Глава 10. мой день рождения. 1 страница

Зимние каникулы пролетели незаметно. Я систематично приобретала сов от Ремуса и Сириуса, каковые детально, не опуская ни одной подробности, говорили мне о собственных днях. Время от времени мне казалось, что они задумали это специально для того, чтобы смешить меня, но они были такими сумасшедшими, что я не взялась бы утверждать это с уверенностью.

Но ни один из них ни строки не написал о вечеринке у Джеймса, само собой разумеется, по обстоятельству того, что они щадили меня…

В то время, когда в январе мы возвратились в Хогвартс, я так и не знала, остался ли Джеймс с данной блондинистой… Кхм, забуду обиду прощения, с Мэрилин. Он продолжал меня избегать, и, нужно сообщить, я делала также самое. Я столкнулась с ним лишь два раза, и оба раза мое сердце сжималось.

Как такое произошло? Из-за чего отечественная прекрасная дружба была поругана данной девушкой?

Действительно, я имела возможность бы поинтересоваться у мальчиков, знали ли они что-нибудь, но я не решалась… Я не решалась взвалить на их плечи отечественный конфликт.

Финиш месяца наступил весьма скоро, принеся с собой мое совершеннолетие. Сириус и Ремус решили пригласить меня субботним вечером на дискотеку в Хогсмит, дабы отпраздновать событие. Честно сообщить, я не была в настроении идти в том направлении.

Я все бы дала за посиделки вчетвером у камина, как и ежегодно до этого…

К несчастью, в текущем году нас осталось трое, а праздник лишь усиливал чувство от отсутствия Джеймса.

Я надела рождественский любимые и свои джинсы презент сестры. Топ, что мне подарила Петунья, воображал собой необычную конструкцию, в частности являлся долгой лентой. Достаточно было совершить её за шеей, скрестить один раз на груди, один раз на пояснице и один раз на животе, перед тем как завязать на пояснице, дабы топ был надет.

Джинсы были достаточно облегающими, но, как не необычно, в наборе с этим в крайней мере вызывающим верхом они не смотрелись пошло… Все было идеально, как раз так, как я обожаю.

взглянуть в зеркало, я сделала вывод, что было нужно поднять волосы вверх: такая прическа не только избавит меня от жары, которая постоянно сопровождала танцы, но и придаст моему виду ещё больше соблазнительности. В итоге, не каждый день люди празднуют восемнадцатилетние, и я желала соответствовать важности мероприятия. Так, я завязала волосы в вольный узел и отправилась к месту встречи.

Спустя пара мин. ожидания я услышала, как кто-то приближается.

Мне не было видно лицо человека: я имела возможность разглядеть лишь неясные очертания его силуэта, но, однако, я замечательно знала, кто шел ко мне.

— Джеймс?

Мое сердце окончило битву, выйдя из неё проигравшим. Как продолжительно я желала встретиться с ним, поболтать с ним, но вместо этого я всегда удирала, стоило мне лишь завидеть фигуру Джеймса. И по сей день, в то время, когда он стоял передо мной, одетый в белую футболку и тёмные мешковатые штаны, я совсем сложила оружие.

Я заметила, как он рукой взлохматил волосы, что было знаком того, что он очень сильно нервничал.

Данный жест меня мало успокоил. По крайней мере, нервничала тут не только я…

— Да.
— Где остальные?

Какая же я идиотка!!! Я его, казалось, не видела уже миллион лет, приблизительно столько же не говорила с ним, и первым, о чем я задала вопрос, было именно ЭТО!!! Я имела возможность бы задать вопрос, как у него дела, либо определить, все ли прекрасно у Принцессы Льда…

Нет, все же об этом я бы не задала вопрос, поскольку у меня не было никакого жажды слушать, как он в очередной раз расхваливает преимущества девушки, в результате которой шестилетняя дружба канула в небытие.

— Ремус заявил, что не хорошо себя ощущает, а у Сириуса свидание с какой-то брюнеткой, — ответил он с тревогой в голосе. – Я пологаю, что они подстроили это, дабы мы имели возможность остаться наедине…
— Это думается мне очевидным. Я осознаю, ты не желаешь рисковать, дабы не вызвать недовольство Мэрилин…

Вот, вопрос был задан. Вероятно косвенным образом, но однако.

— С которой я расстался ещё в сутки бала…

Из-за чего во мне сходу появилась необходимость закружиться в танце? Разве не должна я быть обиженной и рассерженной на него за то, что он избавился от меня как от ветхого носка?

— Если ты не захочешь пойти со мной на танцы, я осознаю. Я вел себя как идиот…
— Это ещё мягко сообщено!

Я желала потомить его мало. За то, что мы уже многие месяцы не говорили. За то, что его руки больше не обнимали меня… За то, что он продемонстрировал мне любовь, а позже кинул… Лили, ты не посмеешь покраснеть, не осмелишься…

Через чур поздно, мои щеки уже покрылись румянцем смущения.

Превосходно, мне оставалось сохранять надежду только на то, что он все равно ничего не разглядит в чёрном коридоре… По крайней мере, я пробовала в это поверить.

— Ты платишь за вход и напитки, — заявила я, обширно улыбнувшись.
— Договорились!

Он схватил меня за руку и повел в сторону тайного хода. Проход был нечистым, и в том месте весьма не хорошо пахло, но осознание того, что мы нарушаем правила, опьяняло меня. Сейчас я незаконно выбиралась из замка, дабы отправиться радоваться, и все это вместе с Джеймсом!

Я следовала за ним и, не смотря на то, что это и причиняло кое-какие неудобства, не выдергивала собственную руку из его, которая держала меня мертвой хваткой.

Эта ночь принадлежала нам. Мы были свободны.

Мы без неприятностей попали на дискотеку, и я не имела возможности оторвать глаз от происходящего. Я в первый раз была в волшебном клубе, что совсем не напоминал магловские заведения подобного рода. Джеймс, не медля ни секунды, вытянул меня на середину зала и начал танцевать.

Я не имела возможности налюбоваться его лицом, освещенным потрясающей ухмылкой.

Юноши подстроили нам восхитительную ‘ловушку’.

По окончании того, как отыграло пара песен, я направилась к диванчику, что только что освободился. Я практически упала на него, удовлетворенно набравшись воздуха. Джеймс, что повторил мой маневр, пододвинулся ко мне и озабоченно взглянуть в мои глаза.

— Все прекрасно, Малышка?
— У меня мало болят ноги… А ты как?
— Я желаю выпить. Что ты будешь?
— Сливочное пиво, пожалуйста.

Он принес напитки и устроился рядом со мной. Я не имела возможности прекратить разглядывать все и всех около. Данный вечер был прекрасен, и нет ничего, что могло бы мне его сломать.

Я заметила, как Джеймс, радуясь, повернулся ко мне и склонился к моему уху. Его дыхание обожгло мою кожу, и я задрожала, а он всего лишь указал мне на несколько, сидящую справа от нас…

Я поперхнулась смешком, отметив, что они одеты совсем аналогично, и это притом, что их лица высказывали совсем аналогичное чувство – смертельную скуку.

Я прыснула со хохоту, показывая ему на другую несколько, которая, наоборот, на всю катушку применяла данный вечер и рисковала тем, что скоро прямо тут совершит очень развратное действо. Мы продолжили обсуждать все, что попадалось нам на глаза, наряду с этим я сидела прикасаясь к нему из-за громкой музыки, которая вынуждала нас пребывать в столь близком контакте. В то время, когда мой стакан опустел, Джеймс пригласил меня ещё мало потанцевать, на что я с удовольствием дала согласие.

Складывалось такое чувство, что именно сейчас на танцплощадку вышли все присутствующие в клубе люди, и мы с Джеймсом были столь тесно прижаты друг к другу, что казались единым целым. Я не знала, было ли дело в порции сливочного пива либо в большой температуре воздуха, но мне казалось, что с каждым новым соприкосновением отечественных тел во мне все бросче и бросче разгорается жаркое пламя. Музыка замедлила ритм, и Джеймс обхватил ладонями мои берда, прочно прижимая меня к себе.

Тягучий, как будто бы карамель, фокстрот… О Мерлин… И к тому же игралась моя любимая песня…

Пользуясь моментом, я прислонилась щекой к его груди. Он поцеловал меня в макушку, по окончании чего оперся на неё подбородком.

