Между историческими и природными закономерностями

А сейчас обратим лицо к восходящему солнцу и взглянуть на последствия вековой засухи в Великой степи, покинутой хуннами во II в. и покинутой табгачами в IV в. (около 326 г.). В III в. страна от северных склонов Иньшаня до южных отрогов Хамар-Дабана полностью утратила собственный население, ушедшее на окраины растущей пустыни. Но в середине IV в. тихоокеанские муссоны понесли животворную влагу в степь, которая скоро начала зеленеть.

Тогда в том направлении возвратились растительноядные копытные, за ними пришли хищники — волки и наконец в том месте показались храбрые и сильные люди — жужани — осколки разбитых в Китае сяньбийских и хуннских родов [+244], и теле, ранее жившие на окраине державы Хунну. Теле изобрели телеги на высоких колесах, очень облегчившие им кочевание по степи. Они были храбры, вольнолюбивы и не склонны к организованности.

Формой их публичного строя была конфедерация 12 племен, из которых сейчас известны якуты, теленгиты и уйгуры.

Этноним их сохранился в Алтайском крае в форме телеут. Так мы и будем их именовать.

Жужани, разросшаяся банда степных разбойников, с 360 г. терроризировала всех соседей и по окончании успешных неожиданных набегов укрывалась на склонах Хэнтэя либо Монгольского Алтайского края. Захваченные в плен, они обнаружили метод убежать. В 411 г. жужани покорилисаянских динлинов, вернее — остатки их, и Баргу; крепость Гаочан (в Турфанской впадине), а в 470 г. разграбили Хотан.

Жужани были проклятием кочевой Азии и всех соседних стран. Но и этому осколку эры надлома должен был наступить финиш.

В социальном нюансе жужани — обычная военная народовластие, в политическом — орда, что практически значит: ставка хана. События их гибели и истории известны и детально обрисованы, а вот место их этнической иерархии и роль этногенеза в биосфере направляться установить.

Отметим кое-какие ответственные подробности. Жужани, как этническая целостность, не имели предков. Основателями этого ханства были отдельные люди, различного происхождения, довольно часто преступники либо изменники, которым в Северном Китае угрожала казнь.

самые энергичные предпочитали бегство в пустующую степь, а в том месте они составляли шайки, талантливые прокормиться грабительскими набегами. Подобным образом вели себя флибустьеры Карибского моря, пока их подвиги не пресек британский флот. Значит, это была громадная консорция, неспособная вырасти в этнос, поскольку она не имела обратной связи с вмещающим ландшафтом, а паразитировала на соседних этносах, что и было ее доминантой.

Итак, у жужаней не было ни экологической ниши, ни культурной традиции; но была в избытке пассионарность, но не уникальная, а импортная. Исходя из этого соседние этносы сохранили о жужанях недобрую память. Чингиз Айтматов передает о них ужасную легенду.

Жужани словно бы бы надевали на головы военнопленных чехол из свежей кожи, которая, обсыхая на солнце, сдавливала череп и деформировала мозг.

Подвергнутый данной операции пленник терял разум, и его применяли как послушного работника в домашнем хозяйстве. Правильно это либо нет, но сам факт существования таковой легенды показывает степень жестокости жужаней как превышающую нормы III-VI вв., что не противоречит обобщенным чертям китайских хроник.

Гнет жужаней на окрестные этносы приводил к, последнее из коих — тюркютское — закончилось разгромом жужаней в 552-555 гг. и уничтожением всех взрослых пленников; невольников и детей тюркюты пощадили. Даты существования ожесточённой социальной совокупности жужаньского ханства — 360-555 гг. Эти 200 лет падают на конец фазы надлома и начало инерционной фазы, в коей отмечается военной мощи и подъём хозяйства.

Но и то и другое осуществили органичные этносы: тюркюты и телеуты, имевшие отчизну, кормившую их, и предков, передавших им давешнюю традицию. Жужани же, не имея предков, не покинули и потомков. Их совокупность была социально-политически идеальна, но, не имея этнической базы, поменяла символ доминанты и превратилась в антисистему, т.е. не творческую, а паразитирующую на соседях.

Само собой разумеется, если бы в IV в. был в пустыне Гоби пассионарный взлет, жужани, как римляне, спаялись бы в этнос, но его не было, и потому потомки западных хуннов вернули этногенез Центральной Азии в надлежащее русло. Дабы разобраться, как это случилось и откуда показались победители жужаней — тюркюты — окинем взором хуннский этнос в конце V в. с высоты птичьего полета.

В первую очередь напомним, что три ветви хуннов: хунны в Китае -княжество Хэси, акациры — гунны и старшее войско — утратили политическую независимость в одно десятилетие — с 460 по 468 гг., и четвертая ветвь — Юебань в Семиречье — отстала от своих соплеменников только на 20 лет. Да и эти годы она продержалась только из-за отсутствия замечательных соседей, потому что жужани сражались с телеутами, а эфталиты не сочли прибалхашские степи, куда они вторглись в 460 г., хорошими завоевания [+245].

