«Нейтральные» эсэсовцы: разрушение мифа

В конце 2013 года в издании «Современная европейская история», что издаёт Кембриджский университет, была опубликована статья швейцарского исследователя врача Мартина Гутманна. Работа посвящена переосмыслению феномена добровольцев армий СС из нейтральных государств. Как пример создатель забрал Данию, Швецию и Швейцарию.

Первая, не смотря на то, что и была оккупирована, до 1943 года сохранила большую автономность.

Как мы знаем, что у власти в этом государстве кроме того при фашистах сидело старое социал-демократическое правительство, т.е. выбор лиц имел более широкие рамки, чем, скажем, в оккупированных Норвегии либо Бельгии.

Видение неприятности Гутманном таково. По окончании войны в Западной Европе сложился миф «пассивного сопротивления»: Европа продолжительно была под фашистами, все так или иначе хоть в какой-то мере сотрудничали либо взаимодействовали с оккупантами, вели личную судьбу. Боевое сопротивление, с оружием в руках, было ничтожно небольшим, оккупация в скандинавском регионе, по сравнению с другими государствами (не говоря уже об СССР), была относительно терпимой.

Исходя из этого в обществе и показалось такое вот прекрасное представление о самом себе, по сути — самооправдание. Дескать, «мы ничего предосудительного не совершали, согласны не были, ни в какой мере не сотрудничали».

Шведские добровольцы 6-й горнострелковой дивизии Вермахта

(http://reibert.info)

Для любого исторического мифа неизменно нужен образ неприятеля, от которого будет вестись отстройка собственной идентичности. Его нашли в тех, кто не только не присоединился к Сопротивлению, а отправился проходить службу в нацистские структуры либо кроме того уехал на фронт. Фактически сразу после войны к отдельным судьбам этих «нацистских пассионариев» было приковано внимание.

Обрисовываемые судьбы были непоследовательны, как и их носители, из чего сходу был сделан вывод о том, что все, кто собрался под знамёнами фашистов и был из формально нейтральных государств, были как раз такими – уголовники, маргиналы и отщепенцы.

Позднее, в 80-е, историки армий СС ненароком это дело только закрепили, выделяя биографические примеры и в среднем дробя разбираемый контингент на две категории: «социально неблагополучные» и «фанатики». Обе категории сами по себе были призваны растолковывать сделанный выбор и мотивацию в годы войны, т.е. глубочайший биографический анализ и не требовался («Ну чего ещё ожидать от таких персонажей?»). В качестве доказательной базы были забраны, а также, и статистика и немецкие документы СС.

Неприятность, как пишет Гутманн, содержится в том, что фашистам, в среднем, было не имеет значение, какова была мотивация добровольца; на начальной стадии им был серьёзен только сам факт записи в формирование. Это значит, что такие документы не смогут составить доказательной базы и не смогут быть использованы для реконструкции и оценки мотивации социального образа «среднего» добровольца.

Вторая неприятность: при изучении феномена добровольцев СС из нейтральных государств не учитывались документы из архивов самих государств и частные источники (переписка, ежедневники). Опыт говорит о том, что полиция Швеции и Швейцарии в полной мере себе «пасла» таких одиночек и именно посредством этих документов возможно попытаться выяснить истоки их выбора.

Датский добровольческий корпус СС принимает присягу, 1941 г.

(http://www.wikipedia.org)

По словам Гутманна, научная постановка вопроса в Европе начала изменяться только сравнительно не так давно. Во второй половине 2000-х вышли объективные и глубокие изучения, посвящённые биографиям отдельных лиц, добровольцев армий СС из скандинавского региона. Оказывается, что фанатизм сам по себе либо склонность к радикализму не отменяли интеллектуальной рефлексии и сложного внутреннего мира.

Так, в 2004 году вышла работа двух историков о норвежском офицере армий СС Пере Имерслюнде. Не обращая внимания на крайнюю убеждённость в ультраправых идеях (Пер пребывал в более радикальной и маленькой норвежской нацистской партии) и участие в войне на стороне фашистов, сам по себе персонаж был обычным норвежцем, интеллектуалом и талантливым писателем.

