Рычаг, блок и наклонная плоскость 11 страница

Наровне с бессемеровским методом производства стали скоро огромную роль купил мартеновский метод. Сущность его заключалась в том, что чугун сплавляли с металлическим ломом в особой регенеративной печи. Эта печь была придумана и выстроена в первой половине 60-ых годов XIX века германскими инженерами Вильямом и Фридрихом Сименсами для потребностей стекольной индустрии, но громаднейшее распространение взяла в металлургии.

В печь входилигазопроизводители (либо генераторы газа), сама печь с возобновителями теплоты (либо регенераторами) для подогрева газа и литейного отделения и воздуха (двора). регенераторы и Генераторы были связаны между собой особенной совокупностью каналов для газа, воздуха и продуктов горения. Последние отводились в дымовую трубу высотой до сорока метров, дававшей нужную тягу.

Генераторы размешались под подом либо по бокам печи.

Регенераторы представляли собой особенные камеры для нагрева газа и воздуха. Особые переменные клапаны направляли воздух и газ то в одну камеру, то в другую, а продукты горения отводили в трубу. Горение происходило следующим образом.

воздух и Газ нагревались любой в собственной камере, а после этого поступали в плавильное пространство, где происходило горение.

Продукты горения, пройдя над подом печи, устремлялись в регенераторы и отдавали тут солидную часть собственной теплоты кладке регенераторов, а после этого уходили в трубу. Дабы процесс происходил непрерывно, посредством клапанов направляли газ и воздух то в одну несколько регенераторов, то в другую. В следствии для того чтобы продуманного теплообмена температура в печи достигала 1600 градусов, другими словами превышала температуру плавки чистого безуглеродистого железа.

Создание высокотемпературных печей открыло новые горизонты перед металлургией. К середине XIX века во всех промышленных государствах имелись огромные запасы металлического лома. Из?за высокой тугоплавкости его не могли применять в производстве.

Французские инженеры Пьер и Эмиль Мартены (сын и отец) внесли предложение сплавлять данный металлический лом с чугуном в регенеративной печи и так приобретать сталь. В первой половине 60-ых годов девятнадцатого века на заводе Сирейль они под управлением Сименса осуществили первую успешную плавку. После этого данный метод начал применяться везде.

Мартеновские печи были дешевле конвертеров и потому имели более широкое распространение. Но ни бессемеровский, ни мартеновский метод не разрешал приобретать отличную сталь из руды, содержащей фосфор и серу. Эта неприятность оставалась неразрешенной в течение полутора десятилетий, пока во второй половине 70-ых годов XIX века британский металлург Сидней Томас не придумал додавать в конвертер до 10?15% извести.

Наряду с этим образовывались шлаки, талантливые удерживать фосфор в прочных химических соединениях.

В следствии фосфор выгорал вместе с другими ненужными примесями, а чугун преобразовывался в отличную сталь. Значение изобретения Томаса было огромно. Оно разрешило в широком масштабе создавать сталь из фосфоросодержащих руд, каковые много добывались в Европе.

В целом введение бессемеровского и мартеновского процессов разрешило возможность производить сталь в неограниченных количествах. Литая сталь скоро завоевала себе место в индустрии, и начиная с 70?х годов XIX века сварочное железо практически совсем выходит из потребления. Уже в первые пять лет по окончании введения мартеновского и бессемеровского производств всемирный выпуск стали возрос на 60%.

СПИЧКИ

Спички на протяжении многих лет были одним из наиболее значимых элементов людской судьбе, да и сейчас играются не последнюю роль в отечественном повседневном обиходе. В большинстве случаев, чиркая спичкой о коробок, мы кроме того не вспоминаем над тем, какие конкретно химические реакции происходят в эту секунду и какое количество сил и изобретательности положили люди, дабы иметь такое эргономичное средство добывания огня. Обычные спички, без сомнений, принадлежат к числу самых необычных изобретений людской ума.

