Волшебная повесть для детей «черная курица, или подземные жители» антония погорельского 6 страница

И ежик, испугавшись людской голоса, быстро надвинул себе на лоб и на задние лапы колючую шубу и превратился в шар. Мальчик тихо коснулся его колючек; зверек еще больше съежился и глухо и торопливо запыхтел, как маленькая паровая машина.

Позже он мало познакомился с этим ежиком. Он был таковой не сильный, негромкий и кроткий мальчик, что кроме того различная звериная мелкота как словно бы осознавала это и не так долго осталось ждать привыкала к нему. Какая была радость, в то время, когда еж попытался молока из принесенного хозяином цветника блюдечка!

В эту весну мальчик не имел возможности выйти в собственный любимый уголок. Так же, как и прежде около него сидела сестра, но уже не у окна, а у его постели; она просматривала книгу, но не для себя, а вслух ему, по причине того, что ему было тяжело поднять собственную исхудалую голову с белых подушек и тяжело держать в худых руках кроме того самый мелкий томик, да и глаза его не так долго осталось ждать утомлялись от чтения. Должно быть, он уже больше ни при каких обстоятельствах не выйдет в собственный любимый уголок.

– Маша! – внезапно шепчет он сестре.

– Что, дорогой?

– Что, в садике сейчас прекрасно? Розы расцвели?

Сестра наклоняется, целует его в бледную щеку и наряду с этим незаметно стирает слезинку.

– Прекрасно, голубчик, отлично. И розы расцвели. Вот в понедельник мы отправимся в том направлении совместно.

Врач разрешит тебе выйти.

Мальчик не отвечает и глубоко вздыхает. Сестра начинает опять просматривать.

– Уже будет. Я устал. Я лучше посплю.

Сестра исправила ему подушки и белое одеяльце, он еле повернулсяк стенке и замолчал. Солнце светило через окно, выходившее на цветник, и кидало броские лучи на постель и на лежавшее на ней мелкое тельце, освещая подушки и одеяло и золотя кратко остриженные волосы и худенькую шею ребенка.

Роза ничего этого не знала; она росла и красовалась; на другой сутки она должна была распуститься полным цветом, а на третий начать вянуть и осыпаться. Вот и вся розовая судьба! Но и в эту маленькую судьбу ей довелось испытать много горя и страха.

Ее увидела жаба.

В то время, когда она в первоначальный раз заметила цветок собственными злыми и некрасивыми глазами, что-то необычное зашевелилось в жабьем сердце. Она не имела возможности оторваться от ласковых розовых лепестков и все наблюдала и наблюдала. Ей весьма понравилась роза, она ощущала желание быть поближе к такому душистому и красивому созданию.

И дабы выразить собственные ласковые эмоции, она не придумала ничего лучше таких слов: – Постой, – прохрипела она, – я тебя слопаю!

Роза содрогнулась. Для чего она была прикреплена к собственному стебельку? Свободные птички, щебетавшие около нее, перепрыгивали и перелетали с ветки на ветку; время от времени они уносились куда-то на большом растоянии, куда – не знала роза.

Бабочки также были свободны. Как она питала зависть к им!

Будь она такою, как они, она вспорхнула бы и улетела от злых глаз, преследовавших ее своим пристальным взором. Роза не знала, что жабы подстерегают время от времени и бабочек.

– Я тебя слопаю! – повторила жаба, стараясь сказать как возможно ласковее, что выходило еще страшнее, и переползла поближе к розе.

– Я тебя слопаю! – повторила она, все глядя на цветок.

И бедное создание с кошмаром заметило, как скверные липкие лапы цепляются за ветви куста, на котором она росла. Но жабе лезть было тяжело: ее плоское тело имело возможность вольно ползать и прыгать лишь по ровному месту. По окончании каждого упрочнения она смотрела вверх, где качался цветок, и роза замирала.

– Господи! – молилась она, – хоть бы погибнуть другою смертью!

А жаба все карабкалась выше. Но в том месте, где кончались ветхие стволы и начинались юные ветви, ей было нужно мало пострадать. Темно-зеленая ровная кора розового куста была вся усажена острыми и крепкими шипами.

Жаба переколола себе о них лапы и брюхо и, окровавленная, упала на землю. Она с неприязнью взглянуть на цветок…

– Я заявила, что я тебя слопаю! – повторила она.

