Тема новгорода в декабристской повести

Свобода в сознании декабристов ассоциировалась в первую очередь с вечевым демократическим управлением древних городов, в то время, когда народ, заслышав звон вечевого колокола, планировал в отведенном месте для общего рещения животрепещущих вопросов. О Новгороде декабристы создавали думы, поэтические циклы, писали в письмах. Преклонение перед этим городом стало одним из составляющих бытового поведения декабриста.

Свободный Новгород был одной из обстоятельств, по которой не могли совпасть взоры декабристов со взорами Карамзина на русскую историю. Они не разделяли его монархизма, вычисляли монархическую идею чуждой русскому народу и полагали Псков и Новгород главными доказательствами в собственном споре с Карамзиным. В повести «Ольга и Роман»Бестужева данный спор был продолжен.

В соответствии с неспециализированными установками декабристской исторической прозы и следуя собственным намерениям создать исторически точное повествование, создатель повести обратился к сюжету из русской истории; об этом он писал в собственном комментарии и отсылал за подтверждением «неотступной точности» изображаемого к трудам Н. Карамзина, Е. Болховитинова, Г. Успенского. Работа с конкретным историческим событием представлялась Бестужеву настоящей возможностью воссоздать исторический колорит: картины «нравов, предрассудков, обычаев» старого Новгорода, образа поведения, мыслей, эмоций новгородцев.

В определенной мере Бестужеву удается создать панораму исторической судьбе Новгорода – это и притязания Москвы на свободный город, и решения веча, и множественные консульства, и дипломатическая переписка, и отношения Новгорода с Литвой и с немцами, и новгородское разбойничество. Историческое повествование укрупняли отсылки к прошлым временам (упоминание Тимура, «замученных торжецких братий» и др.) и комментирование бытовых реалий. Но в конечном счете установку на историческую достоверность в повести «Ольга и Роман» перевесила декабристская концепция Новгорода – цитадели вольности.

Идеализируя свободный город, Бестужев формирует идиллическую картину новгородского «братства»: «все садятся; богач подле бедного, знатный с простолюдином, иноверец рядом с православным. благодатное небо раскинуто одинаково над всеми». Автор?декабрист не берет во внимание карамзинские замечания о «корыстолюбивом новгородском правительстве» и внутриновгородских разногласиях в отношении намерений столичного страны присоединить Новгород; действительно, единодушие собрания на Ярославовом дворе поколеблет выступление огнищанина Иоанна Завережского, но наметившееся разногласие уравновесит пламенная обращение Романа, по окончании чего новгородцы, уверенный в посягательстве Москвы на независимость города и его древние обычаи, разойдутся по зданиям.

В повести осуществлен принцип соединения настоящих исторических событий с судьбой частного человека, сказавшийся как в образах второстепенных храбрецов (разбойник Беркут), так и в истории главных героев. Данный принцип утвердился в русской романтической исторической повести под влиянием романов Вальтера Скотта. Но историческая тема совмещается с амурной механически.

Повесть начинается как амурная (неудачное сватовство Романа), после этого внимание автора приковывает историческая тема (осложнившиеся отношения с Москвой, консульство Романа, заключение его в колонию). Только в финале обе линии объединяются – Роман приобретает руку Ольги за то, что показал себя настоящим новгородцем, гражданином. Ольга и Роман – храбрецы контрастные.

Роман – храбрец действия, храбрец балладный.

Исходя из этого и появляется аналогия судьбы Романа с судьбой Гаральда Храброго, поведанной во вставном эпизоде повести и расширяющей ее историческую сферу: как и Гаральду, Роману ставится условие – «Иди и заслужи меня!»; как и Гаральд, Роман отказывается от «удачной» любви; как и Гаральд, Роман не только солдат, но и певец. В случае если с Романом связана историческая линия повести, то с Ольгой – лирическая, амурная, восходящая к традиции повестей Карамзина («Наталья, боярская дочь»). Сентенции храбрецов, амурные лирические сцены созданы Бестужевым по примерам сентиментальных повестей.

Так, не обращая внимания на то, что отправной точкой разворачивающихся в повести событий есть неудачное сватовство Романа, все в ней подчинено выражению патриотической идеи. Роман у Бестужева предстает сыном Отечества, которому дорога будущее родного его народа и города. Эти эмоции заставляют его выступить на вече против столичных послов и призвать соотечественников к защите «святой Софии».

