Кто убил полковника веденяпина: детектив начала первой мировой

Смерть офицера на войне – неприятная повседневность военной жатвы. Любой павший заслуживает светлой памяти, воспевания его подвига в песнях и стихах… Но иногда вместо этого в истории укореняются таинственные версии и тёмные слухи. Имя остаётся в тени на столетие, как будто бы до него нет дела кроме того пытливым учёным.

Смерть полковника Веденяпина – как раз таковой случай.

В тексте одного из Высочайших распоряжений, от 26 августа (8 сентября) 1914 года, находилась запись:

«Погибший исключается из перечней – глава Вержболовского отделения жандармского полицейского управления Северо-Западных железных дорог, полковник Веденяпин».

Погибший – другими словами, не погибший от взятых в сражении ранений (для них существовала отдельная категория). «Смерти не миновать никому, ни царям, ни пахарям», – справедливо сказал Чехов устами собственного персонажа. Но сложно было представить и долю той драматургии, что связана с смертью полковника Веденяпина, кроме того если судить по скудным мемуарам. На сегодня возможно выделить пара предположений произошедшего.

Суицид по приказу?

К примеру, вот какую версию произошедшего записал в ежедневнике искусствовед Н. Н. Врангель (1880–1915) – младший брат известного генерала:

«7 августа. Сейчас я слышал две ужасные истории. Не знаю, правдивы ли они, но, по крайней мере, кошмарны…

О полковнике Веденяпине, покончившем жизнь суицидом, говорят следующее. Веденяпин, дорогой и необходимый человек, оказавший так много помощи отечественным путешественникам, застрявшим в Германии, был главой жандармского управления в Вержболове. Пара дней он не дремал, и не ел, обременённый немыслимой, невыносимой работой по переправке грузов, пассажиров и всякого другого на пограничной станции.

Он дошёл до состояния столь нервного возбуждения, что практически уже сходил с ума.

В последнюю 60 секунд им был взят приказ Командующего армией взорвать какой-то мост по окончании перехода через него немцев. Полумёртвый от усталости, он не в полной мере совершенно верно осознал суть приказа и взорвал мост до перехода его неприятелем. Генерал Ренненкампф призвал полковника Веденяпина и приказал ему застрелиться, что полковник и выполнил…»

Генерал от кавалерии П. К. фон Ренненкампф

Выходит, что командующий 1-й русской армией дал влиятельному офицеру устный приказ свести счёты с судьбой? Проверить эти сведенья не представляется вероятным. Биограф генерала от кавалерии П. К. фон Ренненкампфа, историк К. А. Пахалюк, считает версию Врангеля нелепым слухом.

Генерал был известен как человек железной воли и крутого нрава, но кроме того для него это было бы через чур. Да и сам современник признавался, что не не сомневается в правдивости его версии.

Малоизвестный лист «дела Мясоедова»?

Куда более интригующие сведения сохранил для потомков офицер Генштаба полковник Б. Н. Сергеевский (1883–1976). Живя в Сербии по окончании эмиграции из Советской республики, он вспоминал:

«Ещё задолго до войны, в 1907 либо 1908 году, я слышал от собственного соседа по имению в Псковской губернии, жандармского офицера А. Д. Веденяпина, которого я вычислял и считаюнепременно честным человеком, что его сослуживец по жандармскому отделению на станции Вержболово, ротмистр Мясоедов, очень ему странен, поскольку живёт выше средств, а долгов не имеет…»

Тут тайная смерти полковника Веденяпина смыкается с одним из самых громких в Российской Федерации военно-политических скандалов периода последнего царствования. Полковник С. Н. Мясоедов был в 1915 году арестован по обвинению в шпионаже на кайзеровскую Германию. Дело изменника при штабе 10-й армии раздуло пожар шпиономании военной поры.

Обвиняемый вдобавок был близко знаком с министром обороны В. А. Сухомлиновым (преследование позднее не миновало и его). явных улик и Прямых вины Мясоедова следствие не распознало, но он однако был повешен.

Полковник С. Н. Мясоедов

Полемика среди историков о «деле Мясоедова» длится и сейчас. О степени его виновности звучат аргументы pro et contra. Что же на этот счёт думал мемуарист Сергеевский?

«…Веденяпин был назначен главой Вержболовского отделения и добился увольнения Мясоедова от должности и по большому счету из корпуса жандармов. Как он сказал мне, у него были неоспоримые доказательства связи Мясоедова с германской разведкой…

Тот же самый Мясоедов, уже в чине полковника, был в осеннюю пору 1914 года на работе в штабе 10-й армии, да ещё, как я слышал, в должности главы контрразведывательного отделения, имеющего задачей борьбу со шпионажем соперника. И будучи на данной должности, он сам был центром германского шпионажа!

Будь жив полковник Веденяпин, этого назначения Мясоедов, возможно, не взял бы. Но Веденяпина уже не было в живых. Он застрелился сразу после объявления войны.

Попутно коснусь и его смерти. Обрисую её по рассказу его жены.

За получением известия об объявлении войны полк. Веденяпин эвакуировал ст. Вержболово и прибыл со своим управлением в Ковну.

Генерал Ренненкампф позвал его лично из Вильны к телефону и назвал предателем и трусом.

Веденяпин в ту же ночь застрелился, послав предварительно письмо собственной жене, пребывавшей в имении, где пишет, что он эвакуировал станцию по приказанию более чем, переданному ему по телефону превосходно ему известным жандармским офицером. В то время, когда же, по окончании беседы с ген. Ренненкампфом, он обратился к этому офицеру, то последний ему со хохотом ответил:

— Я об этом ничего не знаю. Вылезайте сейчас из данной истории, как желаете.

Г-жа Веденяпина передала предсмертное письмо мужа судебным влияниям. Предстоящий движение дела мне малоизвестен… Но историку будет необходимо ещё неоднократно вспоминать над этими и подобными им фактами».

Сложно сообщить, вспоминали ли прежде историки над данным конкретным сюжетом. Но то, что полковник Веденяпин кроме того не упоминается ни в одной из научных работ о «деле Мясоедова», – факт.

Фото, сделанное на ЖД вокзале Вержболово по окончании утраты станции — по платформе уже германского Вирбаллена прогуливаются германские воины. В наши дни это литовский Вирбалис

Что же это – скрываемая страница громкой истории? «Дело Мясоедова» не сравнилось бы по резонансу с Уотергейтским скандалом в Соединенных Штатах, но с тем же «делом Дрейфуса» во Франции – в полной мере. Отличие только в том, что французское общество выступило в защиту опороченного офицера, российское же – отнюдь… «Поразительно единодушие, с которым чуть ли не все слои общества поверили в справедливость решения суда, в виновность Мясоедова», – отмечается сейчас.

Сам Сергеевский дожил до преклонных лет с уверенностью в этом. Он застал выход в свет статьи советского историка К. Ф. Шацилло, обосновывающей обратное, но вряд ли ознакомился с ней.

Глупость либо измена?

В это же время о Веденяпине вспоминал и второй свидетель эры. Мемуары А. А. Игнатьева «Пятьдесят лет в строю» много раз переиздавались в СССР, оставаясь наибольшим очерком истории переломной поры. Граф, армейский агент, генерал царской армии, дослужившийся до генерала армии советской – завидные биография и карьера!

В это же время, его с Веденяпиным связывала давешняя дружба. Игнатьев писал:

«…Спешил я обратно в Санкт-Петербург – прямо на Варшавский вокзал.

На поезд я поспел, лёг и проснулся, уже подъезжая к пограничной станции Вержболово. В том месте я сходу состоялся в кабинет главы жандармского управления полковника Веденяпина, с тем дабы переодеться в штатское платье.

За много лет моей заграничной работы он уже прекрасно меня знал: мало ли по каким делам приходилось прибегать к содействию этого всесильного представителя отечественных пограничных правительства! В этом случае я застал Веденяпина утратившим уже простую для него уверенность в себе.

– Дайте совет, Алексей Алексеевич, как мне поступить? – неуверенно задавал вопросы он. – Могу вам сказать по секрету: все полки взяли срочный приказ возвратиться из лагерей в собственные постоянные гарнизоны, разумеется, для мобилизации.

«А Сухомлинов-то меня убеждал, что ни Виленский, ни Варшавский округа не мобилизуются», – поразмыслил я про себя, но, само собой разумеется, промолчал.

– У меня же, – продолжал Веденяпин, – никаких распоряжений на случай войны не имеется. В ста шагах, как вы понимаете, уже пограничная речка. Немцы смогут вторгнуться в любую 60 секунд.

Что же мне делать со станцией? Разрушать её либо нет?

Какой я имел возможность дать рекомендацию? Запросить руководство? Но оно, казалось бы, должно было поразмыслить о пограничных станциях за долгие годы до войны!

Так и покинул я Веденяпина в неведении, потом выяснил, что всё произошло, как он и предвидел. Немцы заняли Вержболово. Сжёг ли Веденяпин станцию либо, напротив, покинул её в неприкосновенности, мне растолковать не могли, но твердо уверяли, что он кончил суицидом в Вильно. Как бы он ни поступил при отсутствии инструкции, его легко возможно было обвинить в измене…»

Граф А. А. Игнатьев

Веденяпин предстаёт тут в неприглядном свете. Растерянный, беззащитный офицер, нечистый на руку прежде, а с наступлением армейского времени – и вовсе практически изменник. Но, во-первых, это суждение справедливо, скорее, в отношении самого Игнатьева.

Изучение профессора историиА. В. Ганина распознало огромные растраты графом казённых денег на протяжении работы в союзной Франции. Во-вторых, злополучная станция Вержболово была захвачена германскими армиями лишь в феврале 1915 года.

Так что же погубило полковника Веденяпина, толкнув его на суицид? Ответ, как представляется автору статьи, будет несложен: война. Начало войны с его большими тяготами.

Бремя, первым лёгшее на плечи офицера на занимающейся огнём границе, – и появлявшееся выше его сил.

Так смотрелась граница в Вержболово — сомнения полковника Веденяпина в полной мере понятны, учитывая близость немцев

Казалось бы, что для того чтобы в данной личной трагедии на фоне разгоравшихся тогда грандиозных событий? Но нужно не забывать и о ней, как о каждом из погибших. И, возможно, будущее полковника Веденяпина разрешит нам лучше определить и осознать историю 1914 года, ощутить тот «отравленный пар с галицийских кровавых полей», что устлал и сокрыл это и тысячи вторых могил и имён участников Великой войны…

литература и Источники:

Документы Российского национального военно-исторического архива (РГВИА)
Врангель Н. Н. Дни скорби: ежедневник 1914–1915 гг. – СПб., 2001
Ганин А. В. Любимые дамы братьев Игнатьевых: Во что они обошлись России? // «Отчизна», 2007, с. 64–69
Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю – М., 1986
Сергеевский Б. Н. Пережитое. 1914 – Белград, 1933
Шацилло К. Ф. «Дело» полковника Мясоедова // Вопросы истории, 1967, №2, с.103–116.