Им было куда приятнее побеждатьв Иране и Индии. Исходя из этого они покинули Юебань в жертву телеутам, которых все-таки подчинили, но позднее, в 495-496 гг [+246].

Это не могло быть случайным совпадением. Социально-политические обстановки во всех четырех случаях непохожи друг на друга, следовательно, они должны были бы дать и различные последствия, но итог был одинаковый, значит, был еще фактор, неспециализированный для всех четырех ветвей.

— Общей была лишь фаза этногенеза — надлом пассионарности, по окончании чего этнос, если не погибнет, может перейти в инерционную фазу, в то время, когда пассионарное напряжение низко и стабильно, в частности эта коллизия позволяет консолидации всех сохранившихся сил и упрочнению политической мощи этнической совокупности. Но гуннам фазу надлома пережить не удалось. Нет, их никто не истреблял.

В V в. войны велись за власть, за господство, за обладание сокровищами — т.е. золотыми и серебряными украшениями, пригодными для подарков любимым очаровательным невестам и жёнам, но не было ни одной войны на истребление людей. Не было геноцида — грандиозного успехи западноевропейской цивилизации [+247]. Не было катастроф, похожих на освоение Тасмании.

Еще жили в американских лесах гуроны, начтезы, манданы, а в горах — инки.

Еще не была тайной этническая принадлежность македонян, по причине того, что потомки этих завоевателей жили среди греков, так же как потомки каледонян, именуемых римлянами -пиктами (татуированными), нормально общались с кельтами на вересковых пустошах современной Шотландии.

То, что имя гуннов стало синонимом ожесточённых убийц — очередной миф, созданный древними авторами в угоду готским вождям, практически осуществлявшим контроль Испанию, Галлию, Рим, Константинополь. Исходя из этого и гуннов никто не уничтожал. Был не геноцид, а рассеяние (дисперсия) с последующим преображением поведенческих стереотипов.

Иными словами, потомки разбитых гуннов были включены в состав болгар и антов (славян), поволжских угров, что породило этнос чувашей и прикавказских аланов; не меньше возможно, что отдельные гуннские удальцы имели возможность отыскать приют у тюрингов а также франков. Так, потомки гуннов сохранились в достаточном числе, но этническая совокупность распалась, поскольку оборвались традиции и связи. Это и имеется финиш этноса.

У читателей может сложиться вывод, что пассионарность — благо, порождающее прогресс. Это не верно. Пассионарность не генератор, а катализатор.

Она так активизирует этнические процессы, что многие этносы сгорают от собственных деяний, не дожив до спасительного гомеостаза.

И напротив, за пределами прямого действия мутации, в том месте, куда пассионарность попадает с генетическим дрейфом, этносы организуются, усиливаются и оставляют могучее потомство и устойчивую традицию. Не вечны и они, но их распад идет более медлено и финиш наступает менее болезненно.

Начнем с известного. Где мужественные готы, неукротимые вандалы, смелые свевы и руг? Они погибли в собственном расцвете, в, акматической фазе этногенеза, потому что силой собственного пассионарного напряжения были выкинуты с родной почвы либо, правильнее, из привычного ландшафта, кто в Италию, кто в Испанию, кто в Африку.

Твёрдая обратная сообщение этноса с ландшафтом была нарушена… и они провалились сквозь землю так же, как гунны, и по той же причине.

А франки, алеманы, саксы и англы не переселялись, а расселялись. Они просто расширили собственный ареал, не порывая связи с окружающей средой. И они дожили до нового толчка, до IX в., в то время, когда из галлов, франков и бургундов сложились французы, а из англов, саксов, бриттов и ютов (кельтов) — британцы.

То же самое было на востоке от оси на данный момент толчка II в., где сохранились болгары, угры, финны и балтийские этносы; в противном случае, что было на данной оси, сгорело бесследно: квады, бастарны, карпы, тайфалы, лугии… От них остались лишь имена, упоминавшиеся римскими географами. Так же было и в Азии.

В зоне хунно-сарматского толчка IV в. до н.э. уже к V в. не осталось жунов и ди. Но в стороне от него, в Западной Сибири и в Поволжье, сохранились болгары и угры, каковые пережили фазу надлома. Им принадлежало будущее.

Совершенно верно так же, вспыхнув, провалились сквозь землю неукротимые хунны — потомки соратников Модэ и их победители — сяньбийцы, а часть хуннов, подчинившихся в свое время сяньбийцам и кочевавших на Западе, сохранились на склонах приютившего их Алтайского края. Тут показались новые хозяева Степи.

