Глава 24. мастер волшебных палочек 3 страница

— Нетнет! Мне правда необходимо идти!

Люпин решительно отказался от очередного бокала, поднялся на ноги и расправил дорожный плащ.

— До свидания, до свидания! Пару дней назад попытаюсь забежать, покажу фотографии… Все будут страшно рады определить о вас новости…

Он запахнул плащ и распрощался, обняв попеременно всех дам и пожав руку мужчинам, а позже, все так же сияя, канул в ночь.

— Крестный отец, Гарри! — вскрикнул Билл, в то время, когда они возвратились на кухню, помогая убирать со стола. — Вот это честь! Поздравляю!

Гарри поставил на стол безлюдные бокалы. Билл прикрыл дверь, отрезав радостные голоса, — по окончании ухода Люпина все еще праздновали .

— Вообщето я желал с тобой поболтать с глазу на глаз. Непросто поймать момент, в случае если в доме толпится столько народу. — Билл запнулся. — Гарри, вы планируете какието совместные дела с Крюкохватом.

Это был не вопрос, а утверждение, и Гарри не стал ничего отрицать, легко без звучно наблюдал на Билла и ожидал, что будет дальше.

— Я прекрасно знаю гоблинов, — сообщил Билл. — Я тружусь в банке «Гринготтс» с того времени, как закончил Хогвартс. В случае если вероятна дружба между гоблинами и волшебниками, то у меня имеется друзьягоблины — по крайней мере, имеется привычные гоблины, каковые мне красивы. — Билл опять замялся. — Гарри, что тебе необходимо от Крюкохвата и что ты дал обещание ему вместо?

— Этого я не могу тебе сообщить, Билл, — ответил Гарри. — Прости.

Флер постаралась протиснуться в дверь с остатками безлюдных бокалов в руках.

— Подожди минутку, — сообщил ей Билл.

Она попятилась, и Билл хорошо прикрыл дверь.

— Тогда я вот что сообщу, — продолжил он. — Если ты заключил с Крюкохватом сделку и особенно в случае если речь заходит о сокровищах, будь предельно осмотрителен. У гоблинов собственные понятия о собственности и оплате — совсем не такие, как у людей.

Гарри стало не по себе, как словно бы в у него шевельнулась маленькая змея.

— Это как?

— Отечественные народы весьма различные. У колдунов с гоблинами сложные отношения — да ты это и без того знаешь из истории волшебства. За большое количество столетий, само собой разумеется, случалось всякое, и не только со стороны гоблинов.

Я не говорю, что колдунов совсем не в чем упрекнуть, но многие гоблины — и не в последнюю очередь те, что трудятся в банке «Гринготтс» — уверены в том, что по части драгоценностей и золота колдунам нельзя доверять, по причине того, что они не уважают гоблинское право собственности.

— Я уважаю… — начал Гарри, но Билл покачал головой:

— Ты не осознаёшь, Гарри. Это нереально осознать, пока не поработаешь с гоблинами бок о бок. С позиций гоблина, подлинный полноправный хозяин каждой вещи — тот, кто ее создал, а не клиент.

Они уверены в том, что любой предмет гоблинской работы по праву в собственности им.

— А вдруг его приобрели…

— С их точки зрения, человек, заплативший деньги, как бы забрал эту вещь напрокат. Они не принимают идею передачи гоблинских изделий по наследству от колдуна к колдуну. Видел, какими глазами Крюкохват наблюдал на диадему?

Точно он уверен в том, что ее следовало вернуть гоблинам по окончании смерти первого обладателя. Для них отечественный обычай приобретать по наследству изделия гоблинской работы — простонапросто кража.

Гарри стало совсем плохо. Неужто Билл предугадал больше, чем показывает?

— Я лишь об одном тебя прошу, — сообщил Билл, взявшись за ручку двери, — будь крайне осторожен с обещаниями. Ограбить «Гринготтс» — да и то не так страшно, как нарушить слово, данное гоблину.

— Хорошо, — сообщил Гарри ему в пояснице. — Благодарю. Я учту.

В то время, когда он выходил из кухни, ему в голову пришла достаточно ужасная идея — без сомнений, порожденная вином: похоже, он станет для Тедди Люпина таким же безответственным крестным, каким был для него Сириус.

Глава 26. «ГРИНГОТТС»

Все замыслы были составлены, изготовление закончены. В маленькой спальне стоял на каминной полке стеклянный флакончик, а в нем свернулся одинокий твёрдый тёмный волос, снятый Гермионой со свитера, что был на ней в доме Малфоев.

— И еще у тебя будет ее чудесная палочка. — Гарри кивнул в сторону палочки из грецкого ореха. — Должно оказаться убедительно.

Гермиона забрала палочку в руки с таким видом, как будто бы опасалась, что та ее укусит.

— Ненавижу эту штуковину, — негромко сообщила она. — Ух как ненавижу! Она не ложится в руку и не слушается совсем. Как словно бы часть ее самой…

Гарри сходу отыскал в памяти, как Гермиона отмахивалась, в то время, когда он жаловался, что палочка из терновника не желает ему помогать, и рекомендовала побольше упражняться. Всетаки он удержался и не стал ей напоминать об этом — назавтра им предстояло ограбить банк, не стоило напрасно нервировать Гермиону.

— Но это окажет помощь тебе вжиться в образ! — утешил Рон. — Поразмысли о том, что в свое время творила эта палочка!

— В томто и дело! — вскрикнула Гермиона. — Эта чудесная палочка мучила папу и маму Невилла и еще невесть какое количество вторых людей. Она убила Сириуса!

Об этом Гарри не поразмыслил. Его посетило свирепое желание сломать эту палочку, разрубить ее клинком Гриффиндора — тот именно стоял рядом, прислоненный к стенке.

— Мне так не достаточно моей палочки, — пожаловалась Гермиона. — Вот бы господин Олливандер сделал и мне новую!

В то утро господин Олливандер отправил Полумне новую чудесную палочку. на данный момент она испытывала презент на заднем дворе, в лучах заходящего солнца. Дин мрачно следил за нею — его чудесную палочку отобрали егеря.

Гарри взглянуть на палочку из боярышника, принадлежавшую когдато Драко Малфою. К его приятному удивлению, эта палочка слушалась его не хуже, чем Гермионина. Он отыскал в памяти объяснения мистера Олливандера и додумался, из-за чего у Гермионы такие сложности, — она не отвоевала ореховую палочку в сражении с Беллатрисой.

Открылась дверь, и вошел Крюкохват. Гарри инстинктивно схватился за рукоять и подтянул клинок поближе к себе, но тут же пожалел об этом: гоблин очевидно все увидел. Гарри сообщил, стараясь замять неловкий момент:

— Мы тут решили еще раз все перепроверить, Крюкохват. Мы сообщили Биллу и Флер, что уходим на следующий день утром и дабы они не поднимались нас проводить.

Об этом они просили особенно упорно, потому, что Гермионе предстояло перед уходом преобразиться в Беллатрису, а Биллу и Флер совсем ни к чему было знать такие подробности. Помимо этого, приятели предотвратили, что не собираются возвращаться. Ветхую палатку Перкинса они утратили в ту ночь, в то время, когда попались егерям, и Билл одолжил им собственную.

на данный момент она была уложена в расшитую бисером сумочку Гермионы, которую та, к огромному восторгу Гарри, спасла от егерей весьма несложным методом: запихала в носок.

Гарри знал, что будет скучать по Биллу, Флер, Полумне и Дину, не говоря уже о домашнем уюте, в котором они нежились пара недель, и всетаки ему не терпелось проститься с коттеджем «Ракушка». Надоело без финиша контролировать, не слышит ли их кто, надоело торчать в тесной полутемной спальне, а больше всего ему обрыдло общество Крюкохвата. Как отделаться от гоблина, не отдавая ему клинок, оставалось неразрешимой проблемой.

Гарри, Гермиона и Рон не могли толком ни о чем договориться, по причине того, что Крюкохват редко оставлял их одних больше чем на пять мин.. Не успеешь посмотреть назад — а уже в дверную щель просовываются его долгие пальцы.

— Моей бы маме у него поучиться, — ворчал Рон. Гермиона так пылко осуждала план Гарри, что он отчаялся добиться от нее помощи. Рон в те редкие 60 секунд, в то время, когда Крюкохват оставлял их в покое, не имел возможности придумать ничего лучшего, чем:

— Хватаем клинок и сваливаем побыстрому.

Гарри не хорошо дремал в ту ночь. Лежа без сна в предутренние часы, он вспоминал, как ощущал себя незадолго до налета на Министерство волшебства. Тогда он был полон решимости, кроме того какогото упоения, а на данный момент его грызли сомнения и тревога.

Ему все казалось, что чтонибудь отправится не так. Он твердил себе, что замысел отработан до мелочей, что Крюкохват знает, с чем им нужно будет столкнуться, что все вероятные осложнения предусмотрены — и все равно у него душа была не на месте. Раз либо два Гарри слышал, как Рон ворочается в кровати — видно, также не спит, но в гостиной они ночевали втроем с Дином, так что поболтать не было возможности.

Наконецто пробило шесть часов. Рон и Гарри вылезли из спальных мешков, оделись впотьмах и тихо выбрались в сад, где они договорились встретиться с Гермионой и Крюкохватом. Было поутреннему холодно, хоть и безветренно, по майскому времени.

Над головой еще мерцали бледные звезды, шумело море, накатываясь на утесы, — Гарри знал, что ему будет не хватать этого звука.

На могиле Добби пробивались из почвы маленькие зеленые росточки. Через год холмик будет сплошь покрыт цветами. Белый камень с именем домовика уже казался обветренным, как будто бы лежал тут давнымдавно. Гарри осознавал, что они вряд ли имели возможность отыскать для Добби более прекрасное место, и всетаки плохо безрадостно было оставлять его тут.

Стоя у могилы, Гарри в который раз ломал голову: откуда домовик выяснил, что их необходимо выручать? Он рассеянно дотронулся до мешочка на шее и нащупал осколок зеркала.

Гарри был уверен, что видел в нем глаз Дамблдора! Тут в доме открылась дверь, и он обернулся.

Через лужайку к ним быстро шагала Беллатриса Лестрейндж в сопровождении Крюкохвата. На ходу она засовывала маленькую сумочку во внутренний карман ветхой мантии, которую они прихватили с площади Гриммо. Гарри превосходно знал, что это Гермиона, и всетаки не имел возможности сдержать дрожь омерзения.

Она была выше него.

Долгие тёмные волосы струились по пояснице, глаза с тяжелыми столетиями неуважительно уставились в лицо Гарри, но стоило ей заговорить, и Гарри сходу услышал Гермиону в низком голосе Беллатрисы Лестрейндж.

— Она на вкус такая неприятная, хуже лирного корня! Так, Рон, иди ко мне, я тебя обработаю…

— Хорошо, лишь не забудь, я не желаю через чур долгую бороду…

— Господи боже, отыскал время думать о красоте!

— При чем тут красота? Она мешает! А шнобель сделай меньше — мне понравилось, как было в прошедший раз.

Гермиона набралась воздуха и принялась за работу, чтото ворча себе под шнобель. Необходимо было полностью поменять Рону наружность в расчете на то, что его защитит ужасная аура Беллатрисы. Гарри и Крюкохват по замыслу должны были скрываться под мантиейневидимкой.

— Ну вот, — сообщила Гермиона. — Как смотрится, Гарри?

Под маскировкой чуть возможно было различить привычные черты Рона, да да и то лишь вследствие того что Гарри прекрасно его знал. Волосы Рона стали долгими и волнистыми, показались частые борода и каштановые усы, веснушки провалились сквозь землю, шнобель стал маленьким и широким, брови — густыми и насупленными.

— Не в моем вкусе, а так — сойдет, — вынес вердикт Гарри. — Ну что, отправляемся?

Трое друзей посмотрели назад на коттедж «Ракушка», чёрный и негромкий под угасающими звездами, позже повернулись и зашагали к калитке, за которой прекращалось воздействие заклинания Доверия и возможно было трансгрессировать.

Когда вышли за ограду, Крюкохват заговорил:

— Мне пора залезать, верно, Гарри Поттер? Гарри нагнулся, и гоблин вскарабкался ему на плечи, обхватив руками за шею. Он был не тяжелый, но Гарри было не очень приятно ощущать его у себя на пояснице, тем более что хватка у гоблина была нежданно цепкая.

Гермиона вытащила из сумочки мантиюневидимку и набросила на них.

— Идеально! — сообщила она, наклоняясь, дабы проверить, надежно ли укрыты ноги Гарри. — Ничего не видно. Пошли!

Гарри повернулся на месте, с Крюкохватом на плечах. Он приложив все возможные усилия сосредоточился мыслями на «Дырявом котле» — кабачке, откуда раскрывался движение в Косой переулок. Гоблин еще крепче стиснул ему горло, около сомкнулась удушливая тьма, а в следующую секунду Гарри почувствовал под ногами мостовую.

Он открыл глаза. Они находились на Чаринг-Кроссроуд, мимо брели поутреннему унылые маглы, не подозревая о существовании маленького кабачка.

В общем зале «Дырявого котла» было практически совсем пусто. Том, сутулый и беззубый обладатель таверны, протирал чашки за стойкой; парочка волшебников о чемто шепталась в углу и при появлении Гермионы отодвинулась в тень.

— Госпожа Лестрейндж, — пробормотал Том и подобострастно поклонился-Гермионе.

— Хорошее утро, — поздоровалась Гермиона. Том проводил ее изумленным взором.

Гарри, скрючившись под мантией с гоблином на пояснице, догнал Гермиону во дворе и зашептал ей в ухо:

— Через чур культурно! Ты обязана говорить свысока, как словно бы около одно отребье.

— Хорошо, осознала!

Гермиона извлекла изпод мантии чудесную палочку Беллатрисы и коснулась ничем не примечательного с виду кирпича в стенке, огораживающей задний двор таверны. Тут же все кирпичи пришли в перемещение, в стенке открылся проем, он становился все шире, и в итоге появилась арка, выходящая на узкую, мощенную булыжником улочку — Косой переулок.

Тут было негромко, магазины только начали раскрываться, и клиенты еще не показались. Извилистая улочка очень сильно изменилась, в ней тяжело было определить оживленный шумный переулок, где Гарри когдато делал приобретения перед поступлением в Хогвартс. Если сравнивать с прошлым годом еще больше магазинов стояло с заколоченными окнами, но открылись пара новых заведений, специализирующихся на Чёрных искусствах.

С плакатов, расклеенных над витринами, на Гарри наблюдало его собственное изображение с надписью: «Нежелательное лицо № 1».

У дверей магазинов сидели какието оборванцы. Они жалобными, ноющими голосами окликали редких прохожих, выпрашивая золото и уверяя, что они в действительности колдуны. У одного глаз был завязан окровавленной тряпкой.

Чуть попрошайки увидели Гермиону, их как ветром сдуло. Они разбегались в различные стороны, натягивая пониже капюшоны. Гермиона наблюдала на них с любопытством, но тут дорогу ей загородил, пошатываясь, человек с окровавленной повязкой.

— Мои дети! — закричал он, тыча в нее пальцем. — Где мои дети? Что он с ними сделал? Ты знаешь, тыто уж точно знаешь!

— Я? Я… послушайте… — заикалась Гермиона.

Человек ринулся на нее, порываясь вцепиться в горло. Раздался треск, полыхнуло красным, и малоизвестный без сознания упал на землю. Рон держал в вытянутой руке чудесную палочку, а также через бороду было видно, как он ошарашен.

Из всех окон выглядывали интересные лица, а пара респектабельного вида прохожих, подобрав мантии, бросились рысцой в противоположную от места происшествия сторону.

Вряд ли возможно было более эффектно обставить их появление в Косом переулке. Гарри поразмыслил: не лучше ли на данный момент удрать и создать какойнибудь второй замысел. Лишь они опоздали кроме того посоветоваться — позади ктото вскрикнул:

— Это вы, госпожа Лестрейндж!

Гарри сильно обернулся, Крюкохват приложив все возможные усилия ухватился за его шею. К ним приближался большой дистрофичный колдун с пышной гривой седых волос и долгим острым носом.

— Это Трэверс, — прошипел гоблин на ухо Гарри.

Гарри не имел возможности сходу отыскать в памяти, кто таковой Трэверс. Гермиона тем временем выпрямилась в полный рост и сообщила как имела возможность презрительнее:

— А вам что необходимо?

Трэверс остановился на всем ходу, заметно обидевшись.

— Он также Пожиратель смерти! — задохнулся Крюкохват.

Гарри подскочил к Гермионе и шепотом передал ей эти сведенья.

— Я всего лишь желал поздороваться, — холодно сказал Трэверс, — но в случае если мое общество вам не очень приятно. Сейчас Гарри определил его голос: Трэверс был одним из двух Пожирателей смерти, приходивших за ним в дом Ксенофилиуса.

— Нет, что вы, что вы, Трэверс! — скоро поправилась Гермиона. — Как поживаете?

— Соглашусь, Беллатриса, я удивлен, что вы уже появляетесь на людях.

— В действительности? Из-за чего? — задала вопрос Гермиона. Трэверс кашлянул.

— Я слышал, что жителям поместья Малфоев не разрешено выходить из дома со времени… хмм… побега.

Гарри в мыслях заклинал Гермиону не терять головы. В случае если это правда…

— Чёрный Лорд прощает тех, кто правильно и преданно служил ему в прошлом, — изрекла Гермиона, великолепно копируя надменную манеру Беллатрисы. — Быть может, о вас, Трэверс, у него составилось не столь хорошее вывод…

Пожиратель смерти очевидно был задет, но и подозрительности у него поубавилось. Он взглянуть на бесчувственного человека, которого оглушил Рон.

— Чем это отродье обидело вас?

— Не имеет значение, больше это не повторится, — равнодушно ответила Гермиона.

— Эти Лишенные палочек бывают время от времени до крайности докучливы, — сообщил как следует. — До тех пор пока они просто клянчат милостыню, еще бы ничего, но одна, вообразите, осмелилась приставать ко мне с просьбами замолвить за нее словечко в Министерстве! «Я волшебница, господин, я волшебница, разрешите я докажу», — пропищал он, передразнивая просительницу. — Как словно бы я дал бы ей в руки собственную чудесную палочку! Кстати, чьей палочкой вы на данный момент пользуетесь, Беллатриса? — с любопытством задал вопрос Трэверс. — Я слышал, что ваша…

— Моя палочка при мне, — нормально ответила Гермиона, показывая палочку Беллатрисы. — Не знаю, где вы набрались этих слухов, Трэверс, но они далеки от действительности.

Трэверс, растерявшись, повернулся к Рону:

— Кто ваш приятель? Я его не определю.

— Это Драгомир Деспард, — ответила Гермиона. Они заблаговременно сделали вывод, что надёжнее всего будет выдавать Рона за зарубежного колдуна. — Он практически не говорит поанглийски, но целиком и полностью сочувствует целям Чёрного Лорда. Он намерено приехал из Трансильвании познакомиться с нашим новым режимом.

— Что вы рассказываете? Хороший сутки, Драгомир!

— Брыйднь, — буркнул Рон, протягивая руку. Трэверс подал ему два пальца, он как словно бы опасался запачкаться, пожимая руку Рона.

— Что же привело ко мне вас и… хмм… вашего сочувствующего приятеля в столь ранний час?

— Мне необходимо в «Гринготтс», — ответила Гермиона.

— Увы, мне также! — вскрикнул Трэверс. — Золото, презренное золото! Без него не прожить, не смотря на то, что, соглашусь, меня огорчает необходимость вести дела с отечественными длиннопалыми приятелями.

Гарри почувствовал, как руки Крюкохвата на мгновение впились ему в глотку.

— Что ж, идемте? — сообщил Трэверс, пропуская Гермиону вперед.

Ничего не оставалось, как идти с ним в том направлении, где над небольшими лавчонками возвышалось белое как снег строение банка «Гринготтс». Рон плелся рядом с Гермионой и Трэверсом, Гарри и Крюкохват коекак поспевали за ними.

Вот уж без чего они в полной мере имели возможность бы обойтись, так это без бдительного Пожирателя смерти! Кроме того — до тех пор пока Трэверс держался около мнимой Беллатрисы, у Гарри не было никакой возможности перемолвиться словом с Роном и Гермионой. Не так долго осталось ждать они уже находились на мраморных ступенях перед высокими медными дверями.

Как и давал предупреждение Крюкохват, вместо гоблинов в форменном костюме по бокам от двери находились сейчас Двое колдунов, и любой держал наготове долгий узкий золотой стержень.

— А, Детекторы лжи! — театрально набрался воздуха Трэверс. — Как это примитивно… Но так как действенно!

Он первым встал по ступеням, кивнув вначале одному колдуну, позже второму. Те стали водить датчиками по его телу.

Гарри знал, что Детекторы выявят каждые маскирующие заклинания и скрытые волшебные предметы. У него оставались считанные секунды. Гарри нацелил чудесную палочку Драко Малфоя на каждого из охранников попеременно и два раза тихо сказал:

— Конфундо!

Трэверс всматривался во внутренний зал и не увидел, как охранники чутьчуть содрогнулись, настигнутые заклинанием.

Гермиона встала по ступеням, взметнув долгие тёмные волосы.

— Одну минутку, сударыня, — сообщил охранник, поднимая Детектор.

— Вы же только что меня удостоверились в надежности! — сказала Гермиона властным, гордым голосом Беллатрисы.

Трэверс посмотрел назад, вопросительно подняв брови. Охранник был совсем запутан. Он уставился на узкий золотой Детектор, позже на собственного напарника. Тот сообщил мало невнятно:

— Да, Мариус, ты только что их всех проверил. Гермиона проплыла в двери, Рон не отставал от нее, Гарри с Крюкохватом, невидимые, рысили следом. На пороге Гарри посмотрел назад — колдуны дружно чесали в затылках.

Перед следующей, серебряной дверью находились два гоблина, а наверху были начертаны стихи — предостережение для вероятных воров. Гарри внезапно пронзило воспоминание: он стоит на этом самом месте в сутки,