— Лили, не желаешь возвратиться в замок?
— Желаю.

Часы показывали два часа утра, а нам ещё битый час добираться до Хогвартса… Мои ноги деятельно бунтовали, но я со всей вероятной скоростью шла за Джеймсом. Он держал меня за руку, переплетя отечественные пальцы.

Разумом я осознавала, что это не прикосновение допустимое к подруге, но я не желала прерывать данный головокружительный контакт и, в случае если честно, просто не могла себя вынудить оторвать у него собственную ладонь.

Мы возвращались тем же методом, что и покидали замок, но в этом случае я отнеслась к чёрному туннелю с меньшим энтузиазмом. В тот момент, в то время, когда я уже видела портрет, защищающий вход в мои помещения, в конце коридора послышались шаркающие шаги. Нам нужно было что-то предпринять, перед тем как нас засекли бы за ночной прогулкой, сам факт которой противоречил школьным правилам…

Выпалив пароль, от чего проснувшийся портрет с ворчанием, но быстро отодвинулся, я втянула Джеймса вовнутрь.

Я ощущала себя плохо усталой. Не нужно было столько танцевать! Я украдкой посмотрела на Джеймса, в глазах которого прыгали задорные искорки.

Я не хорошо воображала себе, как он имел возможность бы возвратиться в Гриффиндорскую башню и наряду с этим не попасться отечественному очаровательному завхозу. Я кинула Джеймсу ухмылку, на которую он тут же ответил.

— Ты обязан остаться тут. Кровать Ноа свободна…
— Я принимаю твое приглашение, Малышка… Я также порядочно утомился.

По пути к собственной спальне я уронила сумку на диван, без помощи рук избавилась от туфель, послав их в свободный полет, и принялась за шпильки, удерживающие мою прическу… Открыв дверь и зайдя в собственную помещение, я сложила все, что уже успела извлечь из волос на тумбочку. Итак, задачей номер один сейчас являлась необходимость заснуть, не обращая внимания на пламя, что охватывал меня!

Шум за спиной вынудил меня подпрыгнуть, и, возвратившись из собственных мыслей и скоро развернувшись, я заметила Джеймса, что расслабленно прислонился к дверному косяку. Он ласково мне радовался, и мое сердце, не выдержав, по собственному обыкновению замедлило частоту биений. В моей голове вспыхнуло видение отечественного танца…

Тела соприкасаются, взор глаза в глаза…

— Вместо того дабы насмехаться, лучше бы помог! Я не могу отыскать одну из моих шпилек!
— Ваши слова – закон для меня, мисс!

Я повернулась к нему спиной и почувствовала, как его руки коснулись моих волос, мягко выбирая пряди в попытке разыскать последнюю шпильку. По моему позвоночнику прошла волна дрожи, и я несколько раз еле сдерживала стоны. Как он получал того, дабы кроме того столь несложный жест казался приглашением к греху…

Не встретив ни мельчайшего сопротивления с моей стороны, он развернул меня лицом к себе. Он с гордой ухмылкой победителя, говорящей, что её обладатель справился с возложенной на него миссией, показал мне шпильку. Но Джеймс не торопился отходить…

Мое дыхание стало прерывистым, что не укрылось от его внимания. Он неосторожно отбросил несчастный кусочек металла себе за пояснице, и положил освободившуюся руку мне на талию, а второй коснулся моей щеки. Он планировал поцеловать меня, я была уверена… И в этом случае никто не стоял между нами. Мы были свободными от обязательств парнем и девушкой, каковые испытывали друг к другу обоюдное желание.

Я застонала, в то время, когда его губы коснулись моих.

В тот же час отечественные языки сплелись в диком танце страсти, лаская, покоряя, подчиняясь…

Его поцелуи без сомнений были самыми сладкими в мире. Я обвила руками его шею, тогда как он прижал меня к собственной груди с таковой силой, как будто бы я была наиболее ценным для него созданием на всем белом свете, и он больше ни при каких обстоятельствах не намеривался производить меня из собственных объятий. Я почувствовала, что его руки теребили узел, сдерживающий мой топ: Джеймсу не пригодилось большое количество времени на то, дабы совладать с завязками, и вот уже лента мягко опустилась на пол, оставляя мою грудь обнаженной.