Наступил вечер; необходимо было поразмыслить об ужине, и раненая жаба поплелась подстерегать неосторожных насекомых. Злость не помешала ей набить себе пузо, как неизменно; ее царапины были не весьма страшны, и она решилась, отдохнув, опять добираться до завлекавшего ее и ненавистного ей цветка.

Она отдыхала довольно продолжительное время. Наступило утро, прошел полдень, роза практически забыла о собственном неприятеле. Она совсем уже распустилась и была самым прекрасным созданием в цветнике.

Некому было прийти налюбоваться ею: мелкий хозяин без движений лежал на собственной постельке, сестра не отходила от него и не показывалась у окна.

Лишь птицы и бабочки сновали около розы, да пчелы, жужжа, садились время от времени в ее раскрытый венчик и вылетали оттуда, совсем косматые от желтой цветочной пыли. Прилетел соловей, забрался в розовый куст и запел собственную песню. Как она была не похожа на хрипение жабы!

Роза слушала эту песню и была радостна: ей казалось, что соловей поет для нее, а возможно, это была и правда.

Она не видела, как ее неприятель незаметно взбирался на ветки. В этом случае жаба уже не жалела ни лапок, ни брюха: кровь покрывала ее, но она храбро лезла все вверх – и внезапно, среди звонкого и ласкового рокота соловья, роза услышала привычное хрипение: – Я заявила, что слопаю, и слопаю!

Жабьи глаза внимательно наблюдали на нее с соседней ветки. Злому животному оставалось лишь одно перемещение, дабы схватить цветок. Роза осознала, что погибает…

Мелкий хозяин уже давно без движений лежал на постели. Сестра, сидевшая у изголовья в кресле, считала, что он спит. На коленях у нее лежала развернутая книга, но она не просматривала ее.

Понемногу ее усталая голова склонилась: бедная женщина не дремала пара ночей, не отходя от больного брата, и сейчас легко задремала.

– Маша, – внезапно тихо сказал он.

Сестра встрепенулась. Ей приснилось, что она сидит у окна, что мелкий брат играется, как в прошедшем сезоне, в цветнике и кличет ее. Открыв глаза и встретившись с ним в кровати, дистрофичного и не сильный, она не легко набралась воздуха.

– Что дорогой?

– Маша, ты мне заявила, что розы расцвели! Возможно мне… одну?

– Возможно, голубчик, возможно! – Она подошла к окну и взглянуть на куст. В том месте росла одна, но весьма пышная роза.

– Именно для тебя распустилась роза, и какая славная! Поставить тебе ее ко мне на столик в стакане? Да?

– Да, на столик. Мне хочется.

Женщина забрала ножницы и вышла в сад. Она в далеком прошлом уже не выходила из помещения; солнце ослепило ее, и от свежего воздуха у нее легко закружилась голова. Она подошла к кусту в то самое мгновение, в то время, когда жаба желала схватить цветок.

– Ах, какая мерзость! – вскрикнула она.

И схватив ветку, она очень сильно тряхнула ее: жаба упала на землю и шлепнулась брюхом. В ярости она было прыгнула на девушку, но не имела возможности подскочить выше края платья и в тот же час на большом растоянии отлетела, отброшенная носком башмака. Она не посмела попытаться еще раз и лишь с далека видела, как женщина с опаской срезала цветок и понесла его в помещение.

В то время, когда мальчик заметил сестру с цветком в руке, то в первоначальный раз по окончании продолжительного времени слабо улыбнулся и еле сделалперемещение худенькой рукой.

– Дай ее мне, – тихо сказал он. – Я понюхаю.

Сестра положила стебелек ему в руку и помогла подвинуть ее к лицу. Он вдыхал в себя ласковый запах и, счастливо радуясь, тихо сказал:

– Ах, как прекрасно…

Позже его личико сделалось важным и неподвижным, и он замолчал… окончательно. Роза, не смотря на то, что и была срезана прежде, чем начала осыпаться, ощущала, что ее срезали недаром. Ее поставили в отдельном бокале у мелкого гробика.

Тут были целые букеты и других цветов, но на них, по правде сообщить, никто не обращал внимания, а розу юная женщина, в то время, когда ставила ее на стол, поднесла к губам и поцеловала. Маленькая слезинка упала с ее щеки на цветок, и это было самым лучшим происшествием в жизни розы. В то время, когда она начала вянуть, ее положили в толстую ветхую книгу и высушили, а позже, уже через много лет, подарили мне.

Потому-то я и знаю всю эту историю.

Приложение к билету №