Дабы убедиться в этом, достаточно отыскать в памяти, какое количество упрочнений потребовало разведение огня в прошлые времена. Действительно, от изнурительного метода извлекать пламя трением предки отказались еще в древности. В средние века показалось для данной цели более эргономичное приспособление — огниво, но и с ним разжигание огня потребовало известной усилий и сноровки.

При ударе стали о кремень высекалась искра, которая попадала на трут, пропитанный селитрой. Трут начинал тлеть. Приложив к нему листок бумаги, стружку либо любую другую растопку, раздували пламя.

Раздувание искры было самым неприятным моментом в этом занятии. Но возможно ли было обойтись без него? Кто?то придумал обмакнуть сухую лучинку в расплавленную серу.

В следствии на одном кончике лучины образовывалась серная головка. В то время, когда головку прижимали к тлеющему труту, она вспыхивала. От нее загоралась вся лучинка.

Так показались первые спички.

Нужно заявить, что в течение всей собственной прошлой истории люди старались взять пламя посредством механических действий — трения либо удара. При таком подходе серная спичка имела возможность играться лишь запасного роль, потому, что конкретно добыть пламя с ее помощью было нельзя, поскольку она не загоралась ни от удара, ни от трения. Но вот в конце XVIII века узнаваемый химик Бертолле доказал, что пламя возможно результатом химической реакции.

В частности, в случае если капнуть серной кислотой на хлорноватистокислый калий (бертолетову соль), появится пламя. Это открытие разрешило подойти к проблеме добывания огня совсем иначе. В различных государствах начались долгие изыскания по созданию спичек с финишем, намазанным тем либо иным химическим веществом, талантливым возгораться при определенных условиях.

В 1812 году Шапсель изобрел первые самозажигающиеся спички, еще очень несовершенные, но с их помощью возможно было добыть пламя значительно скорее, чем при помощи огнива. Спички Шапселя представляли собой древесные палочки с головкой из смеси серы, киновари и бертолетовой соли (последняя служила для окраски зажигательной массы в прекрасный красный цвет).

В солнечную погоду такая спичка зажигалась при помощи двояковыпуклой линзы, а в других случаях — при соприкосновении с капелькой концентрированной серной кислоты. Эти спички были весьма дороги и, помимо этого, страшны, поскольку серная кислота разбрызгивалась при воспламенении головки и имела возможность приводить к ожогам. Ясно, что они не взяли широкого распространения.

Более практичными должны были стать спички с головками, загорающимися при легком трении. Но сера не годилась для данной цели. Искали второе тут и легковоспламеняющееся вещество обратили внимание на белый фосфор, открытый во второй половине 60-ых годов семнадцатого века германским алхимиком Брандом. Фосфор значительно более горюч, чем сера, но и с ним не все сходу оказалось.

Сначала спички зажигались с большим трудом, поскольку фосфор выгорал через чур скоро и не успевал воспламенить лучину.

Тогда его стали наносить поверх головки ветхой серной спички, предполагая, что сера стремительнее загорится от фосфора, чем древесина. Но эти спички также загорались не хорошо. Дело пошло на лад лишь по окончании того, как стали подмешивать к фосфору вещества, талантливые при нагревании выделять нужный для воспламенения кислород.

на данный момент уже тяжело сообщить, кто первый придумал успешный рецепт зажигательной массы для фосфорных спичек. По?видимому, это был австриец Ирини. В первой половине 30-ых годов XIX века он внес предложение предпринимателю Ремеру следующий метод изготовления спичек: «Необходимо забрать какого именно?нибудь тёплого клея, оптимальнеегуммиарабика, кинуть в него кусок фосфора и очень сильно взболтать склянку с клеем.

В тёплом клее при сильном взбалтывании фосфор разобьется на небольшие частицы. Они так тесно слипаются с клеем, что образуется густая жидкость беловатого цвета. Дальше к данной смеси необходимо прибавить мелко растертый порошок перекиси свинца.

