Имя собственное как музыкальный феномен

ОНОМАФОНИЯ КАК ФЕНОМЕН

ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО В МУЗЫКЕ

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ — НАЧАЛА ХХI СТОЛЕТИЙ

«Имя имеется тайна, им именуемая; вне же Тайны

оно не только мёртво, но и вовсе не есть имя

– только “звук безлюдной”, “воздушное ничто”…»

П. Флоренский [Флоренский 2003, 142].

Имя собственное как музыкальный феномен.

Имя собственное в художественном творчестве всегда было привлекательной, волнующей темой для исследователей. Проблематика имени собственного деятельно обсуждается с позиций литературоведения, философии, эстетики, ставятся неприятности авторства, личного стиля, психотерапевтической сопричастности либо отстранения, художественной формы.

В музыке — самом символическом из искусств — феномен имени как главного семантического символа имел место неизменно, к примеру, в форме звуковой монограммы, которая служила не только определенным авторским вензелем, но и серьёзным составным элементом музыкального его структуры и текста.

В музыковедении феномен имени собственного имеет множество терминов: монограмма, анаграмма, эмблема, энигма, криптограмма, литерафония (термин Ю. Холопова). Наиболее употребительным есть монограмма. Монограмма в музыкальной практике определяется как «музыкальная тема, составленная из нот, заглавия которых образуют фамилию либо инициалы» [Музыкальный словарь Гроува 2001, 569][1].

В музыке образование «музыкальных имен» с номинативной функцией может происходить на базе антропонимов. Модели антропонимов смогут быть разными. Часто базой имен-шифров являются фамилии и инициалы имени (DSCH — Дмитрий Шостакович; ASCH — Альфред Шнитке; SG — София Губайдулина; EDS либо ED — Эдисон Денисов; АВ — Альбан Берг; HF — Ханна Фукс (возлюбленная Берга); В — Борис (Тищенко); G — Гидон (Кремер)).

Вероятен музыкальный перевод полной фамилии (ВАСН — Бах; GADE — (Нильс) Гаде; ABEGG — (Мета) Абегг; SACHER — (Поль) Захер; BERG — Берг; CAGE — Кейдж); либо «усеченной» фамилии (HADDG — Гайдн; SHCHED — Щедрин; B-La-F — Беляев; SABELa — Забела-Врубель).

Музыкальные монограммы смогут быть созданы на базе личных имен, — мужского имени (к примеру, SASCHA (Саша) в «Сюите на имя «Саша» А. Глазунова), кроме этого шифруются и женские имена (Sol-La-Mi-Fa (Суламифь) в цикле из 29 мотетов Палестрины; E-La-Mi-Re-A (Эльмира) в Десятой симфонии Д. Шостаковича; La-Re-Cis (Лариса) в «Реквиеме для Ларисы» В. Сильвестрова и др.).

Процесс музыкальной номинации может происходить и с патронимом (отчеством), к примеру: G (Игорь) FEDSCH (Федорович) SAS (Стравинский) в «Каноне памяти И. Стравинского» А. Шнитке; E (Евгений) А (Александрович) MiRASi (Мравинский) из цикла «Органные портреты» Б. Тищенко.

Обычно ономафоническая конструкция создается на фамилии и основе имени. Назовем самые известные модели: AD SCHBEG (Арнольд Шенберг), ABA BEG (Альбан Берг), A EBE (Антон Веберн) – в Камерном концерте А. Берга, и бессчётные имена в Третьей симфонии А. Шнитке. Приведем занимательное его наблюдение: «… чем лучше композитор, тем богаче звуковые возможности его имени и напротив.

Неисчерпаемо содержание ВАСН, а единственное исключение из закона — Моцарт, в чьей фамилии лишь один музыкальный звук a» [цит.по: Кюрегян 1999, 73].

Но, в таком способе шифрования, как в Третьей симфонии Шнитке, думается, все же имеется определенный произвол: одни имена шифруются полно и многозвучно, другие — весьма коротко. К тому же, многие из таких шифрованных монограмм «не раскрываются кроме того зрительно без особого — композиторского либо музыковедческого — комментария» [Кюрегян 1999, 73].

Но, права Т. Кюрегян: в случае если традиция «тайной поэтики» (выражение А. Михайлова) имеет многовековую историю, то она не напрасна. Сам же А. Шнитке растолковывает, что в работе со множеством монограмм имеется «какая-то волшебная сущность», и не смотря на то, что она «не лежит на поверхности», но «запрятана», все же «след ее будет осознан» [Беседы… 1994, 72].

Напомним, что в практике конструирования музыкальных монограмм смогут использоваться разные методы шифрования. Известны различные правила вербально-звуковой зашифровки: буквенная, слоговая и смешанная (буквенно-слоговая).

Время от времени композиторы изобретают собственную личную совокупность буквенно-звукового «алфавита», на базе которого шифруют имена личные. Такая техника шифрования имен находится в русле криптофонической традиции[2]. К примеру, в «алфавите» Д. Смирнова задействованы все буквы латинского алфавита, создана совокупность соответствий звонких и глухих согласных, и фонетически сходных гласных[3] и, в следствии, — все буквы латинского алфавита сведены к 12 тонам темперированного звукоряда.

Это дает композитору возможность практически «писать звуко-буквами» [см.: Смирнов 2001, 21—24]. У композитора существует пара вариантов собственного «алфавита», каковые он применяет в различных произведениях.

Собственная совокупность буквенно-звукового «алфавита» представлена в творчестве криптофониста И. Соколова. К примеру, в произведении «О Кейдже» он кроме этого применяет все буквы алфавита, но любая из них имеет собственную определенную высоту (12 звуков в различных регистрах, т.е. 33 звуко-буквы русского алфавита).

На таком собственном изобретенном «алфавите» он озвучивает целый словесный текст, среди них и именные фигуры (ВАСН, CAGE).