Полнота и сложность характера обломова

В свете этих диаметрально противоположных трактовок Обломова и обломовщины присмотримся пристально к тексту весьма сложного и многослойного содержания гончаровского романа, в котором явления судьбы крутятся со всех сторон. Первая часть романа посвящена одному простому дню судьбы Ильи Ильича. Жизнь эта ограничена пределами одной помещения, в которой лежит и спит Обломов. Снаружи тут происходит мало событий.

Но картина полна перемещения.

Во-первых, постоянно изменяется душевное состояние храбреца, комическое сливается с ужасным, беспечность с борьбой и внутренним мучением, апатия и сон с игрою и пробуждением эмоций. Во-вторых, Гончаров с пластической виртуозностью угадывает в предметах домашнего быта, окружающих Обломова, темперамент их хозяина. Тут он идет по стопам Гоголя.

Создатель детально обрисовывает кабинет Обломова. На всех вещах — заброшенность, следы запустения: валяется прошлогодняя газета, на зеркалах слой пыли, если бы кто-нибудь решился обмакнуть перо в чернильницу — оттуда вылетела бы муха. Темперамент Ильи Ильича предугадан кроме того через его ботинки, долгие, мягкие и широкие.

В то время, когда хозяин не глядя опускал с постели ноги на пол, он обязательно попадал в них сходу. В то время, когда во второй части романа Андрей Штольц пробует пробудить храбреца к деятельной судьбе, в душе Обломова царит смятение, и создатель передает это через разлад его с привычными вещами. Сейчас либо ни при каких обстоятельствах!, Быть либо не быть! Обломов приподнялся было с кресла, но не попал сходу ногой в туфлю и сел снова.

Символичен кроме этого образ халата в романе и целая история взаимоотношений к нему Ильи Ильича. Халат у Обломова особый, восточный, без мельчайшего намека на Европу. Он как послушный раб повинуется самомалейшему перемещению тела его хозяина.

В то время, когда любовь к Ольге Ильинской пробуждает храбреца на время к деятельной судьбе, его решимость связывается с халатом: Это значит,- думает Обломов,- внезапно скинуть широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума… Но в момент заката любви, подобно ужасному предзнаменованию, мелькает в романе угрожающий образ халата. Новая хозяйка Обломова Агафья Матвеевна Пшеницына информирует, что она дотянулась халат из чулана и планирует помыть его и почистить.

Сообщение внутренних переживаний Обломова с принадлежащими ему вещами формирует в романе комический эффект. Не что-либо большое, а ботинки и халат характеризуют его внутреннюю борьбу. Обнаруживается застарелая привычка храбреца к покойной обломовской судьбе, его привязанность к бытовым вещам и зависимость от них.

Но тут Гончаров не уникален.

Он подхватывает и развивает знакомый нам по Мертвым душам гоголевский прием овеществления человека. Отыщем в памяти, к примеру, описания кабинетов Манилова и Собакевича. Особенность гончаровского храбреца содержится в том, что его темперамент этим никак не ограничивается и не исчерпывается.

Наровне с бытовым окружением в воздействие романа включаются значительно более широкие связи, оказывающие действие на Илью Ильича.

Само понятие среды, формирующей человеческий темперамент, у Гончарова безмерно расширяется. Уже в первой части романа Обломов не только комический храбрец: за юмористическими эпизодами проскальзывают иные, глубоко драматические начала. Гончаров применяет внутренние монологи храбреца, из которых мы определим, что Обломов — сложный человек и живой.

Он погружается в юношеские воспоминания, в нем шевелятся упреки за бесталанно прожитую судьбу.

Обломов стыдится собственного барства, как личность, возвышается над ним. Перед храбрецом поднимается мучительный вопрос: Отчего я таковой? Ответ на него содержится в известном Сне Обломова. Тут раскрыты события, оказавшие влияние на темперамент Ильи Ильича в юные годы и юности.

Живая, поэтическая картина Обломовки — часть души самого храбреца. В нее входит российское барство, не смотря на то, что барством Обломовка далеко не исчерпывается. В понятие обломовщина входит целый патриархальный уклад русской судьбы не только с отрицательными, но и с глубоко поэтическими его сторонами.

На широкий и мягкий темперамент Ильи Ильича оказала влияние среднерусская природа с мягкими очертаниями отлогих холмов, с медленным, неторопливым течением равнинных рек, каковые то разливаются в широкие пруды, то стремятся стремительной нитью, то чуть-чуть ползут по камушкам, словно бы задумавшись. Эта природа, чуждающаяся дикого и грандиозного, сулит человеку долговременную жизнь и покойную и незаметную, сну подобную смерть.

Природа тут, как нежная мама, заботится о тишине, размеренном самообладании всей жизни человека. И с нею заодно особенный лад крестьянской судьбе с ритмичной чередой будней и праздничных дней. А также грозы не страшны, а благотворны (*32) в том месте: они бывают неизменно в одно да и то же установленное время, не забывая очень редко Ильина дня, как словно бы для того, чтобы легендарноепредание в народе.

Ни ужасных бурь, ни разрушений не бывает в том краю. Печать неторопливой сдержанности лежит и на характерах людей, взращенных русской матерью-природой.

Под стать природе и создания поэтической фантазии народа. Позже Обломову приснилась вторая пора: он в нескончаемый зимний вечер неуверено жмется к няне, а она нашептывает ему о какой-то неизвестной стороне, где нет ни ночей, ни холода, где все совершаются чудеса, где текут реки меду и молока, где никто ничего круглый год не делает, а день-деньской лишь и знают, что гуляют все хорошие молодцы, такие, как Илья Ильич, да красивые женщины, что ни в сказке сообщить ни пером обрисовать. В обломовщину входиту Гончарова ласка и безграничная любовь, которыми с детства окружен и взлелеян Илья Ильич. Мать осыпала его страстными поцелуями, наблюдала жадными, заботливыми глазами, не мутны ли глазки, не болит ли что-нибудь, покойно ли он дремал, не просыпался ли ночью, не метался ли во сне, не было ли у него жару.

Ко мне же входит и поэзия деревенского уединения, и картины щедрого русского хлебосольства с громадным пирогом, и гомерическое радость, и красота крестьянских праздничных дней под звуки балалайки… Отнюдь не только рабство да барство формируют темперамент Ильи Ильича. Имеется в нем что-то от сказочного Иванушки, умного ленивца, с недоверием относящегося ко всему расчетливому, активному и наступательному.

Пускай нервничают, планируют , снуют и толкутся, начальствуют и лакействуют другие. А он живет нормально и несуетно, подобно былинному храбрецу Илье Муромцу, сиднем сидит тридцать лет и три года. Вот являются к нему в петербургском современном обличье калики перехожие, кличут его в странствие по морю житейскому.

В этот самый момент мы внезапно нечайно ощущаем, что симпатии отечественные на стороне ленивого Ильи Ильича. Чем соблазняет Обломова петербургская судьба, куда кличут его друзья? Столичный франт Волков сулит ему светский успех, государственный служащий Судьбинский — бюрократическую карьеру, писатель Пенкин — похабное литературное обличительство.

Увяз, любезный приятель, по уши увяз,- сетует Обломов на судьбу государственного служащего Судьбинского.- И слеп, и глух, и нем для всего остального в мире. А выйдет в люди, будет со временем ворочать делами и чинов нахватает… А как мало (*33) тут человека-то необходимо: ума его, золи, эмоции,- для чего это?

Где же тут человек? На что он раздробляется и рассыпается? — обличает Обломов вакуум светской суеты Волкова.- …Да в десять мест за одни сутки — несчастный! — заключает он, перевертываясь на пояснице и радуясь, что нет у него таких мыслей и пустых желаний, что он не мыкается, а лежит вот тут, сохраняя собственный свой покой и человеческое достоинство.

В жизни деловых людей Обломов не видит поприща, отвечающего высшему назначению человека. Так не лучше ли оставаться обломовцем, но сохранить в себе человечность и доброту сердца, чем быть суетным карьеристом, деятельным Обломовым, черствым и бессердечным? Вот друг Обломова Андрей Штольц поднял-таки лежебоку с дивана, и Обломов какое-то время предается той жизни, в которую с головой уходит Штольц.

в один раз, возвратясь откуда-то поздно, он особенно восстал против данной суеты.- Целые дни,- ворчал Обломов, надевая халат,- не снимаешь сапог: ноги так и зудят! Не нравится мне эта ваша петербургская судьба! — продолжал он, ложась на диван. Какая же тебе нравится? — задал вопрос Штольц.- Не такая, как тут.- Что ж тут как раз так не пришлось по нраву? — Все, вечная беготня взапуски, вечная игра дрянных страстишек, в особенности жадности, перебиванья приятель у приятеля дороги, сплетни, пересуды, щелчки друг другу, это оглядыванье с ног до головы; послушаешь, о чем говорят, так голова закружится, одуреешь.

Думается, люди на взгляд такие умные, с таким преимуществом на лице; лишь и слышишь: Этому дали то, тот взял аренду.- Помилуйте, за что? — кричит кто-нибудь. Данный проигрался день назад в клубе; тот берет триста тысяч! Скука, скука, скука!.. Где же тут человек? Где его целость? Куда он скрылся, как разменялся на всякую мелочь?

Обломов лежит на диване не только вследствие того что как барин может ничего не делать, но и вследствие того что как человек он не хочет жить в ущерб собственному нравственному преимуществу. Его ничегонеделание воспринимается в романе еще и как отрицание бюрократизма, буржуазного делячества и светской суеты. Лень и бездействие Обломова позваны быстро отрицательным и справедливо скептическим отношением его к интересам и жизни современных практически-деятельных людей.