Наши восточные соседи окраины- 1935 2 страница

Мы вычисляли, — заявил Сокольников, — что нацизм — это самый организованный капитализм, он побеждает, захватывает Европу, душит нас. Исходя из этого лучше с ними сговориться … Лучше пойти на узнаваемые жертвы, кроме того на сверхтяжелые, чем утратить все …

Мы рассуждали как политики … Мы думали, что у нас остаются узнаваемые шансы

И никто не задал вопрос его о том, а кто это МЫ!?

//ЭТО ИУДЕИ И ИМ-ВСЁ Равняется ГДЕ ПАРАЗИТИРОВАТЬ//

@ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @ @

* * *

1937 ВТОРОЙ ИУДЕЙСКИЙ ПРОЦЕСС ВЕКА

23 января 1937 года военная коллегия Верховного суда СССР открыла процесс над начальниками организации —

Троцкистский Параллельный Центр

Перед судом предстали Пятаков, Радек, Сокольников, Шестов, Муралов и двенадцать вторых заговорщиков — агентов германской и японской разведок.

Основной фигурой на ходе, был тот самый бывший член Президиума ВСНХ Пятаков. К нему было приковано все внимание: Обвинения, Судей и находившихся на ходе Зарубежных Обозревателей, судебных экспертов и Дипломатов.

///Всё это в огромном количестве подробностей вы прочтёте сами. Я конечно следуя собственной задаче буду выделять необходимое мне для доказательства главной версии. Иудеи Неприятели России-ИАФЕТА.

Это их Космическая Генетическая Программа. И самое ответственное в этом то, что сами Иудеи смогут и не осознавать это.

В Этих Процессах 1937 года в первую очередь мне кидалось в глаза и в сознание тот очевидный факт о котором я вам уже сказал. Это отсутствие какой-бы то ни было мотивации Вредить и Творить Зло.

И к этому добавилась какая-то отрешённость от действительности.

Эти Иудеи довольно часто как бы не осознавали то что их Расстреляют

В Этих процессах не было хитрости и изворотливости

Кроме того в то время, когда они Откручивались то это было ненадолго, что-то щёлкало и они нормально признавались.. Щёлкало -Они внезапно всё Отрицали в этот самый момент же Щёлкало и они Каялись в содеянном.

Один из Отрывков Газеты Известия- (Про Пятакова ) Он вел себя сначала нормально, излагал собственные мысли рассудительным тоном, скрупулезно подбирал слова, как словно бы просматривал лекцию.

Но Вышинский методически подводил Пятакова к приз нанию предъявленных ему фактов, всей логикой дознания ставил и его в такое положение, в то время, когда он выяснялся загнанным в угол и должен был сдаваться. В следствии Пятаков продемонстрировал на суде, что был фаворитом троцкистского центра, руководил его вредительской и террористической деятельностью, всецело подтвердив наряду с этим установленные следствием факты.

Громадным подспорьем Вышинскому в успешном ведении расследования на суде явилось знание прошедшей странной линии и жизни Пятакова поведения в отношении Ленина, установления и революции власти Советов в стране.

Это был, по типу поведения (ВНИМАНИЕ!!!) Зиновьев и второй Каменев, вдобавок с тактикой Бухарина.

Вышинский напомнил случай что ему поведал В.Р.Менжинский. В начале 1918 года, в то время, когда Менжинский занимал пост Наркома по денежным вопросам, и по указанию М.Кали нина, Подвойского и Бонч-Бруевича был создан замысел опера ции по процедурному овладению коммерческими банками в целях их передачи в госимущество. Об операции знал очень узкий круг советских национальных и партийных работников.

Знал об этом и Пятаков, только что назначенный управляющим Госбанком.

И внезапно! Он публикует в Правде статью называющиеся банки и Пролетариат где обосновывал, что на данном этапе национа лизировать банки запрещено без одновременной передачи в госимущество индустрии. Этим он светло позволял понять, что ВЦИК и Министерство финансов готовятся к передачи в госимущество банков.

///ПЯТАКОВ НИЧЕГО Не имел возможности С СОБОЙ СДЕЛАТЬ///

Он должен был спасти Иудейские Деньги

Он должен был предать

..Вышинский знал …что Пятаков сознательно делал роль, отведенную ему его новыми и Троцким союзниками, и будет хитро изворачиваться в собственных показаниях. Но на протяжении процесса другие обвиняемые изобличали Пятакова….(Внимание!)

И это стало причиной тому, что в его поведении начала чувствоваться дрожь, растерянность, нерешительность в выводах и оценках. Многие факты были для него неожиданными, и это побудило его к тому, что он усомнился в правильности действий Троцкого и в основном в сделке с Гессом и Розенбергом

Это все видели но никто ничего непонял.

* * *

Иудейские Процессы 1937 года. Вздор Идеи

Что и кому нужно было обосновывать?

Все и до сих пор разглядывают эти процессы как отражение внутренней политической борьбы за Власть (№1 Вариант) либо как (№2 Вариант) пример превращения Теоретических и Политических доводов в Пушки и Конницу в гражданской войне и в Браунинг с Тротилом в Индустриальный период. Ну и само собой разумеется как я уже гово рил Одни говорят что все Процессы продукт Сталинской Парано идной Борьбы За Власть, а с левой стороны-Процессы -Продукт Враждебного Империалистического Окружения…

Вот Трамвай на рельсы поднялся-

Под трамвай Троцкист попал

Троцкисты всё Троцкисты

Кругом одни Троцкисты

Внутренний Мир Иудея Заговорщика- Это Что?

Имеется такая неповторимая книга Москва 37

Её создатель известный свободный Европейский Журналист-

Иудей-ЛЕОН ФЕЙТВАНГЕР

Вам нужно всем в любом случае прочесть эту супер книгу.

Он находился на Процессах

Её писал современник — очевидец что по большому счету ездил по Москве и России и изучал Советскую республику, он лично сказал со Стали ным, Молотовым, кучей и Жириновским сов-глав

Но основное в том что он обрисовал обстановку на ходе

ОН НЕ ЗНАЛ ЦЕЛЬ НО ОН ПРОДЕМОНСТРИРОВАЛ ВЗДОР

Я эти отрывки из его книги уже приводил в собственных книгах..

Данный свободный Иудей обрисовывал Иудеев зависимых

От программы уничтожения ИАФЕТА в любой форме

Сталин

В то время, когда я заметил Сталина, процесс против первой группы троцкистов – против Каменева и Зиновьева был закончен. Обвиняемые были осуждены и расстреляны, и против второй группы группы троцкистов- Пятакова, Радека, Рыкова и Бухарина было возбуж дено дело.. Он взволновался в то время, когда мы заговорили о процессах троцкистов.

Поведал детально об обвинении предъявленном Пятакову и Радеку….

Я ещё раз упомянул о плохом впечатлении которое произвели за рубежом кроме того на людей расположенных к СССР, через чур простые приёмы в ходе Зиновьева. Сталин мало посмеялся над теми кто, перед тем как согласится и поверить в заговор требуют предъявления громадного количества письменных документов;

Умелые заговорщики, увидел он, редко имеют привычку держать собственные документы в открытом месте. Позже он заговорил о Радеке – писателе самая популярной личности среди участников второго троцкистского процесса, — сказал он с печалью и взвол нованно; говорил о собственном дружеском отношении к этому человеку..(Просматривайте дальше пристально!)

.. «Он говорил о долгом письме которое ему написал Радек и в котором тот заверял в собственной невиновности, приводя большое количество лжи вых аргументов, но на другой сутки, под давлением свидетельских улик и показаний Радек сознался..

… С процессами Каменева и Зиновьева я ознакомился по рассказам и печати очевидцев. На ходе Пятакова и Радека я находился лично…

ФЕЙХТВАНГЕР ГОВОРИТ О ПРИЗНАНИЯХ ЗИНОВЬЕВА

//Но с вторых позиций не осознавая природы этого поведения//

И мне также, , пока я пребывал в Европе, обвинения предъявляемые на ходе Зиновьева, казались не заслуживающи ми доверия. Мне казалось что(!!!) истерические признания обви няемых добываются какими-то загадочными дорогами. Целый про цесс представлялся мне какой-то театральной инсценировкой, поставленный с очень ужасным, предельным мастерством.

.. Но в то время, когда я находился в Москве на втором ходе, в то время, когда я заметил и услышал Пятакова, Радека и их друзей, я почув ствовал что мои сомнения растворились как соль в воде, под влиянием ярких впечатлений от того что говорили подсудимые и как они это говорили..

… «Я забрал протоколы процесса, отыскал в памяти всё что я видел собственными глазами слышал собственными ушами, и ещё раз взвесил все события, сказавшие за и против достоверности обвинения.

По большей части процессы были направлены в первую очередь против самой большой фигуры – отсутствующего обвиняемого Троцкого. Главным возражением против процесса являлась мнимая недост оверность предъявленного Троцкому обвинения.

Троцкий- возмущались соперники, — один из основателей Совет ского страны, приятель Ленина, по мнению следователей оказывается сам давал директивы мешать постройке страны, одним из основателей которого он был. Он стремился разжечь войну против Альянса и подготовить его поражение в данной войне? Разве это возможно?»

//Кстати, вы слышали что бы кто-то просматривал протоколы Совещаний Суда!? И где они были опубликованы?)

…Что касается Пятакова, Сокольникова, Радека, представших перед судом во втором ходе, то по поводу их, возражения были следующего порядка: Поразительно дабы люди с их влиянием и рангом вели работу против страны, которому они были обязаны постами и своим положением, дабы они пустились в то авантюрное предприятие которое им ставят в вину обвинение

//ВИДЕЛ И НЕ Осознал-ОНИ=ИУДЕИ! ЭТО ИХ ПРОГРАММА

Делать Зло ИАФЕТУ- И нет никакого Смысла по большому счету//

Но Фейхтвангер однако ищет суть в их действиях

Он практически рядом! Но он не заметил в них ИУДЕЕВ!

Мне думается неправильным разглядывать этих людей лишь под углом зрения занимаемого ими их влияния и положения.

Сокольников и Пятаков были не только большим государственный служащими, а Радек был не только главным редактором «Известий» и одним из родных советников Сталина. Большая часть этих обвиняемых а по сути то и все были прежде всего конспираторами, професси-ональными революционерами. Всю собственную жизнь они были страс тными сторонниками и бунтовщиками переворота – в этом было их призвание (!!!) . Всё чего он достигли они достигли вопреки предс казаниям «разумных», благодаря собственному мужеству, оптимизму, любви к рискованным фирмам. Заговор была форма их существования (!!!)

Н И К А К О Й М О Т И В А Ц И И=

Заговор сам по себе! Но не по большому счету!

А против Русских=Иафета!

К тому же они верили в Троцкого (ЖИДА) владевшего огр омной силе внушения. Совместно со своим преподавателем они видели в «стране Сталина» искажённый образ того к чему они сами стремилсь, и собственную высшею цель видели в том, дабы внести в это исажённое общество собственные коррективы

О простоте подачи материалов Суда

Сталин:- Нас интересовала чистка внутриполитической атмосферы страны. Мы желали дабы целый народ от Минска до Вла дивостока осознал происходящее. Необходимо помнить что целый народ ещё недавно, не считая узкой прослойки интеллигенции был прос то неграмотным.

И политические взаимоотношения его с госу дарством были ограничены общением с управляющим барина, по- пом и целовальником в казённом кабаке.

Народ в главной массе, в действительности, лишь сравнительно не так давно начал осознавать что он живёт в новом стране.

Исходя из этого мы попытались обставить процесс с ясностью и максимальной простотой.»

«Подробное изложение документов, свидетельских показаний, разнообразные следственного материала может интересовать юрис тов, криминалистов, историков, а отечественных советских граждан мы бы лишь запутали таким чрезмерным нагромождением подробностей.

Абсолютное необязательное признание говорит им больше чем множество остроумно сопоставленных доказательств. Мы вели данный процесс не для зарубежных криминалистов а для отечественного народа.»

О доказательности (У Фейхтвангера большое количество сообщено по поводу обвинений в постановочном характере)

Как несложнее было бы подделать либо создать фальшивые документы? Это было бы намного легче, вместо того дабы заста вить Троцкого устами Пятакова и Радека вести изменнические ре чи, изготовить и представить миру его письма и изменнические документы каковые без сомнений бы обосновывали его сообщение с нацистами?

Вы так как сами видели и слышали обвиняемых, так создалось у вас чувство что их признание вынужденные?

Ситуация процесса.

Этого впечатления у меня вправду не создалось. Людей пребывавших под судом никак не было возможности назвать замученными, отчаявшимися существами каковые разыгрывали спектакль перед собственными палачами.

Судебное слушание не носило какой-либо неестественный либо кроме того патетический и праздничный темперамент.

Помещение в котором шёл процесс не громадно, оно вмещает приерно триста пятьдесят человек. Судья, прокурор обвиняемые, защитники, специалисты сидели на низкой эстраде, к которой вели ступени.

(ЧИТАТЕЛЬ, Пристально ПРОСМАТРИВАЙТЕ СЛЕДУЮЩЕЕ)

Нет ничего, что разделяло Суд от сидящих в зале. Не было кроме этого ничего что было похожим скамейку подсудимых, барьер отделявший подсудимых напоминал скорее обрамление ложи. Сами обвиняемые представляли собой холеных прекрасно одетых мужчин с медленными непринуждёнными манерами.

Они выпивали чай, из карманов пиджаков у них торчали газеты, и они с интересом посматривали на публику.

По неспециализированному виду это походило скорее на дискуссию, чем на суд, дискуссию которую ведут в тоне беседы грамотные люди, старающиеся узнать правду и установить, что именно случилось и из-за чего это случилось. Создавалось чувство словно бы обвиняемые, судьи и прокурор увлечен однообразным и чуть было не сообщил спортивным интересом узнать с большой точностью всё происходящее. Если бы данный суд поручили инсценировать режиссёру, то ему, возможно пригодилось бы много немалое количество и лёт репетиций дабы добиться от обвиняемых таковой сыгранности: так добросовестно и старательно не пропускали они ни мельчайшей неточности приятель у приятеля и их взволнованность проявлялась с таковой сдержанностью.

Меньше, «гипнотизёры, судебные чиновники и отравители-палачи» подготовившие обвиняемых, кроме всех собственных ошеломляющих качеств должны были быть психологами и выдающимися режиссёрами.

Деловитость.

Немыслимой и ужасной казалась деловитость, обнажённость с которой эти люди перед собственной практически верной смертью говорили о собственных действиях и давали объяснения своим правонарушениям. Весьма жаль что в Советском Альянсе воспрещается создавать в залах суда записи и киносъёмку на грампластинки. Если бы мировому публичному точке зрения представить не только то что говорили обвиняемые но и как они это говорили, их интонации, их лица, то я думаю неверящих стало бы значительно меньше.

Поведение.

Признавались они все, но любой на собственный личный манер: один с циничной интонацией, второй бодро и ретиво как солдат, третий внутренне сопротивляясь, прибегая к увёрткам, четвёртый как раскаивающийся ученик, пятый поучая. Но тон, выражение лиц, жесты у всех были правдивы

Пятаков.

Я ни при каких обстоятельствах не забуду, как Георгий Пятаков господин среднего роста, средних лет, с маленькой лысиной и трясущейся в такт речи рыжеватой острой бородой, стоял перед микрофоном и как он сказал – словно бы просматривал лекцию. Нормально и старательно он повествовал о том, как он вредил в вверенной ему индустрии. Он растолковывал, показывал вытянутым пальцем, напоминая учителя высшей школы, историка, выступающего с докладом о жизни и деяниях в далеком прошлом погибшего человека по имени Пятаков и стремящегося разъяснить все события до небольших подробностей, охваченный одним жаждой, дабы студенты и слушатели всё верно осознали и усвоили.

Радек.

Писателя Карла Радека я кроме этого вряд ли в то время, когда ни будь забуду. Я не забуду ни как он в том месте сидел в собственном коричневом пиджаке, ни его некрасивое дистрофичное лицо, обрамлённое каштановой старомодной бородой, ни как он посматривал в публику, большинство которой была ему знакома, либо на вторых обвиняемых, довольно часто усмехаясь, весьма хладнокровный, обычно намеренно ироничный. Не забуду как он при входе клал тому либо второму из обвиняемых на плечё лёгким, кроме того ласковым жестом, ни как он выступая мало позировал, легко посмеиваясь над остальными обвиняемыми, показывая собственное превосходство актёра, — надменный, скептичный, ловкий ,литературно образованный.

Прекрасно не забываю как он неожиданно оттолкнув Пятакова от микрофона, сам поднялся на его место. То он ударял газетой о барьер, то брал стакан чая, бросал в него кружёк лимона, помешивал ложечкой и говоря о ужасных делах выпивал чай небольшими глотками.

Но совсем не рисуясь, он сказал собственное последнее слово, в котором он растолковывал, из-за чего он согласился, и это заявление, не обращая внимания на его непринуждённость и на замечательно отделанную формулировку, раздалось мило, как откровение человека, вершащего великое воздействие. Самым ужасным и тяжело объяснимым был жест с которым Радек после последнего заседанияудалился из зала суда. Это было под утро, в четыре часа, и все – судьи, обвиняемые, слушатели очень сильно устали.

Из семнадцати обвиняеых тринадцать – среди них родные приятели Радека – были приговорены к смертной казни. Радек и трое вторых лишь к заключению.

Судья зачитал решение суда, мы все – обвиняемые и присутствующие – выслушали его стоя, не двигаясь, в глубоком молчании. По окончании прочтения решения суда судьи срочно удалились. Показались воины; они сначала подошли к четверым, не приговорённым к смертной казни.

Один из воинов положил Радеку руку на плечо, повидимому предлагая ему следовать за собой. И Радек отправился. Он обернулся, приветственно поднял руку практически незаметно пожал плечами, кивнул остальным приговорённым к смертной казни, своим приятелям, и улыбнулся.

Да, он улыбнулся.

Остальные.

Тяжело кроме этого забыть подробный тягостный рассказ инженера Строилова о том, как он попал в троцкистскую организацию, как он бился стремясь выйти из неё, и как троцкисты, пользуясь его провинностью в прошлом, прочно его держали, не производя до конца из собственных сетей.

Незабываем ещё тот иудейский сапожник с бородой равина – Дробнис, что особенно выделился в гражданскую войну. По окончании шестилетнего заключения в царской колонии, трижды приговорённый белогвардейцами к расстрелу он каким-то чудесным образом спасался, и сейчас стоя тут, перед судом, путался и запинался, стремясь как-нибудь вывернуться, поскольку он был должен рассказать о том, что взрывы каковые он организоваал, причинили не только материальные убытки, но и повлекли за собой как он и получал смерть многих рабочих.

Потрясающее чувство произвёл инженер Норкин что в собственном окончательном слове выкрикнул проклятие Троцкому. Бледный от волнения и ярости он должен был срочно удалиться из зала, так ему сделалось дурно. Но за время процесса это первенствовали единственный случай в то время, когда или кто-то закричал.

Все говорили нормально, без пафоса не повышая голоса.

Из-за чего они не защищаются

Собственное нежелание поверить в достоверность обвинения сомневающиеся обосновывают кроме вышеприведённых возражений тем, что поведение обвиняемых психологически не объяснимо. Из-за чего обвиняемые задают вопросы эти скептики, вместо того дабы отпирать ся, напротив стараются превзойти друг друга в признаниях. И в каких признаниях!

Они сами себя рисуют нечистыми подлыми преступниками.

Из-за чего они не защищаются, как делают это в большинстве случаев все обвиняемые перед судом? Из-за чего в то время, когда они кроме того изобличены, они не пробуют привести в собственное оправдание смягчающие события, а напротив всё больше отягчают собственное положение?

Из-за чего, раз они верят в теории Троцкого, они идеологи и эти революционеры, не выступают открыто на стороне собственного его теорий и вождя?

Из-за чего они не превозносят сейчас выступая в последний раз перед весами собственные дела, каковые они так как должны были бы вычислять верными и оправданными? Так как в случае если кто-то из этих семьнадцати имел возможность и смирится, но все – вряд ли, поскольку это не рядовые члены организации среди которых ещё возможно встретить людей случайных и не стойких в собственных убеждениях.

ОБСТОЯТЕЛЬСТВО ЭТОГО ПОВЕДЕНИЯ.

То что обвиняемые будут считаться, говорили мне, разъясняется весьма легко. На предварительном следствии они были так изобличены документами и свидетельскими показаниями что последующее отрицание было бы безцельно. То что они будут считаться ВСЕ (выделено в тексте) разъясняется ещё тем что перед судом предстали не все троцкисты, замешанные в заговоре, а лишь те каковые а лишь те каковые до конца были изобличены.

Вывод автора.

Я обязан согласиться, что не смотря на то, что процесс меня убедил в виновности обвиняемых, однако, не обращая внимания на доводы многих советских граждан каковые мне растолковывали обстановку, поведение обвиняемых осталось для меня не совсем ясным».

(ЧИТАТЕЛЬ, ВНИМАНИЕ!) .

«Срочно по окончании процессая изложил в СОВЕТСКОЙ ПРЕССЕ (усилено Купцовым)собственные впечатления: «Главные обстоятельства того. что совершили обвиняемые, и в основном главные мотивы их поведения перед судом, западным людям не будут понятны ни при каких обстоятельствах.

Пускай большая часть из них собственными действиями заслужило смертную казнь, но порывами возмущения и плакатными определениями, нельзя объяснить психологию этих людей.

Возможно ли раскрыть до конца западному человеку их вину и искупление. Но мои слова никоим образом не должны означать что я хочу опорочить ведение процесса либо его результаты. В случае если задать вопрос меня какова квинтэссенция моего мнения то я могу ответить словами Сократа, что по поводу некоторых неясностей у Гераклита сообщил так: «То, что я осознал замечательно. Из этого я делаю вывод что и другое чего я не осознал кроме этого замечательно» Из того что мне говорили я постараюсь выделить главное…

ЭТИ ИУДЕИ БЫЛИ АВТОМАТЫ ГЕННОЙ ПРОГРАММЫ

-Одна часть их Я вела жизнь Физического Иудея

/Юриста- Фурмана-Офицера-Счетовода-Поэта-Маривихера/

Подлинная частьЯ Была была Матрица Программы

***

И снова Фейхтвангер пробует отыскать суть в Вздоре

Обвиняемые с юных лет принадлежали к партии, кое-какие из них считались начальниками. Было бы неточностью думать, что человек привлечённый к партийному суду, стал бы вести себя кроме этого как простой человек перед судом на Западе.

Кроме того несложная оговорка Радека, обратившегося к судье «товарищ судья» и исправленного главой «рассказываете гражданин судья» имела внутренний суть. Обвиняемый чувствует себя ещё связанным с партией, исходя из этого не просто так процесс сначала носил чуждый чужестранцам темперамент дискуссии.

Судьи, прокурор обвиняемые – и это не только казалось, были связаны между собой узами неспециализированной цели. Они были подобны инженерам испытывавшим совсем новую сложную машину. Кое-какие из них что-то в данной машине поменяли и машину сломали, поскольку теория этого трансформации не состыковалась с настоящим механизмом.

Но им дорога эта машина.

Они сообща, кроме того в весьма трагичной ситуации суда, обсуждают собственные неспециализированные неточности. Их всех объединяет интерес к машине и любовь к ней. И это-то чувство и побуждает обвиняемых и судей так дружно сотрудничать между собой.

Это чувство похоже на то, которое в Англии связывает правительство с оппозицией так прочно что вождь оппозиции приобретает от правительства содержание..

. . . . . . . . . . . . . . . . .

«В 1935 году перед лицом возрастающего процветания СССР, обвиняемые должны были признать банкротство Троцкизма. По словам Радека, они утратили веру в концепцию Троцкого»..

Измена Троцкому

Обвиняемый Муралов восемь месяцев отрицал собственную собственную вину до тех пор пока наконец 5 декабря не сознался. «Не смотря на то, что я — заявил он на ходе и не счит