Всемирное культурное наследие как общечеловеческая ценность. понятие культурного наследия

Глобальное наследие— природные либо созданные человеком объекты, приоритетными задачами по отношению к каким являются популяризация и сохранение в силу их особенной культурной, исторической либо экологической значимости.

По состоянию на 30 июня 2011 года в перечне Глобального наследия — 936 объектов (по окончании трансформаций, внесённых на 35-й сессии, проходившей во Франции с 19 по 29 июня)[1]. Из объектов, входящих в перечень, 725 являются культурными, 183 — природными и 28 — смешанными[2].

Культу?рное насле?дие— часть материальной и духовной культуры, созданная прошлыми поколениями, выдержавшая опробование временем и передающаяся поколениям как что-то полезное и почитаемое.

Объект культурного наследия— место, сооружение (творение), комплекс (ансамбль), их части, которые связаны с ними территории либо водные объекты, другие естественные, конечно антропогенные либо созданные человеком объекты независимо от состояния сохранности, каковые донесли до отечественного времени сокровище с антропологической, археологической, эстетичной, этнографической, исторической, научной либо художественной точки зрения и сохранили собственную подлинность.

На изломе тысячелетий культурное наследие мира делается воистину общечеловеческой сокровищем, неотъемлемым достоянием всех землян. Его судьбы — в руках государств и народов.

За последние четверть века само понятие Глобального наследия сперва прочно вошло в научный обиход, а позже и в широкое обращение. Мысль интернациональной ответственности за сохранение полезнейших культурных и природных объектов появилась в 1960-х, в то время, когда на грани затопления были древние монументы Нубии. Официально она была оформлена в ноябре 1972 г. в Париже на протяжении 17-й сессии Главной конференции ЮНЕСКО.

Тогда же была принята Конвенция «Об охране Глобального культурного и природного наследия». В истоках Конвенции — необходимость распознать в каждой стране природные и культурные объекты, хорошие стать предметом заботы всей планеты, имеющие выдающееся общечеловеческое значение с художественной, исторической, научной либо природной точки зрения.

Непременно, быть в одном последовательности с общепризнанными мировыми жемчужинами культуры и природы для любого объекта почетно и респектабельно, но, одновременно с этим, это и громадная ответственность. Чтобы получить статус глобального наследия, объект обязан воображать собой выдающуюся общечеловеческую сокровище, пройти тщательную экспертную оценку и удовлетворять, как минимум, одному из 10 параметров отбора. Наряду с этим номинируемый природный объект обязан соответствовать хотя бы одному из следующих четырех параметров:

VII) включать неповторимые природные явления либо территории необыкновенной природной эстетического значения и красоты;

VIII) воображать выдающиеся примеры главных этапов истории Почвы, включая следы старой судьбе, важные геологические процессы, каковые происходятв развитии форм земной поверхности, значительные геоморфологические либо физико-географические изюминки рельефа;

IX) воображать выдающиеся примеры ответственных, протекающих и на данный момент экологических и биологических процессов в развитии и эволюции земных, пресноводных, прибрежных и сообществ растений и морских экосистем и животных;

X) включать природные ареалы громадной важности для сохранения в них биологического разнообразия, а также ареалы исчезающих видов, воображающих выдающееся мировое достояние с позиций науки либо сохранения природы.

Охрана, управление, целостность и подлинность объекта кроме этого являются серьёзными факторами, каковые учитываются при его оценке перед включением в Перечень.

Статус объекта глобального природного наследия дает целостности и дополнительные гарантии сохранности неповторимым природным комплексам, повышает престиж территорий, содействует популяризации объектов и формированию других видов природопользования, снабжает приоритетность в привлечении денежных средств.

Неспециализированная тенденция увеличения национального и публичного внимания к глобальным и региональным проблемам, к общечеловеческим сокровищам, усиления цивилизационного подхода к воспитанию и образованию сейчас проявляется и в том, что интерес к объектам Глобального наследия возрастает из года в год. Всё это полностью относится и к Российской Федерации как правопреемнице СССР, что примкнул к Конвенции ЮНЕСКО в 1988 г.

В 1994 г. Гринпис России начал работу над проектом «Глобальное наследие», направленным на охрану и выявление неповторимых природных комплексов, которым угрожает важное негативное влияние деятельности человека. Придание природным территориям высшего международного природоохранного статуса для дополнительной гарантии их сохранности есть главной целью работы, делаемой Гринпис.

14. Неприятность универсальности глобального культурного наследия

Все объекты, либо участки, воображаемые для включения в Перечень Глобального наследия, должны владеть выдающейся универсальной сокровищем, целостностью и аутентичностью. Выдающаяся универсальная сокровище (outstanding universal value) объекта говорит о его высокой значимости для всего мирового сообщества.

Уточняя содержание этого понятия, специалисты Интернационального Альянса природоохраны (IUCN) внесли предложение разглядывать в качестве объектов, владеющих универсальной сокровищем, лучшие образцы из типологически однородного последовательности природных объектов, выдающаяся сокровище которых признана мировым сообществом. Специалисты Интернационального Совета по охране исторических мест и памятников (ICOMOS) и Международного исследовательского центра по реставрации и сохранению культурных сокровищ (ICCROM) сошлись в том, что понятие «универсальность» тяжело применимо к конкретным объектам, поскольку индивидуальность и культурная самобытность неизменно региональна, и именно она воображает сокровище объекта как наследия.

В этом случае уместнее сказать о самые репрезентативных в региональном нюансе феноменах культуры, совокупность которых имеет мировое, либо планетарное, либо универсальное значение. Следовательно, универсальная сокровище отдельных участков Глобального наследия — это свойство наилучшим образом и с громаднейшей репрезентативностью представить природное и культурное разнообразие отечественной планеты. То же относится и к культурному ландшафту, универсальная сокровище которого может пониматься как самоё полное отображение человека и взаимодействия природы в конкретном культурном, историческом и географическом контексте.

Неравное представительство разных типов объектов в Перечне Глобального наследия кое-какие специалисты растолковывают несоблюдением принципа универсальной сокровище, отсутствием твёрдых параметров отбора, личными предпочтениями и т.д. Во второй половине девяностых годов был совершён анализ состава Перечня, продемонстрировавший, что соотношение природных и культурных участков Глобального наследия образовывает 1:3. Данный же анализ понял, что около половины участков культурного наследия находится в европейских государствах.

Столь же неравномерно представлены разные типы культурного наследия: приблизительно по 30% — исторические города и археологические места, а около 20% — религиозные монументы христианства (Henry Cleere, 1998). Специалисты считают, что европейское культурное наследие, религиозные памятники и исторические города христианства, элитарная архитектура, исторические монументы представлены сверх нужного в ущерб живой классической культуре, народной архитектуре, культурному ландшафту, монументам доисторического периода, нехристианским религиозным монументам, индустриальной культуре (Report of the Expert Meeting on the Global Strategy and …, 1994).

Замечаемое «неравенство» приводит специалистов к выводу о необходимости строгого регулирования отбора в Перечень Глобального наследия объектов из обширно представленных применения и категорий политики поощрения для объектов наследия из ограниченно распространенных категорий. Видятся предложения и о введении необычного «запрета» на номинацию объектов определённого типа (Kanefusa Masuda, 1998). Но так ли уж остро стоит эта неприятность и требует ли она столь кардинальных мер?

Нужно заявить, что эта обстановка неспешно изменяется. Культурный ландшафт вместе с другими мало распространенными типами наследия во второй половине девяностых годов составлял менее 1% в общем количестве объектов; по состоянию на июль 2003 г. его часть образовывает 4%.

Предстоящий отбор объектов во Глобальное наследие обязан основываться не столько на количественных показателях, учитывающих равномерность представленности разнообразных типов наследия, стран и разных континентов, сколько на качественных параметрах (Bernd von Drost, Report of the World Heritage Global Strategy Nature-Culture Consultation Meeting, 1997). Равная количественная представленность объектов различного типа объективно недостижима.

Как справедливо подмечают многие специалисты, нельзя применять способ количественного сравнения между, например, единичными сооружениями (архитектурные памятники) и широкими природными территориями, занимающими многие тысячи гектаров (национальные парки). Неравенство заложено в самой природе вещей, в окружающем нас мире, в совокупности людских сокровищ.

Другое дело — пропорциональность, гармоничность, представленность во Глобальном наследии таких объектов, совокупность которых репрезентативна в отношении главных сокровищ всемирный природного разнообразия и культуры Почвы. Отдельный геокультурный регион либо биогеографическая провинция, быть может, и не смогут представить ни одного выдающегося примера (конечный случай), а другие представят их с дюжина, что зависит от множества событий.

Помимо этого, Конвенция о Глобальном наследии появилась на земле европейской культурной традиции, и в её применении, конечно, сказались представления и определённые предпочтения о том, что может являться общемировой сокровищем. Сама процедура оценки кроме этого неимеетвозможности исключить субъективных и групповых предпочтений.

Сейчас представления и эти предпочтения изменяются, значит, естественным образом изменится и состав Перечня Глобального наследия, и вряд ли стоит механистически доходить к ответу данной неприятности. Тем более, что не все страны готовы сейчас к номинации объектов, хороших быть причисленными к Глобальному наследию. Состав Перечня определённое время будет инерционно хранить некогда сложившееся представление о совокупности параметров, свидетельствующих о выдающейся универсальной ценности объектов наследия .

15.Мысль целостности мирового культурного процесса: философский дискурс.

В эру Романтизма учёные в Германии, в особенности интересовавшиеся национальными перемещениями, направленными на объединение страны из отдельных княжеств, и перемещениями национальных меньшинств против Австро-Венгрии, организовали понятие культуры как «мировоззрения». В таковой совокупности взоров разные и несопоставимые между собой мировоззрения являются главными отличиями этнических групп. Не обращая внимания на прогрессивность если сравнивать с более ранними взорами, таковой подход всё ещё сохранял различия между «культурой» и цивилизованной культурой «примитивной», либо «племенной»

К концу XIX столетия антропологи расширили понятие культуры так, что оно начало включать большее разнообразие обществ. Исходя из эволюционной теории, они предполагали, что люди должны развиваться одинаково, и уже сам факт, что люди имеют культуру, направляться из самого определения процесса людской развития.

Наряду с этим, но, они показывали нежелание учитывать биологическую эволюцию для иллюстрации различий между определёнными культурами — подход, позднее вылившийся в разные формы расизма. Они верили, что биологическая эволюция самый полно отражает само понятие культуры, понятие, которое антропологи имели возможность бы применить и к обществам без письменности и имеющим её, кочевым и оседлым народам.

Они аргументировали это тем, что на протяжении собственной эволюции человек выработал применения знаний и единую систему получения, и свойство передавать их вторым людям в виде абстрактных знаков. Когда людские личности определили и изучили такие символические совокупности, эти совокупности начали развиваться независимо от биологической эволюции (иначе говоря один человек может приобретать знания другого человека, даже если они оба никак не связаны биологически).

Такая свойство оперировать знаками и приобретать социальные навыки смешивает ветхие доводы в споре «людской воспитания» и «природы». Так, Клиффорд Гиртз и другие утверждали, что мышление и человеческая физиология развивались как следствие первых культурных действий, и Миддлтон, заключил, что человеческие «инстинкты были организованы культурой».

Группы людей, живущие раздельно друг от друга, создают разные культуры, между которыми, но, может происходить частичный обмен. Культура всегда изменяется, и люди смогут изучать её, делая данный процесс самой несложной формой адаптации к изменяющимся внешним условиям. Сейчас антропологи разглядывают культуру не просто как продукт биологической эволюции, а как её неотъемлемый элемент, основной механизм адаптации человека к внешнему миру.

В соответствии с этим взорам, культура представляется как совокупность знаков с функцией адаптации, которая может изменяться от одного места к второму, разрешая антропологам изучать различия, выражающиеся в конкретных формах ритуалов и мифов, инструментах, принципах устройства и формах жилищ сёл. Так, антропологи выполняют различие между «символической культурой» и «материальной культурой», не только по причине того, что эти понятия отражают разные сферы деятельности человека, но и по причине того, что они содержат разные данные, требующие разных подходов при анализе.

Таковой взор на культуру, ставший главным в промежутке между двумя мировыми войнами, показывает, что любая культура имеет собственные границы и обязана рассматриваться как единое целое с применением собственных положений. В следствии этого показалось понятие «культурного релятивизма», мнения, в соответствии с которому один человек может принять действия другого человека, применяя понятия его культуры, а элементы его культуры (обряды и т. д.) — через познание совокупности знаков, частью которых они являются.

Так, вывод, что культура содержит способы и символические коды их передачи от одного человека второму свидетельствует, что культура, не смотря на то, что и ограниченно, всегда меняется. Культурные трансформации смогут быть как результатом создания новых вещей, так и происходить в момент контакта с другой культурой. Оставаясь в мирных рамках, контакт между культурами ведет к заимствованию (через изучение) разных элементов, другими словами взаимопроникновению культур.

В условиях противостояния либо политического неравенства, люди одной культуры, конечно же, смогут захватывать культурные сокровища другого сообщества либо навязывать собственные ценности («окультуривание»).

За время существования цивилизации, все сообщества принимали участия в процессах распространения, навязывания и взаимопроникновения собственной культуры, исходя из этого сейчас немногие антропологи разглядывают каждую культуру лишь в собственных рамок. Современные учёные уверены в том, что элемент культуры нельзя рассматривать лишь в её собственных рамках, это возможно делать лишь в широком разрезе взаимоотношений между разными культурами.

Кроме указанных процессов, на элементы культуры оказывает сильное влияние миграция людей. Таковой феномен, как колониальная экспансия, и массовая миграция, а также в виде работорговли, стали значимым причиной, воздействующим на различные культуры. В следствии кое-какие сообщества купили большую неоднородность.

Кое-какие антропологи утверждают, что такие группы объединяются неспециализированной культурой, преимуществом которой есть возможность изучения разнородных элементов в качестве субкультур. Другие же утверждают, что единой культуры существовать неимеетвозможности, а разнородные элементы формируют мультикультурное сообщество. Распространение теории мультикультурности совпало со всплеском перемещений по самоидентификации, требующей признания культурной уникальности социальных подгрупп.

Социобиологи кроме этого утверждают, что культуру возможно разглядывать с позиций элементарных элементов, благодаря которым происходит культурный обмен. Такие элементы, либо «meme», как они были названы Ричардом Докинсом в собственной книге «The Selfish Gene», размещённой в 1976, подобны понятию генов в биологии. Не обращая внимания на то, что такая точка зрения получает всё громадную популярность, большая часть отвлечённых учёных её всецело отвергают.