Без промедлений его руки стали ласкать открывшееся им достаток, тем самым заставляя меня изгибаться и вскрикивать.

Его рот покинул мои губы, дабы приняться за изучение моей шеи, плеч… Я достаточно грубо схватила его за подбородок и притянула к собственному лицу для нового поцелуя, со своей стороны, руками срывая с него одежду. Футболка полетела на пол, прервав отечественный поцелуй, но Джеймс тут же возобновил его, мягко толкая меня в сторону постели.

Я споткнулась и полетела в постель. Не растерявшись, я растянулась перед ним, приподнявшись на локтях и не отрывая от него глаз. Он разглядывал меня с высоты собственного роста, а на его губах игралась насмешливая а также чуть гордая, по-настоящему мужская ухмылка.

Дабы стереть с его лица это выражение превосходства, я сделала первое, что пришло мне на ум: быстро встав и на удивление умело расправившись с ремнем, я начала стягивать с него штаны, по ходу дела лаская его бедра и ягодицы. Я делала это в первый раз, но, если судить по его хриплому дыханию, то, как я это делала, приводило его в восхищение. Со своей стороны мое дыхание также участилось, а тело пронзила фактически больной дрожь нетерпения, в то время, когда я заметила, что он стаскивает с меня джинсы.

В стремительном ритме мы приближались к тому, дабы тут и по сей день заняться сексом! Да, мы планировали переспать, и данный ход казался мне очевидным и таким же естественным, как потребность дышать. Я немного подняла бедра, дабы оказать помощь ему избавить меня от джинсов, а после этого протянула ему ладонь, приглашая присоединиться ко мне на постели…

Глава 11. Возвращение в действительность

Я приподнялась, лениво потянувшись, перед тем как опять уронить голову на подушку.

Я обожала воскресенья, поскольку это были дни, лишенные беспокойств. В отличие от всех остальных дней семь дней по воскресеньям не было ни уроков, ни Квиддичных матчей, ни выходов в Хогсмит. Само собой разумеется, в отечественном распоряжении оставался лишь замок и парк, но, по крайней мере, в течение лишь этого дня ни при каких обстоятельствах не действовало расписание.

Я, конечно, не желала заявить, что на воскресенье не давались задания, но любой сам имел право решать, в котором часу ему нужно было сесть за уроки и какое количество времени за ними совершить.

Я улыбнулась.

Мои постоянные прятки от Джеймса преподносили мне дополнительный стимул делать все заданные за чемь дней уроки в пятницу вечером. Так, вот уже весь месяц мои выходные дни были полностью даны безделью. Я просматривала огромное количество не относящейся к учебе литературы, игралась в шахматы с Равенкловцами и уже начинала подготовку к празднику в честь дня Святого Валентина…

Четырнадцатое февраля в текущем году приходилось на самую середину учебной семь дней, и, не смотря на то, что мне, как одинокой девушке, казалось абсурдным посвятить этому весь день, я связалась с обладателями магазинчиков в Хогсмите, попросив их к ближайшей субботе пополнить ассортимент. В итоге, студенты смогут погулять, а парочки поворковать в деревне, под завязку заполненной цветочками, сердечками и ангелочками.

В прошлую неделю я ужесточила собственный учебный темп, дабы совершенно верно завершить все к вечеру пятницы, и, кстати, все-таки преуспела в этом, по поводу чего была легко радостна, поскольку в моих замыслах было оттянуться на полную катушку… Я не считала, что затем была бы в состоянии писать эссе по Зельям, Чарам и… по чему ещё я их в том месте писала…

Неожиданно я напряглась.

Запланированная вечеринка. Празднование совершеннолетия. Джеймс. Сердце в моей груди подскочило и после этого понеслось с безумным скоростью.

Для Мерлина!!!

Любой ценой было нужно успокоить себя! Я глубоко набралась воздуха. Так, что мы имели? Во-первых, была ли это действительность либо мечта? Не смотря на то, что об этом именно думать было бессмысленно…

В большинстве случаев я не дремала обнаженной, а на данный момент я была совсем не сомневается в том факте, что на мне не было надето ни клочка ткани…

Я пробовала придумать обстоятельство этого. Допустим, что вчерашним вечером я была так утомленна, что забыла надеть ночную рубаху. Это оправдание меня не впечатлило, и я судорожно старалась отыскать новое, из последних сил сдерживая кучу красочных картин, каковые практически ломились в мою голову.

Я через чур много выпила и не отдавала отчета своим действиям. Вот это было совершенное, внушающее доверие оправдание! День назад я выпила больше разумного, возвратилась в собственную помещение, кое-как разделась и завалилась дремать прямо так, не озаботившись наличием либо отсутствием на своем теле ночной сорочки.

И по большому счету, я жила одна в этих апартаментах и имела возможность делать все, что моей душе было угодно, но, возможно, моя стыдливость восставала против этого, сражаясь за право укутываться в слои ткани… В конечном итоге, быть может, мне следовало бы делать это чаще. В смысле, не напиваться, а дремать обнаженной.

Вот лишь в моё совершенное самооправдание вклинилась малюсенькая фактическая неточность. Я выпила всего лишь одну бутылку сливочного пива, и, положа руку на сердце, я имела возможность заявить, что мне требовалось никак не меньше четырех аналогичных порций, чтобы получить в ответ пагубную реакцию! И ‘пагубная реакция’ в этом случае скорее была похожа на истерику из-за отсутствия в моей жизни сексуальных нюансов…

Тогда с какого именно перепуга я была обнаженной…

Я же выпила лишь одну…

Я поменяла положение тела, не открывая наряду с этим глаз.

Я отказывалась открывать глаза. Я не желала найти Джеймса, дремлющего рядом со мной в моей кровати либо кроме того уже не дремлющего… Как нужно функционировать в аналогичных обстановках?

Радоваться и сохранять надежду на то, что мы все же останемся приятелями? Итак, мне была нужна подруга. Я не осмеливалась представить выражение лиц Ремуса и Сириуса по окончании того, как я бы задала им мучающие меня вопросы…

К тому же, им, вероятнее, нужно будет отвечать на вопросы Джеймса.

Нет, единственное верное ответ было в том, чтобы поболтать с сестрой… Да, но дабы с ней поболтать, сперва нужно было отправить сову. А для этого нужно было открыть глаза.

И, к тому же, я не возьму её ответ сходу…

Превосходно, для начала нужно было посмотреть в глаза страшной действительности. Я обожала заниматься сексом с Джеймсом. Хм, я должна была сообщить ‘дремать’. Кроме того в моих самых храбрых мечтах, я не имела возможности представить, что мой первый раз случится как раз так.

Петунья предотвратила меня о боли, стеснении и о вторых неприятных сторонах этого действа.

Она практически смогла мне надоесть, твердя, что первый раз – это достаточно больно, но эта боль окупится взятыми ощущениями… И боль с лихвой окупилась!

Я улыбнулась. Я имела возможность это повторить ещё раз: боль окупилась с лихвой!

По окончании того, как Джеймс, приняв мою руку, лег рядом со мной на постель, мы тут же слились в объятии, лаская друг друга. Я не ощущала смущения, я знала его и доверяла ему так, что разрешила себя отпустить собственный желание на волю. Он без перерыва целовал меня, оторвав из моего горла крик наслаждения в момент, в то время, когда его руки осмелели.

После этого, движимая ветхим, как мир инстинктом, я была лежащей под ним, ощущая, как его член трется об меня.

Он задал вопрос меня, была ли я точно знаю, но я, неспособная вымолвить и слово, бедра в жесте поощрения.

О, сейчас я покраснела! Момент, в то время, когда следовало краснеть, потерян, дочь моя!!!

Он медлительно пробрался в меня, но, кроме того не обращая внимания на его сдержанность, боль все равно заполнила низ моего живота. Скоро она угасла, сметенная волной наслаждения, которое дарил мне собственными руками Джеймс, и я почувствовала, как его плоть шевельнулась во мне. От сильных впечатлений и от осознания того факта, что это как раз Джеймс был рядом со мной, слезы потекли по моему лицу.