Защищая новгородскую вольность, храбрец сполна проявляет величие души, порывов и гражданских устремлений. Делая публичный долг, Роман завоевывает право стать хорошим гражданином великого города. Отправляясь с поручением новгородцев в Москву (тайком склонять на собственную сторону княжих сановников), парень подвергается драматическим опробованиям, каковые с честью преодолевает, и удачно завершает задание.

Кроме гражданской страсти в нем живет пылкое амурное чувство к Ольге. Но храбрец Бестужева не подвержен «внутренней войне». В то время, когда наступил час опробований для отчизны, долг, ставший для Романа первостепенным, не умалил его эмоции к возлюбленной.

Помогая Новгороду, он любит . Больше того, Роман, подобно Гаральду из песни, и «побеждал, по причине того, что обожал». Для него в любой ситуации остаютсяравновеликими публичное и личное, «любовь» и «отечество».

Доказательством нерасторжимости этих понятий в сознании храбреца есть его обращение к жаворонку прося донести привет от приятеля, «у которого и перед смертью одна идея об ней и об отчизне!» И по дороге из плена у Романа согревает та же идея: как «он начнёт драться за Новгород, как будет радостен с Ольгою».

Храбрец выступает перед читателем цельной личностью, потому что для себя он разрешил конфликтную обстановку между долгом и чувством; и эта цельность делает его внутренне свободным.

Амурная история Ольги и Романа вносила в повесть Бестужева проникновенную лирическую тональность, отраженную в ее языке. В нем большое количество от чувствительной повести («вздохи вздымали грудь», «рука ее трепетала в руке Романа», «он, рыдая, упал на грудь великодушного приятеля»), но больше из фольклора, соотнесенного с эмоцией героини: это и амурная кручина, и увядание красы, и тоска сердечная, и немые уста…

По большому счету Бестужеву в повести «Ольга и Роман» больше удался поэтический тип повествования, нежели прозаический.

Для воссоздания картины прошлых лет писателю оказывают помощь исторические реалии того времени. Языковую историческую конкретность Бестужев сходу оговаривает в примечании: «Языком старался я приблизиться к несложному настоящему рассказу и могу поручиться, что слова, каковые многим покажутся необычными, не вымышлены, а забраны мною из древних летописей, песен, сказок».

Историческая лексика не только была нужна для воспроизведения национального колорита, но и обогащала русский литературный язык, знакомила читателя, далекого от этнографии русской и знания истории, с солидным числом славянских реалий, т. е. служила целям просвещения. По тексту рассыпаны и народнопоэтические образы, обращение храбрецов пестрит пословицами, поговорками, присказками. Автор стремился ритмически организовать прозаическую обращение.

Создатель сделал большую попытку пробраться во внутренний мир храбрецов и сосредоточиться на мотивах их поведения. Так, в повести предстает достаточно неожиданное, но в призме декабристского характера в полной мере логичное объяснение побуждений Романа к «добыванию» для себя славы. Уразумев обстоятельство отказа Симеона выдать за него дочь («человек, не отличенный… соотечественниками… казался ему ничтожным»), он наметил необычную «программу действий» чтобы завоевать руку Ольги.

Эта «программа» сполна выразилась в Романовой песне о любви Гаральда к Елисавете: «одними песнями не приобрести руки Елисаветиной, покуда слава не будет твоею свахою». Но как выяснилось, не только идея о соединении с любимой движет храбрецом Бестужева по пути к славе, в лучах которой желал бы видеть Симеон собственного будущего зятя. Для Романа публичное служение соположено прежде всего с его служением родному Новгороду.

В следствии у храбреца Бестужева достижение личного счастья делается органично связанным с приращением блага Отечеству, что совершает для него равновеликим личное и публичное. Конечный результат воссозданной обстановке сугубо декабристский, но как личным представлено в повести ее ответ!

Бестужев в повести «Ольга и Роман» обнаруживает целый арсенал жанров и хорошее владение ими: тут и приключенческий роман, и разбойничья сказка, и чувствительная повесть, и готический роман, и усвоенная композиция романтической поэмы, и целый свод фольклорных лирических жанров, пословиц, поговорок. Но чего не случилось в исторической «новгородской» повести Бестужева, так это взаиморастворения прозаического и поэтического типов повествования, вымысла и документа.

Исходя из этого в повести не имело возможности осуществиться художественное проникновение в дух исторической эры, объяснение человека историей. Так, к примеру, Роман – храбрец XIX в. – рассуждая о дамах, говорит на языке вежливого XVIII в., а героиня о собственном милом приятеле – языком романтической поры.

Повесть «Ольга и Роман» возможно соотнесена с повестью «Изменник».Сходство содержится, в первую очередь, в декабристской направленности произведений. Как и думы К. Рылеева, эти повести помогают целям воспитания гражданских эмоций читателя. В случае если в «Ольге и Романе» нарисована совершенная картина людских и гражданских взаимоотношений, то в «Изменнике» декабристская гражданская мысль доказывается на базе негативного примера.

Изучению зла, порока, обстоятельств предательства посвящена повесть от первых слов главного храбреца Владимира Сицкого («Пускай же берега твои сохранят меня от преследования моих злодеев, от бури судьбе и более всего от меня самого, как твои воды выручали некогда предков от гнева татар!») до окончательных слов повести: «Почва не примет того, кто ее предал». Изменяется сам тип заглавия произведения, заключающего в себе уже не имя храбреца (так именовалось много исторических повестей начала XIX в. – «Наталья, боярская дочь», «Марфа Посадница», «Зиновий Богдан Хмельницкий», «Добрыня и Предслава», «Ольга и Роман»), и не историческое место («Замок Венден», «Ревельский турнир» и т. п.), а нравственное правонарушение.

Наименование повести, эпиграф, заимствованный из Шекспира, подготавливают читателя к психотерапевтическому изучению обстоятельств предательства. Сосредотачивая внимание на личности Владимира Сицкого, создатель выбирает психотерапевтический нюанс для собственной повести. Темперамент храбреца раскрывается с различных точек зрения.

Сначала мы определим о Владимире из диалога двух «ратника и» – умных горожан плотника. Только после этого направляться исповедь храбреца, из которой становятся понятными многие его поступки. С одной стороны, сами исторические события откладывают отпечаток на темперамент Владимира: «Это кровавое зрелище потрясло мою трехлетнюю душу и напечатлело в ней буйные, неутомимые страсти».

Иначе, делается ясным, что гражданская пассивность Владимира приводит его к провалу.

Храбрец в смутное время теряет жизненные ориентиры, каковые для А. Бестужева заключаются как раз в служении национальным заинтересованностям России. «С кем и за что сражаться – не было мне потребности, только бы портить и разрушать», – говорит Владимир. Сперва он помогает Федору, после этого Борису Годунову, после этого самозванцу Дмитрию, а в конце поляку Лисовскому. Осознание того, что без четкого гражданского ориентира человек неизбежно деградирует как личность, характерно не только для А. Бестужева, но и для Рылеева, обращавшегося в стихотворении «Гражданин» к «изнеженному племени переродившихся славян».

В художественной структуре повести очевидны поэмы и черты баллады. В целом в литературоведении сложился взор на «Изменника» как на повесть?поэму, как на определенную стадию в освоении прозаическим повествованием опыта романтической поэмы, указывается на близость повести поэме Байрона «Осада Коринфа». Сообщение повестей А. Бестужева с романтической поэмой была отмечена еще А. Пушкиным, написавшим: «Это прекрасно для поэмы байронической».

Сообщение эта содержится и в интересе к демоническим характерам, и в лирической приподнятости повествования, и в передаче психотерапевтических состояний храбреца, и в лирической исповеди храбреца, и во введении религиозно?философского мотива борьбы добра и зла за душу человека, и в классическом для романтической поэмы амурном конфликте (не смотря на то, что он есть тут второстепенным), и в композиционных приемах. Громадные хронологические купюры в развитии действия (между первой и второй частями повести срок в три года), хронологические перебои повествования, «стремительные переходы» – все это говорит о связи произведения с романтической поэмой.

Историческая база «Изменника», исторические реалии, которыми была насыщена повесть «Ольга и Роман», сведены к минимуму. Действующие лица произведения: братья Сацкие, Лисовский, Иван Хворостинин – исторические фигуры. Но настоящих линия, хотя бы намеков на настоящие исторические образы, нет.

Они нарисованы в романтических красках.

Число исторических примечаний в повести минимально, и кое-какие из них ориентированы не на правильный исторический факт, а на легенду, предание. Национальный колорит повести «Изменник», в сравнении с повестью «Ольга и Роман», сглажен. Событиям русской истории придан темперамент, скорее, общечеловеческий, общеромантический, нежели национально необычный.

Объяснение этому содержится в следующем.

Личность, ставшая объектом изучения в повести, лишена броских национально?самобытных линия. Национальная самобытность для декабриста это, в первую очередь, броская гражданственность. В жизни главного храбреца патриотические эмоции не занимают должного места, тускнеют и национально самобытные краски повести.

Тема новгорода в декабристской повести

Удивительные статьи:

Похожие статьи, которые вам понравятся: