У истоков формирования исторического сознания западноевропейского общества нового времени

М.С. Б О Б К О В А

В истории, на отечественный взор, четко выделяются два типа эр — эры устойчивые и эры переходные. Довольно стабильный этап развития социума вырастает в понятие устойчивой эры, наряду с этим в историческом ходе выделяются переходные периоды, в то время, когда данное состояние общества уже не есть прошлая эра, но вместе с тем до тех пор пока еще не купило целостности нового типа. В переходную эру проигрываются и вызревают новые методы ориентации, формируются элементы новой картины мира.

Вариативность возможностей, рождающихся в горниле переходной эры, делает ее самая интересной для исторического изучения. Довольно часто хаотические сейчас сплетения и сочетания потом становятся главными в социальном развитии и на долгое время определяют устойчивость того либо иного типа историзма.

В современной историографии распространено вывод о том, что XVI-XVIII вв. в западноевропейской истории направляться определять как одну из переходных эр (от Средневековья к Новому времени), каковые характеризуются кризисным типом исторического сознания общества, кризисным типом историзма.

Обнаружение изюминок, механизмов воспроизведения, актуализации и бытования представлений о прошлом людей, живших в периоды социального, интеллектуального пограничья, характеризующих сущностное содержание переходной эры, актуально в ходе комплексного изучения феномена исторической культуры.

XVI век, сопровождавшийся на европейском континенте бессчётными социальными, политическими и конфессиональными конфликтами, стал ответственной вехой в развитии западноевропейской историографии. Как раз тогда начались бессчётные дискуссии о характере исторического знания.

В случае если в произведениях исторического жанра прошлых эр (т.е. в течении двух тысяч лет) их авторы лишь в скромных Введениях вскользь касались рассуждений о прошлом, то сейчас за одно столетие было написано пара десятков объемных трактатов, намерено посвященных способам изучения и проблемам метода прошлого. Так, в изданное в 1576 г. И. Вольфом из Базеля собрание сочинений под неспециализированным заглавием Сокровищница мастерства истории вошли 12 трактатов, а во второе издание (1579 г.) — уже 18 текстов, причем 16 из них были написаны в XVI в. (два вторых — это произведение Лукиана из Са-мосаты Как направляться писать историю и эссе Дионисия Галикарнасского Фукидид)1.

Обсуждение неприятностей методики истории было продолжено в первой половине XVII в. и в трансформированном виде, скорее уже в рамках философии истории, обширно велось в веке XVIII.2

Произведения того времени знаменуют собой новое восприятие прошлого, новый тип исторической саморефлексии, характеризующейся схематизацией памяти о прошлом, пренебрежением к настоящей памяти в пользу сущностного объяснения этого

Бобкова Марина Станиславовна — кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник, начальник Центра истории исторического знания Университета общей истории РАН.

1 Artis historicae penus, v. 1-2. Basel, 1579.

2 Савельева И.M., Полетаев A.B. Знание о прошлом: история и теория, т. 1-2. М., 2003.

прошлого. Как раз в ту эру в книгах по истории вопросы что, в то время, когда, как становятся второстепенными, уступая место вопросу из-за чего?, что затрагивает разные исследовательские сферы. Первостепенная адресация — к манере писания истории историками (из-за чего писали так, а не в противном случае, и как направляться писать), вторая выявляет причинно-следственный последовательность, механизмы, действующие в событийной истории.

Наряду с этим подчеркивается, что у истории одна задача — быть нужной, а нужное может вытекать лишь из истины.

Каким же образом трансформировалось восприятие прошлого в контексте постановки методологической неприятности — как направляться писать и просматривать историю? Какова была ее взаимозависимость с триадой идей, ценностей и стереотипов общества того времени?

Увидим, что именно сейчас история выделилась из риторики и философии и приблизилась к науке, получив метод исследования и свой предмет, организации материала и правила отбора. Культура Восстановления, с XV в. охватившая все стороны судьбы европейцев, не имела возможности не затронуть и историографию3. Действительно, независимой областью знания история становилась достаточно медлительно, не смотря на то, что гуманисты быстро интересовались ею.

В XVI в. большой вклад в развитие истории как научной дисциплины внес французский мыслитель Ж. Воден4. Он быстро выступил против средневековой историографической традиции, обвинив ее приверженцев в невежестве и заблуждениях. В трактате Способ легкого познания истории (1566 г.) ученый постарался выяснить предмет истории как науки, узнать влияние на ее движение разных факторов, и, что важно, создать способ исторического познания, опирающийся на естественные обстоятельства.

Одвременно с этим появляется интерес к источникам — их начинают собирать, публиковать и комментировать. Эрудитская школа, зародившаяся в последней трети XVI в. и отыскавшая собственный воплощение в деятельности антикваров, вступает в полосу расцвета5. В Англии базы антикварианизма были заложены исследователями и коллекционерами прошлого У. Кэмдэном, Дж. Леландом, Дж.

Стоу6.

Благодаря их упрочнениям в 1585 г. в Лондоне было основано Елизаветинское общество антикваров. Участниками общества был предпринят первый опыт коллективной работы по публикации и сбору древностей исторических монументов. В XVII в. стали выходить громадные серии средневековых источников.

Общества, занимавшиеся их изучением и поиском, довольно часто учреждались католической церковью с целью изучения истории церкви и христианского прошлого.

Такая деятельность во многом мыслилась как ответ на реформа-ционное перемещение в Европе.

Известным обществ-публикаторов стало объединение мавристов -монахов конгрегации Святого Мавра из ордена бенедектинцев в парижском аббатстве Сен-Жермен-де-Пре7. В 1648 г. они подготовили замысел изданий, куда вошли рукописи по истории бенедектинского ордена, церкви, и документы, содержавшие сведения о прошлом французских провинций. Мавристы собрали множество средневековых манускриптов.

Любой из них публиковался на базе сверки и тщательного сопоставления всех перечней. Эрудиты-мавристы издавали и управления по установлению и датировке достоверности исходников. В 1668—1701 гг. ими были напечатаны Жития святых бенедектинского ордена в девяти томах8, включавшие источники до XII в. Выдающаяся роль в издательской деятельности принадлежала Ж. Мабильону, что собрал громадный материал по истории Франции, подвергнув тщательной крити-

3 Weisinger H. Ideas of History During the Renaissance. -Journal of the History of Ideas, 1945, v. 6, p. 415^435.

4 Воден Ж. Способ легкого познания истории. М., 2000.

5 Breysig K. Kulturgeschichte der Neuzeit. Berlin, 1900.

6 English Historical Writing and Thought, 1580-1640. London, 1962.

7 Об этом см. Brabant F. Time and Eternity in Christian Thought. London, 1937.

8 Ibid., p. 71.

ческой проверке находившиеся в нем документы. Но особую известность Моби-льону принес его труд по дипломатике, сохранивший научное значение до наших дней.

С 1643 г. по инициативе антверпенского ученого иезуита Ж. Болланда (1596— 1665 гг.) началось фундаментальное критическое издание Acta Sanctorum, длящееся сейчас. План данной серии принадлежал X. Росвейде, собиравшегося издать все существующие уникальные исходники житий святых и связанные с ними легенды. Агиографический материал организован по календарному принципу: жития находятся в порядке следования дней памяти соответствующих святых. Acta Sanctorum начинаются с 1 января и доведены до 10 ноября (всего 64 тома in folio).

Работы болландистов тесно переплетались с заинтересованностями эрудитов. Деятельность эрудитов — издателей источников была весьма активной в Италии, Англии, Германии и Франции, где самый крупным эрудитом был известный ученый Г. Лейбниц9.

Круг источников, публиковавшихся эрудитами, существенно расширился — в него вошли хроники, документы по истории права, причем публикации содержали все больше критических элементов. Так был создан, по словам Ф. Вольтера, широкий склад, из которого возможно забрать все, что нам пригодится10.

Современная историческая наука обязана эрудитам публикацией фундаментальных источников, и возникновением последовательности запасных дисциплин — научной хронологии, палеографии, сфрагистики, геральдики, дипломатики. И все же эрудиты не могли осмыслить целый громадный материал, извлеченный из архивов. Эта задача выпала на долю другого направления исторической мысли, которое начинается от историописания.

Но его представители игнорировали собранные антикварами источники, применяя узкий круг материалов, соединяя в разных комбинациях отрывки из произведений различных авторов, предания, находящиеся в собствености народам, отстоявшим на большом растоянии друг от друга во времени и пространстве. Их интересовали личности и частные события. Лучшими историками считались обладатели хорошего вкуса и литературного стиля, составители цветистых речей, произносимых храбрецами, а не мыслители и аналитики11.

Попытка осознать исторические процессы, отыскать в них внутренний суть была привнесена в историю извне. Значительно чаще она исходила от юристов и политиков, придававших формированию истории новый импульс. В прошлом они искали упорядоченность, а следовательно, закономерность, выясняли обычное, общее, проводили аналогии с настоящим.

Уже в XVI и особенно в XVII в. упорно проводилась идея о том, что публично-политические формы имеют собственную естественную историю, вытекающую из последовательности особенностей человека: в том месте, где снова образуются сходные условия, история повторяется12.

Природа человека трактовалась как отправная точка при выяснении публично-настоящего и политических событий прошлого. Эта идея появилась под влиянием удач правильных наук. В европейской культуре в это время форм