Мистера оскара уайльда из лондона, англия 1 страница

Использование на практике правил эстетической теории с наблюдениями применительно к красивым искусствам, украшению и личному убранству дома

Лекция будет прочтена в большой галерее шахты Салли Гудин днем в воскресенье, 2 июня, в половине третьего.

Цена билета семьдесят пять центов

Кори чуть не засмеялась над причудами судьбы. Та самая лекция, по окончании которой Уайльду поведали про медведя-убийцу! К афише была прикреплена пачка сообщений, отзывов и писем о лекции.

Казалось нелепым, что неотёсанные работяги Роринг-Форка смогут иметь какой-то интерес к эстетической теории, не говоря уже о украшении и личном убранстве дома.

Но, Наверное, лекция имела большой успех и закончилась бурной овацией. Быть может, дело было в том, какую фигуру являл собой Уайльд: экстравагантное одеяние, исключительное остроумие и щегольская манерность. Так как несчастные работяги Роринг-Форка не имели вторых развлечений, не считая распутства и пьянства.

Кори скоро перелистала прикрепленные к афише документы и натолкнулась на забавную записку от руки – Наверное, письмо одного из рабочих собственной жене на Восток. Ни мельчайшей пунктуации в записке не наблюдалось.

Мая дарагая супруга в васкресенье была лекция мистера Оскора Уайльда из Лондона Посли лекции которуювстретели весьма харашо господин Уайльд пагаварил с всякими буянами и рабочими Он был весьма при ветлев до тех пор пока я ожидал поболтать с ним а данный ветхий пьянеца и жулик Суинтон утощил ево в старонку и поведал чевото отчево господин Уайльд поблиднел как смерть я дажи думал он патеряит сазнание и упадет…

Уинн, что просматривал записку, заглядывая Кори через плечо, прыснул со хохоту.

– Вот безграмотный кретин! – Он постучал пальцем по афише. – Понимаете, я так думаю, это стоит громадных денег.

– без сомнений, – сообщила Кори, помедлила и скрепила всю подшивку опять.

Как бы ни было очаровательно это письмо, оно не имело никакого отношения к ее изучению.

Кори отодвинула бумаги в сторону и перешла к следующей папке. Она увидела, что, в то время, когда Уинн нес стопку назад на стеллаж, он извлёк афишу и вложил ее в второе место. Данный тип, возможно, планировал продать ее на интернет-аукционе либо где-то еще.

Она сообщила себе, что это не ее дело. Он принес ей следующую кипу, позже еще одну. Большая часть бумаг были посвящены обогащению и дроблению породы, и на этот раз практически все документы имели отношение к семье Стаффорд, которая, Наверное, с повышением собственной власти и богатства становилась все более ожесточённой.

Стаффорды, наверное, пережили серебряную панику 1893 года а также воспользовались возможностью скупить за гроши шахты и застолбленные участки.

В папках было множество выцветших карт района. Любой ствол, туннель и шахта были тщательным образом пронумерованы и идентифицированы. Почему-то мало документов имелось по плавильным работам.

А позже Кори заметила документ, от которого у нее мурашки побежали. Это была датированная 1933 годом открытка от одного из участников семьи, Хоуланда Стаффорда, даме по имени Дора Тиффани Кермоуд. Начиналась она словами: «Дорогая кузина».

«Кермоуд. Кузина».

– Господи боже! – вырвалось у Кори. – Эта сучка Кермоуд пребывает в родстве с семейством, которое выжимало все соки из города.

– Вы о чем? – задал вопрос Уинн.

Кори шлепнула по документу тыльной стороной ладони:

– Бетти Кермоуд. Эта страшная тетка, которая управляет «Высоты». Она в родстве со Стаффордами – ну, теми, кто обладал плавильнями в Роринг-Форке во времена бума.

Поразительно!

И лишь тут она осознала собственную неточность. Уинн Марпл растянулся во целый рост и заговорил осуждающим тоном школьной учительницы:

– В этом городе мало найдется людей лучше и обходительнее, чем госпожа Кермоуд.

Кори быстро сдала назад:

– Простите. Я легко… я желаю заявить, что по ее милости я оказалась в колонии… я не знала, что она ваш приятель.

Ее неловкое извинение помой-му сработало.

– Да, я осознаю, что вы на нее в обиде. Но я могу за нее поручиться, как за себя самого. Нет, правда.

Она превосходный человек.

Он опять подмигнул девушке.

«Ну и молодец». Пять часов поисков впустую, а сейчас выходит, что она, не взяв ничего, обязана встретиться с этим козлом? Кори понадеялась, что свидание возможно укоротить до самой малости и совершить его в таком месте, где Тед ни при каких обстоятельствах, ни за что их не заметит.

А значительно лучше в последний момент сказаться больной. Как раз так она и сделает.

Кори взглянуть на часы. Нет, в данной свалке бумаг она ни при каких обстоятельствах не отыщет того, что ей необходимо. В первоначальный раз она поразмыслила о том, что взяла на себя непосильную задачу.

Быть может, Пендергаст был прав. У нее и без того уже достаточно материала для блестящей работы.

Она поднялась.

– Нет, ничего из этого не получается. Я, пожалуй, отправлюсь.

Уинн проводил ее до выходной двери.

– Жаль, что вам не повезло. Но по крайней мере… – Он опять подмигнул. – Мы хотя бы познакомились.

Нет, ей определенно нужно будет сказаться больной.

Кори сглотнула.

– Благодарю за помощь, Уинн.

Он подался к ней. Через чур близко подался.

– С моим наслаждением.

Кори внезапно замерла. Что это такое она почувствовала на собственной заднице? Его руку.

Она сделала полшага назад и повернулась, но рука последовала за ней, как щупальце осьминога, и чуть сжала ее ягодицу.

– Если вы не возражаете, – раздраженно сообщила женщина и оттолкнула его руку.

– Ну… нам так или иначе предстоит свидание.

– И вы думаете, что это разрешает вам хватать меня за задницу?

Уинн взглянуть на нее смущенным взором:

– Но… я легко по-дружески. Я думал, вам это понравится. Я желаю заявить, что так как не каждый день видишься с участником олимпийской сборной, и я поразмыслил…

Его последнее плотоядное подмигивание переполнило чашу. Кори напустилась на него:

– С участником олимпийской сборной? Вы в то время, когда в последний раз наблюдали на себя в зеркало? В случае если посмотрите, то заметите лысеющего глуповатого неудачника с животом-тыковкой.

Да если бы вы были последним мужчиной на земле, я бы да и то не отправилась с вами на свидание!

С этими словами она повернулась, схватила пальто и вышла, ударившись о холодный воздушное пространство, как о стенке.

Уинн Марпл сел за стол. Руки его дрожали, дышал он довольно часто и неглубоко. У него в голове не укладывалось, как эта сучка с ним поступила, причем по окончании того, как он ей помогал, не жалея сил.

Одна из этих чокнутых на феминизме баб: ее невинно, дружески похлопаешь по попке, а она вон чего тебе в ответ.

Уинн был в неистовстве, он так вышел из себя, что кровь барабаном стучала у него в ушах. Ему потребовалось пара мин., дабы успокоиться, по окончании чего он забрал телефон и собрал номер.

Глава 35

В гостиной собственного дома в «Высотах», где в камине горели кедровые поленья, Бетти Браун Кермоуд повесила трубку антикварного телефона. Пара мин. она сидела не двигаясь, глядя через панорамное окно на горы и обдумывая появившуюся проблему. Ее зять Генри Монтебелло сидел в древнем кресле по другую сторону камина.

На нем был костюм-тройка, белая как снег рубаха оттеняла галстук-бабочку ручной вязки с рисунком в «индийский огурец».

С видом скучающего патриция Монтебелло разглядывал собственные ногти. Через окно вовнутрь проникали не сильный солнечные лучи.

Кермоуд обдумывала проблему еще около 60 секунд, позже опять забрала трубку и собрала номер Даниэля Стаффорда.

– Привет еще раз, моя дорогая, – раздался суховатый иронический голос.

Кермоуд не весьма обожала сказать со своим братом Даниэлем, но такие понятия, как «любовь» либо «беспокойство», не игрались никакой роли в тех узах, что объединяли семейство Стаффорд. Это были финансовые узы, и они-то и определяли все домашние отношения.

Потому, что Даниэль был не только главой домашнего траста Стаффордов с активами в два миллиарда американских долларов, но и одним из двух управляющих партнеров домашней инвестиционной компании, руководившей активами в шестнадцать миллиардов американских долларов, госпожа Кермоуд вычисляла его родным человеком. Весьма родным. Ей ни при каких обстоятельствах не приходило в голову задать вопрос себя, обожает она этого человека либо нет.

– Ты говоришь со мной по громкой связи? – задал вопрос Стаффорд.

– Тут рядом Генри, – ответила Кермоуд и, помолчав, продолжила: – У нас неприятность.

– Если ты о новом пожаре, то он, слава всевышнему, произошёл не в «Высотах». Это в действительности превосходно – так внимание от «Высот» отвлекается. Нам сейчас нужен третий пожар.

Где-нибудь еще подальше. – Он сопроводил это ироническим смешком.

– Ничего забавного тут нет. И по большому счету я звоню не по этому поводу. Я звоню вследствие того что эта девчонка – Кори Свенсон – поняла, что между Стаффордами и Кермоудами имеется родственные связи.

– Ну, я бы не заявил, что это национальный секрет.

– Даниэль, она пробралась в архив Гризуэлла и накопала ветхие документы, имеющие отношение к шахтам, плавильням и дробилкам. Ветхие документы.

Молчание. Позже ее кузен изящно выругался.

– Что-нибудь еще? – Голос его сейчас звучал не так легкомысленно.

– Нет. По крайней мере, пока.

Опять молчание.

– Она что, умелый следователь?

– Она настоящий терьер: как вонзит во что-нибудь собственные зубки, так уж челюсти не разожмет. Правда, наверное, что до тех пор пока она не установила сообщение, но в случае если и дальше будет копать – обязательно отыщет.

Еще одна долгая пауза.

– Я считал, что все документы удалены.

– Упрочнения были предприняты большие, но данный архив – настоящая свалка. Мы имели возможность и пропустить что-нибудь.

– Ясно. Да, это и в действительности неприятность.

– Ты накопал на нее и на вторых какую-нибудь грязь?

– Да. У этого Пендергаста пестрая история, но он неприкосновенен. Боудри наподобие как храбрец войны, множество наград и поощрений, исходя из этого к ней подкопаться тяжело.

Вот разве что она уволилась из ВВС по медицинским показаниям.

– Была ранена? – задала вопрос Кермоуд. – Мне она показалась в полной мере здоровой.

– Два месяца она провела в американском госпитале в Ландштуле, в Германии. Ее история заболевания сохраняеться в тайне, и ВВС защищает эти документы как зеницу ока.

– А девчонка Свенсон?

– Ну, это сущая маленькая чертовка. Выросла на стоянке трейлеров в ужасном городе в Канзасе. Родители принадлежали к низшему, ниже некуда, слою рабочего класса.

По окончании рождения ребенка они разошлись. Мать у нее буйный пьяница, папа лентяй, один раз ему предъявлялось обвинение в ограблении банка.

У нее самой таковой шлейф подростковых нарушений – на десятерых хватит. Единственная обстоятельство, по которой ей удалось продвинуться, – это Пендергаст. Он забрал ее под собственный крыло и заплатил за обучение.

Тут между ними очевидно какой-то обмен.

Неприятность в том, что, пока Пендергаст рядом, подобраться к ней трудновато.

– Шеф полиции заявил, что день назад Пендергаст улетел в Лондон.

– Хорошая новость. Действуй как возможно стремительнее.

– А что именно я обязана делать?

– Ты, моя дорогая, в полной мере в состоянии решить эту проблему до возвращения агента FBI. Могу тебе напомнить о том, что поставлено на карту. Так что никаких игр. Не миндальничай.

В случае если решишь привлечь кого-нибудь – не скупись.

Нанимай кого получше. Что бы ты в том месте ни сделала, я об этом не желаю знать.

– Какой же ты трус.

– Благодарю. Я готов признать, что в отечественном семействе ты, дорогая кузина, держишь первое место по уровню тестостерона.

Кермоуд со злобой надавила кнопку отключения громкой связи, завершив разговор.

в течении всего этого времени Монтебелло хранил молчание и, казалось, был полностью поглощен красотой собственных ногтей. Но сейчас он поднял глаза.

– Предоставь это мне, – сообщил он. – Я знаю человека, что сделает эту работу.

Глава 36

«Эспелет», мелкий роскошный ресторан, примыкающий к холлу отеля «Коннот», воображал собой этакое кремово-белое пирожное с высокими окнами и хрустящими скатертями на столах. Перемена климата по окончании Роринг-Форка была очень приятной. В Лондоне, слава всевышнему, зима до тех пор пока стояла теплая, и мягкое послеполуденное солнце заливало светом легко изогнутое помещение.

Особый агент Пендергаст, сидевший за громадным столом у окна с видом на Маунт-стрит, встал со стула, в то время, когда в ресторан вошел Роджер Клифиш. Пендергаст сходу подчернул, что тот легко располнел, а его лицо избороздили морщинки. Еще студентом в Оксфорде Клифиш был фактически лыс, так что его блестящая плешь не поразила Пендергаста.

Но походка у Клифиша была так же, как и прежде резвой, кроме того стремительной, а шнобель рассекал воздушное пространство с неспокойным любопытством гончей, забравшей след.

Эти его качества, и сведения о его квалификации как участника «Нерегулярных с Бейкер-стрит» утвердили Пендергаста в мнении, что напарника для этого дела он выбрал верно.

– Пендергаст! – сообщил Клифиш и протянул руку, обширно радуясь. – Вы никак остались прежними. Ну, вернее, практически остались прежними.

– Мой дорогой Клифиш, – ответил Пендергаст, пожимая ему руку.

Они легко возвратились к древней оксфордской традиции именовать друг друга по фамилиям.

– Нет, вы лишь поразмыслите, я в Оксфорде всегда думал, что вы носите траур, но сейчас вижу, что ошибся. Тёмное вам идет. – Клифиш сел. – Вы имеете возможность поверить, что у нас тут такая погода? Мэйфер ни при каких обстоятельствах не был краше.

– И правильно, – сообщил Пендергаст. – А я этим утром без всякого наслаждения выяснил, что температура в Роринг-Форке упала практически до двадцати градусов мороза.

– Кошмар. – Клифиш изобразил дрожь.

К столику подошел официант, положил перед обоими меню и удалился.

– Прекрасно, что вы успели на утренний рейс, – сообщил Клифиш, потирая руки и просматривая меню. – Послеполуденный чай «шок и шик» тут особенно вкусен. И «кир ройаль»[26] тут лучший в Лондоне.

– Прекрасно возвратиться к благам цивилизации. Роринг-Форк, не обращая внимания на все собственные деньги, неотёсанный, неотесанный город.

– Вы что-то говорили о поджогах. – Ухмылка сошла с лица Клифиша. – Поджигатель опять появился?

Пендергаст кивнул.

– Боже мой… Но давайте забудем о грустном. Я думаю, вас порадует сделанное мной открытие. Надеюсь, ваше путешествие через Атлантику окажется не совсем ненужным.

Возвратился официант. Пендергаст заказал бокал шампанского «Лоран-Перье» и имбирную булочку со взбитым кремом, а Клифиш – целый комплект сэндвичей-канапе. «Нерегулярный» проводил взором официанта, позже забрал собственный битком набитый адвокатский портфель, извлек из него узкую книжку и подвинул ее по столу к Пендергасту.

Пендергаст забрал ее в руки. Эллери Куин, «Антология Куина: история детективного рассказа по 106 самым ответственным книгам, размещённым в этом жанре с 1845 года».

– «Антология Куина», – пробормотал Пендергаст, рассматривая обложку. – Я не забываю, вы упомянули Эллери Куина в отечественном телефонном беседе.

– Вы, конечно же, понимаете про него.

– Да. А правильнее, про них.

– Правильно. Два двоюродных брата, писавших под одним псевдонимом. Быть может, это самые известные апологеты детективного жанра. Я уже не говорю о том, что они и сами были хорошими писателями. – Клифиш пощелкал пальцем по книге в руках Пендергаста. – И эта книга, возможно, самая известная работа по детективной художественной литературе – исследование и собрание самых известных работ жанра. Кстати, это первое издание.

Но вот что необычно.

Не смотря на то, что в заглавии «Антология Куина» говорится про сто шесть статей, в действительности статей в ней сто семь. Посмотрите-ка ко мне.

Он забрал книгу из рук Пендергаста, раскрыл на странице содержания и указал на соответствующую статью.

74. Энтони Уинн. «Тайный безбожник», 1927

75. Сюзан Гласпел. «Присяжные из ее ровни», 1927

76. Дороти Л. Сейерс. «Лорд Питер осматривает тело», 1928

77. Г. Д. Х. и М. Коул. «Каникулы суперинтенданта Уилсона», 1928

78. У. Сомерсет Моэм. «Ашенден», 1928

78А. Артур Конан Дойл. «Приключение (?)», 1928 (?)

79. Персиваль Уайльд. «Мошенники в клевере», 1929

– Вы видите? – сказал Клифиш с нотками торжества в голосе. – «Антология Куина», номер семьдесят восемь А. Правильное наименование неизвестно. Правильная дата написания малоизвестна. Кроме того уверенности в существовании нет – из этого и «А».

И в тексте такая статья отсутствует – имеется лишь упоминание в содержании. Но Куин очевидно – вероятнее, благодаря собственной осведомленности в данной области – определил от кого-то о выдающихся качествах этого рассказа и посчитал, что его стоит включить в книгу. Не смотря на то, что, быть может, все было не так.

Так как в то время, когда в тысяча почти тысячу шестьдесят седьмом году вышло переиздание, в перечне было уже сто двадцать пять книг, а статья семьдесят восемь А отсутствовала.

– И вы полагаете, что это и имеется искомая история о Холмсе?

Клифиш кивнул.

Принесли чай.

– О Конан Дойле в данной книге имеется более большая статья, – сообщил Клифиш, откусывая от сэндвича с копченым лососем, сдобренного васаби. – «Приключения Шерлока Холмса». Номер шестнадцатый в «Антологии Куина».

– Тогда, как мне думается, логично было бы узнать, что конкретно Эллери Куин знал об этом рассказе Дойла и откуда ему, вернее, им стало о нем известно.

– Увы! Поверьте мне, «Нерегулярные» сто раз пробовали это узнать. Как вы, возможно, догадываетесь, «Антология Куина» – одна из навязчивых идей отечественной организации.

Был придуман особый титул, и он ожидает присуждения тому участнику клуба, что раскроет тайну данной истории. Два кузена погибли много лет назад и не покинули никаких сведений относительно того, из-за чего в первом издании «Антологии Куина» статья семьдесят восемь А имелась и из-за чего в следующем издании она была удалена.

Пендергаст пригубил шампанского:

– Это вдохновляет.

– Вы правы. – Клифиш отложил книгу в сторону. – Некое время назад «Нерегулярные» купили много писем Конан Дойла последних лет его жизни. До этого дня мы не допускали посторонних к этим письмам – мы приберегали их для собственных научных изучений в «Издании» либо где-либо еще. Однако самые последние письма оставались невостребованными, потому, что они связаны с тем периодом судьбы Конан Дойла, в то время, когда он очень сильно увлекся спиритизмом и создавал такие работы, как «Явление фей» и «На грани непознанного», Холмс же отошел на второй план.

Клифиш забрал еще один сэндвич (с курицей в соусе терияки и жареным баклажаном). Он откусил кусочек, откусил второй и начал жевать, закрыв глаза. Позже элегантно стёр пальцы о льняную салфетку и – с озорными искорками в глазах – вытащил из кармана пиджака два зачитанных, выцветших письма.

– Мне нужно будет просить вас о соблюдении тайны, – сообщил он Пендергасту. – Я на время… гм… позаимствовал эти письма. Вы же не желаете, дабы меня изгнали из сообщества.

– Клятвенно обещаю молчать.

– Превосходно. При таких условиях я готов поведать вам, что оба письма написаны Конан Дойлом в тысяча почти тысячу двадцать девятом году, за год до смерти. Оба направлены некоему мистеру Роберту Крейтону, романисту, увлекавшемуся, как и Дойл, спиритизмом.

Конан Дойл подружился с ним перед смертью. – Клифиш раскрыл первое письмо. – Тут кстати говорится следующее: «Со дня на сутки ожидаю новостей об Асперн-холле, сейчас это дело не дает мне спокойствия». – Он сложил письмо, убрал его в карман и развернул второе. – Во втором письме также вскользь говорится: «Пришли нехорошие новости про Асперн-холл. Я сейчас в затруднении – не знаю, как продолжать… и продолжать ли по большому счету. Но я не успокоюсь, пока это дело не будет полностью закончено».

Клифиш убрал письмо.

– Так вот, все «нерегулярные», просматривавшие эти письма, – а таких по пальцам возможно перечесть, – сделали вывод, что речь заходит о какой-то сделке с недвижимостью, в которой принимал участие Дойл. Но я все вчерашнее утро изучал перечни недвижимости в Англии и в Шотландии… и никакого Асперн-холла в том месте нет. Его не существует.

– Исходя из этого вы заключили, что Асперн-холл не дом, а наименование рассказа.

Клифиш улыбнулся:

– Вероятно – всего лишь быть может, – что это наименование отвергнутого рассказа Конан Дойла: «Происшествие в Асперн-холле».

– И где же возможно данный рассказ?