История в цитатах: пророчество князя хованского

«В то время, когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови».

Князь Иван Хованский

Кинокомедию Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» по пьесе Михаила Булгакова видели и не забывают, возможно, все. На экране попаданец выдавал себя за князя Милославского, стрельцы охотились на «демонов» по всему Кремлю, а после этого поднимали бунт – так как, говорят, царь ненастоящий! В это же время, эта комедия напоминает о ужасных событиях, случившихся почти столетие спустя по окончании смерти Ивана IV – на исходе XVII века.

Тогда на престол подготавливался взойти новый грозный царь десяти лет от роду… Но обо всем по порядку.

Сын «Негромкого» правителя Федор Алексеевич по единому точке зрения современников был очень больным человеком, и правил недолго. В то время, когда он погиб в апреле 1682 года, то не покинул наследника. держава и Скипетр ожидали кого-то из братьев Федора – 16-летнего Ивана либо 10-летнего Петра.

За каждым из мальчиков стояла сила из последовательностей тогдашней аристократии. Сыну первой жены Алексея Михайловича Ивану покровительствовали бояре Милославские. Петру – Нарышкины, мелкопоместные аристократы, возвысившиеся по окончании женитьбы царя на красивой женщине Наталье.

Иные знатные роды вычисляли Нарышкиных выскочками и чуть ли не ненавидели со всей собственной боярской спесью.

Каждую из сторон воображали волевые дамы – сестраИвана царевна Софья мать и Алексеевна Петра царица Наталья Кирилловна.

Тем временем, стрельцы уже не первенствовалии единственным регулярным войском, как при Иване Суровом. «Полки нового строя» понемногу вытесняли их на роль стражей порядка. Стрельцам скупо и нерегулярно платили жалованье, ими помыкали, подряжая на возведение хором войсковой вершины. «К полатному строению в селе Мячкове камень белой и бутовой разламывали и известь жгли паче работных их крестьян…», — жаловались красные кафтаны в челобитной ещё царю Федору Алексеевичу.

В стрелецких слободах медлительно, но правильно копилось недовольство, становясь все более взрывоопасным. «Бунташный» век наглядно продемонстрировал, что в таких случаях не редкость достаточно всего одной искры. Действительно, на этот раз пламя мятежа раздувалось более 14 дней, а искрой стало избрание царем Петра Алексеевича.

Уязвленные Милославские в тот же час же принялись внушать стрельцам, что сейчас их ожидают служба и жизнь горше прошлых. Агитация трудилась: стрельцы не повиновались воинским главам, пара поборников дисциплины и вовсе были убиты. Наконец, 15 (25) мая 1682 года боярин Иван Милославский с племянником призвали людей царёвых в Кремль, восклицая, что Нарышкиными злодейски умерщвлён царевич Иван.

Стрельцы ринулись на Соборную площадь, и… обомлели, в то время, когда царица Наталья храбро вышла к разгневанному войску с Петром и Иваном Алексеевичами. «Меня никто не изводит, и жаловаться мне не на кого», — подтвердил якобы убитый парень, недоумевая от происходящего. Навет был фальшивым, набат гремел попусту. Тут бы беспорядкам сойти на нет, но масла в пламя подлил князь Михаил Долгоруков.

Он начал бранить стрельцов и обвинять их в измене.

Рассерженные солдаты не стерпели ругани. Князя Долгорукова жестоко убили, скинув с крыльца на копья. Кровь пролилась, и не торопилась униматься.

История в цитатах: пророчество князя хованского
Царица Наталья Кирилловна показывает Ивана V стрельцам, дабы доказать, что он жив-здоров.
Худ. Н. Д. Дмитриев-Оренбургский.
В конечном итоге, 16-летний Иван Алексеевич должен был смотреться старше.

Жертвами погрома стали многие Нарышкины и их сподвижники. Не спасся кроме того боярин Стрелецкого приказа князь Юрий Долгоруков, папа растерзанного Михаила. Кремль был забран под вооруженный контроль, все его жители сделались заложниками.