В 2008 году вышла подробнейшая биография самого популярного начальника датских формирований СС, российского датчанина Кристиана Фредерика фон Шальбурга. В Дании книга прославиласьи стала бестселлером, что обширно обсуждался. Уверенный фашист, один из знаков местного коллаборационизма, само имя которого есть нарицательным и ужасным, был респектабельным, изобретательным и влиятельным датским офицером, аристократом и, что особенно некомфортно, втором королевской семьи.

Так кто же он таковой, данный «доброволец-нейтрал», предоставивший собственные физические и психотерапевтические ресурсы для работы фашизму? При сравнении и исследовании биографий, Гутманн заключил, что единственной чёрта, одной черты, присущей всем акторам, нет; скорее, имеется комплект схожих социальных черт. «Доброволец-нейтрал» чаще был уроженцем семьи среднего либо обеспеченного класса (порядка 75% примеров относятся к этим категориям).

До войны он был прочно вписан в общество, всецело социализирован. Кое-какие добились постов в армии, национальных структурах, стали видными писателями, журналистами. Только по окончании войны – в швейцарском случае, уже на протяжении её – они стали маргиналами из-за уголовных дел в связи со своим нацистским прошлым.

В «нейтрале» была сильна склонность к путешествиям и приключениям.

Сочетание некоего авантюризма и сильно выраженного интеллектуализма было самый характерно для данной когорты, причём, как отмечает Гутманн, эта связка не исчерпывается несколькими случаями.

Так, известнейший датский коллаборационист Флемминг Хельвег-Ларсен до войны объездил Южную Америку, был автором нескольких множества статей и популярных книг, был замечательно образован, знал пара языков и весьма ценил Хемингуэя, работы которого переводил. Швед Фольке Нистранд был известным автором. Швейцарский юрист Хайнрих Бюлер трудился на самой респектабельной и дорогой улице в Цюрихе, Банхофштрассе.

Датский офицер СС Кнуд Бёрге Мартинсен был одним из лучших выпускников в собственном офицерском классе в 30-е, а позднее был приглашён в самую респектабельную Датскую академию генштаба. Уже упомянутый Шальбург служил в элитной Королевской гвардии и считался одним из лучших её представителей; его познание армейского мастерства на годы вперёд повлияло на подготовку пехотинцев в датской армии.

Шутка ли: кроме того те датчане, кто в годы войны с оружием в руках сопротивлялись фашистам, по окончании войны говорили, что он был чуть ли не самым лучшим офицером из тех, кого они встречали за всю собственную жизнь. Шведский офицер СС Ёста Борг, как и Шальбург, служил в Королевской гвардии собственной страны.

Кнуд Бёрге Мартинсен

(http://ditt.almanet.dk)

В военных чертях, как дома, так и уже в Германии (к примеру, в офицерских школах СС), средний «нейтрал» описывается как глубоко амбициозный, самоуверенный, ищущий тип «авантюриста », что неизменно готов к действию. Выделялся и момент среднего уровня образования: в большинстве собственном, они имели высшее образование (что для 30-40-хх годов было привилегией).

При собственной работе Гутманн проанализировал более 300 личных дел; более 10 из разбираемых персоналий имели степень профессор . Те, кто не могли обучаться, как Ёста Борг, выходец из небогатой средней семьи, пробивались «наверх» сами, благодаря своим личным качествам, любознательности и упорству. Кое-какие, как Борг и Мартинсен, преуспели так, что перешли из одного (более низкого) социального класса в второй.

Конкретно уже в офицерском корпусе СС, куда многие из «нейтралов» смогли пробиться, их социальный фон и уровень подготовки был выше, чем у их сослуживцев из немцев, что отмечал кроме того глава Главного управления СС Готтлоб Бергер. Как раз «сытая жизнь и буржуазное окружение» для многих из них были мотивирующим причиной, от которого они морально отталкивались, направляясь в армии СС.

Интересным и характерным есть интерес к окружающему миру, выражавшийся в нередких путешествиях, изучении языков, обучении за границей, чтении всемирный литературы, сочетавшийся с политическим ультраправым мотивом. Последнее, непременно, ограничивало их открытость миру, но не исключало её всецело. Гутманн приводит множество примеров, в то время, когда будущие «нейтралы»-эсэсовцы поездили по миру и вольно говорили на нескольких языках.

Сын доктора наук, швед Сигурд Бэклунд за три года посетил 15 государств и вольно сказал на четырех языках. Его соотечественник Ханс-Каспар Крюгер, кроме шведского и германского, сказал на британском, французском, испанском и русском. Швейцарец Хайнрих Вайхлин объездил 15 государств в 20-е и 30-е на протяжении написания собственной докторской и трудился в качестве журналиста.

В офицерских школах СС эти языковые возможности «нейтралов» были оценены и отмечены в чертях: в выпускном классе шведа Бэклунда из 21 офицера 11 говорили на двух и более языках.

Шведские офицеры армий СС. Фронт под Нарвой, 1944 г.

(http://5sswiking.tumblr.com)

Идеологически «нейтралы» не замыкались только в собственной нации, скорее, воображая себе «Европу наций» в качестве желаемого идеала. У них была двойственная идентичность: они видели себя как представителей собственного сообщества («первый среди равных») и себя как участников мега-сообщества в виде европейских народов (возможно было бы назвать это «правым интернационалом»). Они не стремились принимать германский фашизм как панацею и копировать его на своём уровне (не смотря на то, что это и было в том либо другом случае); скорее, они видели пан-европейский нацистский вариант как единственную и назревшую альтернативу двум политическим и культурным «угрозам», с Востока (большевизм) и Запада (либерализм).

Выходит, уверенные фашисты из граждан нейтральных государств не были легко тупоголовыми «древесными воинами», безумцами, фанатиками, представителями социального дна? Гутманн пишет, что, кроме того совершая армейские правонарушения на германо-советском фронте, они (как Имерслюнд) оправдывали их для себя сложной логической совокупностью и вписанными в неё идеологическими доводами, что само по себе не подтверждает точек зрения об интеллектуальной неглубине персонажей, и, очевидно, никак не отменяет их виновности в преступных деяниях.

светло одно: коллаборационисты из нейтральных государств, каковые добровольно ехали на фронт, сражались против Красной Армии и принимали участие в расстрелах иудеев (как пишет Гутманн, примеров последнего достаточно), сами по себе противоречат образу пассивного сопротивления «и нейтралитета всей страны». В одной Дании добровольцев для СС нашлось от 6000 до 8000, тогда как к Сопротивлению примкнули только около 1000 человек.

Воины датского добровольческого корпуса СС, выведенные с фронта на отдых, маршируют по Копенгагену, сентябрь 1942 г.

(http://reibert.info)

Выводы автора имели возможность бы показаться кому-то в лучшем случае вызывающими большие сомнения, если бы не солидная источниковая база. Для собственной работы Гутманн объехал 7 государств и посетил 19 архивов. Кроме этого, о его открытии написали в историческом издании, издаваемом BBC (http://www.historyextra.com), в датской Jyllands-Posten (http://www.jyllands-posten.dk), кроме этого он выступал на радио «Голос России» (http://german.ruvr.ru).

Плюс сама по себе публикация в Кембридже. Всё это должно в некоей мере успокоить тех, кто будет склонен видеть ревизионизм в таком сложном сюжете западноевропейской истории.

Непременно, обществу в трёх указанных европейских государствах будет не легко отказаться как от прекрасного мифа о самом себе, так и от для того чтобы видения неприятности, где их соотечественники, помогавшие фашистам, a priori являются глуповатыми париями из неблагополучных семей. Как признаёт сам Гутманн, расставание с этим историческим конструктом само по себе ставит неудобный вопрос: «Как так вышло, что интеллектуальные и перспективные юные люди добровольно пошли под стяг со свастикой? Из-за чего такие люди присоединились к преступной войне?» Ответа до тех пор пока нет.

Обитатели Копенгагена приветствуют солдат датского добровольческого корпуса СС, сентябрь 1942 г.

(http://reibert.info)

Это значит только то, что европейцам – да и им ли одним? – будет необходимо в очередной раз задуматься о полноте исторической памяти. К неудобству некоторых, часто бывает так, что наука, опережая события, ненароком рушит устоявшиеся мнения и другие лакированные представления о блистательном прошлом.

«Нейтральные» эсэсовцы: разрушение мифа

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: