягко выбрался из объятий матери и подошел к Гарри, с большим трудом подавившему желание припугнуть его волшебством. Но тут Дадли протянул ему громадную розовую ладонь.

— Господи, Дадли! — сообщил Гарри, повышая голос, дабы перекрыть им возобновившиеся рыдания тети Петуньи. — Тебя что, дементоры подменили?

— Не знаю, — ответил Дадли. — До встречи, Гарри.

— Да… — сообщил Гарри, сжимая ладонь Дадли и тряся ее. — Возможно. Будь осмотрителен, Большой Дэ.

Дадли практически улыбнулся и вперевалку вышел из гостиной. Гарри услышал, как он не легко ступает по гравию дорожки, позже хлопнула створка автомобили.

Тетя Петунья, прижимавшая к лицу носовой платок, обернулась на данный звук. Похоже, она не ожидала того, что останется с Гарри наедине. Торопливо сунув платок в карман, она сказала:

— Ну… всего хорошего, — и, не оглядываясь, отправилась к двери.

— Всего хорошего, — сообщил Гарри.

И тогда она остановилась, обернулась. На миг у Гарри появилось наистраннейшее чувство, словно бы она желает чтото сообщить ему: тетя Петунья смерила его неясно робким взором и, казалось, совсем уж собралась открыть рот, но после этого чуть дернула головой и выбежала из помещения, дабы присоединиться к сыну и мужу.

Глава 4. СЕМЕРО ПОТТЕРОВ

Гарри бегом возвратился по лестнице в собственную спальню, добравшись до ее окна, именно в то время, когда машина Дурслей сворачивала с подъездной дорожки на улицу. Между сидевшими позади тетей Петуньей и Дадли различался цилиндр Дедалуса. В конце Тисовой улицы машина развернула вправо, окна ее на миг ало вспыхнули, отражая заходящее солнце, и она скрылась из глаз.

Гарри забрал клетку с Буклей, «Молнию», портфель, в последний раз обвел взором непривычно опрятную помещение, бочком спустился в прихожую и поставил клетку, рюкзак и метлу на пол у подножия лестницы. Уже начинало смеркаться, прихожую заполняли вечерние тени. Так необычно было находиться среди нее в тишине и знать, что он вотвот покинет данный дом окончательно.

Давнымдавно, в то время, когда Дурсли отправлялись куданибудь развлекаться, оставляя его дома, часы одиночества воспринимались Гарри как редкий презент.

Задержавшись на кухне, лишь дабы извлечь из холодильника чтонибудь вкусненькое, он взбегал наверх поиграть на компьютере Дадли либо включал телевизор и выбирал, сколько душа попросит, каналы. Сейчас, вспоминая те времена, Гарри чувствовал непонятную вакуум — как будто бы то были воспоминания об потерянном младшем брате.

— Может, хочешь в последний раз налюбоваться домом? — задал вопрос он у Букли, которая обиженно сидела в клетке, запрятав голову под крыло. — Больше мы ко мне ни при каких обстоятельствах не возвратимся. Тебе не хочется припомнить все хорошее, что тут с тобой произошло? Взгляни, к примеру, на данный коврик у двери. Какие конкретно воспоминания… Дадли оторвало тут по окончании того, как я спас его от дементоров.

И воображаешь, выясняется, он всетаки питал ко мне признательность.

А в лето прошлого года в эту дверь вошел Дамблдор.

Движение мыслей Гарри на миг прервался, а Букля ничем не хотела оказать помощь в его восстановлении, она так и сидела, вложив голову под крыло. Гарри повернулся спиной к парадной двери.

— А вот тут, Букля, — сообщил он, открывая створку под лестницей, — тут я дремал! Мы с тобой были тогда еще не привычны. Батюшки, я и забыл, какая она маленькая…

Он окинул взором груду зонтов и обуви, отыскав в памяти, как, просыпаясь каждое утро, видел над собой испод лестницы, украшенный обыкновенно одним, в противном случае и двумя пауками. В те дни он ничего еще не ведал о собственном подлинном предопределении, не знал, как погибли его родители и из-за чего около него довольно часто происходят всякие необычные штуки. Но он и сейчас не забывал сны, не дававшие ему спокойствия кроме того тогда: запутанные сны, в которых полыхали вспышки зеленого света, а в один раз показался — дядя Вернон, услышав рассказ Гарри об этом, чуть не разбил машину — летающий мотоцикл…

Неожиданно где-то совсем рядом появился оглушающий гул. Гарри быстро выпрямился и ударился макушкой о притолоку низкой двери. Помедлив, дабы перебрать коекакие из самых любимых дядюшкой Верноном ругательств, Гарри, держась рукой за голову, проковылял на кухню и вгляделся через окно в садик за домом.

Сумрак садика как будто бы подернулся рябью, сам его воздушное пространство дрожал. После этого начали по одной оказаться фигуры людей, снимавших с себя Дезиллюминационное заклинание. Центр данной композиции образовал Хагрид, сидевший в защитных очках и шлеме верхом на огромном мотоцикле с тёмной коляской.

Окружавшие его люди спешивались — в основном с метел, только двое прибыли на скелетообразных лошадях с тёмными крыльями.

Рывком открыв заднюю дверь, Гарри влетел в самую гущу данной компании. Раздался неспециализированный приветственный крик, Гермиона обняла Гарри, Рон похлопал его по пояснице, а Хагрид задал вопрос:

— Порядок, Гарри? К отправке готов?

— Само собой разумеется, — ответил Гарри, радуясь всем сходу. — Но я не считал, что вас будет так много!

— Замысел изменился, — пророкотал Грозный Глаз Грюм, прижимавший к себе два громадных, туго набитых портфеля, и чудесное око его с головокружительной быстротой обшарило темнеющее небо, сад и дом. — Давайте уйдем в укрытие, а в том месте уж и поболтаем.

Гарри совершил гостей на кухню, где они, болтая и смеясь, устроились на стульях, на блистающих чистотой рабочих столах тети Петуньи, прислонились к ее бытовым автомобилям, где не найдёшь ни единого пятнышка. Рон, большой и худой; Гермиона, заплетшая частые волосы в долгую косу; Джордж и Фред с их совсем однообразными ухмылками; покрытый ужасными шрамами длинноволосый Билл; лысеющий господин Уизли с его хорошим лицом и кривовато сидящими очками; Грозный Глаз, одноногий, израненный в битвах, с яркосиним чудесным оком, неустанно крутившимся в глазнице; Тонкс, чьи маленькие волосы отливали сейчас любимой ею яркой краснотой; Люпин, обзаведшийся новыми и новой сединой морщинами; узкая и красивая Флер; Кингсли, лысый, чернокожий и широкоплечий; Хагрид с его бородой и буйной шевелюрой, находившийся пригнувшись, дабы не зашибить голову о потолок; и Наземникус Флетчер — мелкий, нечистый, всегда пристыженный, с грустными, как у бассета, глазами и спутанными волосами. Гарри оглядывал собственных гостей, и его сердце, казалось, расширялось и согревалось: он чувствовал немыслимую привязанность к ним — кроме того к Наземникусу, которого чуть не придушил при последней их встрече.

— Кингсли, я думал, вы присматриваете за премьерминистром маглов? — окликнул он через кухню ветхого привычного.

— Одну ночь какнибудь обойдется и без меня, — ответил Кингсли. — Ты намного серьёзнее.

— Ты уже слышал, Гарри? — Забравшаяся на стиральную машину Тонкс повертела в воздухе левой ладонью, на которой блеснуло кольцо.

— Вы поженились? — ахнул Гарри и перевел взор с нее на Люпина.

— Мне жаль, что тебя не было с нами, Гарри. Но, все прошло весьма негромко.

— Как превосходно, поздрав…

— Хорошо, хорошо, у нас еще будет время обменяться последними новостями, — грянул, перекрикивая неспециализированный шум, Грюм, и в кухне сходу стало негромко. Грюм опустил портфели на пол и повернулся к Гарри. — Дедалус, полагаю, сообщил тебе, что от замысла А нам было нужно отказаться. Пий Толстоватый переметнулся на сторону неприятеля, отчего у нас появилась значительная неприятность.

Он добился в Министерстве ответа, в силу которого подключение этого дома к Сети летучего пороха, установка тут портала а также каждая попытка трансгрессии обратились в правонарушения, наказываемые тюремной отсидкой. Все это проделано во имя твоей безопасности, для того, дабы помешать Сам-Знаешь-Кому добраться до тебя. И все совсем бессмысленно, потому, что ты и без того уже надежно защищен заклятием, наложенным твоей матерью.

В действительности его упрочнения были направлены на то, дабы не разрешить тебе безопасно выбраться из этого. Неприятность вторая: ты несовершеннолетний, и, значит, на тебя все еще распространяется воздействие Надзора.

— Я не…

— Да Надзор же, Надзор! — нетерпеливо сказал Грозный Глаз. — Заклинание, которое отслеживает волшебные действия тех, кому еще нет семнадцати, разрешая Министерству ловить несовершеннолетних озорников! Если ты либо ктото находящийся рядом с тобой постарается сказать заклинание, талантливое вызволить тебя из этого, Толстоватый сходу определит об этом и Пожиратели смерти также.

— Ожидать, пока снимут Надзор, мы не можем, потому, что в тот миг, в то время, когда тебе исполнится семнадцать, ты лишишься защиты, обеспеченной твоей матерью. Меньше: Пий Толстоватый считает, что совсем загнал тебя в угол.

Гарри не имел возможности не дать согласие с неизвестным ему Пием.

— И что мы будем делать?

— Воспользуемся тем транспортом, какой у нас остался, тем, что не отслеживается Надзором, по причине того, что никаких заклинаний не требует: метлами, фестралами и мотоциклом Хагрида.

Гарри тут же заметил все недостатки данной схемы, но сказать о них не стал, полагая, что это сделает сам Грозный Глаз.

— Так вот, чары, наложенные твоей матерью, спадают при исполнении одного из двух условий: в то время, когда ты становишься совершеннолетним либо в то время, когда перестаешь вычислять это место, — Грюм обвел рукой чистенькую кухню, — своим домом. Ты, твои тётя и дядя отправились данной ночью по различным дорогам, всецело сознавая, что совместно вам больше жить не придется, так?

Гарри кивнул.

— И значит, в то время, когда ты уйдешь из этого сейчас, обратной дороги не будет, а чары спадут, чуть ты окажешься вне поля их действия. Мы решили выполнить это пораньше, потому, что другой выбор сводится к тому, дабы ждать, в то время, когда Сам-Знаешь-Кто явится ко мне и схватит тебя, когда тебе исполнится семнадцать. На отечественной стороне одно событие: Сам-Знаешь-Кому не как мы знаем, что на новое место ты переберешься данной ночью.

Мы скормили Министерству фальшивую данные, в том месте считаюм, что переезд назначен на тридцатое. Но мы имеем дело с Сам-Знаешь-Кем, исходя из этого надеяться лишь на расхождение в датах не можем. Он точно послал несколько Пожирателей смерти охранять небо в этом районе, легко на всякий случай.

Исходя из этого мы подобрали дюжину домов и обеспечили их всевозможной защитой. Все они выглядят так, совершенно верно смогут стать твоим укрытием, и все так или иначе связаны с Орденом: мой дом, жилище Кингсли, дом Моллиной тетушки Мюриэль… В общем, мысль тебе понятна.

— Да, — ответил Гарри не в полной мере честно, потому, что все еще видел в этом замысле зияющую прореху.

— Ты отправишься к родителям Тонкс, и, когда окажешься в пределах действия защитных заклинаний, наложенных на их дом, мы сможем перебросить тебя через портал в «Нору». Вопросы?

— М-м… да, — ответил Гарри. — Возможно, сначала они и не будут знать, в какой из двенадцати надежных домов я направляюсь. Но разве это не станет очевидным, когда мы, — он скоро пересчитал присутствующих по головам, — четырнадцать человек, вылетим к родителям Тонкс?

— Ах да, — сказал Грюм, — о главномто я и забыл. Четырнадцать человек к родителям Тонкс не полетят. В эту ночь небеса пересекут семеро Гарри Поттеров — любой со своим сопровождающим, и любой полетит в собственный укрепленный дом.

И Грюм извлёк изпод плаща флягу с грязноватой на вид жидкостью. Больше он имел возможность ничего не растолковывать — в чем состоит остаток замысла, Гарри осознал мгновенно.

— Нет! — вскрикнул он так звучно, что его голос наполнил звоном всю кухню. — Ни за что!

— Я давала предупреждение, что так все и будет, — с легким намеком на самодовольство сказала Гермиона.

— Если вы думаете, что я разрешу шестерым людям рисковать судьбой…

— …к тому же и в первый раз, — засунул Рон.

— Одно дело изображать меня…

— Думаешь, нам так уж этого хочется, Гарри? — важным тоном узнал Фред. — Представь, внезапно чтонибудь заколодит и мы окончательно останемся худыми очкариками.

Гарри кроме того не улыбнулся.

— Без моего содействия вы этого сделать не сможете, вам пригодится пара моих волос.

— Да, вот это отечественный замысел и погубит, — сообщил Джордж. — светло же, что, если ты не станешь нам помогать, у нас не будет ни единого шанса получить от тебя хоть один волосок.

— Ага, тринадцать человек против молодца, которому и магиейто пользоваться не разрещаеться — какие конкретно уж тут шансы, — поддержал брата Фред.

— Смешно, — отозвался Гарри. — Весьма забавно.

— В случае если нужно будет применить силу, мы ее применим, — громыхнул Грюм, чудесное око которого сейчас чуть подрагивало в глазнице, наставленное на Гарри. — Тут все совершеннолетние, Поттер, и все готовы рискнуть.

Наземникус пожал плечами и сморщился; чудесное око выехало, дабы посмотреть на него, чуть ли не на висок Грюма.

— Хватит спорить. Время уходит. Мне требуется пара твоих волосков, мальчик, и срочно.

— Но это сумасшествие, нет никакой необходимости…

— Необходимости! — прорычал Грюм. — В то время, когда Сам-Знаешь-Кто совсем рядом и добрая половина Министерства на его стороне? Поттер, в случае если нам повезет, он проглотит отечественную приманку и примет решение напасть на тебя тридцатого. Но он был бы полным идиотом, если бы не отправил в дозор одногодвух Пожирателей смерти.

Я как раз так и поступил бы.

Может, они и не могут добраться до тебя либо до этого дома, пока держится заклинание твоей матери, но оно вотвот потеряет силу, а примерное расположение дома они знают. Отечественный единственный шанс — применение двойников. Кроме того Сам-Знаешь-Кто не может разделиться на семь частей.

Гарри встретился глазами с Гермионой в этот самый момент же отвел взор в сторону.

— Итак, Поттер, пара волосков — будь любезен. Гарри посмотрел на Рона, и тот состроил мину, сказавшую: давай.

— Ну же! — рявкнул Грюм.

Чувствуя на себе взоры всех, кто был на кухне, Гарри поднял руку к макушке, ухватил узкую прядку волос и выдернул ее.

— Прекрасно, — сообщил Грюм и, хромая, приблизился к Гарри, попутно вытянув из фляги пробку. — А сейчас, будь хорош, кинь их ко мне.

Гарри уронил волосы в нечистую жидкость. Чуть они коснулись ее поверхности, как зелье вспенилось, покрылось парком и мгновенно очистилось, став яркозолотистым.

— О, Гарри, ты с виду куда вкуснее, чем Крэбб с Гойлом, — сообщила Гермиона, но тут же увидела, как приподнялись брови Рона, и, легко покраснев, добавила: — Ну, ты же не забываешь, Гойлово варево на сопли смахивало.

— Поддельные Поттеры, построиться! — скомандовал Грюм.

Рон, Гермиона, Фред, Флёр и Джордж выстроились в ряд перед сверкающей раковиной тети Петуньи.

— Одного не достаточно, — сообщил Люпин.

— Да тут он, — хрипло сказал Хагрид и, сцапав Наземникуса за загривок, оторвал его от пола и поставил рядом с Флер, которая умышленно сморщила носик и поменяла место, поднявшись между Джорджем и Фредом.

— Я же просил, меня бы лучше в защитники, — промямлил Наземникус.

— Молчать! — рявкнул Грюм. — Я тебе уже сказал, червяку бесхребетному, любой Пожиратель смерти, на которого мы напоремся, будет стараться схватить Поттера, а не убить его. Дамблдор постоянно говорил: Сам-Знаешь-Кто собирается прикончить Поттера лично. Хуже всего придется защитникам, по причине того, что ихто Пожиратели смерти попытаются прикончить.

Услышанное, наверное, не очень сильно успокоило Наземникуса, но Грюм уже извлек изпод мантии шесть стопочек размером с подставку для яйца, раздал их находившимся в строю и налил каждому по маленькой порции Оборотного зелья.

— Ну, сейчас все разом…

Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флер и Наземникус проглотили зелье. Любой из них, почувствовав его в горле, ахнул и сморщился, и мгновенно лица их начали пузыриться, совершенно верно закипающий воск. Гермиона и Наземникус вытягивались, возрастая в росте, Рон, Джордж и Фред уменьшались, волосы у всех темнели, а у Гермионы с Флер они как будто бы втянулись вовнутрь черепов.

Грюм, не обращая на происходящее никакого внимания, развязывал принесенные им с собой портфели, а в то время, когда выпрямился, перед ним уже находились, пыхтя и отдуваясь, шестеро Гарри Поттеров.

Джордж и Фред повернулись друг к другу и в один момент сказали:

— Ух ты, какие конкретно мы однообразные!

— Ну, не знаю, — сообщил Фред, изучив собственный отражение в кастрюле, — помоему, я все еще прекраснее.

— Фу, — сказала осмотревшая себя в створке микроволновки Флер. — Билл, не смот’ги на меня, я у’година.

— Для тех, кому одежда великовата, тут найдутся размеры мельче, — сказал Грюм, показывая на первый портфель, — и напротив. Да про очки не забудьте, шесть пар лежат в боковом кармане. А как переоденетесь, разберете то, что лежит во втором портфеле.

Настоящему Гарри Поттеру казалось, что ничего более причудливого он в собственной жизни не видел, а видеть ему приходилось вещи весьма необычные. Он следил за тем, как шестеро его двойников роются, извлекая одежду, в портфелях, как они надевают очки, сбрасывают с себя то, во что они были одеты. В то время, когда они начали с идеальной беззастенчивостью раздеваться, ему захотелось попросить, дабы они показали чуть больше уважения к его личным тайнам, но выставлять напоказ его тело им очевидно было легче, чем собственные.

— Так и знал, что про татуировку Джинни наврала, — сообщил Рон, осмотрев собственную обнажённую грудь.

— Ну и зрение у тебя, Гарри, кошмар какойто, — сказала, надевая очки, Гермиона.

Одевшись, поддельные Поттеры вытащили из второго портфеля совиные клетки, в каждой из которых пребывало чучело белой совы, и такие же, как у Гарри, рюкзачки.

— Прекрасно, — сказал Грюм, в то время, когда перед ними выстроились семеро одинаково одетых и нагруженных очкастых Гарри. — Делимся на пары так: Наземникус отправляется со мной, на метле…

— Из-за чего это я с тобой? — задал вопрос находившийся ближе вторых к двери поддельный Гарри.

— По причине того, что за тобой глаз да глаз нужен, — прорычал Грюм и, больше уже не сводя, в соответствии со сообщённым, чудесного ока с Наземникуса, продолжал: — Фред и Артур…

— Я Джордж, — сообщил тот из близнецов, на которого указал Грюм. — Неужто вы не имеете возможность различить нас, кроме того в то время, когда мы обращаемся в Гарри?

— Простите, Джордж…

— Да я пошутил, вообщето я Фред…

— Хватит дурака валять! — рявкнул Грюм. — Второй из вас — Джордж, Фред либо кто вы в том месте, — с Римусом. Мисс Делакур…

— Я повезу Флер на фестрале, — сообщил Билл. — Она не обожает метел.

Флер подошла к нему и поднялась рядом, глядя на Билла с сентиментальным, раболепным обожанием, которое, как от души сохранял надежду Гарри, ни при каких обстоятельствах больше на его лице не покажется.

— Мисс Грейнджер с Кингсли, также на фестрале…

Гермиона обрадованно ответила на ухмылку Кингсли — Гарри знал, что и она чувствует себя на метле неуверенно.

— Выходит, остаемся лишь мы с тобой, Рон! — радостно вскрикнула Тонкс и, помахав ему рукой, сшибла со стола сушилку для чашек.

Рон смотрелся далеко не таким довольным, как Гермиона.

— А мы с тобой, Гарри. Не против? — не без некоей тревоги в голосе задал вопрос Хагрид. — Покатим на мотоцикле, я, осознаёшь, тяжеловат для метелок с фестралами. Действительно, я и на мотоцикле кучу места занимаю, так что давай уж в коляску.

— Превосходно, — сообщил Гарри, опятьтаки не в полной мере честно.

— Мы считаем, что Пожиратели смерти ожидают заметить тебя на метле, — пояснил Грюм, повидимому, увидев недовольство Гарри. — У Снегга была куча времени, дабы поведать им про тебя все, о чем он прежде не упоминал. Исходя из этого, в случае если мы наткнемся на Пожирателей, они, как мы полагаем, выберут одного из тех Поттеров, что прекрасно сидят на метле. Ну хорошо, — продолжал он, завязав портфель, в который была уложена одежда фальшивых Поттеров, и направившись с ним к задней двери. — До отправления осталось 180 секунд. Закрывать дверь бессмысленно, Пожирателей смерти, в то время, когда они ко мне заявятся, замок не остановит… Вперед…

Гарри торопливо состоялся в прихожую, дабы забрать собственный рюкзачок, «Буклю» и Молнию, а после этого присоединился в заднем саду ко всем другим. Справа и слева от него подергивались в руках хозяев метлы, Кингсли уже подсаживал Гермиону на фестрала, Билл подсаживал Флер на другого. Хагрид, опять нацепивший очки, стоял у мотоцикла.

— Это он? Мотоцикл Сириуса?

— Он самый, — обширно радуясь, ответил Хагрид. — В то время, когда ты в последний раз катался на нем, Гарри, ты у меня в одной ладони помещался!

Усаживаясь в коляску, Гарри невольно чувствовал себя мало обиженным. Голова его была на пара футов ниже всех других: Рон ухмылялся, глядя на него, сидящего совершенно верно ребенок в игрушечном автомобиле. Гарри запихал рюкзак и метлу себе под ноги, втиснул клетку с Буклей между коленей.

Некомфортно было до кошмара.

— Артур малость поколдовал над данной штукой, — сообщил Хагрид, совсем не увидевший неудобства, которое испытывал Гарри. Он оседлал мотоцикл, легко крякнувший и дюймов на пять ушедший в почву. — Тут сейчас пара штучек имеется, управляются прямо с руля. Вот эта — моя мысль.

И он указал толстым пальцем на багряную кнопку по соседству со спидометром.

— Прошу вас, Хагрид, будьте осмотрительны, — сообщил находившийся рядом с ними, придерживая метлу, господин Уизли. — Я до сих пор не не сомневается в разумности этого средства, и, уж по крайней мере, прибегать к нему направляться лишь в крайних случаях.

— Ну прекрасно, — сказал Грюм. — Прошу всех приготовиться, мы должны стартовать совершенно верно в одно время, в противном случае отечественный отвлекающий маневр не сработает.

Все, вылетавшие на метлах, оседлали их.

— Держись крепче, Рон, — сообщила Тонкс, и Гарри заметил, как Рон, кинув на Люпина виноватый косой взор, обхватил ее за талию.

Хагрид включил мотоциклетный мотор — тот взревел, совершенно верно дракон, коляска задрожала.

— Всем удачи! — крикнул Грюм. — Увидимся приблизительно через час в «Норе». На счет три. Раз… два… ТРИ.

Мотоцикл заревел еще громче. Гарри почувствовал, как коляска не очень приятно накренилась — он летел по воздуху, глаза мало слезились, волосы относило с лица назад. Около него набирали высоту метлы, мимо промелькнул долгий тёмный хвост фестрала.

Ноги, зажатые в коляске клеткой и рюкзаком Букли, уже начинали побаливать и затекать. Неудобство, испытываемое им, было так громадно, что он кроме того забыл кинуть последний взор на дом номер четыре по Тисовой улице, а в то время, когда посмотрел за край коляски, уже не смог различить его среди других. Они поднимались в небо все выше и выше…

В этот самый момент, откуда ни возьмись, из пустоты показался уже окруживший их соперник. Как минимум тридцать фигур в капюшонах висело в воздухе, образовав громадное кольцо, в самую середину которого поднимались, ничего пока не подмечая, члены Ордена…

Крики, вспышки зеленого огня со всех сторон. Хагрид закричал, и мотоцикл перевернулся. Гарри потерял всякое чувство ориентации: уличные огни над головой, крики со всех сторон; он приложив все возможные усилия цеплялся за края коляски. Клетка с Буклей, «его» рюкзак и Молния выскальзывали изпод коленей…