Крепость мансура — «победоносная»

По окончании успешного захвата Дамиетты, самого укреплённого пункта в Египте, крестоносцы поверили и в собственный будущий успех под Каиром. Крепость Мансура смотрелась в их глазах только малым препятствием. Фактически никто ещё не знал о смерти египетского султана Айюба, а в это же время сумятица междуцарствия в Египте не так долго осталось ждать сыграет собственную роковую роль в неудачном крестовом походе Людовика Святого.

Вверх по Нилу

Сохраняя тайну смерти Айюба, пара посвящённых напряжённо ожидали прибытия в Каир наследника, Туран-шаха, что был в то время в Месопотамии. Всеми делами в Египте в его ожидании занимался эмир Фахр-эд-Дин (вариант – Факреддин), приятель императора Фридриха II. Вторым по значимости лицом в стране стал мамлюк Бейбарс.

Людовик IX покидает Дамиетту

Крестоносцы покинули Дамиетту 28 ноября 1249 года, на следующий день по окончании смерти Айюба. Королева Маргарита, ожидавшая ребенка, с другими женщинами, и больными и ранеными, осталась в Дамиетте. Гарнизон города состоял преимущественно из экипажей судов: надежда была на прочные стенки.

Отряды перемещались по берегу Нила, а по самой реке поднимались галеры с продовольствием и припасами. Приходилось грести против ветра и течения, исходя из этого суда шлиочень медлительно. Мамлюки преследовали соперника, держась на расстоянии и выжидая эргономичного момента, дабы напасть.

Чуть войско отошло от Дамиетты, как на пути был ирригационный канал. Решено было засыпать его почвой. Копать никому не хотелось, но папский легат давал слово отпустить все грехи тем, кто возьмётся за эту работу, и Людовик Святой лично подал трудолюбия и пример смирения, забрав в руки лопату.

Крестовый поход Людовика

Соперник сыграл достаточно грубо: скоро к Людовику явилось пять сотен сарацин со словами, что они-де обиженны султаном и желают присоединиться к крестоносцам. «Прекрасно», — сообщил Людовик, но приказал шепетильно смотреть за перебежчиками. Те практически сразу же попыталисьнапасть на отряд, к которому присоединились, и тамплиеры, изнемогавшие от нетерпения, наконец взяли долгожданную работу — в маленькой стычке стёрли с лица земли предателей.

Наконец, перед крестоносцами предстала крепость Мансура – быть может, последняя преграда на пути к Каиру. Фактически, собственное «победоносное» имя («Эль-Мансура» и свидетельствует «победа») она возьмёт мало позднее – именно благодаря разгрому армии Людовика IX. Юный король с уверенностью занял со своим войском позицию на одном берегу реки, тогда как крепость пребывала на втором.

Король на постройке плотины

Крестоносцы разбили лагерь, укрепили его, расставили метательные орудия. Ожидали прибытия продовольствия из Дамиетты. Но галеры с припасами весьма медлительно продвигались по Нилу, против течения и против ветра, и сарацинам ничего не стоило перехватывать их.

Достаточно не так долго осталось ждать в лагере крестоносцев начался голод. То и дело вспыхивали маленькие стычки с сарацинами, но решительных действий никто не начинал. Рождество 1249 года было нужно «отмечать», отбивая очередную вражескую атаку.

Наконец, в феврале 1250 года Людовик внес предложение возвести плотину и так перебраться на другой берег, к крепости. Дабы обезопасисть тех, кто будет заниматься постройкой плотины, соорудили так именуемые «кошачьи замки» – башни, перекатывающиеся по бревнам.

Сарацины принялись обстреливать их «греческим огнём». Эти метательные боеприпасы создавали на христианское воинство сильнейшее чувство. «Греческий пламя летел вперёд, большой, как бочка для незрелого винограда, а огненный хвост, вырывающийся из него, был длиною с копьё. Он создавал таковой шум при полёте, что казался молнией небесной и был похожим дракона», – делился впечатлениями летописец похода Жан де Жуанвиль.

По предложению одного рыцаря, когда пламя оказался в воздухе, все христиане падали ниц и начинали молиться.

Итак, крестоносцы возводили башни, а сарацины их жгли, крестоносцы насыпали плотину, а сарацины подрывали её со своей стороны и разрушали. Древесина в лагере закончилась, и Людовик забрал материал с судов. В то время, когда загорелись два последних «кошачьих замка», герцог Анжуйский, брат короля, в полном отчаянии чуть не ринулся в пламя, хотя потушить пожар.

Чуть догорели последние «кошачьи замки», как сарацины нормально уничтожили плотину.

