Трагический характер конфликта в романе

Центральная идея Записок охотника — гармоническое единство жизнеспособных сил русского общества. романтическая настроенность и Деловитость Хоря Калиныча — эти качества русского национального характера не конфликтуют в тургеневской книге. Вдохновленный мыслью о единстве всех живых сил нации, Тургенев с гордостью писал о способности русского человека легко поломать себя: Он мало занимается своим прошедшим и смело смотрит вперед.

Что прекрасно — то ему и нравится, что разумно — того ему и подавай, а откуда оно идет,- ему все равно. По существу, тут уже прорастало зерно будущей базаровской программы а также базаровского культа собственных ощущений. Но тургеневский Хорь, к которому эта черта относилась, не был лишен сердечного понимания лирически-напевной души Калиныча; этому деловитому мужику не были чужды сердечные порывы, мягкие как воск поэтические души.

В романе дети и Отцы единство живых сил национальной судьбе взрывается социальным конфликтом. Аркадий в глазах радикала Базарова — размазня, мягонький либеральный барич. Базаров уже неимеетвозможности и не желает признать, что мягкосердечие голубиная кротость и Аркадия Николая Петровича — еще и следствие художественной одаренности их натур, романтических, мечтательных, склонных к поэзии и музыке.

Эти качества Тургенев вычислял глубоко русскими, ими он наделял Калиныча, Касьяна, Костю, известных певцов в Записках охотника. Они столь же органично связаны с народной судьбой, как и порывы базаровского отрицания. Но в детях и Отцах единство между ними (*108) провалилось сквозь землю, появился раскол, коснувшийся не только политических, социальных, но и непреходящих, вечных культурных сокровищ.

В способности русского человека легко поломать себя Тургенев заметил сейчас не столько великое отечественное преимущество, сколько опасность разрыва связи времен. Исходя из этого политической борьбе революционеров-демократов с либералами он придавал широкое гуманистическое освещение. Обращение шла о культурной преемственности на протяжении исторической смены одного поколения вторым.

Русская литература постоянно выверяла прочность и устойчивость общества семейными отношениями и семьёй. Начиная роман с изображения домашнего конфликта между сыном и отцом Кирсановыми, Тургенев идет дальше, к столкновениям публичного, политического характера. Но домашняя тема в романе сохраняется и придает его конфликту особенную глубину.

Так как никакие социальные, политические, национальные формы людской общежития не поглощают нравственного содержания домашнего начала. Наоборот, домашнее начало выясняется первоосновой и зерном всех сложных форм общественности. Не просто так страну, в которой мы живем, мы именуем отчизной-матерью либо отечеством.

Отношения отцовско-сыновние не замыкаются лишь на родном родстве, а распространяются потом на сыновнее отношение к прошлому, настоящему и будущему отечества, к тем историческим и нравственным сокровищам, каковые наследуют дети. Отцовство в широком смысле слова также предполагает любовь старшего поколения к идущей на смену молодежи, мудрость и терпимость, снисхождение и разумный совет. Мир так устроен, что старость и молодость в нем взаимно уравновешивают друг друга: старость сдерживает порывы неопытной молодости, юность преодолевает консерватизм и чрезмерную осторожность стариков, подталкивает жизнь вперед.

Такова совершенная гармония бытия и в представлении Тургенева. В ней присутствует, само собой разумеется, снятый, преодоленный драматизм конфликта между детьми и отцами. Существо этого конфликта лежит в самой природе вещей, и имеется несомненно продуманный движение Тургенева, начинающего первое знакомство с нигилизмом не через Базарова, а через его ученика — Аркадия.

В Аркадии Кирсанове самый открыто проявляются неизменные и молодости и вечные признаки юности со недостатками и всеми достоинствами этого возраста. Нигилизм Аркадия — это живая игра молодых сил, юное чувство полной независимости и свободы, легкость отношения к традициям, преданиям, авторитетам.

Конфликт Аркадия с Николаем Петровичем в начале романа также очищен от политических и социальных осложнений: представлена неизменная и вечная, родовая его сущность. Оба храбреца наслаждаются весною. Казалось бы, тут-то им и сойтись!

Но уже в первоначальный момент обнаруживается драматическая несовместимость их эмоций. У Аркадия — молодое, юношеское восторг весною: в нем предчувствие еще не осуществленных, рвущихся в будущее надежд. А у Николая Петровича собственный чувство весны, обычное для умудренного опытом, большое количество испытавшего и по-пушкински зрелого человека. Базаров грубо прервал стихи Пушкина о весне в устах Николая Петровича, но Тургенев уверен, что у читателей его романа эти стихи из Евгения Онегина на слуху:

Либо не радуясь возврату
Погибших в осеннюю пору страниц,
Мы не забываем неприятную потерю,
Внимая новый шум лесов…

Ясно, что мысли отца все в прошлом, что его весна далеко не похожа на весну Аркадия. Воскресение природы пробуждает в нем воспоминания о невозвратимой весне его молодости, о матери Аркадия, которой не суждено пережить радость встречи с сыном, о кратковременности и скоротечности жизни людской счастья на земле. Николаю Петровичу хочется, дабы сын поделил с ним эти мысли и эмоции, но чтобы их сердечно осознать, нужно их сперва пережить.

Юность лишена душевного опыта взрослых и не виновата в том, что она такова. Получается, что самое сокровенное и интимное остается одиноким в отцовской душе, непонятым и неразделенным весёлой, неопытной молодостью. Каков же результат встречи?

Сын остался со собственными восхищениями, папа — с неразделенными воспоминаниями, с неприятным эмоцией одураченных надежд.

Казалось бы, между сыном и отцом существует непроходимая пропасть, соответственно, такая же пропасть имеется между детьми и отцами в широком смысле. И пропасть эта появляется благодаря природе людской сознания. Драматизм исторического развития содержится в том, что прогресс человеческий совершается через смену исключающих друг друга поколений.

Но природа же и смягчает данный драматизм, и преодолевает ужасный темперамент его могучей силой сыновней и родительской любви.

Сыновние (*110) эмоции предполагают благоговейное отношение к родителям, прошедшим тяжёлый жизненный путь. Чувство сыновства ограничивает характерный молодости эгоизм. Но в случае если случается иногда, что заносчивая молодость переступает линии разрешённого ей природою, навстречу данной заносчивости поднимается любовь отцовская и материнская с ее прощением и беззаветностью.

Отыщем в памяти, как ведет себя Николай Петрович, сталкиваясь с юношеской нетактичностью Аркадия: Николай Петрович посмотрел на него из-под пальцев руки… и что-то кольнуло его в сердце… Но он тут же обвинил себя. Родительская самоотверженная любовь стоит на страже сыновних отношений-и гармонии.

Тургенев потому и начинает собственный роман с описания столкновений между сыном и отцом Кирсановыми, что тут торжествует некая извечная жизненная норма, намечается простой, рядовой жизненный движение. Кирсановы звезд с неба не хватают, таковой отпущен им удел. Они в равной мере далеки как от дворянской аристократии, так и от разночинцев.

Тургенева эти храбрецы интересуют не с политической, а с общечеловеческой точки зрения. Аркадия и Николая Бесхитростные души Петровича сохраняют житейскую непритязательность и простоту в эру социальных катастроф и бурь. Собственными отношениями на домашнем уровне они проясняют глубину отклонения судьбы от нормы, от проторенного столетиями русла, в то время, когда эта жизнь вышла из собственных берегов.

Безжалостные схватки Базарова с Павлом Петровичем всегда завершаются мирными спорами Аркадия с Базаровым: Аркадий собственной непритязательной простотой пробует урезонить хватающего через край приятеля. Ту же роль при Павле Петровиче играется его брат Николай. Собственной терпимостью и житейской добротой он пробует смягчить чрезмерную заносчивость уездного аристократа.

сына и Усилия отца Кирсановых не допустить разгорающийся конфликт выясняются беззащитными.

Но их присутствие несомненно проясняет, высвечивает трагизм обстановки. Конфликт романа дети и Отцы в домашних сферах, само собой разумеется, не замыкается. Но трагизм социального и политического столкновения выверяется нарушением первооснов существования — семейственности в связях между людьми.

И в случае если в Записках охотника торжествовал эпос как живая форма выражения национальной общности, то в детях и Отцах торжествует катастрофа как выражение распада и общенационального кризиса людских связей между людьми.

Ровно за два месяца до окончания романа Тургенев (*111) писал: со времен старой катастрофе мы уже знаем, что настоящие столкновения — те, в которых обе стороны до известной степени правы. Данный принцип древней катастрофе положен в базу Отцов и детей. Две партии русского общества претендуют на полное знание народной судьбе, на полное познание ее подлинных потребностей.

Обе мнят себя необыкновенными носителями правды и потому очень нетерпимы друг к другу. Обе нечайно впадают в насилие односторонности и провоцируют трагедию, трагически разрешающуюся в финале романа. Тургенев показывает обоюдную правомерность борющихся друг против друга сторон и в ходе разрешения конфликта снимает их односторонность.