Все это размешивается до тех пор, пока не окажется однообразная бурая масса. Предварительно нужно приготовить серники, другими словами лучинки, финиши которых покрыты серой. Сверху серу необходимо покрыть слоем фосфорной массы.

Для этого серники обмакивают в приготовленную смесь. Сейчас остается их высушить. Так получаются спички. Они воспламеняются весьма легко.

Их стоит лишь чиркнуть о стенку».

Это описание позволило Ремеру открыть спичечную фабрику. Он, но, осознавал, что носить спички в кармане и чиркать ими о стенку некомфортно и придумал упаковывать их в коробки, на одну из сторон которых клеили шершавую бумажку (готовили ее—в клей и сыпали на нее песок либо толченое стекло). При чирканьи о такую бумажку (либо о любую шершавую поверхность) спичка воспламенялась.

Наладив для начала пробный выпуск спичек, Ремер позже расширил производство в сорок раз — так велик был спрос на его товар, и получил на выпуске спичек огромные деньги. Его примеру последовали другие фабриканты, и скоро во всех государствах фосфорные спички сделались ходовым и недорогим товаром.

Неспешно было создано пара разных составов зажигательной массы. Уже из описания Ирини видно, что в головку фосфорной спички входило пара компонентов, любой из которых делал собственные функции. В первую очередь, тут был фосфор, игравший роль воспламенителя.

К нему подмешивали вещества, выделяющие кислород. Кроме достаточно страшной бертолетовой соли в данной роли имели возможность использовать перекись марганца либо сурик, а в более дорогих спичках — перекись свинца, которая по большому счету являлась самый подходящим материалом. Под слоем фосфора помещались менее горючие вещества, передающие пламя от воспламенителя древесной лучине.

Это могли быть сера, стеарин либо парафин.

Чтобы реакция не шла через чур скоро и дерево успело нагреться до температуры горения, додавали нейтральные вещества, к примеру, пемзу либо порошкообразное стекло. Наконец в массу подмешивали клей, чтобы соединить между собой все остальные компоненты. При трении головки о шероховатую поверхность в месте соприкосновения появлялась теплота, достаточная для зажигания ближайших частичек фосфора, от которых воспламенялись и другие.

Наряду с этим масса так нагревалась, что тело, содержащее кислород, разлагалось. Выделявшийся кислород содействовал воспламенению легкозагорающегося вещества, которое пребывало под головкой (серы, парафина и т.п.). От него пламя передавался дереву.

Спичечное производство сначала приняло большие масштабы, поскольку годовое потребление спичек исчислялось сотнями и десятками миллиардов штук. Без всесторонней механизации тут было не обойтись. Фабрикация спичек делилась на две главные операции: 1) изготовление палочек (спичной соломки), 2) приготовление зажигательной массы и макание в нее соломки.

самая употребительной породой дерева для спичек была осина, и тополь, ива, сосна, ель, древесина которых имела крепкие прямые волокна. Высушенные бревна резали на куски длиной около 1 м. Любой кусок раскалывали накрест на четыре части и снимали с него кору. Полученный чурбан усиливали на столярном верстаке и строгали посредством особого рубанка, рабочая часть которого складывалась из нескольких трубочек, заостренных спереди.

При прохождении таким рубанком на протяжении дерева получались долгие круглые либо прямоугольные палочки (в зависимости от формы трубочек соломке возможно было придать любое поперечное сечение). После этого простым рубанком сглаживали неровности, появившиеся в виде желобков от вынутых лучинок, снимали второй слой, снова сглаживали дерево и без того потом. Оказавшиеся лучинки резали на части, имеющие длину спички.

Эту операцию создавали на станке, имевшем весьма простое устройство.

Лучинки укладывались в корыто A и подвигались прикасаясь к регулирующей пластинке P, а после этого посредством рычага m и ножа B отрезали установленную длину.

Вместо ручного строгания весьма не так долго осталось ждать начала применяться особая машина. Дерево тут упиралось в финиш станины и обрабатывалось при помощи режущего устройства, в котором имелось пара заостренных трубочек, вырезающих лучинки при перемещении режущего устройства. Чтобы подвергнуться обработке на данной машине, бревно сперва разрезалось на доски.

Машина эта, но, имела большое количество недочётов и давала громадной отход.

Исходя из этого в будущем ее заменили другие, а сам процесс резки лучинок был разбит на пара операций.

Для предстоящей обработки соломку нужно было уложить ровными и параллельными последовательностями. Для данной цели также употребляли особую машину. На платформу, которая приобретала стремительные сотрясательные перемещения, устанавливали перегороженный ящик, причем расстояние между перегородками соответствовало длине спички.

При стремительном перемещении коробки соломки укладывались между перегородками в отделения коробки, а мусор проваливался через его нижние отверстия.

После этого ящик снимали и переворачивали. Соломка оставалась на доске параллельными последовательностями и в таком виде направлялась в макальную.

Перед обмакиванием соломку укладывали в особую рамку, складывавшуюся из основания и двух крепившихся к нему металлических стержней, на каковые надевались древесные дощечки. Поперек дощечек проходили желобки, расположенные параллельно друг другу. Протяженность этих желобков делалась таковой, дабы положенная в них соломка выступала примерно на четверть собственной длины.

Заполненные дощечки надевались на стержни одна над второй. Сверху все они прикрывались доской и зажимались клиньями.

Так получалась рамка, в которой помещалось около 2500 спичек. В будущем эта операция была механизирована и выполнялась особой наборной машиной.

Каждую спичку нужно было обмакивать два раза — сперва в серу либо парафин, а позже в зажигательную массу. Изготовление зажигательной массы было сложным делом, потребовавшим громадных предосторожностей. Особенное значение имело ее тщательное перемешивание.

Для этого любая составная часть очень сильно измельчалась до порошкообразного состояния. Первоначально обмакивание спичек происходило вручную посредством макальной сковороды.

Макальная сковорода складывалась из двух частей: плоской и углубленной. Первая делалась больше наборной рамы и служила фактически для обмакивания в расплавленную массу. Слой ее тут был незначителен и соответствовал вышине парафинированной (либо серненой) части спички.

Вторая часть являлась резервуаром для массы и содействовала сохранению постоянного уровня.

Позднее была изобретена макальная машина. Она складывалась из чугунного резервуара, окруженного вторым чугунным резервуаром. Во внешнем резервуаре пребывала зажигательная масса.

Между обоими резервуарами заливалась теплая вода для согревания массы.

Внутренний резервуар был закрыт со всех сторон и только в верхней доске имел поперечную щель, в которой помещался валик. Вращаясь, валик захватывал собственной нижней половиной часть массы из резервуара и наносил ее на финиши спичек. Для большего удобства работы над верхней доской резервуара имелась особенная макальная плита, на которую устанавливалась наборная рама и которая легко двигалась над макальным валиком при помощи зубчатых реек и шестерней, укрепленных на оси валика.

Над макальным валиком помещался второй, что служил для равномерного надавливания проходящих под ним наборных рам к нижнему валику. Из макальной автомобили наборные рамы переносились в сушильную камеру. По окончании просушки спички вынимали из наборных рам и укладывали в коробки.

Продолжительное время эта работа выполнялась вручную, но позже показались автомобили и для данной операции.

Серьёзным недочётом фосфорных спичек была ядовитость фосфора. На спичечных фабриках рабочие скоро (время от времени за пара месяцев) отравлялись парами фосфора и делались неспособны к труду. Вредность этого производства превосходила кроме того зеркальное и шляпное.

Помимо этого, раствор зажигательной массы в воде давал сильнейший яд, которым пользовались самоубийцы (а часто и убийцы). Во второй половине 40-ых годов XIX века Шретер открыл неядовитый аморфный красный фосфор.

С этого времени показалось желание заменить им страшный белый фосфор. Раньше вторых эту задачу удалось дать добро известному германскому химику Бетхеру. Он приготовил смесь из бертолетовой соли и серы, смешав их с клеем, и нанес ее на лучинки, покрытые парафином. Но, увы, эти спички выяснилось нереально зажечь о шершавую поверхность.

Тогда Бетхер придумал смазать бумажку особенным составом, содержащим некое количество красного фосфора.

При трении спички о такую поверхность частички красного фосфора воспламенялись за счет прикасающихся к ним частиц бертолетовой соли головки и зажигали последнюю. Новые спички горели ровным желтым пламенем. Они не давали ни дыма, ни того неприятного запаха, что сопутствовал фосфорным спичкам.

Изобретение Бетхера сначала не заинтересовало фабрикантов. В первый раз «надёжные спички» стали выпускать в первой половине 50-ых годов XIX века шведы братья Лундстремы. Исходя из этого бесфосфорные спички продолжительно именовали «шведскими».

Когда надёжные спички взяли распространение, во многих государствах не разрещалось продажа и производство фосфорных спичек. Через пара десятилетий их выпуск совсем закончился.

ДИНАМИТ

в течении нескольких столетий людям было известно лишь одно взрывчатое вещество — тёмный порох, обширно использовавшийся как на войне, так и при мирных взрывных работах. Но вторая добрая половина XIX столетия ознаменовалась изобретением целого семейства новых взрывчатых веществ, разрушительная сила которых в тысячи и сотни раз превосходила силу пороха. Их созданию предшествовало пара открытий.

Еще во второй половине 30-ых годов девятнадцатого века Пелуз совершил первые испытания по нитрации органических веществ. Сущность данной реакции содержится в том, что многие углеродистые вещества при обработке их смесью концентрированных азотной и серной кислот отдают собственный водород, принимают вместо нитрогруппу NO2 и преобразовываются в замечательную взрывчатку. Другие химики изучили это увлекательное явление.

В частности, Шенбейн, нитрируя хлопок, во второй половине 40-ых годов XIX века взял пироксилин.

Во второй половине 40-ых годов XIX века, влияя подобным образом на глицерин, Собреро открыл нитроглицерин — взрывчатое вещество, владевшее большой разрушительной силой. Сначала нитроглицерин никого не заинтересовал. Сам Собреро лишь через 13 лет возвратился к своим опытам и обрисовал правильный метод нитрации глицерина.

Затем новое вещество отыскало некое использование в горном деле.

Первоначально его вливали в скважину, затыкали ее глиной и взрывали при помощи погружаемого в него патрона. Но наилучший эффект достигался при воспламенении капсюля с гремучей ртутью.

Чем же разъясняется необыкновенная взрывная сила нитроглицерина? Было обнаружено, что при взрыве происходит его разложение, в следствии чего сперва образуются газы CO2, CO, H2, CH4, N2 и NO, каковые снова взаимодействуют между собой с выделением огромного количества теплоты. Конечную реакцию возможно выразить формулой:

2C3H5(NO3)3 = 6CO2 + 5H2O + 3N + 0, 5O2.

Разогретые до огромной температуры эти газы быстро увеличиваются, оказывая на внешнюю среду большое давление. Конечные продукты взрыва совсем безвредны. Все это, казалось, делало нитроглицерин незаменимым при подземных взрывных работах Но скоро была, что изготовление, перевозка и хранение данной жидкой взрывчатки чреваты многими опасностями.

По большому счету, чистый нитроглицерин достаточно тяжело воспламенить от открытого огня. Зажженная спичка тухла в нем без последствий. Но его чувствительность к сотрясениям и ударам (детонации) была многократно выше, чем у тёмного пороха.

При ударе, довольно часто совсем малом, в слоях, подвергшихся сотрясению, происходило стремительное увеличение температуры до начала взрывной реакции.

Мини?взрыв первых слоев создавал новый удар на более глубокие слои, и без того длилось до тех пор, пока не происходил взрыв всей массы вещества. Иногда без всякого действия извне нитроглицерин внезапно начинал разлагаться на органические кислоты, скоро темнел и тогда достаточно было самого ничтожного сотрясения бутыли, дабы привести к ужасному взрыву. По окончании многих несчастных случаев использование нитроглицерина было практически везде не разрещаеться.

Тем промышленникам, каковые наладили выпуск данной взрывчатки, оставалось два выхода — или отыскать такое состояние, при котором нитроглицерин будет менее чувствителен к детонации, или свернуть собственный производство.

Одним из первых заинтересовался нитроглицерином шведский инженер Альфред Нобель, основавший завод по его выпуску. В первой половине 60-ых годов девятнадцатого века его фабрика взлетела на воздушное пространство вместе с рабочими. Погибло пять человек, а также брат Альфреда Эмиль, которому чуть исполнилось 20 лет.

По окончании данной трагедии Нобелю угрожали большие убытки — непросто было убедить людей вкладывать деньги в такое страшное предприятие. Пара лет он изучал свойства нитроглицерина и в итоге сумел наладить в полной мере надёжное его производство. Но оставалась неприятность транспортировки.

По окончании многих опытов Нобель установил, что растворенный в спирте нитроглицерин менее чувствителен к детонации.

Но данный метод не давал полной надежности. Поиски длились, в этот самый момент неожиданный случай помог блестяще решить проблему. При перевозке бутылей с нитроглицерином, дабы смягчить тряску, их помещали в кизельгур — особенную инфузорную почву, добывавшуюся в Ганновере.

Кизельгур складывался из кремневых оболочек водорослей со множеством полостей и канальцев. И вот как?то раз при пересылке одна бутыль с нитроглицерином разбилась и ее содержимое вылилось на землю.

У Нобеля появилась идея произвести пара опытов с этим пропитанным нитроглицерином кизельгуром. Оказалось, что взрывные особенности нитроглицерина нисколько не уменьшались от того, что его впитала пористая почва, но его чувствительность к детонации понижалась многократно. В этом состоянии он не взрывался ни от трения, ни от не сильный удара, ни от горения.

Но при воспламенении маленького количества гремучей ртути в железном капсюле происходил взрыв той же силы, какую давал в том же количестве чистый нитроглицерин. Иначе говоря это было именно то, что необходимо, а также значительно более того, что сохранял надежду взять Нобель. Во второй половине 60-ых годов XIX века он забрал патент на открытое им соединение, которое назвал динамитом.

Взрывная сила динамита столь же огромна, как и у нитроглицерина: 1 кг динамита в 1/50000 секунды развивает силу в 1000000 кгм, другими словами достаточную чтобы поднять 1000000 кг на 1 м. Наряду с этим в случае если 1 кг тёмного пороха преобразовывался в газ за 0, 01 секунды, то 1 кг динамита — за 0, 00002 секунды. Но однако как следует изготовленный динамит взрывался лишь от весьма мощного удара. Зажженный прикосновением огня, он неспешно сгорал без взрыва, синеватым пламенем.

Взрыв наступал лишь при зажигании громадной массы динамита (более 25 кг). Подрыв динамита, как и нитроглицерина, оптимальнеебыло проводить посредством детонации. Для данной цели Нобель в том же 1867 году изобрел гремучертутный капсюльный детонатор.

Динамит сходу отыскал широчайшее использование при постройке шоссе, туннелей, каналов, железных дорог и других объектов, что во многом предопределило стремительный рост состояния его изобретателя.

Первую фабрику по производству динамита Нобель основал во Франции, после этого он наладил его производство в Англии и Германии. За тридцать лет торговля динамитом принесла Нобелю большое достаток — около 35 миллионов крон.

Процесс изготовления динамита сводился к нескольким операциям. В первую очередь нужно было взять нитроглицерин. Это было самый сложным и страшным моментом во всем производстве.

Реакция нитрации происходила, в случае если 1 часть глицерина обрабатывали тремя частями концентрированной азотной кислоты в присутствии 6 частей концентрированной серной кислоты. Уравнение имело следующий вид:

C3H5(OH)3 + 3HNO3 = C3H5(NO3)3 + 3H2O.

Серная кислота в соединении не принимала участие, но ее присутствие было нужно, во?первых, для поглощения выделявшейся в следствии реакции воды, которая в другом случае, разжижая азотную кислоту, тем самым мешала бы полноте реакции, а, во?вторых, для выделения образующегося нитроглицерина из раствора в азотной кислоте, поскольку он, будучи прекрасно растворим в данной кислоте, не растворялся в ее смеси с серной. Нитрация сопровождалась сильным выделением теплоты.

Причем если бы благодаря нагревания температура смеси встала выше 50 градусов, то течение реакции направилось бы в другую сторону — началось бы окисление нитроглицерина, сопровождающееся бурным выделением окислов азота и еще громадным нагреванием, которое бы стало причиной взрыву. Исходя из этого нитрацию необходимо было вести при постоянном охлаждении глицерина и смеси кислот, прибавляя последний понемногу и неизменно размешивая каждую порцию. Образующийся конкретно при соприкосновении с кислотами нитроглицерин, владея меньшей плотностью относительно с кислой смесью, всплывал на поверхность, и его возможно было легко собрать по окончании реакции.

Приготовление кислотной смеси на фабриках Нобеля происходило в громадных цилиндрических чугунных сосудах, откуда смесь действовала в так называемый нитрационный аппарат.

Аппарат складывался из свинцового сосуда A, что помещался в древесном чане B и закрывался свинцовой крышкой L, которая при работе замазывалась цементом. Через крышку проходили финиши двух свинцовых змеевиков D, находящихся в аппарата (через них всегда подавалась холодная вода). Через трубку C в аппарат подавался и холодный воздушное пространство для размешивания смеси.

Трубка F отводила из аппарата пары азотной кислоты; трубка G служила для наливания отмеренного количества кислой смеси; через трубку H вливали глицерин. В сосуде M отмерялось нужное количество этого вещества, которое после этого впрыскивалось в азотную смесь при помощи сжатого воздуха, впускаемого по трубке O. В таковой установке возможно было за раз обработать около 150 кг глицерина.

Разрешив войти требуемое количество кислотной смеси и охладив ее (пропуская холодный сжатый воздушное пространство и холодную воду через змеевики) до 15?20 градусов, начинали вбрызгивать охлажденный глицерин. Наряду с этим следили, дабы температура в аппарате не поднималась выше 30 градусов. В случае если температура смеси начинала скоро подниматься и приближалась к критической, содержимое чана возможно было скоро выпустить в громадный сосуд с холодной водой.

Операция образования нитроглицерина длилась около полутора часов. Затем смесь действовала в сепаратор — свинцовый четырехугольный ящик с коническим дном и двумя кранами, один из которых пребывал в нижней части, а второй — сбоку. Когда смесь отстаивалась и разделялась, нитроглицерин производили через верхний кран, а кислотную смесь — через нижний.

Полученный нитроглицерин пара раз промывали от избытка кислот, поскольку кислота имела возможность вступить с ним в реакцию и позвать его разложение, что неминуемо вело к взрыву. Чтобы не было этого в герметический чан с нитроглицерином подавали воду и перемешивали смесь посредством сжатого воздуха. Кислота растворялась в воде, а так как плотности воды и нитроглицерина очень сильно различались, отделить их после этого друг от друга не составляло громадного труда.

Чтобы удалить остатки воды, нитроглицерин пропускали через пара поваренной соли и слоёв войлока. В следствии всех этих действий получалась маслянистая жидкость желтоватого цвета без запаха и весьма ядовитая (отравление имело возможность происходить как при вдыхании паров, так и при попадании капель нитроглицерина на кожу). При нагревании более чем 180 градусов она взрывалась с страшной разрушительной силой.

Приготовленный нитроглицерин смешивали с кизельгуром. Перед этим кизельгур промывали и шепетильно измельчали. Пропитывание его нитроглицерином происходило в древесных коробках, выложенных в свинцом.

По окончании смешения с нитроглицерином динамит протирали через решето и набивали в пергаментные патроны.

В кизельгуровом динамите во взрывной реакции принимал участие лишь нитроглицерин. В будущем Нобель придумал пропитывать нитроглицерином разные сорта пороха. В этом случае порох также принимал участие в реакции и существенно увеличивал силу взрыва.

РОТАЦИОННАЯ МАШИНА

Одним из превосходнейших событий в истории техники стало появление в середине XIX века скоропечатной ротационной автомобили, разрешившей в тысячи раз расширить выпуск печатных изданий, в первую очередь журналов и газет. Это изобретение, совершенно верно так же как создание в свое время Гутенбергом первого книгопечатного станка, имело огромное влияние на все стороны судьбы человечества.

В действительности, распространение и быстрое развитие образования его в широких народных весах в XVIII?XIX столетиях создавало огромную потребность в печатном слове, что повлекло за собой повышение газет и тиража книг. В это же время ветхий печатный пресс претерпел мало трансформаций с XVI века и был не хорошо приспособлен к тому, дабы удовлетворить назревшую потребность. Многие типографы в восемнадцатом веке ломали голову над тем, как расширить его производительность и создать скоропечатную машину.

Верный путь был в итоге отыскан Фридрихом Кенигом, сыном небогатого прусского фермера. Пятнадцати лет он поступил учеником в типографию, и с этого времени вся его жизнь была связана с печатным делом. Еще в первой половине 90-ых годов восемнадцатого века Кениг сделал первое усовершенствование, создав модель печатной автомобили с постоянным, при помощи шестеренок, опусканием и подниманием пиана (пресса).

Но прошло много лет, перед тем как ему удалось применить собственный изобретение на практике.

Все хозяева германских типографий, к каким Кениг обращался за помощью, отвечали ему отказом. В 1806 году он перебрался в Лондон, и лишь тут на его изобретение обратили внимание.

В 1807 году три английских типографии дали Кенигу деньги на постройку печатающей автомобили. В 1810 по поводу., при помощи магистра математики Андрея Бауэра, Кениг собрал скоропечатный станок, что за счет разных улучшений в конструкции имел возможность создавать до 400 оттисков в час. Но этого было не хватает.

Нужна была принципиально новая схема, которая разрешила бы всецело либо полностью исключить ручной труд. В ветхом станке, как мы не забываем, процесс печатания происходил при помощи последовательности плоских досок, на плоский талер ставился комплект при помощи плоского декеля, с плоским же рашкетом к комплекту, намазанному краской, прижимался плоским пианом лист бумаги.

Особенно большое количество времени уходило на намазывание комплекта краской — его всегда приходилось выдвигать из?под пресса и опять задвигать на место. Сперва Кениг постарался ускорить эту операцию благодаря тому, что краска на комплект начала наноситься посредством особого покрасочного валика. Быть может, отталкиваясь от данной идеи, он решил и пресс сделать не плоским, а цилиндрическим в виде барабана.

В этом состояла самая серьёзная находка Кенига.

В 1811 году он создал первую скоропечатную машину цилиндрического типа, в которой лист бумаги, будучи положен на цилиндр (барабан), прокатывался этим цилиндром по укрепленной на талере форме с комплектом, принимающим краску с вращающегося валика. Из прошлых плоских досок в новой конструкции остался лишь талер, на что ставился комплект, хорошо заключенный в железную раму. Замена плоских поверхностей вращающимися цилиндрами разрешила сходу многократно расширить производительность станка.