Нет гуру, нет метода, нет учителя 1 страница

Дэвид Керс Идеальное сияние недвижимости

Перевод: Н. Бабурова

Аннотация

Эта книга и выраженные в ней мысли и концепции не имеют авторских прав. Они не «мои». Познание либо непонимание, истолковывание либо неверное истолковывание, цитирование либо искаженное цитирование, потребление либо неверное потребление, уместное либо неуместное, может произойти либо нет.

Все имеется Присутствие, Осознанность, в которой все принимаемые мысли и концепции, события и действия появляются спонтанно.

«Особенные условия»:

Существует множество книг, каковые окажут помощь вам улучшить собственную жизнь, стать более идеальным человеком, расти и развиваться, дабы раскрыть целый собственный потенциал духовного существа.

Эта книга – не одна из них.

На момент ее появления фактически все узнаваемые духовные Европы и учителя Америки учат, что окончательное духовное просветление, которого когда-то имели возможность достигнуть только йоги, гуру и другие необыкновенные существа, сейчас может стать вашим и что чтение их книг либо посещение их семинаров поведут вас к победному финишу.

Эта книга будет сказать вам, что эти идеи абсурдны, потому как очевидно: ни вас, ни чего-либо еще ни при каких обстоятельствах не существовало.

В действительности, не обращая внимания на полную энтузиазма рецензию на обложке, я бы, фактически говоря, дал совет всем более либо менее обычным людям не брать эту книгу. Я говорю это, по причине того, что не вижу смысла в трате приличных денег на еще одну «духовную» книгу лишь чтобы от нее не было для вас никакого толку. Предмет дискуссии таков, что заинтересует только немногих.

То, о чем тут написано, в случае если вправду осознать это, так необычно, что находится на большом растоянии от того, что может осознать и принять обычный человеческий мозг. Сам бы я не осознал либо не счел это занимательным, не произойди того, что произошло в джунглях.

Вдобавок ко всему, в случае если это все-таки вызывает у вас интерес и вы способны наблюдать за пределы слов, чтобы выяснить хоть что-то из того, на что они показывают, то вы рискуете лишиться спокойствия. Мало кто берёт книги на тему духовности, дабы появляться выбитым из равновесия, так что вычисляйте, что вас предотвратили.

Напоследок, если вы все равно приметесь просматривать ее, да и то, на что она показывает, срезонирует и маловероятным образом поведет вас до конца, то это может стать и вашим финишем. Так что, опять-таки, это предупреждение. Не смотря ни на что, затем вы уже не сможете возвратиться к той жизни, которую вы именуете «собственной»: «вы» по большому счету не сможете возвратиться.

Нереально знать, каковы шансы того, что это может произойти; Упанишады говорят, что «лишь раз в тысячи тысяч лет кто-то пробуждается», так что, быть может, нет обстоятельств для тревоги. Вероятно.

Итак, наслаждайтесь.

Сначала эта жизнь ни при каких обстоятельствах

не обнаруживала смысла.

Сорок шесть лет жизнь казалась

случайностью, болью и хаосом.

Были многие:

родители, братья, сестры,

учителя, одноклассники, приятели,

подруги, жены,

коллеги и деловые компаньоны,

адвокаты и консультанты,

шаманы, предсказатели и священники,

доктора, терапевты, всякого рода множество

и целители случайных свидетелей, –

кто, любой по-своему,

ободрял и поддерживал, помогал и утешал,

давал умные рекомендации и вел за собой

разбитую душу,

до тех пор пока она падала в темноту

до тех пор, пока не прекратила падать.

Эта книга посвящается всем вам,

с нескончаемой признательностью.

Сейчас это так легко заметить:

вы все являетесь мной Самим.

«Все это лишь слова, разве нет?» –

«концепции и Слова. А истина находится за ними.

Так что оптимальнеезабыть все концепции и все,

что было тут услышано…»

«В то время, когда ты совсем безмолвен,

ты достигаешь первоосновы всего.

Это глубокое, темно-светло синий состояние,

в котором существуют планет и миллионы звёзд.

В то время, когда ты будешь в этом состоянии,

Ты не поймёшь собственного существования».

– Нисаргадатта Махарадж

–––––––––––––

Сердечная признательность всем тем,

чьи комментарии, корректура и вопросы

внесли свою лепту в рождение и создание данной книги:

Синди, Анни, Билл, Джина, Анима, Майкл, Кара,

Марси, Диана, Дэйв, Анна, Клаудин и Кошен.

–––––––––––––

И Рамешу, с признательностью и глубокой любовью.

Будьте недвижимы

И познайте

Что Я имеется

Всевышний.

Псалом 46:10

–––––––––––––

«Сущностное Познание таково:

в действительности ничего нет. Это так

разумеется, что не воспринимается».

Вэй У Вэй

Один

Сияние

внутри,

где Сердце

раскрывается

и нет

НИЧЕГО

ИЗЛИЯНИЕ

«Тот, кто привел меня ко мне,

доставит меня К себе».

Руми

Итак

Имеется лишь Одно

Все иное – иллюзия

Конструкция ума

Тут ничего не происходит

Имеется лишь Одно Бытие Осознавание

недвиж и мость тишина совершенство

и в данной недвиж и мости,

возможно, дыхание

как будто бы

дышит лишь Одно

и все это сущность то дыхание

все это сущность То

мы сущность То

мы сущность То Одно

но

кроме того не мы

потому что нас нет

имеется лишь Одно

Тут ничего не происходит

Чем бы оно ни казалось

Нет ничего, что имеет значения

неслышное

дыхание Одного

имеется Излияние

чистого сияющего сострадания любви

прощения красоты дара

И я обнаруживаю, – я не тот,

кем вычислял себя

Тот, кого я именовал «собой»,

ничто – мысль

сросшиеся воспоминания

атрибуты паттерны мысли

унаследованные качества привычки идеи

Посмотрев на каковые, я могу сообщить

Не я

Я не это

Как такового

«меня» нет

и не было ни при каких обстоятельствах –

иллюзия

выдумка

ничего не происходит

нет никого

имеется лишь Одно,

которое дышит

Это То, что я имеется

Я имеется То и Другими словами Все

и Другими словами Сияние,

которым есть все это –

жизнь смерть любовь страдание

сострадание познание излечение

свет

Сияние в

оттуда, где раскрывается Сердце

и нет НИЧЕГО

ни меня, никого

лишь щемящая красота

и переполняющая признательность

Изливающаяся через край

НИТЬ

«Разреши увлечь себя неслышно

той тяге подлинной любви,

которая тебя посильнее».

Руми

«Мудрости возможно обучаться –

но ей нереально научить».

Энтони Де Мелло

Имеется лишь Одно. Ни при каких обстоятельствах ни в каком смысле не существовало множества либо хотя бы двух. разъединения и Любое восприятие различия, двойственности и, следовательно, того, что известно под физической действительностью, – сотворенная умом иллюзия, сродни природе сновидения.

То, чем, по твоему разумению, ты являешься – обособленной личной сущностью, – часть данной иллюзии.

Ты не деятель какого-либо действия и не думатель какой бы то ни было мысли. События свершаются, но деятеля нет. Все, что имеется, – Сознание.

Это то, чем Ты являешься в действительности.

Изучая и практикуя философию, религию либо мистицизм, мы то и дело сталкиваемся с повторяющимся комплектом аналогичных умозаключений и идей, в их попытке указать на подлинную природу действительности: постоянная нить постижения, пронизывающая практически все культурные и исторические эры, известная как «вечная мудрость».

В числовом выражении довольно немногие стремились к постижению и поиску данной нити откровения, и совсем немногие постигли ее всецело. Посему около нее существует загадочности и некая аура таинственности; аура, которая, в соответствии с людской природой, на всем протяжении истории употреблялась чтобы получить наживу мистическими школами, тайными культами и всякого рода преподавателями, претендующими на особенное, эксклюзивное знание природы Того, что Имеется.

Но в действительности это всегда было и остается открытой тайной, передаваемой много поколений как внутри, так и за пределами главных духовных традиций, предлагающих к ней доступ. И не смотря на то, что ищущих и постигших ее столь мало, эта нить Постижения, эта вечная мудрость, выдержала опробование временем, потому что сулит ни большое количество ни мало – все: ответы на вечные вопросы судьбы, подлинную природу всего сущего, верховный суть и цель, и финиш страдания.

И если судить по тому, как много она обещает, может показаться необычным, что к Постижению этого и элементов того, что имеется, каковые принято именовать легко Учением, пришли столь немногие. В сущности, главная причина этого кроется в самой природе Постижения. Но яркая, функциональная обстоятельство, какой она видится пониманию и человеческому опыту, содержится в следующем: Учение, вечная мудрость, не может быть выражена напрямую.

Учителя, пришедшие к пониманию, смогут указать на него, сказать о нем, рекомендовать вторым средства и пути для его успехи, но не смогут прямо и светло обозначить его. Многих это заставляет поверить в то, что все это только выдумка, не стоящая поиска, тогда как для других, настойчиво ищущих , эта особенность Учения может оказаться источником раздражения и сильного разочарования.

Альберт Эйнштейн в один раз заявил, что неприятность не разрешиться тем же умом, что ее создал. Сходным образом, все ответы на вопросы, касающиеся людской бытия, появляющиеся в этого людской опыта, сами становятся частью неприятности, обусловленные и порожденные все той же обстановкой, которую они силятся растолковать. Возможно с уверенностью утверждать, что любой подлинный ответ, либо окончательное познание, в определенном смысле обязан прийти извне, должен иметь иную природу, чем то, что он растолковывает.

Это же относится и к Постижению. Оно не есть частью обусловленного людской существования, оно приходит «извне», оно всецело отличается от либо существует до любого понимания и человеческого опыта. Само собой разумеется, как таковое оно по сути собственной непостижимо; приходя из-за пределов людской мысли и опыта, оно не может быть вмещено, ограничено либо ухвачено пределами людских слов и концепций.

И в случае если его возможно познать, то ему нельзя научить.

В случае если по сути собственной оно поддается проницанию, осознаванию либо, в случае если желаете, интуитивному проникновению, то сказать о нем напрямую нереально, и, раз уж на то пошло, кроме того думать о нем в лингвистически структурированных мыслях, идеях либо концепциях. Да, существует. Нет, невыразимо.

Конечно, этого достаточно, дабы отвратить большая часть представителей человечества и вынудить их искать где угодно какой угодно суть, только бы он был чем-то более осязаемым. Но и этого же достаточно, дабы зажечь и поддерживать интерес тех немногих, кого влечет и ведет в это невыразимое пламя. Тех, кого именуют «духовными искателями».

Они знают, и это знание неизменно терзает их, что окончательный ответ в том месте, за пределами их восприятия. И они выполняют собственную жизнь, следуя и внимая видящим, мудрецам, старцам и учителям, пробуя познать то, чему нереально научить.

Ну а помимо этого, имеется те, на кого нежданным и необъяснимым образом нисходит милость, открывающая подлинную природу Того, Что Имеется. Это может случиться в следствии продолжительных лет следования, изучения и слушания, но может произойти и более несообразно, без настойчивого и явного искания. И в случае если думается необычным, что столь немногие пробудились ото сна повседневной судьбе, дабы заметить подлинную сущность вещей, можно считать еще более необычным, учитывая особенную природу сновидения, что кто-то по большому счету способен пробудиться.

Что возможно сообщить о тех, в ком появилось Познание Того, Что Имеется? Они – противоположность, пробужденные к тому, к чему мир спит, и сновидящие то, к чему пробужден мир. Мало что в них доступно пониманию простого человека, кроме того пониманию тех, кто может складно рассуждать о духовных материях:

«Пробужденный ум вывернут наизнанку и не соответствует кроме того мудрости Будды» (Хуйхай)

О них, тех немногих, через которых все так же необъяснимо совершается попытка сообщить несказанное, тем самым поддерживая жизнь непрерываемой нити вечной мудрости.

Да, существует. Нет, невыразимо.

ИСТОРИЯ

Я жил на грани сумасшествия,

хотя познать причини, стучал в дверь.

Она открылась.

Я стучал изнутри!

Руми

Недавно меня в очередной раз попросили поведать мою историю… и в очередной раз я отказался. Обстоятельство весомая: эта личная история, неустанно творимая, поддерживаемая, говоримая опять и опять, полируемая и оттачиваемая, содействует упрочнению эмоции личного «я». Эго – всего лишь история, которую оно постоянно говорит о себе, о пережитых и собственном опыте трудностях, о пути, которому оно направляться, и о ранах, каковые несет с собой.

Хочется сообщить: давайте наконец прекратим говорить истории. В то время, когда чувство личного «я» исчезает, эта очень важная и столь лелеемая история, которая делает нас теми, кем мы себя разумеем, предстает поверхностной и низкопробной байкой, чем она в сущности и есть. Покинутая без полировки и многократного пересказывания, она преобразовывается в бесплотный воздушное пространство, из которого и появилась.

Это приглашение к духовному пробуждению: прекратить держаться за эту постоянную подпорку верования о себе как об обособленном личном «я» и так выйти из тьмы.

Но тут, само собой разумеется, в игру вступает божественная справедливость либо, как минимум, божественная ирония: сложившиеся события настойчиво попросили, дабы история все-таки была поведана. Да будет так. Пускай на этот раз это произойдёт – и этого раза хватит.

Существуют еще пара обстоятельств для нежелания поведать историю, быть может, не столь уж добропорядочных: глубоко укоренившееся сопротивление ума-тела, втиснутого в рамки собственной обусловленности. в один раз уже было нужно удирать от роли «святоши», покинув сзади период романо-католического служения и прихватив с собой глубокое недоверие ко всему, талантливому привлечь к себе внимание и тем заново укрепить это убийственное чувство собственной изюминке.

Я мчался сломя голову по гибельному пути, то и дело уклоняясь от руководящих ролей, каковые мне всегда предлагались, пока не обучился избегать самих обстановок, эти роли предлагающих. Работа плотника, забивание гвоздей, раскрой два на четыре – это было надёжным… тогда как ум, подорванный всякого рода медикаментами и терапиями, балансировал на грани хаоса. Минуло 25 лет и с ними два неудавшихся брака.

Но Сознанию не ведомо время.

После этого, вызванный некой, в ту пору еще неизвестной силой (линия, я-то считал, что это была «моя» мысль) интерес к собственным индейским корням (в то время, в то время, когда еще было привычно думать, что личная история имеет какое-то значение) стал причиной шатанию по старейшинам, шаманам и целителям коренного населения Америки. Одно ведет к второму, и штуковина «дэвид», не обращая внимания на то что путешествие причиняет массу неудобств и думается неприятным, что она мучается шепетильно скрываемым страхом перед – в близоруком восприятии – тёмным континентом Южной Америки и одержима ожесточённой аллергией на все, что предполагает участие в группе, однако, обнаруживает себя в компании еще четырех очаровательных персонажей, предпринимающих несколькодневное путешествие на автобусе, мелком самолете, каноэ и собственных двоих в юго-восточном направлении от Кито: сперва в Андах, вниз по плато, через тропический лес, после этого на протяжении множества притоков, стремящихся к верхнему бассейну Амазонки.

Время, совершённое в кругу целителей и шаманов народа шуар в недрах тропического леса, полно превосходных историй, прекрасно-драматичных. Все они не имеют никакого отношения к делу и ничего не означают, разве что как шепетильно созданный Сознанием замысел ожесточённых мер, каковые нужно будет принять, в случае если данной штуковине «дэвид» суждено быть расколотой. Для чего Сознанию пригодилось так напрягаться, в то время, когда около тысячи заслуживших, созревших приверженцев, лишь и ожидающих, дабы лопнуть с треском, находится за пределами понимания.

«Что произошло в джунглях». Тони Парсонс говорит о «прогулке по парку». Для Сюзан Сигал это было «автобусной остановкой». У. Г. Кришнамурти соотносит сие событие с «тотальной трагедией». При Дугласа Хардинга это было «так называемым гималайским опытом». Тут это будет именоваться «что произошло в джунглях». Ничего не произошло в джунглях.

Что произошло, было всем – единственным, что когда-либо случалось где-либо и с кем-либо.

Что произошло, невыразимо словами. Ничего не произошло.

То, что произошло в джунглях, имело возможность бы стать предметом многих бесед, если бы обусловленность тут не испытывала бы столь сильную неприязнь к тому, к чему это может привести. Но, записанное тут неминуемо приведет к тому же проклятому результату.

Ну и что, в итоге? «Навеки закреплена линия массивного экватора…» Все вещи находят собственный равновесие. остатки и Ошмётки обусловленности «дэвида», растрепанные ветром, мрачно предчувствуют ловушку, расставленную эго, и жаждут пуститься наутек, дабы скрыться в недрах пещеры, подобно пресловутому анахорету, хотя бы метафорически.

Но это довольно глупо. Не существует эго, не существует ловушки. Это та же иллюзия, призрачная, как утренний летний туман над полями.

Отвращение испытывает устройство ум-тело, подобно тому как оно испытывает отвращение к еде либо приходит в раздражение от громкой музыки.

Это осознаваемо, но более не имеет никакого значения. Единое Сознание струится через все эти миллиарды форм, а что именно происходит с каждой из них, включая и данную, ей-всевышнему, совсем не имеет значения. Тут нет места выбору, имеется только невыбирающая чистая осознанность струящегося потока Сознания.

Тони Де Мелло назвал это «необязательным сотрудничеством с неизбежностью». Итак, приступим.

Очень многое из того, что произошло в джунглях, было эмпирическим переживанием, исходя из этого о нем возможно думать, вспоминать, сказать. Глубоким, трансформирующим переживанием. Очень приятным.

Трансцендентным.

Красивым. Из разряда «высшего пика переживания». Вы замечательно осознаёте, о чем я. Достаточным чтобы выбить исусика из «дэвида».

Подготовительным опытом, возможно было бы сейчас сообщить.

О нем еще вероятно сказать, пускай и с запинками, нарушая грамматические правила и портя семантику слов.

Но после этого наступил момент, в то время, когда закончилось все, закончился опыт, и тут уже не подобрать слов. Потому как дэвид также закончился. Не смотря на то, что, что за глупость!

Дэвида ни при каких обстоятельствах и не было.

Последовавшие за тем попытки выразить невыразимое в дневниковых записях похожи на слабоумное бормотание. Это все демонстрирует нескончаемое, но с данной возможности скорее извращенное чувство юмора, присущее Сиянию за пределом света, которое мы именуем Сознанием. «Эй, наблюдай-ка, мы испробовали все комбинации: долгая подготовка с последующим пробуждением; долгая подготовка без последующего пробуждения; долгая подготовка с еще-не-много-и-пробуждением, но – упс! – простите, не получилось.

Попытаемся что-то более неожиданное: как по поводу полного пробуждения, полного осознания, бух! И это – без всякой подготовки! Заберём какого-нибудь тупицу, полуиндейца, оторвавшегося от собственных корней, попа-расстригу с измученной душой, плотника с холмов Вермонта… Бедняга кроме того не осознает, каким обухом его вдарило. Офигительное развлечение!»

Осознайте, я ни черта не знал обо всей данной фигне. Понятия не имел, что это за зверь таковой – «искатель», не говоря уже обо всей искательской субкультуре. Ни при каких обстоятельствах не сталкивался с их жаргоном, не был знаком ни с одной концепцией.

Ни разу не слышал слов «садхана», «мокша», «лила» либо «самадхи», а если бы и услышал, то, наверное, принял бы за заглавия салатной заправки. В арсенале не было ни одного готового представления либо идеи, каковые возможно было бы применить ко всему случившемуся. Безотносительная, чистая, безграничная, потрясающая Милость, сошедшая безо всякого тому объяснения.

Спустя пара месяцев первые дневниковые записи пополнились вторыми, менее сбивчивыми, показавшимися за тем, как Сознание показало милосердие и разложило веером целый комплект идей адвайты пред тем, что осталось от штуковины «дэвид». Ими-то я и поделюсь с вами на последующих страницах.

Тот неожиданный щелчок, хлопок, мгновенное выпадание за пределы времени, в то время, когда существует лишь свидетельствование (все еще до всякого представления о том, что понятие «адвайта» по сути свидетельствует «свидетельствование») той вещи «дэвид», которую я вычислял «собой», не просто тела, но всего этого так именуемого тела-ума-души-личности-духа. И мгновенное постижение, что как такового всего этого нет. Никого нет дома.

Ничего нет. Ни «меня», ни чего-либо, что имело возможность бы быть «мной».

Разумеется, что нет никакого «меня», ведущего наблюдение, свидетельствующего. Свидетельствование наполняет вселенную, и более нигде ничего нет, потому что нет «где» и нет «чего», никаких объектов, никаких сущностей. Имеется лишь Это, Этость, Осознавание, и это то, что имеется Я.

«Сдвиг восприятия» в полной мере подходящая фраза, но… мама дорогая! Это указывает не «видеть в противном случае» и не «видеть иное», а отсутствие видящего как такового. Правильнее: восприятие идет не от ума-тела.

В один момент все вышесказанное – полнейшая чушь, потому что сводится на нет пониманием того, что по большому счету ничего не произошло. Тогда вся трагедия приобретает, так сообщить, ретроактивный темперамент. Ничего не изменилось, по причине того, что так было неизменно: неверные представления закончились, закончилось искаженное восприятие.

Что произошло?

Ничего. Никого ни при каких обстоятельствах не было дома. Эта этость неизменно то, что имеется Я. Сейчас думается забавным это мелкое недоразумение, все эти идеи «времени», «объектов», личности, концепций, существ, дэвида, джунглей, Источника, всего…

Нисаргадатта Махарадж именует это Пониманием, но оно не имеет ничего общего с простым пониманием. Знание, не имеющее ничего общего со знанием в привычном смысле слова.

Послушайте, это принципиально важно. Для описания тут употребляются понятия и слова. Но соответствует ли то, что произошло в джунглях, тому, о чем понятиями и словами пробуют сказать разные преподаватели, традиции и мудрецы, я не знаю и, честно говоря, мне это безразлично.

По сути собственной, это ничто, произошедшее в джунглях, не испытывает недостаток ни в чьем подтверждении.

Оно делает все относительным, но ни что не делает относительным его.

С одной стороны, имеется все: все, что мы знаем, ощущаем, о чем думаем, во что верим, все, что существует либо не существует, все возможное и неосуществимое. Все, что было, имеется либо когда-нибудь будет, либо ни при каких обстоятельствах не будет. А иначе, имеется это.

Всего нет, а это имеется.

А будет ли признано это кем-либо еще из жителей известной, в противном случае и малоизвестной вселенной, по окончании выхода за пределы времени в джунглях стало навеки неважным. Я не могу этого растолковать, не впадая в попытку рационального осмысления. Тут не просто нет никаких сомнений – самой концепции сомнений не существует.

Довольно часто появляется слово «разумеется», но это явное злоупотребление хорошим словом, потому что, применяемое всуе, оно лишь затемняет суть. И однако, все, что находится перед вами, более того, все, чем вы в действительности являетесь, все, чем есть все это, от чего нереально убежать, что не может быть иным, имеется очевидность, даже в том случае, если как правило это и нереально заметить.

Так или иначе, на том все и имело возможность бы закончиться. Постарался поделиться этим с несколькими людьми (совсем рехнулся!), но они сделали вывод, что я сошел с ума, так что я махнул рукой и начал наблюдать дэвида, возвратившегося к забиванию гвоздей. Купающегося в Сиянии, не видимом никому. Потрясающая, захватывающая дух признательность.

Довольно часто в слезах, спонтанных и неостановимых, дэвид совсем «двинулся», но думается радостным идиотом, так и хорошо.

Неизменно, везде – идеальное Сияние Недвижимости и ни-что, у которого нет имени (любовь, сострадание, счастье – только жалкие тени), изливающееся постоянно, отныне и неизменно дешёвое прямому видению, без участия ума-тела.

III

На том все и имело возможность бы закончиться. Но Сознание в очередной раз показало милосердие (либо, возможно, жестокосердие, что сущность одно да и то же; жестокосердное милосердие) и, в полном несоответствии с характером дэвида, записало его на курс под управлением некоего динамического дуэта самозваных преподавателей адвайты. Со временем они нашли фактически непробиваемое эго, ничего общего не имеющее с методом духовных преподавателей.

Но и красивую хорошее понимание и интеллектуальную хватку предмета, так что, понятное дело, для меня, полностью ничего не смыслящего в этом деле, было чему поучиться. То был необычный опыт: время от времени начинало казаться, что она знает, о чем говорит… но скоро становилось ясно, что это не верно.

Неспешно разрозненные фрагменты сложились в целостную картину целой культуры, где слепой ведет слепого. История была усеянной бесчисленными случаями постижения и видения того, что тех глаз, через каковые идет видение, в действительности не существует.

Достаточным числом текстов, написанных штуковинами, именуемыми Будда, Руми, Сэнцзан, Рамана и т. д., каковые другие штуковины, вычисляющие себя таковыми, не видящие и не осознающие, что это не они что-либо вычисляют (все это звучит как шутка, по причине того, что «они» и имеется то Я, которое имеется эта Естьность всего видения), имели возможность прочесть и сделать вывод, что они что-то осознали. А тем временем в промежутках между случаями постижения развивались системы и целые структуры около теории видения, некоторым из которых удалось привлечь толпы последователей и поклоняющихся, ничего толком не осознающих. Никто не видел отличия, исходя из этого их так легко одурачить!

Это было необычно. В это же время, само собой разумеется, неизменно, везде – идеальное Сияние Недвижимости, изливающееся постоянно.

Говорят, что преподаватель приходит, в то время, когда ученик готов. Само собой разумеется, это подразумевает необходимость в преподавателях как таковых, что приводит к большим сомнениям. Вселенная зиждется на принципе «нужного знания», не смотря на то, что как правило мы не нуждаемся в знании.

Но в то время, когда для целостной картины мироздания уму-телу вправду требуется какое-либо знание, то оно его приобретает, причем как раз тем образом, что самый соответствует возможностям его восприятия.

Ответ может прийти в форме преподавателя, либо случайно услышанного беседы, либо легко спонтанно появившейся мысли. А как в противном случае? Все, что имеется, – Сознание.

В джунглях все остановилось; остановился дэвид; остановился мир. И какое-то время было только нахождение в этом и лишь этом, без мыслей и опорных концепций. Позднее произошло наткнуться на тех двух, упомянутых раньше, и понять, что то, о чем они толкуют, каким-то образом пересекается с тем невыразимым знанием, открывшимся в джунглях.

Имеется легко перемещение по пути, появляющемся под ногами, видя только собственный следующий ход. В итоге, это все, что мы способны видеть.

В любом случае ближе к тому моменту, в то время, когда делается ясно, что все, чему возможно обучиться у тех двоих, ограничивается неспециализированной интеллектуальной рамкой, как-то в беседе она упоминает имя «Рамеш», на которого ссылается как на одного из собственных преподавателей.

Не растекаясь мыслью по древу: поиск в сети, «Окончательная Истина» на сайте Amazon.com – другое в собственности истории. Проглотив все, написанное на ту пору Рамешем Балсекаром, я счел это самоё полезным из всего, с чем довелось столкнуться по окончании джунглей. Эти ранние работы бомбейского банкира на пенсии предельно ясны и метафоричны, что отражает влияние его собственного преподавателя Нисаргадатты Махараджа, и писателя, творившего ранее под псевдонимом Вэй У Вэй.

Все дешёвое из созданного этими господами подобно проштудировано, наровне со всем написанным либо каким-то образом связанным с Раманой Махарши, учителем и мистиком из южной Индии.

В ходе размышлений и чтения делается очевидным, что, не смотря на то, что это ни-что, произошедшее в джунглях, и не поддается какому-либо объяснению либо пониманию в ярком контексте случившегося, существует, однако, второй контекст, традиция, прекрасно знакомая с подобными феноменами. В мире духовной профанации и запутанных, переданных через третьи руки побасенок все-таки имеется те немногие, кто способен светло думать и писать о Том, Что Имеется, предполагая, само собой разумеется, что вы уже понимаете, о чем идет обращение, и могут воспринять, на что показывают их слова. Осознанные практически, их речи кажутся в основном невразумительными, в особенности в случае если учесть скудные возможности самого языка.