Алтайское укрытие

Монотонный ландшафт Арало-Каспийской равнины на востоке пересечен цепью горных кряжей: Алтаем, Тарбагатаем, Сауром и наконец западным Тянь-Шанем. Склоны этих гор — одно из прекраснейших мест Почвы, и неудивительно, что жители Алтайского края мало похожи по культуре, историческим судьбам и быту на обитателей Степи: гузов, канглов, карлуков а также куманов.

По отношению к степным соседям, Алтай — крепость, Крутой скат (Эргене Кун), где при любых переменах около возможно отсидеться, не сдаваясь сопернику. Пищи в том месте достаточно. Для скота имеется красивые пастбища — северные склоны речных равнин, опаленные южным солнцем, а для охоты — южные склоны, поросшие густым лесом, по которым солнечные лучи лишь скользят, не иссушая землю и не сжигая растения.

В чистых речках большое количество рыбы, на опушках леса — птицы.

Другими словами, Алтай -самое благоприятное место для сохранения культуры, кроме того зародившейся в совсем вторых местах; потому так богата и разнообразна археология Алтайского края. И не просто так, что именно на Алтае началась обработка и добыча железа, ранее приобретаемого хуннами из Китая и Тибета.

Но, чтобы пользоваться дарами природы, нужно самому быть энергичным, храбрым и творческим. Географическая среда может оказать помощь либо помешать, но она не заменяет пассионарности, потому что последняя — также природа, лишь расположенная в этноса. Фаза надлома — возрастная заболевание этноса, катаклизм, что нужно мочь пережить, что удается не всегда и не всем.

На протяжении ожесточённой эры перелома, перемоловшей все племена в муку, армейские отряды довольно часто комплектовались из представителей различных этносов: хуннов, сяньбийцев, тангутов и других. Во главе одного для того чтобы маленького отряда (500 семейств) стоял некоторый сяньбиец Ашина, помогавший хуннам Хэси в 439 г. По окончании завоевания страны табгачами Ашина увел собственный отряд вместе с семьями солдат через Гоби на север, поселился на склонах Алтайского края и начал добывать железо для жужаней.

Это были предки этноса тюрк. Этноним не нужно путать с современным значением этого слова — лингвистическим. В XIX в. их именовали по-китайски ту-кю — тюркют, по-монгольски.

Так и мы будем их именовать. Ут -монгольский суффикс множественного числа. Тюркютами именовали тюрков жужани, разговорным языком коих был сяньбийский, т.е. древнемонгольский [+248].

Но Алтай укрыл за собственными хребтами не только дружину Ашины.

Китайская историко-географическая традиция сохранила смутное сведение об отрасли дома Хунну от Западного края (так именовался в древности бассейн Тарима) на Запад. Это, непременно, слух о державе Аттилы, т.е. гуннах, по легенде начисто истребленных соседями; сохранился только один девятилетний мальчик, которому неприятели отрубили ноги и руки, а самого кинули в болото. В том месте от него забеременела волчица.

Мальчика все-таки убили, а волчица убежала на Алтай, спряталась в пещеру и родила в том месте десять сыновей, а о дочерях нет и помина. По прошествии нескольких поколений некто Асянь-ше (Арслан-шад) вышел из пещер и признал себя подчинённым жужаньского хана [+249]. Дальше идет обычная история каганата, включающая, наровне с изложенной, еще две версии происхождения тюркютов (древних тюрок), менее романтичных, но более возможных, и, скорее, более верных.

Но речь заходит не о том.

Очевидно, осознавать легенду о волчице и мальчике практически — неправомерно. Серьёзнее отдельные подробности.

Мальчик кинут в болото; похоже на озеро Балатон, около которого гунны были полностью разбиты. Венгерское наименование балатон случилось из славянского болото, так что гуннский перевод верен.

Волчица, родившая от искалеченного ребенка десять сыновей: — образ, такой же, как галльский петух, британский леопард Плантагенетов, либо русский медведь. Пещера, в которой скрылись потомки волчицы, — центральная часть Горного Алтайского края, место очень пригодное для укрытия.

И наконец, тюркские ханы сами себя вычисляли, по психологической структуре, волками, и слово Ашина обозначало Добропорядочный волк, не смотря на то, что корень слова — монгольский [+250].

Данный сюжет введен в китайскую хронику как одна из предположений тюркского этногенеза, но в действительности это поэма, а не история. Поразмыслить лишь: перед нами четверной перевод. Гуннский вариант переведен на древнетюркский язык, тот — на китайский, а последний — на европейские языки.

Как мы знаем, что любой перевод поэтического текста снижает его эстетическое преимущество на порядок.

Так поэма превратилась в изложение сюжета, как если бы кто-либо составил пересказ Песни о Нибелунгах, убрав из нее все поэтические успехи.

Песнь о Нибелунгах тут приведена не просто так. Она такой же отзвук гуннской катастрофе, как и перевод легенды о волчице и ее потомках; лишь сохранилась западная версия полнее, по причине того, что пергамент лучше сопротивляется губительному Хроносу, чем береста.

Но что дает данный скудный пересказ науке; стоит ли эта недостоверная информация того, дабы уделять ей внимание?

Пожалуй, стоит. Она говорит о том, что при полной политической раздробленности идейное единство хуннов и гуннов сохранялось, что этническая традиция, она же — сигнальная наследственность, была не нарушена и, наконец, что западный поход Истеми-хана в 555 г. был идейно связан с хуннскими миграциями II в., т.е. что 400 лет между этими двумя походами были не провалом в этнической памяти, а предлогом для преодоления исторической несправедливости, потому что гуннам и тюркютам предательство гепидов и сарагуров представлялось как раз таковым.

И последнее, эстетическое восприятие прошлого — это сила, талантливая вдохновить народ на великие дела. Тюркюты их совершали, и сейчас мы знаем из-за чего: незабытые деяния хуннов и гуннов вдохновили их на подвиг.

Так сомкнулись две нити повествования: историко-географическая и этнологическая, причем первая подтвердила правильность второй. Объединение орды Ашина с племенами хуннов усложнило этносистему и сделало ее способной к сопротивлению, а позже и к завоеваниям. Нахождение этноса в привычном ландшафте повело к восстановлению кочевого хозяйства и формированию уникальной культуры. Тюркский период был продолжением хуннского, не смотря на то, что социальные формы изменились:

вместо родовой державы появилась орда, но поменявшие тюркютов уйгуры возвратились к родоплеменной совокупности, так что, разумеется, обе формы сосуществовали, образуя эль [+251].

46. Инерционная фаза — тюркский вечный эль

В случае если этнос на протяжении катаклизма не распался и сохранил здоровое ядро, оно живёти развиваться более удачно, чем на протяжении пассионарного перегрева. Тогда все мешали друг Другу. а сейчас -‘делают собственный долг перед властью и родиной. Трудолюбивые ремесленники, бережные крестьяне, аккуратные госслужащие, храбрые копьеносцы, имея жёсткую власть, составляют устойчивую совокупность, осуществляющую такие замыслы, какие конкретно в эру расцвета казались мечтами.

В инерционной фазе не грезят, а приводят в выполнение замыслы -продуманные и взвешенные. Исходя из этого эта фаза . думается прогрессивной и вечной. Как раз в данной фазе римляне назвали собственную столицу — Вечный город, тюрки собственную державу — Вечный эль, а французы, немцы, британцы были уверены, что вступили на путь нескончаемого прогресса , ведущего в вечность.

А куда же еще?

Только социальное развитие идет по спирали, а этническое -дискретно, т.е. имеет начала и финиши. Инерционная фаза в Великой степи длилась 200 лет (552-747) и закончилась трагически: этнос-создатель провалился сквозь землю, покинув потомкам лишь статуи, надписи, имя к тому же генофонд. А возможно, это не верно уж мало?

Вихрь времени разламывал дубы — империи, и клены — царства, но степную траву он лишь пригибал к почва, и она поднялась неповрежденной. Рассеянные потомки хуннов и сяньбийцев были геноносителями, и их пассионарность сплавляла отдельные популяции (субэтносы) — осколки прежних великих степных народов в новые уникальные, не весьма похожие на собственных предков этносы.

А также в случае если последние провалились сквозь землю, как гунны либо тюркюты, в стихии степной войны либо вытеснялись на окраины вековыми засухами, рассыпаясь на горстки полуголодных семей, цепь превращений не прерывалась , пока шел прогресс этногенеза и сохранялся пассионарный генофонд. Изменялась и фаза этногенеза. Вот из-за чего постоянная линия этнокультурной динамики хуннского (степного) суперэтноса в отличие от всех других (рис.

3) складывается из последовательности сменяющих друг друга этносов, а не названий эр либо семейств. Как раз в следствии одного из таких перерождений, в то время, когда в Великой степи господствовали свирепые жужани, в Алтайском крае показались тюркюты. В 552 г. их глава — потомок Ашины Бумын-каган, подчинив телеутов, одержал полную победу над жужанями.

А уже в следующие три года его сын Мугань-каган, покончив войну с жужанями, вышел к бассейну Желтого моря, а его брат Истеми-каган достиг Аральского, подчинив Центральный Казахстан, Хорезм и Семиречье. Скоро к тюркютам примкнули остатки хазар, болгары-утургуты (на Северном Кавказе), кидани (в Маньчжурии) и согдийцы. Эфталиты и огоры (угры) были побеждены.

Так из княжества создалась степная империя — Великий Тюркский каганат.

Дабы держать в покорности такую огромную страну, нужно было создать твёрдую социальную совокупность. Тюркюты ее создали и назвали эль.

В центре данной социально-политической совокупности была орда -ставка хана с солдатами, их женами, слугами и детьми. Вельможи имели любой собственную орду с солдатами и офицерами. Дружно они составляли этнос кара будун либо тюрк беглер будун -тюркские беги и народ; практически как в Риме: народ и сенат римский.

Термин орда сходится по звучанию и смыслу с латинским ordo — орден, т.е. упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылами. Восточные назывались толос; а западные — тардуш. Это, дружно, было ядро державы, заставлявшее головы склониться и колени согнуться.

А кормили данный народ-войско огузы — покоренные племена, помогавшие орде и хану из страха, а отнюдь не по искренней симпатии.

И вот что весьма интересно. Вместе с усложнением социальной структуры идет понижение эстетического уровня. Мастерство тюркютов — надгробные статуи, не смотря на то, что и эффектны, но и по выдумке, и по выполнению несравнимы с хуннскими предметами звериного стиля.

Тюркютское мастерство уступает кроме того куманскому, т.е. половецкому, сохранившему в европейской части Великой степи. Но это не приводит к: тюркюты все время вести войну, а это не содействует совершенствованию культуры. Но оружие, юрты и конская сбруя — все то, что фактически нужно в быту, выполнялось на только большом уровне.

Но так как такое соотношение характерно для инерционной фазы любого этногенеза.

По сути дела, каганат стал колониальной империей, как Рим в эру Принципата, в то время, когда были завоеваны Прирейнская Германия, — либо как Англия и Франция в ХУШ-Х1Х вв. Каганат был не только шире, но и экономически посильнее Хунну, потому что он забрал контроль над дорогой шелка — караванным методом, по которому китайский шелк тек в Европу в обмен на европейское золото, пристававшее к липким рукам согдийских купцов-посредников.

Шелк тюркюты приобретали из раздробленного Китая, где два царства: Бей-Чжоу и Бей-Ци с радостью платили за военную помощь а также на нейтралитет. Тюркютский хан сказал: Лишь бы на юге два мальчика были покорны нам, тогда не требуется опасаться бедности. (Два мальчика — Чжоу и Ци).

В VI в. шелк был валютой и ценился в Византии наравне с золотом и драгоценными камнями. За шелк Византия приобретала и союзников, пускай подкупленных, и наемников, и рабов, и каждые товары. Она соглашалась оплатить любое количество шелка, но торговый путь шел через Иран, что также жил за счет таможенных пошлин с караванов и потому должен был их пропускать, но строго ограничивал, потому что при получении лишнего шелка Византия наращивала армейский потенциал, направленный против Ирана.

Обостренная экономическая коллизия повела к войнам каганата с Ираном, но тюркюты, в отличие от хуннов и гуннов, применяли изобилие отличного железа и создали латную конницу, не уступающую персидской. Но победы они не достигли. Войны повели к истощению сил не столько социальной совокупности каганата, сколько самого тюркютского этноса, потому что от торговли шелком побеждали и богатели тюркские ханы и согдийские купцы, а не народ.

Но пока не сообщил собственного слова обновленный Китай, расстановка и положение сил были стабильны. Они изменились в начале VII в., в то время, когда опять в историю вмешалась природа, и случился раскол каганата на Восточный и Западный -два различных страны и этноса, у которых общей была лишь семейство — Ашина.

Восточный каганат был находится в Монголии, где летнее увлажнение стимулировало круглогодичное кочевание, при котором пастухи всегда общаются между собой. угроза Китая и Навыки общения сплачивали народ около орды и хана, и держава была монолитна.

Западный каганат пребывал в предгорьях Тарбагатая, Саура и Тяньшаня. Увлажнение в том месте зимнее, и нужно запасать сено для скота. Исходя из этого летом молодёжь и скот уходили на джейляу -горные пастбища, а пожилые трудились около зимовий.

Встречи были редки, и навыков общения не появилось.

Исходя из этого вместо эля в том месте сложилась племенная конфедерация. 10 племенных вождей взяли в виде знака по стреле, из-за чего данный этнос именуется десятистрельные тюрки. Ханы Ашина скоро утратили престиж и значение, потому что их личная тюркютская дружина была мала, и вся политика определялась вождями племен.

Китай был далек, Иран — не сильный, караванный путь обогащал тюркскую знать. Вот на той-то дороге шелка совпали хазар и интересы тюрков.

Тюркюты и хазары

Этнополитические контакты проходят двояко. Время от времени чужим армиям приходится разламывать сопротивление аборигенов; тогда завоевание проходит болезненно для обеих сторон и не редкость неустойчиво. Время от времени же местная обстановка такова, что появление инопланетян воспринимается как презент судьбы, как метод упорядочить внутренние конфликты, к примеру, межплеменные войны.

Так, тласкаланцы и тотонаки поддержали испанцев Кортеса, чтобы избавиться от ацтекских завоеваний, которые связаны с сезонными жертвоприношениями покоренных людей всевышнему Уицтлилопочтли. Так войска России спасли грузин от персов, турок, черкесов и лезгин. И без того были нужны тюркютские дружины Истеми-хана хазарам, обитавшим в широкой лесистой долине и дельте Волги Терека, потому что степняки — тёмные болгары, и горцы Серира (Дагестан) давили на хазар с юга и севера.

В то время, когда показались тюркюты, то хазары почли за благо поддержать их, и не просчитались. Тюркюты подчинили собственной власти все степные племена от Алтайского края до Дона [+252] и перенесли острие войны в Закавказье, где были их главные соперники — персы, парализовавшие караванную торговлю шелком.

Хазары вместе с тюркютами ходили громить Азербайджан и Грузию [+253], и привозили оттуда богатую добычу, в то время, когда же Тюркский каганат пал под ударами империи Тан, хазары освободились и создали собственную державу, но ханами их остались тюркюты из семейства Ашина. В 650 г. Хазария превратилась в замечательную страну благодаря успешному симбиозу с тюркютами. Данный контакт вернее назвать кроме того не симбиозом, а ксенией [+254].

Отыщем в памяти, что этническая ксения имеет тенденцию образовывать субэтнос, по причине того, что инкорпорированные, но не ассимилированные этнические группы берут на себя какую-либо этносоциальную функцию, благодаря чему структура этноса усложняется. Подобная обстановка появилась в Англии в Х111-ХУ1 вв., в то время, когда французы, приехавшие с Плантагенетами из Анжу и Пуату, пополнили феодальную знать, чем усилили конное войско, а покоренные валлийские кельты поставляли отборных лучников. Это разрешило Эдуарду III и его сыну — Тёмному Принцу — одержать во Франции пара блестящих побед.

Но необходимым условием для устойчивости ксении есть этническая совместимость составляющих ее элементов, т.е. принадлежность их к одному суперэтносу. Реликты-персистенты легко контактируют с соседями, в особенности в то время, когда те не затрагивают их быт. Так гасконские бароны влились в мелкое войско Тёмного Принца и отстояли Бордо и Байонну от превосходящих сил французов и кастильцев.

Ту же роль по отношению к тюркютам выполнили хазары. За это тюркюты, не жалея себя, отстояли независимость Хазарии, соответственно, дома и сады, каковые были бы сравнены с почвой, детей и женщин, которых бы реализовали на невольничьих рынках, священные места и обычаи, которых не щадили фанатичные мусульмане.

Все это утратили обитатели цветущей Кавказской Албании (Северный Азербайджан) и высоких нагорий Дагестана, потому что они не нашли искренних и храбрых друзей. Хазария же возглавила силы сопротивления арабам и, именно поэтому, расширила сферу собственного влияния до Крыма и Аральского моря, до Оки и Кубани, до Самары и Десны.

Гузы на востоке, венгры на севере, булгары и аланы (тёмные) на западе не всегда были приятелями хазар. Но потому, что этносы входили в совокупность единого хуннского суперэтноса, межплеменные столкновения не переходили ни в истребительные, ни в завоевательные войны. Все эти этносы жили натуральным хозяйством, которое неизменно тесно связано с природными изюминками вмещающих ландшафтов.

Гузы привыкли к полупустыням и сухим степям, где снежный покров узок и не мешает круглогодовому кочеванию. Но эти степи были не необходимы уграм, населявшим лесостепную территорию Западной Евразии, и аланам, обитавшим в шикарных злаковых степях между Доном и Кубанью. В том месте зимний период выпадает большое количество снега, следовательно, нужны заготовки сена для скота, значит — кочевой быт неосуществим; скотоводство должно быть отгонным.

Но никому из перечисленных этносов не были необходимы поймы рек, заселенные хазарами, равно как и хазарам нечего было делать в степях и окаймляющих их лесах. Любой из этносов занимал собственную экологическую нишу. Отчизна хазар пребывала в низовьях Сулака и Терека.

В древности, в то время, когда уровень Каспия стоял на полной отметке минус 36 м, т.е. на 8 м ниже, чем в XX в., прибрежная равнина была значительно шире, чем на данный момент, и смыкалась с устьями Волги. Тут процветало отгонное скотоводство и рыболовство, составлявшее базу хазарского натурального хозяйства. Сейчас большинство данной равнины покрыта морем, но лишь до крутых предгорий горного Дагестана.

Эти-то трансгрессии Каспия не пострадали кроме того в тринадцатом веке, в то время, когда был достигнут уровень моря минус 19 м, и большинство Хазарии была под водой [+255].