Но крестоносцам повезло – в их лагерь скоро явился местный обитатель и сказал, что знает брод и за скромное вознаграждение с радостью продемонстрирует это место.

Последний бой графа Артуа

8 февраля 1250 года король со собственными братьями наконец-то перебрался на другой берег. Брод был достаточно глубоким – лошадям было нужно плыть, но после этого они почувствовали дно и пошли. На другом крутом берегу христианское войско уже встречали готовые к бою сарацины.

Король забрал со собственных баронов слово, что те не начнут битву, пока не переправятся все. Бароны с радостью поклялись – и в тот же час забыли обо всём на свете, чуть только оказались на жёсткой почва. Первыми шли тамплиеры как самые умелые и выносливые, сходу за ними следовал граф Артуа, брат короля.

Выбравшись на берег, принц ринулся на сарацин. Тамплиеры пробовали остановить его, напоминая о клятве, данной королю; они кроме этого твердили ему о том, что он позорит тамплиеров, заняв их место во главе. Робер Артуа, но, ничего не слушал, и тогда тамплиеры, не ждя остальных, также ринулись в бой.

Говорят, эмир Фахр-эд-Дин сидел в ванной и красил собственную бороду, в то время, когда неожиданно ему доложили: «Христиане тут!» Эмир выскочил, в чём был, в спешке кроме того не вооружившись, и сел на коня. В данной стычке он погиб, а Робер Артуа ворвался в Мансуру.

Зря магистр тамплиеров отговаривал принца: среди узких кривых улиц незнакомого города легко заплутать, а обороняться при вражеской атаки практически нереально. Но было поздно: люди графа занялись грабежами, а местные обитатели швырялись в них черепицей и камнями с крыш.

До тех пор пока на улицах шли стычки, мамлюк Бейбарс собрал отступавших сарацинских солдат и ударил по крепости. У Робера Артуа не было арбалетчиков, дабы отбить эту атаку. Как и давал предупреждение магистр тамплиеров, отходить по лабиринту незнакомых улиц выяснилось для рыцарей очень проблематично, и многие полегли в самом городе.

Те, кто вырвался, были перебиты у брода. Проницательный магистр тамплиеров лишился глаза, а граф Артуа и более чем трёхсот рыцарей погибли.

Людовик Святой (картина Эль Греко, Лувр)

Король с основной частью войска перешёл брод и сошёлся с сарацинами в ближнем бою. Бой был оценён Жуанвилем как «воистину красивый», потому, что никто не стрелял из луков и арбалетов – все бились на палицах и мечах. К крепости королю прорваться не удалось, вызволить авангард также.

В итоге, Людовик отбился от неприятелей, захватил лагерь Бейбарса и остановился в том месте на отдых.

Сарацины отошли: для них отступление не было ни проблемой, ни позором – в необходимый момент они возвратятся и нанесут удар.

Лишь вечером королю сказали о смерти брата, причём новость эту подали как хорошую – так как Робер Артуа уже был в раю! Король продолжительно плакал, а позже приказал соорудить мост через реку и соединить первый лагерь со вторым.

Плен как благо

Обстановка в лагере Людовика Святого ухудшалась с каждым днём. Восемь дней кряду из реки извлекали трупы: сарацин сбрасывали ниже по течению, а христиан хоронили в братских могилах. В войске благочестивого короля выполняли пост и вкушали лишь рыбу из Нила. Потому, что рыба в те дни по большей части питалась трупами, началась эпидемия.

Желудочные расстройства косили людей.

Продовольствие из Дамиетты не приходило – сарацины перехватывалитранспорты. Людовик был болен дизентерией и лихорадкой.

Наконец, прибыл новый султан Египта Туран-шах. Он усилил оборону Мансуры и постарался изолировать Дамиетту. Было нужно Людовику снять осаду Мансуры и отойти в собственный ветхий лагерь на другой берег реки.

Оттуда он планировал выступить обратно, на Дамиетту, но эти замыслы были сорваны.

5 апреля 1250 года сарацины ворвались в лагерь крестоносцев. Экипажи судов, на каковые в тот момент грузили раненых, обрубили швартовы и поспешили отплыть. Неприятели резали раненых, покинутых на берегу. Людовик потребовал, дабы суда возвратились и завершили погрузку.

Везде кипели схватки.

В следствии, благодаря суматохи, не был уничтожен мост, что соединял оба лагеря Людовика – на том берегу, где пребывала Мансура, и на противоположном, куда король отступал.

Больной король пребывал в арьергарде, сарацины практически наступали ему на пятки. К тому времени многие в христианском войске уже сдались, не ждя приказа короля. Людовик Святой, его сохранившиеся братья и многие бароны попали в плен и были отвезены в Мансуру под конвоем.

Фактически, как раз тогда Мансура и была наречена своим нынешним именем.

Людовик Святой в плену

Для Людовика плен был в собственном роде благом: лекари франков были бессильны исцелить умиравшего короля, но доктор султана с его заболеваниями справился. Сейчас предстояло узнать условия выкупа.

А что же королева Маргарита? В разгар всех этих драматических событий она произвела на свет сына, которого назвали Жан, заодно наделив его прозвищем «Тристан» – в соответствии с актуальной в те времена фальшивой этимологии, имя «Тристан» создавали от латинского Tristia, «скорбь». Тристан Дамиеттский – так назвали младенца.

Под стенками Дамиетты скоро показались сарацины. Перед собой они несли Орифламму – знамя французских королей, захваченное при Мансуре. К счастью, штурм не удался – Дамиетта выстояла.

Королеву Маргариту защищал некоторый ветхий рыцарь. В то время, когда обстановка стала страшной, Маргарита обратилась к нему прося: «В случае если сарацины заберут Дамиетту, прошу вас, отрубите мне голову прежде, чем меня схватят». – «Госпожа, – простодушно отвечал рыцарь, – я и сам уже об этом подумывал».

Что до славной матери короля, Бланки Кастильской, то эта властительная женщина попросту не поверила известию о полном разгроме крестоносной армии собственного благочестивого сына. Она кроме того распорядилась было повесить первого, кто принёс это известие, как лжеца, но позже показался второй вестник, за ним третий…

Бланка Кастильская обратилась к папе Иннокентию IV, и на помощь Людовику начал планировать Фердинанд Кастильский – племянник Бланки. Но он неожиданно погиб, не успев кроме того выступить в поход. Больше никто не захотел присоединиться к заморской авантюре.

Но, по окончании того как султану не удалось отбить Дамиетту, он стал более сговорчивым, и Людовик условился с ним о сумме в миллион безантов золотом как выкупе за всех собственных людей, попавших в плен, а за самого себя дал обещание вернуть Дамиетту, «…потому что я не то лицо, которое должно выкупать за деньги».

Неожиданный поворот

1 мая 1250 года контракт между Туран-Людовиком и шахом Святым был заключён на условиях мира на десять лет и непомерной суммы выкупа. Людовик ожидал освобождения. На следующий сутки в шатёр, где был военнопленный король, вошёл мамлюк Актай и задал вопрос: «Что ты дашь мне за то, что я убил твоего неприятеля?» Он продемонстрировал собственные окровавленные руки и растолковал, что этими руками только что оторвал Туран-шаху сердце…

Убийство мамлюками султана Туран-шаха рядом с башней, в которой был военнопленный Людовик IX (французская миниатюра XIV века)

В Египте случился переворот: власть захватили мамлюки. Людовику было нужно затевать переговоры заново. Мамлюки торговались отчаянно и потребовали ужасных клятв – впредь до того, что король должен был обязаться «плюнуть на Иисуса Христа», в случае если нарушит обещание.

Людовик отказался дать такую клятву, и это чуть не стоило ему жизни. В итоге, король давал слово вернуть сарацинам Дамиетту и выплатить 200 тысяч ливров сходу и 250 тысяч ливров позже, по прибытии в Акру.

6 мая 1250 года королеву Маргариту усадили на корабль и послали в Акру. Мамлюки вошли в Дамиетту и в тот же час устроили в том месте резню: перебили больных и раненых, уничтожили орудия и продуктовые склады. по поводу короля они спорили: покинуть его в плену либо убить?

Может, перерезать по большому счету всех баронов? Это обеспечило бы мир на сорок лет: так как лишившись собственных предводителей, франки на долгое время утихомирятся.

Среди крестоносцев тем временем настойчиво ходили слухи, что королю мамлюки дают какой-то медлительно действующий яд.

Наконец баронов и короля высвободили и пересадили на генуэзскую галеру под бдительным надзором генуэзских лучников.

Необычное дело: пациент, утративший армию, разбитый в войне и не через чур преуспевший в переговорах, Людовик Святой входил в Акру с успехом, и его встречали чуть ли не колокольным звоном…

Король задержится в Святой почва ещё на четыре года. Высвободить Иерусалим ему так и не удастся, и 24 апреля 1254 года Людовик сядет на корабль, отплывающий из Акры на Кипр. «Ускользнуть от опасностей данной почвы, — сообщил Жуанвиль, — свидетельствует появиться во второй раз».