Я ощущала себя так, как будто бы лишь сейчас я стала всецело целостной, стала настоящей дамой, его дамой.

Моя сестра была права: первый раз вправду был больным, но многообещающим.

В то время, когда отечественная кровь прекратила кипеть, он вышел из меня в этот самый момент же обнял. Мы не говорили, и весьма скоро я погрузилась в сон. Через некое время я пришла в сознание от непередаваемых ощущений: мне казалось, что я плыву по небесам, нежась на мягком облаке…

Открыв глаза, я нашла Джеймса, что с плутовским выражением лица, выныривал из-под покрывала, дабы страстно впиться в меня поцелуем.

Распробовав вкус его губ, я сходу осознала, что он только что со мной сотворил, но у меня не было времени, дабы возразить, поскольку он уже ворвался в меня…

В то время, когда я слышала девичьи беседы о подвигах подобного рода, совершаемых их юношами либо, за неимением большего, любовниками, я испытывала чувство отвращение от описаний таких ‘поцелуев’, но, появлявшись в аналогичной обстановке, я ощущала лишь сильную, практически неконтролируемую жажду любого контакта, которым Джеймс готов был меня одарить… В этом случае он уснул первым, комфортно устроив голову на моей груди.

Я подняла собственную руку чтобы без промедлений уронить её обратно на постель. Я постаралась себя уговорить. Изучив фактически все тело Джеймса губами, определив, где и как нужно было дотрагиваться руками, дабы многократно расширить его желание, я все равно не имела возможности осмелиться запустить ладонь ему в волосы!!!

Моя ухмылка стала печальной…

Я положила тогда руку ему на голову, зарылась пальцами в его частые, спутанные начала и волосы ласково поглаживать. После этого бездумно начала ласкать его щеку. Глаза Джеймса приоткрылись, и он чуть заметно улыбнулся, перед тем как схватить меня и уложить на пояснице рядом с собой.

Я довольно продолжительное время оставалась неподвижной, а позже повернулась к нему, приподнявшись на локте, дабы было эргономичнее замечать.

Он улыбнулся шире, но глаза все равно не открыл.

Не видя никакой второй реакции с его стороны, я разрешила собственной руке лечь на его прекрасный, развитый бессчётными квиддичными тренировками торс. Позже я перенесла её на его пузо, покрытый редкой дорожкой волос, которая показывала мне, в каком направлении нужно было двигаться, дабы возвратиться на пресловутое седьмое небо.

Он положил собственную руку на собственный еле прикрытый одеялом возбужденный член, без сомнений чтобы помешать мне обратить повышенное внимание на эту особенность его анатомии… Тогда я заменила собственную руку губами, целуя те места, которая, как я знала, были не меньше чувствительными, чем недоступный мне на данный момент член, и через некое время Джеймс, не сдержавшись, начал ласкать меня в ответ…

Три раза!!! Это перечеркнула все мои представления о первой ночи с юношей, смело все мечтания о первом сексе!

Мое сердце замерло. Я только что переспала с одним из моих лучших друзей, и первый осознанный вывод, что я сделала, содержал в себе эту идея?! Первым вопросом, которым я задалась, был: в то время, когда мы это повторим?!

Мерлин, по-моему, я забыла, что лишилась девственности с Джеймсом Поттером! Я так была шокирована последним ‘открытием’, что обширно открыла глаза.

Все, мое сердце было в очередной раз повержено. Если оно совсем не разбилось в данный самый миг, то я уже не знала, что имело возможность бы его стереть с лица земли.

Я сверлю взором подушку, лежащую иначе постели. Она была безлюдна, и, вскользь совершив ладонью по углублению в её сердцевине, я осознаю, что Джеймс ушел совсем сравнительно не так давно. Он не захотел разбудить меня…

Либо он, получив от меня все, что ему было необходимо, предпочел уйти… Из-за чего он ушел?!

…

Сейчас я осознавала всех тех девушек, каковые через день после совершённой с Сириусом либо же с Джеймсом ночи, получали встречи с ними, дабы выяснить, как им трактовать отсутствие любовника в собственных постелях в момент пробуждения… Что же, наверное, что отныне я стала частью этого общества покинутых с утра неудачниц. Весьма интересно, осмелится ли Джеймс обсуждать меня с Сириусом, как он постоянно делал это по окончании собственного очередного завоевания?

Думая об этом, я отправилась в ванную . Приняв душ, я оделась чтобы спуститься к обеду. Я встречусь с ним внизу…

Я дождусь от него первого шага, а если он не сделает его в присутствии зрителей, то я подожду того момента, в то время, когда мы останемся наедине…

Я буду смотреться менее смешной, если он оттолкнет меня не при свидетелях… Я все больше уверялась в том, что эта ночь была неточностью. Я обязана буду совершить упрочнение над собой чтобы…

Для чего? Дабы заново обучится общаться с ним без обоюдных прикосновений? Дабы не целовать его прекрасные губы?

Либо дабы всего лишь суметь говорить с ним без слез, текущих по щекам? Я тряхнула головой.

Ещё ничего не пропало, я обязана буду с ним поболтать перед тем, как что-либо предпринимать. Я вышла из собственных помещений и отправилась в сторону Громадного Зала. Лишь на данный момент поняв, как очень сильно все это время меня мучил голод, я весьма сохраняла надежду, что на обед подадут куриные бедрышки.

Я практически дошла до Громадного Зала, как мне в лицо практически бросили доказательства моего несчастья. Я осознала, что эта ночь была неточностью. Я осознала, что кроме того, что меня поднимут на посмешище, я утратила каждый шанс опять стать подругой Джеймса.

Я быстро затормозила прежде, чем меня имели возможность бы заметить.

Он лишь покинул мою постель, а я уже нашла его, разговаривающим с девушкой. И не с какой-нибудь, а с Мэрилин! О, Мерлин…

Я ощущала, как по моему лицу стекают слезы, но не пробовала их остановить.

Я горько улыбнулась, поразмыслив о том, как бы я смотрелась в глазах случайных свидетелей. Сейчас для всех я буду одной из глупых поклонниц Мародеров, индюшкой, дурой!

Я фактически бегом возвратилась в собственные апартаменты. Когда портрет захлопнулся за мной, мою грудь окатила вязкая волна отчаяния. Любой предмет, за что зацеплялся мой взор, напоминал мне о прошедшей ночи.

Он игрался мною…

Он желал забыть её, а я подвернулась под руку…

В итоге, он мне же так и не сообщил, из-за чего они расстались…

И после этого, он обожал Мэрилин так очень сильно, что просто не имел возможность так легко выкинуть её из головы…

Он нуждался в средстве, которое помогло бы ему забыть…

Для него эта ночь не означала ничего…

Я глубоко набралась воздуха, а после этого во всю силу собственных легких взвыла от безнадежности и бушующей во мне ярости. После этого я схватила собственную палочку и поменяла пароль к портрету. Сейчас не будет никаких нежданных визитёров.

Дел у меня особенных не было, и я планировала извлечь хоть мало пользы из того времени, за который буду, запершись в спальне, оплакивать собственную глупость.

Я направилась к собственному столу, дабы написать сестре письмо.

Петти,
Мне тебя не достаточно неизменно, но сейчас я особенно очень сильно нуждаюсь в твоей сестринской любви и помощи. Мне нужно поведать тебе о событие, одна идея о котором рождает в моем горле неожиданное желание кричать.
Данной ночью я в первый раз в жизни переспала с юношей. Это было легко чудесно и, соглашусь, весьма было похожим твои описания. Я в действительности пережила множество весьма приятных моментов, но утром в моей постели не считая меня никого не выяснилось.

Я знаю, что, возможно, он просто не знал, что сообщить мне в таковой ситуации, но всего спустя несколько часов я встретилась с ним, разговаривающего с другой девушкой. С той, которую он обожал много лет…
Я нуждаюсь в твоей помощи, в твоем совете… Я закрылась в собственной комнате до конца дня, дабы все это основательно обдумать, но на следующий день я обязана буду возвратиться к урокам и каким-то образом противостоять действительности. Прошу вас, старшая сестра, сообщи мне, что секс с лучшим втором не есть таким глупым поступком, как я о нем думаю..