Но приняв тюркютский генофонд, хазары преобразились так же, как в свое время хунны в Алтайском крае либо угры в Поволжье, и стали ведущим этносом в циркумкаспийском регионе. Хазарские ханы в VII-VIII вв. господствовали не только в низовьях Беленджер, и на окраине Тёмных земель — в том месте стояла на берегу Терека их столица Семендер. В этот самый момент и в том месте они взаимодействовали с соседями: в степи в аланами (осетинами) и тёмными болгарами (балкарцами), которых они легко взяли верх, а на юге — с горцами.

Не только маленькая несколько алтайских монголоидных тюркютов [+256], но и подчинённые, сопутствовавшие им в походах, были включены в состав хазарского этноса в течение VII-VIII вв. Одни ассимилировались, другие сохранили собственный этнический вид. Так, барсилов авторы Х в. прекратили отличать от хазар, а печенеги, до IX в, приходившие в Хазарию с востока, как союзники и друзья, с хазарами не смешались [+257] — разумеется, кочевой быт завлекал их больше, чем изобильная судьба оседлых хазар.

Но дружбе это не мешало.

Хазар, барсилов, тюркютов, телесцев, печенегов связывала не общность быта, нравов, языка и культуры, а что-то второе: общность исторической судьбы: наличие общих врагов и единство политических задач, основной из которых было рвение не умереть, а сохраниться от агрессий халифата Омейядов. И до начала IX в. хазары справлялись с данной задачей блестяще. Равно как и их спасители тюркюты, хазары были, по всей видимости, добры.

Исходя из этого этническая пестрота каганата не мешала образованию национальной целостности, а напротив, делала ее разнообразной и, следовательно, устойчивой полиэтнической совокупностью. Так, на границе Хазарии с горным Дагестаном, в стране Беленджер прослеживаются следы миролюбивого сосуществования хазар с албанами. Церкви на городище Чир-юрт имеют монофизитские кресты [+258], а не греческие, православные.

Это показывает, что городское население Беленджера были албаны, жившие под нетяжелой властью хазар, каковые терпимо относились и к вторым своим христианским подданным, обращенным византийскими проповедниками. Византия не стремилась к расширению территории, но усердно распространяла собственную культуру православие, полная уверенности, что единоверцы против нее сражаться не будут.

Уже в I в. н.э. апостол Андрей посели северный берег Черного моря, по-видимому, Тавриду [+259], являвшуюся убежищем скифам. В случае если кроме того по окончании его отъезда в Крыму остались обращенные скифы, то при падении скифского царства на рубеже II-III вв. эта традиция угасла. И не смотря на то, что авторы III-IV вв.

Тертуллиан (ум. в 240 г.), Афанасий Александрийский (ум. в 373 г.) и Иоанн Златоуст (ум. в 407 г.), говоря об удачах христианской проповеди, упоминают сарматов и скифов, нет уверенности, что под этими заглавиями они подразумевают как раз сарматов и исторических скифов либо, правильнее, что это упоминание не метафора [+260]. Но из этих отрывочных упоминаний возможно сделать вывод, что христианство в Причерноморье в III в. было известно.

Выше было отмечено, что в IV в. христианство приняли готы; западные — арианское, а восточные — никейское исповедание. Готы-ариане, разрушенные гуннами, ушли в Европу, а восточные остались в Крыму и на Северном Кавказе, где появились в сфере влияния Византии, а после этого Хазарии.

Терпимость к православию в каганата подтверждается и политической ориентацией Хазарии на Византию.

Византия была страна сильная, богатая, в меру агрессивная, но поглощенная постоянной войной с неприятелями хазар: болгарами и арабами. Исходя из этого Хазария и Византия были естественными союзниками. Традиции дружбы и взаимопомощи длились кроме того тогда, в то время, когда изменилась ситуация, и между подругами начала бегать тёмная кошка.

В 670-679 гг. хазары овладели всем Крымом, не считая укрепленного Херсонеса, где ощущались нужда и голод, потому что хлеб было нужно привозить с южной части береговой полосы Черного моря.

Так как все силы Византии были связаны войной с арабами и вторгшимися в Мизию болгарами, то Херсонес продолжительное время был покинут без помощи.

Юстиниан II, изгнанный в том направлении из Константинополя, сперва постарался договориться с хазарским ханом а также женился на его сестре, но после этого бежал к дунайским болгарам и с их помощью вернул себе престол в 705 г. Репрессии Юстиниана против горожан Херсонеса, просивших покровительства хазарского хана, привели к конфликту Хазарии с Византией, к счастью не вылившийся в войну. В 711 г. хазары поддержали восстание херсонитов, свергшее Юстиниана II, и заключили с его преемником Филиппом альянс, что продержался сто лет.

Так, хазары унаследовали не только тюркютский генофонд, но и военно-дипломатические традиции Западного каганата, что пошло им на пользу. Омейядский хищник, легко растерзавший Закавказье и Согдиану, был остановлен на рубеже Терека. Пограничный крепостью остался Дербент.

Политическая граница на долгое время совпала с ландшафтно-географической, благодаря чему Хазария пережила великую державу тюркютов, продлевая собой инерцию остывания хуннского суперэтноса.

Все шло, казалось, по схеме этногенеза с отклонениями в пределах законного допуска. Но история Хазарии отправилась внезапно по-иному, и это нас заставляет выделить ей еще пара слов.

Но тут появляется неожиданная трудность: у Хазарии не было собственной истории! Поясню: историей мы именуем последовательность событий, каузально связанных между собой. Причинно-следственная сообщение неизменно закономерна, допуская отклонения, как флуктуации, на низших ступенях иерархии совокупности: к примеру, при изучении совокупности на популяционном уровне вероятны вариации на персональном уровне, но и они взаимно компенсируются.

Хазарский этнос пребывал в гомеостазе, но территория Хазарии два раза подвергалась нашествиям: в VI в. Хазарией овладели тюркюты… и создали в том месте симбиоз, правильнее — ксению.

Это был род ханов Ашина с маленькой дружиной, добровольно принятый хазарами; в IX в. власть перешла в руки иудейской общины, продержавшейся на Нижней Волге до 965 г., по окончании чего хазарский этнос рассыпался на части, покинув лишь реликты.

Так, перед нами не одна, а две истории, тюрко-хазарская и иудео-хазарская; любая из них укладывается в закономерность собственного этноса, а не хазарского. Неспециализированным для обеих историй была лишь территория, потому что характеры контактов с аборигенами были предельно разны. Исходя из этого целесообразно разглядывать Хазарию как территорию контактов, отложив иудео-хазарский эпизод для особого изучения, тем более, что он был связан с Западной Европой и Древней Русью; следовательно, изучение его требует другой иной степени и методики приближения, нежели обрисованный нами тюрко-хазарский отрезок этнической истории.

Перед тем как продолжить повествование о последнем взлете хуннского суперэтноса, обратим пристальный взор на юг от Великой степи, где показались главные неприятели тюркютов и хазар -Арабский халифат и враждебный танский Китай: новые фигуры на Евразийском полотне. Откуда они забрали такие силы?

Примечания

[+244] См.: Гумилев Л.Н. Хунны в Китае, стр. 116; Он же. Древние тюрки, стр. 11-13.

[+245] См.: Гумилев Л.Н. Хунны в Китае, стр. 200-201.

[+246] См.: Гумилев Л.Н. Эфталиты — горцы либо степняки? //ВДИ, 1967,N3

[+247] Но, в случае если быть правильным, приоритет в собственности древним китайцам.

[+248] См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки, стр. 24.

[+249] Гумилев Л.Н. Указ. соч., стр. 23, приведена литература.

[+250] См.: в том месте же.

[+251] См.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки, стр. 63.

[+252] См.: Артамонов М.И. Указ. соч., стр. 145, примечание.

[+253] В том месте же, стр.. 146-156.

[+254] Термин ксения (гость — греч.) принят в геологии, где обозначает глыбу, перенесенную лавиной, впаявшуюся в мягкую породу и составляющую с ней единое целое.

[+255] ясно, что следов затопления не может быть в предгорьях Дагестана, лежащего большое количество выше отметки 19 м. Хазарские находки в том месте и найдены. Но то, что разумеется для географии, еще светло не всякому археологу. Пример аналогичной неточности см: Магомедов М.Г.

Образование Хазарского каганата. М. 1983. Подробнее о затоплении Хазарии см.: Гумилев Л. Н. Открытие Хазарии.

М. 1960.

[+256] В то время, когда в 627 году тюркюты и хазары совместно с византийцами осаждали Тбилиси, грузины внесли на стену города тыкву и нарисовали на ней лицо джабгу-кагана: вместо бровей — узкие черточки, подбородок обнажённый, редкие волосы на усах, ноздри шириной в локоть; и кричали: Вот царь ваш!

[+257] См.: Гумилев Л.Н. народы хазар// Востока и Соседи Страны. Вып. IV. М. 1965, стр. 127-142; Он же. Монументы хазарской культуры в дельте Волги // Сообщения Гос.

Эрмитажа.

Вып. XXVI, стр. 49-51; Он же. Кочевнические погребения в дельте Волги// Доклады по этнографии. Вып 6. Л.: ВГЛО, 1968, стр.

33-41.

[+258] См.: Магомедов М.Г. Указ. соч., стр. 158-163.

[+259] См.: Голубинский Е. История русской церкви. Т.1, М., 1901, стр. 23.

[+260] См.: Голубинский Е. Указ. соч., стр. 23.

ГЛАВА V

В АРЕАЛЕ ЗАТУХАЮЩЕЙ ПАССИОНАРНОСТИ (2 часть)