Стрельцы вручили власть Милославским и рассчитывали на их милость.

Первая челобитная стала требованием выплаты всех накопившихся долгов. Софья Алексеевна приказала собирать деньги по всему царству а также переплавлять утварь для чеканки монет – стрельцов необходимо было уважить. Следом бунтовщики захотели бить челом не только Петру, но и Ивану на троне, а царевну Софью видеть правительницей при них.

Перечить было некому, и патриарх Иоаким венчал на царство двух братьев сходу. Казалось бы, и стрельцы, и Милославские достигли собственных целей, но в действительности и те, и другие стали заложниками обстановки.

Стрельцы имели возможность диктовать собственную волю боярам лишь из Кремля. За его стенками с красными кафтанами как минимум прекратили бы принимать во внимание, в противном случае и сурово припомнили бессудные расправы над Нарышкиными. Со своей стороны Софья Алексеевна сознавала, что ей в самый раз рассчитывать на верность стрельцов только до поры-до времени.

Стремясь обезопасить себя и приближенных, она поставила над мятежниками боярина Ивана Хованского.

Князь Хованский был далек от мысли о покорности. Он недвусмысленно намекал юный регентше: «В то время, когда меня не станет, то в Москве будут ходить по колена в крови». Наконец, яблоком раздора в который раз за XVII век стала вера.

Гонимые отцом и царей, и регентши старообрядцы потекли в столицу.

Их проповеди подтолкнули стрельцов снова потребовать справедливости, другими словами благ. Князь Хованский с радостью поддержал раскольников: лучшего рычага для давления на Софью было не отыскать. Отказ староверам в фаворе был чреват новыми беспорядками, но благосклонность к ним означала предательство наследия отца.

Раскольники приводили к никонианам на спор на Красной площади.

Князь Хованский был лишь «за», патриарх Иоаким – «против», предлагая в качестве площадки Грановитую палату. Немудрено додуматься, что спор о узких материях перетек в спор и чуть ли не потасовку. Староверы нарекли себя победителями, запрудив Красную площадь.

Видя это, Софья Алексеевна пристыдила попустительствующих такому безобразию стрельцов и припугнула: «Отправимся в другие города и возвестим всему народу о таком непослушании…». Погрома было не избежать. На протяжении него погиб фаворит раскольников Никита Пустосвят, а суливший им покровительство князь Хованский еле спас остальных «ревнителей древлего благочестия».

Никита Пустосвят. Спор о вере («прения о вере»).

Худ. В. Г. Перов, 1880–1881.

Софья ожидала возможности привести собственную угрозу в воздействие до конца лета — и дождалась. Вместе с царями, их матерями и сёстрами она покинула Кремль якобы для принятие участия в крестном молебне и ходе. Но маршрут царствующих особ вместо Донского монастыря пролегал в Воздвиженское недалеко от Троице-Сергиевой лавры.

Смекнув, что дело пахнет могилой без креста, князь Хованский поспешил за регентшей, но был забран под стражу в пути – Софье Алексеевне было уже не до переговоров. Предводителя стрельцов обвинили в измене и казнили. Хованщина закончилась.

Рядовые стрельцы вымолили у власти прощение ценой судеб вторых зачинщиков. Милославские возвратились в Кремль, но Наталья Кирилловна с сыном предпочла остаться за городом – в Преображенском. Семь лет спустя в том направлении с вестниками прибудет весть о подготовке покушения на царевича.

Интрига начнётся бегством юного Петра в Троице-Сергиев монастырь, а закончится водворением Софьи Алексеевны в монастырь до конца дней.

Отчаянную попытку во второй половине 90-ых годов XVII века возвести ее на престол Петр I не забудет обиду и жестоко накажет за нее. Тогда для стрельцов и осуществится ужасное пророчество князя Хованского.

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся:

Понравилась статья? Поделиться с друзьями: